Зима

      На ужин Пал не пошёл. «Опять дела?» — спросите вы. Нет, он просто не захотел. Лимит времени общения с остальными, так сказать, исчерпан.       Он вновь стоял у окна, во тьме, наблюдая, как на улице в какой-то неведомой пляске кружатся снежинки… Нет, даже не снежинки, а их некая совокупность, снежные хлопья, будто сами мельчайшие кристаллики снега замёрзли и будто обнимаются, пытаясь согреть друг друга… Но разве это поможет?       И вот они кружились, без ритма, без темпа, гонимые таким же изменчивым ветром. И казалось, каждая хлопушка пляшет по-своему: вот посмотришь, на первом плане они вроде летят быстро, танцуя что-то неизвестное ни одному человеку, а только переведёшь взор вдаль — а там уже они попарно танцуют вальс… И вновь, и вновь измена — они такие непостоянные… Будто эти снежинки ищут… Ищут какой-то свой, неповторимый, индивидуальный стиль, пробуя тысячи и тысячи вариантов…       Порой так и люди. Вечный поиск. И почти у каждого эта заветная, недосягаемая цель — своя. Люди — истинные снежинки. Но, увы, — и жизнь не вечна. И вроде снежинка только-только нашла тот идеальный темп, и ритм, и музыку в завываниях ветров — как уже земля. А некоторые так и не находят… Так же и люди — они тратят почти всю жизнь на поиски счастья, но многие так и не успевают им насладиться — могила…       Вздохнув, Пал отошёл от окна. Какие-то грустные мысли навевает ему вечерняя вьюга. Нет, даже не грустные… Философские. И тут ты уже сам решаешь, что они тебе даруют — радость, грусть, успокоение, тревогу… счастье?       Тихое постукивание в дверь отвлекло министра от вновь набежавших дум. Она приоткрылась и в комнату заглянула чья-то лохматая, как обычно, голова с веснушчатым лицом и добрыми глазами.        — Привет, Лука. — улыбнулся Пал Палыч, жестом приглашая войти. — Что у тебя?        — Я, это… — парнишка подал мужчине письмо и небольшой пузырёк с голубовато-сиреневатой водицей. — Пришёл ответ из Там-Не-Знаю-Где.        — Спасибо, мой юный друг. — улыбнулся министр, разворачивая не совсем аккуратно сложенный лист чуть коричневатой бумаги.        — Что-нибудь ещё, сэр?        — Нет, спасибо, Лука. — Пал улыбнулся, и, улыбнувшись в ответ, мальчик вышел, закрыв дверь. Пал же стал читать присланное ему вместе с водой из волшебного озера Змеем Горынычем письмо.       «И тебе доброго здравия, Пал Палыч.       По твоей просьбе я высылаю тебе пузырёк с водой.       Что-то от вас ни слуху, ни духу. Как там Иван, Василиса, Волк? Вы уж загляните как-нибудь к нам, а то скучно стало в Там-Не-Знаю-Где. Как у нас дела? Как обычно: Баба Яга благоустраивает свою избу, Кощей, кстати, жалуется: долго книги идут из Тридевятого. А мы как-нибудь заглянем в гости, так что ждите.       Змей Горыныч»        — Ясненько… — проговорил Пал, кладя письмо на стол. Постучав по столешнице, советник подозвал встрепенувшегося снегиря. Тот подлетел и сел к мужчине на плечо. — Ну что ж, мой пернатый сосед, пора. — открутив крышечку присланного пузырька, он налил буквально несколько капель в неё и дал снегирю, который тут же выпил волшебную воду.        — Ну, как? — поинтересовался министр, когда снегирь слетел в плеча и сел на стол.        — Кхе-кхе, что это, кхе, было? — заговорила пташка.        — Вода из волшебного озера, чтобы ты говорил по-человечески.        — Кхе, что? — снова закашлял снегирь. — Ты меня понимаешь?        — Ну, ты же тоже меня понимаешь… Да, теперь люди понимают, что ты говоришь, ты понимаешь, что люди говорят. Ну, и не только люди… — усмехнулся Пал.        — Я-ясно… Так это же… Круто! — взлетела птица, но тут же опустилась. - Эм, а тебя вообще как зовут-то?        — Меня - Пал. Пал Палыч, первый министр и советник Его Величества Царя Ивана. А ты кто?        — Так это… Пашка я.        — Ну что ж, приятно познакомиться, senor Павел. — Пал Палыч пожал крыло новому знакомому.        — Взаимно. Так, стоп… Вот этот твой сеньор… Ты не обозвал меня часом? — смутился снегирь, косясь на мужчину. Пал рассмеялся.