Гарри Поттер и наследие черной розы

      Я стоял перед белоснежной дверью с отполированной до блеска медной цифрой «4».       На пути к этому дому меня, в очередной раз, посетили размышления о правильности моего поступка. Я, Люциус Малфой, бывший пожиратель смерти решился на усыновление Гарри Поттера. Победителя Темного Лорда.       Стоит ли говорить, как может воспринять это известие общество? Но дороги назад уже нет. Я сделал свой выбор.       С этими мыслями я коротко нажал на маггловский звонок. Из недр строения послышалась ругань. Минуту спустя, за грубым голосом последовали неуклюжие и грохочущие шаги, и я ожидал увидеть, по меньшей мере, стадо гиппогрифов.       Секунда, и перед моими глазами возникло создание. Назвать ЭТО мужчиной — значило немного преувеличить. Жирная тушка, с маленькими, поросячьими глазками, в которых светилась дикая злоба, неприязненным взглядом окинула меня с ног до головы. — Кто вы? И что вам нужно? — выплюнул он таким тоном, что не будь я волшебником и бывшим Пожирателем, немедленно сбежал бы отсюда. — Позвольте представиться — Люциус Малфой. Я пришел проведать вашего племянника, вы ведь Вернон Дурсль, так?       Внимательно посмотрел на внезапно побледневшего мужчину. «Боров» шумно втянул воздух, шевеля моржовыми усами. — Кто вы и что вам нужно в моем доме?! — раздражённо повторил он вопрос. — Можно мне пройти? Мне бы хотелось увидеть вашего племянника, — вежливо попросил я, не собираясь повторять ответы на те вопросы, которые он уже задал. — Вас никто сюда не звал! С мальчишкой все в порядке. А теперь, проваливайте! — рыкнул мужчина и попытался захлопнуть дверь перед моим носом.       Нахмурившись, я выставил на пороге трость, чтобы не дать ему закрыть дверь. — Послушайте, мистер Дур… — начал было, но осекся, увидев на кулаке Вернона следы крови. Сжав губы в тонкую полоску, я продолжил холодным тоном, — извините, но вы не оставляете мне другого выбора.       Я, признаться, был удивлен всем происходящим, но виду не подал, лишь тростью, словно рычагом открыл дверь и прошел внутрь.       Слишком идеальная чистота и полнейшая безвкусица, что я тут же отметил про себя.       Где-то надо мной послышался жуткий грохот и по лестнице спустилось что-то отдаленно напоминающее ребенка.       Неужели это Поттер? Конечно, старший был не красавчиком, но не настолько же, — я подозрительно смерил мальчишку взглядом и, придав голосу настойчивости, поинтересовался: — Вы мистер Поттер, не так ли?       Это отродье выпучило на меня свои маленькие глазки и пискнуло: — Н-нет, я Дадли, сэр. Дадли Дурсль, — последние слова он произнес чуть ли не с гордостью.       Я еле слышно хмыкнул и, стараясь не обращать внимания на затопившее меня облегчение, что этот маленький уродец не Поттер, спросил: — А где, в таком случае, ваш кузен, мистер Дурсль?       Пребывание в этом доме стало меня напрягать. Хотелось уйти и больше никогда не возвращаться. Эти люди явно не желали меня тут видеть, но я должен увидеть Гарри Поттера. Должен убедиться, что со спасителем магического мира все в порядке.       Нехорошее предчувствие появилось в моей душе, когда я услышал тихий стон, раздавшийся откуда-то со стороны, кажется, гостиной. Краем глаза заметив, что старший Дурсль побледнел еще сильней, а у младшего появилась злорадная усмешка, я быстрым шагом направился в ту сторону, откуда раздался стон.       Гостиная, оказалось, совмещала в себе и столовую с кухней. Там я увидел ужасную картину: мальчик в слезах и крови, лежал на кафельном полу, около газовой плиты. Он прижимал к груди обожжённую руку и тихо стонал.       Подойдя к мальчику, я наклонился к нему и спросил: — Что случилось?!       Ребенок, все ещё прижимая обожжённую руку, тихо ответил мне: — Ничего, сэр. Все в порядке, сэр.       С этими словами он осторожно встал и посмотрел на меня, но я заметил, что он дрожит. Верхняя губа у самого уголка была разбита, а из носа текла кровь. Теперь я стал внимательней его осматривать. Маленький, худенький, одетый в какие-то поношенные тряпки на два размера больше, он не выглядел на свои семь, почти восемь лет. Драко и тот был выше! — Гарри… — мягко позвал я и присел перед ним на корточки, чтобы посмотреть в глаза.       Он вздрогнул, словно от удара и выставил обе руки в защитном жесте. Я нахмурился. Этот рефлекс… Откуда он?! Это указывало на то, что ребенок не привык к ласковому обращению, а затравленный взгляд только усиливал впечатление, будто он испуганный зверек.       И это герой магического мира?!       Я осторожно протянул руку, чтоб погладить его по голове, но он отшатнулся от моей руки, как будто это была ядовитая змея.       Нахмурившись еще сильнее, я встал и повернулся к Дурслям. — Что вы с ним сделали?! — холодно и зло процедил я. — Что вы сделали с героем магического мира?!       Почти прошипев это, я едва сдерживался, чтоб не применить парочку интересных проклятий из арсенала приспешников Темного Лорда.       Увидев, как побледнели Дурсли и дернулся от моего тона Гарри, я замер.       Не сейчас. Не при ребенке. Вдохнув в легкие побольше воздуха, я попробовал еще раз: — Гарри, меня зовут Люциус. Люциус Малфой. И я хочу тебя забрать отсюда. Хочешь пойти со мной?       Ребенок вскинул на меня свои невозможно-зеленые глазища, в которых вдруг засветилась такая надежда, что я мысленно выругался.       Это как нужно довести мальчишку, чтоб он мечтал уйти из дома к Пожирателю Смерти, пусть и бывшему? Молодец, Дамблдор! Но об этом я подумаю немного позже. Главное сейчас — Гарри. — Да, сэр. Я пойду с вами, — тихий детский голос вырвал меня из размышлений.       Я вновь посмотрел на ребенка. — Хорошо. У тебя есть вещи, которые ты хотел бы забрать с собой?       Гарри хотел было ответить, но тут нас прервали. К Вернону Дурслю вернулась способность говорить. — Он никуда не пойдет! Мальчик будет жить здесь! С нами! Вы не посмеете…       Пока Дурсль надрывал глотку, я весь кипел от презрения и ярости. Кинув на него свой фирменный ледяной взгляд, после которого он заткнулся и побледнел, я тихо сказал: — Еще как посмею, — и, повернувшись к дрожащему мальчику, я ласково переспросил: — Ты готов? — Да, сэр. У меня нет вещей, — последовал ответ.       Возмущение вновь всколыхнулось во мне, но и об этом прямо сейчас мне лучше не задумываться. С лица земли сотру ведь, случайно, разумеется. — Хорошо. Дай мне руку. Мы сейчас аппарируем, но это будет немного неприятно, — предупредил я его и протянул свою ладонь.       Было видно, как ребенок с чем-то борется внутри себя. Я терпеливо ждал. Наконец, он поднял голову и тихо, по-детски просто и наивно спросил: — А вы не будете меня обижать?       Что-то сжалось внутри меня. Боль, вперемешку с жалостью и желанием защитить овладела мной. Посмотрев Гарри в глаза, я искренне пообещал: — Нет, Гарри. Не буду.       И был вознагражден радостным блеском в глазах и кивком головы: — Спасибо, сэр, — поблагодарил ребенок и вложил свою маленькую, здоровую ладошку в мою.       Что-то теплое возникло у меня в груди. Крепко сжав детскую ладонь, я аппарировал домой — в Малфой-Мэнор.