Пейте какао Ван Гуттена!

A circle is the reflection of eternity. It has no beginning and it has no end - and if you put several circles over each other, then you get a spiral. - J.M.Keenan

Много лет назад в родительском доме восьмилетний Джим Мориарти, убегая от рассерженного отца во время супружеской склоки, случайно опрокинул низенький столик, на котором каждое Рождество они все вместе собирали большой паззл. Головоломка каждый год была новой - и все они в памяти сложились в одну с изображением средневекового замка; собирать его было особенно непросто из-за множества маленьких башенок, так похожих одна на другую стрельчатыми окошками и крышами, и потому все четверо Мориарти как можно осторожнее обходили столик с разложенными на нём почти готовым паззлом, коробкой с оставшимися частями и цветной картинкой того, что должно было получиться. Складывали они его все вместе, и Джим гордился тем, что не только младший брат, но и родители признали его стратегию самой выигрышной. Замок был собран на треть, когда он оступился, зацепившись ногой о ковёр, и врезался в журнальный столик - паззлы полетели во все стороны, и отец на них тоже поскользнулся, хотя ему удалось удержать равновесие, схватившись за спинку дивана - он просто выругался, а потом ушёл на кухню. Стратегия заключалась в том, чтобы начинать с угловых частей; за ними нужно было сложить рамку и двигаться по спирали, приближаясь к середине, не поддаваясь желанию следовать самому рисунку, когда он начнёт проявляться, а придерживаясь изначального плана. Джим придумал этот способ, когда за два года до того Рождества мама купила паззлы с изображением изящной раскидистой паутины - она в виде исключения после Сочельника отправилась не в гостиную и не в прихожую, а в антираме украшала стену детской. Разрушенный замок старший из братьев Мориарти собирал в тот год один, и он вышел у него не совсем правильным - ему всё казалось, что что-то он перепутал, потому что одна башня кособоко заваливалась на сторону, хотя на картинке из коробки выглядела по-другому. Но Джим решил оставить головоломку как есть - в таком виде она ему отчего-то нравилась даже больше. Почему именно теперь мысли Наполеона преступного мира обратились к этому болезненному воспоминанию, он сам не был до конца уверен, тем более что в эмоциональном плане оно не сочеталось логически с его собственной оценкой своего состояния - в то утро Мориарти мог с уверенностью утверждать, что пребывал в хорошем настроении и, что приятно щекотало нервы своей непривычностью, в полной боевой готовности. Уже много лет, если не считать исключительного взаимодействия с Шерлоком Холмсом, он не позволял себе приближаться ни к клиентам, ни к подчинённым, ни к жертвам ближе, чем на расстояние, которое покрывает телефонный звонок, да и то пользуясь при этом программами изменения голоса или подставными лицами, и потому Franchi SPAS-12, винтовка специального назначения, спрятанная под зимним плащом на заднем сиденье и принадлежавшая несомненно Себастьяну Морану, представлялась Джиму весьма приятным дорожным товарищем. К тому же если и были на свете вещи, к которым он питал хоть в какой-либо мере сентиментальную привязанность, то она безусловно к ним принадлежала, являясь связующим элементом между двумя эпохами его жизни. Мориарти не без оснований предполагал, что эта цепь пополнится очередным звеном. *** В то решающее краткое мгновение, когда мысли агента 57005 разветвились и начали развиваться параллельно в двух направлениях - пистолет или телефон, - Мэри совершила ошибку: она растерялась. Позволив себе размышлять о Майкрофте и причинах его молчания, агент сосредоточилась на восстановлении в памяти их последних контактов в поисках возможного объяснения, и поэтому зазвонивший мобильный значил для неё в первую очередь теоретическую возможность поговорить со старшим Холмсом. Тому случалось связываться с ней с неопределяемых и одноразовых номеров, и, следуя своей догадке, Мэри не взглянула на экран, принимая вызов. В надёжности систем защиты на выданном им телефоне она не сомневалась. - Утро, - растягивая слова, сказал знакомый голос, и взгляд миссис Уотсон немедленно метнулся в зеркало заднего вида в надежде разглядеть лицо водителя следовавшей за ней машины. - Как насчёт небольшой беседы? Несмотря на выработанное годами ледяное спокойствие и хладнокровие в любой ситуации, Мэри всё же почувствовала слабый отголосок поднимавшейся в ней волны страха. Даже само его имя, казалось, заключало в себе определение опасности, и оно, произнесённое в тишине шёпотом, чем-то напоминало чёрную метку у пиратов. Джеймс Мориарти - самый опасный криминальный ум, который когда-либо видел мир. Не дождавшись ответа, консультирующий преступник продолжил говорить уже совершенно другим тоном - холодным, отрывистым, с идеальной дикцией, с чётким произнесением каждого слова - должно быть, так он отдавал приказы своим подчинённым, которые неуловимыми тенями скользили по Великобритании. - Через два километра слева от тебя заметна будет узкая дорога, ведущая к частному дому. Въезжай на неё, остановись на обочине и жди меня. Мэри, сощурившись, окинула оценивающим взглядом машину, которую вёл Мориарти в нескольких десятках метров от неё, и поняла, что выходов из ситуации без непосредственного столкновения нет - разница в разгоне до ста километров в час составляла больше сорока драгоценных секунд, а о максимально возможной скорости и думать было нечего. Она завершила вызов и глубоко вздохнула. Редкие камешки отскакивали из-под колёс и негромко стукались о металлические бока джипа, который миссис Уотсон старалась вести спокойно - нельзя было поддаваться никаким эмоциям даже в малейшем, слабейшем их проявлении, а значит, непозволительно было допускать изменение скорости, руки должны были крепко сжимать руль, а все движения - быть точны до механического автоматизма. Какое-то время это у неё получалось, и мысли о Джоне, которые лезли в голову, она вполне успешно заменяла на рассуждения о том, что всё это она делает ради него. Он был мишенью рядом с Шерлоком, приманкой, и однажды оказался уже по милости Мориарти упакованным во взрывчатку под прицелом снайперов. Мэри упрямо смотрела на дорогу, а не в зеркало заднего вида, подавляя поднимающуюся изнутри неуверенность в своих силах, смешанную с ненавистью. У неё были не только профессиональные, но и личные причины раздавить криминального консультанта. Ни в какие игры, в отличие от Шерлока Холмса, она с ним играть не собиралась. Агент стиснула зубы и включила левый поворотник. Чёрное Porsche следовало за ней без сокращения дистанции, и Мэри, чутко следя за ней, начала было сбавлять скорость у обещанной дороги, как вдруг её пронзило каким-то совершенно ей не свойственным отчаянием, и в голове пронеслась мысль о возможном решении проблемы: дождавшись, пока консультирующий преступник замедлит ход своей машины и примерно рассчитав момент, когда он переключится на вторую скорость, она с риском для двигателя, оставаясь на третьей, рванула с дороги в поля. У неё было только одно преимущество: дорогие спортивные машины по сравнению с внедорожниками в полевых условиях однозначно проигрывали. Мотор взвыл и захрипел от такой наглости, но джип совершил могучий рывок и понёсся вперёд. Мэри слегка потряхивало на особенно ощутимых ухабах, и она схватила современную реплику знаменитого P-08, когда он едва не соскользнул с сиденья. Насколько было известно агенту 57005 по изложенным в блоге мужа описаниям столкновений с Наполеоном преступного мира, тот предпочитал воздерживаться от прямых контактов, и она рассчитывала увеличить дистанцию и оторваться от преследования, поскольку на такой открытой местности даже у Мориарти не было шансов подстраховаться засадой. Звук выстрела и последовавшая за ним частичная потеря управления подсказали миссис Уотсон, что она ошибалась. Противник Шерлока Холмса по всей видимости разбирался в автомобилях не хуже неё и предусмотрительно продырявил в заднеприводном Форде с расчётом на удар по трансмиссии левое колесо под багажником. Всё смазалось; колёса подняли пыль и грязь в воздух, и Мэри почувствовала, что джип стремительно заносит - она прогнала из головы картинку с совершающей кувырки машиной и сосредоточилась на воспоминаниях о спецподготовке. Вправо. Влево. Вправо, влево, вправо-влево-вправо, быстрее; в одной руке агент по-прежнему держала пистолет, руль скользил, обжигая ладонь, и не желал её слушаться. Трава хлестала по бокам машины, сменив камешки на дороге подобно вступившим после скрипок альтам, и оставалось только радоваться, что на пути джипа не было деревьев, которые могли бы положить конец встрече гораздо быстрее и болезненнее, чем планировала сама миссис Уотсон. Спустя несколько секунд взвинченных нервов и тошнотворной круговерти Мэри удалось совладать с неуправляемым автомобилем - резко наступившая тишина резанула по барабанным перепонкам, негромко пощёлкивало в перегревшемся моторе. После полной остановки миссис Уотсон выскочила наружу и затаилась за капотом, крепко сжимая пистолет и восстанавливая сбившееся дыхание. От джипа исходил жар, заднее левое колесо село на обод. Какое-то время ничего не происходило, и специальный агент, приложив руку козырьком ко лбу, посмотрела в небо - а потом, удовлетворившись результатом, вытащила из нагрудного кармана куртки маленькое зеркало и выставила краешек его за угол для наблюдений. Мориарти с самым невозмутимым выражением лица неторопливо шёл по залитой солнцем траве, повесив на плечо винтовку без глушителя, а в левой руке держа небезызвестный револьвер. Брови Мэри поползли вверх, но прежде всего её занимало продумывание плана дальнейших действий. Когда спустя несколько напряжённых минут шаги стали слышны совсем рядом, специальный агент сгруппировалась, готовясь к прыжку. - Мне никогда не нравилось играть в прятки за водящего, - скучающим тоном сказал Мориарти. Голос его звучал несколько раздражённо. - Стал бы я тратить на тебя время только затем, чтобы убрать. Ответа не последовало, и криминальный консультант нетерпеливо фыркнул: - Ну давай же... - он закатил глаза, - мы оба знаем, что я мог сделать и чего не сделал. Мэри медленно и осторожно выпрямилась, а увидев, что преступник стоит в расслабленной позе и движение руки с револьвером займёт у него времени достаточно, чтобы дать ей возможность его опередить, направила на него пистолет и ехидно поинтересовалась: - Где же Моран? - Его имя говорит само за себя, - фыркнул Джим. Он подошёл поближе, не обращая внимания на дуло пистолета, направленное в свою сторону, и заставив миссис Уотсон напрячься. - Поделишься локоном? - елейным голоском поинтересовался Мориарти. Агент, услышав эти слова, вздрогнула и пристально посмотрела криминальному консультанту в глаза, но встретила в их холодной темноте только лукавые искорки. Поигрывая револьвером, правой рукой преступник потянулся к её волосам, но успел коснуться их только кончиками пальцев, прежде чем она решительным движением оттолкнула его ладонь. Мориарти никак на это не отреагировал и всё тем же опасно-игривым тоном продолжил: - Я бы заключил его в медальон и передал, - он слегка склонил голову набок, наблюдая за реакцией, - твоему Johnny-boy. Мэри вложила в ответный взгляд всю ненависть, на которую была способна. - Действительно, - скривился Мориарти, - я и так уже достаточно замарал о тебя руки. Ещё прежде, чем он закончил говорить, Мэри осознала, что уже во второй раз попалась на крючок - доля секунды, понадобившаяся на движение свободной рукой, стоила ей открытия уязвимой зоны: выстрел из Беретты пришёлся в живот, и от пронзительной боли потемнело в глазах. Джим локтем выбил у неё из рук пистолет, одновременно толкнув на землю, и агент потеряла равновесие. Консультирующий преступник презрительно посмотрел на неё сверху вниз и брезгливо отряхнул рукав пиджака. - Теперь можешь пожаловаться Майкрофту, - кивнул головой Мориарти и слегка пихнул Мэри в бок ногой. - На этот раз он возьмёт трубку, агент смерти. *** Согласно странной и весьма для Грегори неприятной закономерности каждая предпринимаемая им попытка спокойно выпить кофе и перекусить на работе неизменно заканчивалась бесцеремонным вторжением в его офисную жизнь внешних событий - так и в этот раз, стоило его руке потянуться к пакету из пекарни, как пришлось с сожалением её отдёрнуть. В дверь кто-то громко заколотил, а после, не дожидаясь разрешения, внутрь ворвалась растрёпанным вихрем сержант Донован. У неё в руках был небольшой квадратный свёрток обычной почтовой коричневой бумаги, который не вызывал бы совершенно никаких подозрений, не держи она его бережно и на расстоянии от себя, как будто опасаясь и испытывая неприязнь к тому, что было упаковано внутри. - Инспектор Лестрейд! - обратилась она к нему, слегка запыхавшись, а увидев на его лице недовольство и успешно определив его причину, добавила иронично: - Можно Вас побеспокоить, сэр? Грегори бросил тоскливый взгляд на чашку свежесваренного кофе, которому суждено было превратиться в отвратительное стылое варево, и хотел было подняться с кресла, но Салли его опередила, положив свёрток на стол. - Прибыло только что на твоё имя, - объявила она. - От? - поинтересовался Грегори, с любопытством и некоторой настороженностью разглядывая посылку. Он повёл носом, бессознательно исследуя новый парфюм своей подчинённой, и спустя несколько мгновений оглушительно чихнул, но, потянувшись за носовым платком, не нашёл его на месте и раздосадованно подумал, что в очередной раз его где-нибудь оставил. Сержант закусила губу и неуверенно потопталась на месте. - Отправитель никак не подписался, в базе данных почтовой системы мы тоже никого не нашли. Словно бы взялось из ниоткуда, - ответила она после небольшой паузы, и Лестрейд нахмурился. - Отдел безоп- - Проверено, - кивнула Донован. - Чисто. Она уселась в кресло для посетителей напротив инспектора, демонстрируя явное нежелание уходить до того, как Грегори распакует свёрток. Тот, судя по всему, не возражал, потому что принялся разворачивать шелестящую бумагу. Салли на всякий случай отодвинулась подальше и замерла на месте от любопытства. - Ты ничего не хочешь добавить? - словно бы невзначай поинтересовался инспектор Лестрейд, и сержант сердито посмотрела на него. - Играешь в Шерлока Холмса? - съязвила она. Грегори мученически вздохнул. Что бы ни было упаковано в свёрток, бумаги отправитель не пожалел и обернул посылку несколькими её слоями, и поэтому инспектор впервые в жизни искренне радовался привычке Салли говорить на повышенных тонах - беседуй он, скажем, с доктором Уотсоном, его голос заглушило бы шуршание разрываемой упаковки. В сердце кольнуло и отдалось непрошеной горечью в мыслях, пронеслось вихрем: Джон, Шерлок, Мэри - но погружаться в расстройство Лестрейд себе позволить не мог и постарался сосредоточиться на происходящем. - Курьер велел передать адресату, что посылка сопровождается сообщением, - сказала Донован. - И что в нём говорится? - всё так же не глядя на неё, несколько рассеянно произнёс Лестрейд. Он смял сорванную коричневую бумагу в объёмный плотный комок и метко бросил в урну для бумаг в другом углу комнаты. На столе оказалась небольшая коробочка для ювелирных украшений. Сержант Донован не удержалась и фыркнула: - Тайный поклонник? К этому моменту терпение лопнуло даже у Грегори. - Ты скажешь, что было в сообщении, или нет? - проворчал он. - "М", - ответила Салли. - Ты ведь знаешь, что это значит, правда? Если бы Лестрейд не был в числе людей, принципиально блюдущих честность не только в общении с окружающими, но и с самим собой, то, возможно, он бы и удивился; но единственное, что его волновало во всей этой ситуации - это неизвестная ему причина, по которой посылку не отправили Холмсу напрямую. Внутри коробочки обнаружилась старая версия iPod Shuffle - маленькая, без экрана, с подсоединёнными к ней белыми наушниками. Вынув плеер, инспектор положил его на ладонь и внимательно осмотрел, но не обнаружил ничего подозрительного. Он поднял озадаченный взгляд на Салли и прочёл в её тёмных глазах такое же недоумение. Сержант пожала плечами и взяла себе один наушник. Грегори сунул в ухо второй, нажал на кнопку PLAY, и спустя несколько секунд полицейские обнаружили себя слушающими Joy Division. Оба они внимательно следили за текстом, ожидая в любой момент прерывания записи или любого другого подвоха, но вот начался припев, Иэн Кёртис пообещал, что любовь раздерёт слушающих на части, и Салли не выдержала: - Ну и что это за- Донован осеклась, увидев, что экран стоящего на столе компьютера неожиданно погас, и хотела было сказать что-то ещё, но ей не позволил этого сделать раздавшийся в архиве взрыв. *** несколькими часами ранее Разбуженный шумом автомобильного двигателя лорд Моран взглянул на часы на прикроватном столике и сладко потянулся в постели. Вылезать из сонного тепла ему совершенно не хотелось, и, задумавшись о ситуации в целом, Себастьян слегка улыбнулся, подумав, что, вероятно, самым разумным решением было бы укрыться с головой одеялом, зарыться в подушки и оставить всё как есть. Тем не менее он сел в кровати, зевнул и взъерошил сам себе седеющие волосы. Накинув на плечи халат, хозяин виллы босиком подошёл к окну, проводил взглядом чёрную машину и вышел из спальни. Добравшись до двери собственного кабинета, лорд набрал на кодовом замке нужную комбинацию, но внутрь заходить не стал, а только скользнул взглядом по стене с оружием, отметил отсутствие винтовки и, удовлетворённо хмыкнув, запер комнату. В остывших за ночь коридорах было ещё холоднее, чем вечером, и Моран слегка поёжился, пока шёл по мягким коврам обратно. В кармане халата лежали заготовленные с вечера перчатки, и, остановившись перед лучшей из своих гостевых спален, лорд аккуратно надел их, прежде чем бесшумно открыть дверь и войти внутрь. Сон, по убеждению многих людей его профессии, является самым предпочтительным агрегатным состоянием объекта - вспомнив эту шуточную формулировку, лорд мысленно фыркнул - хотя бы потому, что отражает личностные характеристики человека и позволяет их анализировать без личного взаимодействия. Майкрофт Холмс не был исключением из этого правила и спал так же, как и бодрствовал - даже в бессознательном состоянии он не позволил себе беспорядочно взлохматить одеяла, раскидать подушки или даже немного высунуть наружу ступню, а лежал, вытянувшись в струнку, на боку, и на его лице застыло выражение хмурого беспокойства. Себастьян отмёл ненужные размышления о том, снятся ли правительству Великобритании собственной персоной кошмары, и если снятся, то не с его ли участием, и подошёл поближе. Принадлежавший Холмсу Блэкбэрри лежал поверх сложенной аккуратным прямоугольником рубашки на стоявшем рядом с кроватью низеньком комоде красного дерева, который Себастьян много лет назад лично привёз из Индии, и оттуда благополучно переместился в облачённые в перчатки руки. Положив добычу в карман, лорд, не оборачиваясь, вышел из комнаты и тихонько притворил дверь, намереваясь разбудить наиболее сообразительную служанку и потребовать с неё самого крепкого кофе, который только найдётся. Морану предстояло длительное ожидание - а ждать он пусть и умел, надолго застывая на месте без движения, но отказывать себе в возможности провести это время с комфортом не намеревался и решил, что кофе ему подадут в постель. Несколько часов спустя, когда за окном давно рассвело, и солнечные лучи, пробиваясь сквозь тюлевые и бархатные занавески, нагрели хозяйскую спальню, телефон, с которого лорд всё это время не сводил взгляда, завибрировал. Себастьян снова надел перчатки, сбросил вызов и отправил в ответ на него сообщение, после чего аккуратно вынул из задней панели аккумулятор, с помощью заранее приготовленного резистора разрядил его почти полностью и вернул на место. Переодеться он так и не удосужился, так что во время путешествия до спальни Майкрофта и обратно во второй раз за утро он озаботился разве что тем, чтобы поплотнее запахнуться в халат и завязать пояс узлом покрепче. Убедившись, что Холмс по-прежнему видит свои тревожные сны, Моран спустился в гостиную, где уселся у уже растопленного камина в кресло и наконец расслабился. Он бросил взгляд на настенные часы и закинул ногу на ногу. Совсем скоро его гость должен был проснуться, и у лорда были новости, которыми он намеревался с ним поделиться, а были и такие, которым лучше было оставаться тайнами.