Расси

Разошлись мы быстро, а так как нам с господином Лариусом идти одной дорогой, он и поведал, о какой сумме взноса идёт речь. И ничего, что это грабёж,- вынь да положь. В этом мире это маленькое, но состояние. После возвращения в харту я решил отдохнуть, но ничего не вышло. Аппетит пропал, сна ни в одном глазу. Тогда я решил сходить в кузню, хоть делом буду занят. Шэрт, наверняка, колдует уже над исправлениями. Я угадал, друг уже делал вычисления и всё записывал на листок. В какой–то миг мой взгляд наткнулся на некий брусок, плотно обмотанный верёвкой и… в моём мозгу что-то щёлкнуло! - Шэрт? - ??? - А что, если мы наши коготки обмотаем, как вот это? – и указал на приметную балочку. – Сделаем мелкую резьбу, чтобы наша верёвочка не расползалась, а?.. - !!! - А для надёжности сделаем чехлы из мягкой и крепкой кожи! Ведь укрепления на сапоги тоже мягкие, усекаешь? - Усекаю! – обалдел кузнец, а потом расплылся в идиотской улыбке. – Ты гений! Это же так просто! - Именно. Мягкие когти точно не повредят дереву. Мы быстренько собрались в кучку (в кучке две штучки), и давай наперегонки решать, кто круче усовершенствует изделие. Проболтали мы с ним около часа и пришли к выводу, что когти в скором времени будут у нас готовы. - Испытывать придётся ещё не раз, но сегодняшние огрехи нужно от греха подальше исправить, – заметил я между делом и, заручившись согласием Шэрта, вернулся в харту. * * * В кабинет к Ишинаду меня проводил патрульный и, как и в прошлый раз, доложив о моём прибытии, вышел. - Проходите, присаживайтесь, господин Дик, будем составлять документ на ваше изобретение. Я молча сел. - Я составлю бумагу, вы прочитаете и подпишете, после чего я поставлю печать. Документ будет составлен в двух экземплярах, для вас и в документацию крепости. Вам всё понятно? - Да, господин кор, – я решил говорить лишь по существу и, по возможности, кратко. «Быстро оформляем всю бюрократию, господин Дик, – сказал я себе, - и теми же огородами валим отсюда от греха подальше». Ишинад, поднявшись из–за стола подошёл к шкафу, который ломился от книг и бумаг не меньше стола. Он долгое время намеривался что–то достать, переложить или убрать. В общем, если кратко, – шелестел макулатурой. Пока он рылся, я исподтишка разглядывал его, не пропуская ни одной детали. Как всегда, костюм на коре мало отличался от предыдущих его нарядов, если не считать каких-то мелочей. Короткий, приталенный жилет с небольшим намёком на рукав, вириза (о, я запомнил название юбки!), плиссированная, с широким поясом и всё с той же бляхой, что была при первой встрече. И, наконец, сапоги на платформе и округлым носком, они обхватывали икры его ног, как вторая кожа. Я так и уставился на сапоги или вернее ноги в сапогах? Помимо воли, поднимаю выше взгляд, натыкаясь на подол виризы, и… замираю! Так и хочется залезть под неё руками и провести по всей длине ног, оглаживая, а если быть смелее, то можно проверить на наличие белья, есть ли оно там? Ну, как можно быть таким сексуальным и одновременно оставаться мужественным в юбке? Чувствую, что начинаю возбуждаться, поэтому стараюсь не дышать загнанной лошадью, но глаза продолжают непроизвольно подниматься к бёдрам!.. Беспокойная тишина резала мысли, но я всё равно не мог остановиться, продлевая удовольствие, добираясь до талии!.. К… полуголому животу… груди… шее… Ччёоооррт!!! Натыкаюсь на пристальный взгляд кора! Попался на месте преступления, как лох (с чем я, походу, уже смирился). Щёки предательски горят, и я поспешил опустить глаза, чтобы он не прочитал моих мыслей, но… мне показалось, или в его взгляде всё же промелькнуло что–то похожее на дикость? Мне стало страшно от этого взгляда, но к нему примешивалось что–то ещё, чего я не успел толком разглядеть. Он понял? Нет? Если да – я покойник, нет – он бесчувственная скотина! Чего я боюсь больше, а, внимания или равнодушия? Трудно о чём–то думать в одной с ним комнате. Шелест бумаг возобновился, и я понял, что мои гляделки заметили давно. Ишинад спокойно сел на своё место и начал писать. У него красивые руки, сильные, но такие изящные и, тем не менее, это руки настоящего мужчины. Так! Всё! Баста! Если я ещё хоть раз на что–то засмотрюсь – мне трындец, и без права на помилование. - Имя? От неожиданности я чуть не подлетел. - Дик Расси. - Возраст? - Восемнадцать. Перо строчило, а я вот думаю, если он сейчас спросит, где я родился или где мой дом родной, – занавес мне обеспечен. Но, слава Богу, дальнейшие вопросы касались только когтей. Кор записывал любую мелочь, которая касалась инструмента и моего будущего дела. Когда Ишинад протянул мне документ для прочтения, я запаниковал! Буквы, больше похожие на завитки из какой-то старинной рукописи, были явно не знакомы с моими серыми клеточками. А с клеточками Расси? И правда, чем больше я вглядывался в ровные строчки, тем отчётливей понимал, что здесь написано что–то понятное. Внимательно прочитав документ, я подписался полным именем, после чего очередь дошла и до второго экземпляра. Ишинад поставил печати и протянул мне один лист. Всё происходит в полной тишине. - Теперь уплата в казну. А вот теперь я вздрогнул, но кисет с деньгами протянул. Пересчитав турулы, он убрал мешочек в шкаф стола, достал какой–то журнал, что–то вроде учётного, записал моё имя и данные, название инструмента, сумму взноса - и снова мне на подпись. Молчание угнетало, но, слава Богу, моим мучениям пришёл конец. Я сворачиваю свой документ (первый в этом мире) и прячу в рукав рубахи. Поднимаюсь, и наши глаза встречаются… Смотрим, друг на друга дольше, чем позволяли все мыслимые и не мыслимые приличия, но смело разорвав этот контакт, я тут же слышу голос Ишинада: - Я провожу вас, господин Дик. Я уже лечу к двери, не разбирая дороги, чувствуя, что что–то назревает. Чего мне бояться? – спрашиваю себя, но у самой двери меня резко разворачивают и, всем тылом впечатав в дверь, впиваются в губы. Ма-ма! «Он меня целует?» Я замер от неожиданности. Этого не может быть! Иши, почувствовав, что я не отвечаю,стал медленно от меня отстраняться. О, дорогой! Не так быстро! Я уже пришёл в себя и упускать свой шанс не собирался. Хватаю его за шею, притягиваю, целую, и он мгновенно мой! Нас уносит!.. Мы оба как одержимые, уж я–то точно, его стоны заводят меня, мои, я чувствую, заводят его. Цепляемся мёртвой хваткой, боясь отпустить, не дай Боже к одному из нас вернётся память и всё закончится, не начавшись. Наши языки, зубы и губы целовали, кусали и облизывали, но мне уже реально было мало. Опускаю руку по его спине к талии, на ягодицы… прижимаю его к себе так близко, как только могу, хочу почувствовать, что у него тоже стоит! О, так и есть! Трусь о его член своим, и он уже рычит, вжимая меня в дверь, сминая при этом мой, на тот момент, чувствительный зад. Мои ноги сами расходятся в стороны, и Иши, пользуясь этим, вжимается своим немалым богатством в мой стояк. Мы оба на грани. Я знал, что сейчас кончу вместе с ним. - Д-а-а-а-а!!! Наши звериные конвульсии походили на разряд шокера. Оргазм накрыл так, что я на миг забыл, кто я и где. А потом пришла реальность. Что. Это. Было?!! Иши держит меня, но я очень хочу заглянуть ему в глаза, чтобы увидеть в них что–то важное для меня… Осторожно освобождаюсь из его рук, но тут… он смотрит на меня… ВИНОВАТО? И отворачивается! Он жалеет? Да. Так же, не говоря ни слова, открываю дверь и ухожу. Скорей… скорей к себе в комнату. Закрыться, забыться, не вспоминать, но... всё с точностью наоборот. Я побывал в раю, и вернуться на грешную землю было больно и обидно. Я плакал снова. Вот уж не думал, что и здесь буду проливать слёзы. Что же, знать, судьба у меня такая – плаксивая. Рыдал я тихо. Кто–то стучал, кто–то звал – не открою. Хорошо, что с бумагами всё закончили, ни за что бы не вернулся назад, даже за все поднебесники мира! Зачем мне что–то без него?..