Вишневый пирог и скверный характер

Это утро не было похоже на остальные мои утренние пробуждения. Обычно я растягиваю свой подъем ещё минут на 30 после того как в первый раз открою глаза. Но в этот раз точно что-то изменилось. В это утро я внезапно почувствовала себя самым одиноким человеком. Будто внутри оборвалась последняя ниточка, связывающая меня с внешним миром, именно благодаря ей я не опускала рук. Как бы я ни старалась сил идти на работу я в себе не нашла. В любом случае Саймон просил меня остаться дома и отдохнуть. -Значит так тому и быть. - заключила я про себя. Когда все утренние процедуры были проделаны, осталось лишь сходить в магазин и закупиться продуктами. -Где мои черные кеды? - я мысленно прожила вчерашний день ещё раз и постаралась вспомнить, где могла их оставить. Собственно в том месте, где предположительно они должны были лежать, их там не оказалось. - Они должны быть где-то дома. - Каждую минуту я, словно заклинание, бормотала эту фразу. Внутри все неприятно вздрагивало от мысли, что я не смогу их найти. Я боялась их потерять, потому что это единственная вещь, которая осталась мне от человека, что спас меня от пропасти, в тот момент, когда я была в шаге от неё. Стэн был хорошим человеком, богатым, пускай не в плане социального статуса, но в плане личности и ума. Будучи учителем литературы, он все своё свободное время посвящал чтению больным и бездомным. По вечерам понедельника, среды и пятницы он читал в университете, читал и наслаждался тем, что мы действительно слушаем, не по принуждению, как это делали в школе, а просто потому что нравится. Я полюбила его настолько, что не могла представить своей жизни без его занятий. На какое то время он перестал появляться и наш вечерний литературный "клуб" расформировали.       Тогда я подалась во все тяжкие. Плохая компания, дальше курение, пьянство, наркотики...мне тогда и 20 ещё не было. Из университета меня выгнали, и я просто не видела смысла пытаться что-то изменить. Считала себя потерянным человеком. Родители перестали контактировать со мной в тот же день, когда я ушла из дома. И в очередной вечер, решив покончить со своим бессмысленным существованием, я приготовилась всадить в себя тройную дозу. Но каким-то образом, лишь богу одному известному, Стэн увидел меня в грязной подворотне недалёко от ночлежки, где он, как оказалось после, читал для бездомных. Я сидела в окружении шприцов, бутылок, наркоманов, блюющих и страдающих от переизбытка синтетики в крови, и не понимала, какую ошибку совершаю. Как сейчас помню, он поравнялся со мной, сначала безразлично смотрел, потом глубоко вздохнул, и я увидела, как его глаза наполняются гневом. Он был дико взбешён. Ударил по лицу и кричал на меня без остановки. Потом схватил за шкирку и затолкал в машину. Он все причитал даже когда мы припарковались около небольшого домика где-то в спальном районе. - Выходи. - Немного успокоившись, сказал он охрипшим от крика голосом. Я ничего не отвечала, не задавала вопросов, делала лишь то, что велит Стэн. Когда он показал мне небольшую комнату на втором этаже, с односпальной кроватью, небольшим шкафом, столом и стулом, и сказал, что это теперь моя комната, с тех самых пор я поняла для себя: - Моя жизнь изменится в корне. И я не позволю себе снова пойти по тому шаткому пути. Проживая каждый день от дозы к дозе.       Я помню, что мне было очень плохо. Безумная ломка, заставляла меня кричать, забиваться в угол, биться в конвульсиях, плакать без остановки. А Стэн лишь сидел около меня, гладил по голове, и больше не мог ничем помочь. На другой вечер, когда мне стало получше, после ужина он подарил мне те кеды, которыми я так дорожу. Это был подарок человека, для которого я стала что-то значить.