"Я играю в утомительную игру". - М.К.Эшер
"Иные сочетания самых простых предметов имеют над нами особенную власть, однако постичь природу этой власти мы ещё не умеем". - Э.А.По
Грегори всегда симпатизировал Майкрофту Холмсу. В каком-то смысле он олицетворял собой всё то, чем сам он быть желал, собирался, но так и не смог. Дело было вовсе не в амбициях; стыдно было признаваться в этом, особенно самому себе, но в какой-то момент Лестрейд понял, что больше ничего не хочет. Погасли юношеские мечты о высоком звании, полученном за раскрытие преступления мировой важности, и померк образ полицейского на стороне ангелов, перестав казаться таким важным, каким виделся прежде. Опустошение настигло его сразу после развода, просочившись, как туман, во всё вокруг: в квартире как-то, казалось, понизилась температура, и он нередко видел сны о том, как его засыпает снегом; Грегори сбегал оттуда в Скотленд ярд, в задымлённый бар на нижнем этаже своего дома, сбегал - и так вполне успешно сама собой создавалась иллюзия, что есть куда возвращаться. От братьев Холмс, тем не менее, становилось как-то теплее. - Привет, Шерлок, - слегка запыхавшись, поздоровался Лестрейд. - Грэхэм, - кивнул детектив. - Шерлок, пожалуйста, - взмолился Джон, бросив на своего лучшего друга обиженный взгляд. - Грэ... - задумался Холмс, а потом лицо его посветлело, и он беспардонно и болезненно ткнул инспектора в грудь указательным пальцем, - Прошу меня извинить, Грэгсон*! Лестрейд закатил глаза. - Почти, - вздохнул он, и сыщик раздражённо фыркнул, недовольный тем, что его отвлекают такими глупостями, как чьё-то имя. - Всем известно, как вызвать полицию,** - иронично заметил он. На улице заметно похолодало, и инспектор втянул голову в плечи, стараясь защититься от колючего зябкого ветра. - Гаджет, - вытянул руку Шерлок. Грегори нехотя вынул плеер, упакованный в пластиковый пакетик, позаимствованный у криминалистов, из кармана, отдал его детективу и поспешно спрятал ладонь обратно. Столь им любимые кожаные перчатки, видимо, остались дома, и Лестрейд мысленно отругал себя за привычку терять и забывать вещи. Услышав от него краткий пересказ событий, Холмс хохотнул, чем здорово озадачил уже во второй раз Джона и слегка задел чувства полицейского. Всё время, пока Лестрейд говорил, Шерлок внимательно изучал устройство. - Итак... - произнёс сыщик голосом, в котором ещё оставались весёлые нотки, - очевидно, что взрыв не связан с iPod'ом напрямую и произошёл, когд- Тут его мобильный завибрировал, и раздался звук входящего сообщения. После стона Ирэн Адлер в воздухе повисла неловкая пауза. - Back to pink***? - пошутил Джон. - Нет, - отрезал Шерлок, покосившись на него и доставая из кармана телефон. Пусть и выглядел он несколько лучше, но всё же от внимательного взгляда доктора не ускользнул тот факт, что руки его дрожали. Уотсон, пользуясь тем, что стоял совсем близко, бросил взгляд на экран, и, поскольку, в отличие от мимической сдержанности его друга, на его лице все обуревавшие его эмоции отображались мгновенно, сначала нахмурился, а потом не сдержался и ухмыльнулся. - Женат на работе, говоришь? - поддел он Холмса. Тот не обратил ни на шпильку в свой адрес, ни на самого Джона ровным счётом никакого внимания. - Будет второе... - сказал он негромко, и, словно в подтверждение его слов, мобильный просигналил снова. Послеccggaagaaaaa JM xxx
на экране появилась фотография женщины - лица её не было видно, а крупным планом показана была её шея, на которой сверкало в свете (явно искусственного происхождения, как отметил про себя Шерлок) небольшое изящное ожерелье: на тонкую цепочку из белого золота были нанизаны две бусины из того же металла и две - из золота жёлтого, все четыре - покрытые алмазной крошкой. Белые оказались с левой стороны, жёлтые - справа. Всемирно известный детектив, задержавшись ненадолго взглядом на украшении, вдруг помрачнел. - Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? - не выдержал Грегори. - Есть одна деталь, - произнёс Шерлок Холмс, и вместо озорных в его голосе появились встревоженные тональности, - которая даёт понимание мне и приносит бедствие Джону. Лестрейд и доктор Уотсон переглянулись, поняв друг друга без слов, и инспектор подошёл к детективу поближе. Тот приблизил левый нижний угол изображения и указал на обручальное кольцо на руке Мэри. *** Майкрофт, держа чашку с кофе обеими руками, проследил направление взгляда хозяина виллы и тоже посмотрел на потрескивавший в камине огонь. Так, не глядя друг на друга, они продолжили беседу. - И какова в таком случае твоя версия происходящего, друг мой? - слегка иронично поинтересовался Холмс-старший. Моран презрительно скривился, услышав это обращение, словно бы что-то в движении пламени, плясавшем на сухих поленьях, вызвало у него отторжение, и ответил в своей обычной манере -- вопросом на вопрос. - Как ты смотришь на то, чтобы вместе поохотиться? - предложил он. Его гость вздохнул и сделал очередной глоток кофе. - Если это доставит тебе удовольствие, то я не имею права отказать, - проговорил он. Отправив в рот печенье, лорд аккуратно избавил пальцы от налипших сахарных крошек салфеткой и удовлетворённо кивнул. - Но сначала нужно закончить с делами. Майкрофт позволил лёгкому изумлению отразиться на своём лице, после чего риторически поинтересовался: - Любопытно: как так получилось, что всё моё свободное время я распределяю между людьми, носящими титул лордов****? Себастьян в ответ негромко рассмеялся и покачал головой. - Увы, Майкрофт, на этот раз тебе придётся спуститься с небесной тверди и всего-навсего сходить на работу. - Карта? - насторожился Холмс. - Agnosco veteris vestigia flammae*****, - негромко ответил Моран, глядя в огонь. Уголки его губ при этом слегка дрогнули, обозначив лукавую улыбку, и выражение лица Майкрофта слегка смягчилось. В гостиной было тепло. *** У Шерлока Холмса была одна диковинная особенность, и она в целом не вписывалась в его хвалёную многозадачность, которую он так старательно развивал и воспитывал в себе, считая одним из лучших своих качеств: порой он сосредотачивался на одном ощущении, которое перекрывало все многочисленные мыслительные и малочисленные эмоциональные потоки, ложась одним плотным слоем на сознание. Отрешённо глядя на дверцы лифта, спускавшегося к этажам. обозначенным на кнопках отрицательными числами или значками отделов Секретной Разведывательной Службы, младший переминался с ноги на ногу рядом со старшим, нахмуренным и уставшим, и весь, целиком, состоял из гнева. Шерлок впал в то раздражительное состояние, которое не терпел в себе с детства, и присутствие Майкрофта действовало на это чувство возбуждающе, напоминая о склоках, спорах и состязаниях, которые им так и не удалось оставить до конца позади. Его мысли петляли извилистыми дорогами, натыкаясь на подавляемое, едва ощутимое где-то в глубине чувство вины за последние полгода, чётче обозначившие вертикальные морщинки на лбу брата, на воспоминания, всё чаще вызывающие стыд, об ощущении эйфории от сочетания наркотического транса с тщательно разработанным планом действий (опять же каким-то невообразимым способом упиравшимся в противостояние с Майкрофтом и заставлявшим его чувствовать себя упрямым незрелым ребёнком), которые были прежде так гармоничны, так правильны и так восхитительно сухи и совершенны, как только может быть таковой изящная идея. Детектив, всемирно известный в том числе своей хладнокровностью, пытался осознать, куда она ускользает вместе с погружением под землю и что именно заставляет его сердиться на окружающих и сложившееся положение вещей: он так глубоко ушёл в самоанализ, что слегка вздрогнул, услышав мягкое "дзззинь" завершившего своё контролируемое падение лифта, а сказанные старшим Холмсом слова и вовсе пропустил мимо ушей - там было что-то о секретности и осторожности; что-то, что он и так знал, и это задело очередную струну, провоцирующую гнев. Круг замыкался. Явно не в первый раз шедший по не слишком ярко освещённым узким коридорам Майкрофт в сознании детектива отпечатался только как широкая, идеально прямая спина, облечённая в дорогую ткань пиджака, и привлекший его на долю секунды небольшой беспорядок в причёске - Шерлок не оставил своих размышлений, пока старший брат вёл его к нужной двери мимо электронной и живой охраны. Поймав себя на том, что в раздражение просачивается - да быть этого не может - некоторое волнение, сыщик сцепил руки за спиной, отстукивая пальцами левой руки по костяшкам правой, разозлился уже теперь на самого себя, и в тот момент, когда охранники разошлись по сторонам, а старший Холмс, не пожелавший вовлекать ни одной лишней живой души в процедуру допроса, собственноручно отпер дверь, лицо его отражало исключительно всполохи холодного гнева. Майкрофт, как всегда тактичный, предусмотрительный и осторожный, отступил в тень, оставаясь за спиной Шерлока неразличимой тенью, а потом и вовсе пропал в темноте между светильниками, будто бы растворившись в ней. Детектив шагнул внутрь довольно просторного помещения, и, поскольку его глаза, в отличие от глаз запертого внутри неё человека, не привыкли к полумраку, который рассеивала только небольшая ультрафиолетовая бактерицидная лампа в дальнем углу, оглянулся в поисках выключателя. - Аплодисменты, - хрипло сказал Мориарти. Шерлок вздрогнул, резко обернулся на источник звука и спросил темноту: - Прошу прощения? Кашлянув, чтобы прочистить горло, бесплотный пока что голос презрительно фыркнул. Младший Холмс, слегка нахмурившись, расцепил руки и хлопнул в ладоши, чтобы зажечь свет, и все лампы в комнате действительно включились, да так ярко, что и детектив, и его собеседник болезненно сощурились. - Занятно, да? Выглядишь ужасно, - задумчиво протянул Джим, подняв голову. Несмотря на то, что, если верить словам Майкрофта Холмса, продержали его здесь не больше одиннадцати часов, в целом цветущего вида и в выглаженном костюме криминальный консультант пребывал в, пожалуй, плачевном состоянии - его, как это называли в определённых кругах, уже обработали. Неестественно изогнутая в колене правая нога ясно говорила о вывихе, правый же глаз был подбит так добросовестно, что открыть его до конца преступник не мог, а щека под ним была исцарапана, будто бы её выскоблили наждачной бумагой. Шерлок обратил внимание на аккуратно уложенные волосы, исчезающий след от наручных часов на запястье правой руки, слегка растянутый манжет рубашки и складки на пиджаке на месте локтевого сгиба и сделал выводы. Работники спецслужб не могли отказать себе в элегантности - ни один из них не касался Джеймса Мориарти и пальцем, вместо этого ему был внутривенно введён один из мощных антипсихотиков, вызывающий акатизию или, другими словами, непреодолимое, невыносимое, неконтролируемое желание двигаться, чем можно было в сочетании с пыткой светом и временным частичным освобождением умело воспользоваться с целью реалистичной симуляции нанесения себе побоев самостоятельно. После этого преступника оставили в обездвиженном состоянии, приковав к двум настенным горизонтальным металлическим поручням так, что он оказывался стоящим на коленях с заведёнными за спину руками. Кипевшая в Холмсе злость от осознания этого факта только усилилась, но причиной было не сочувствие - какое ещё сочувствие, - а презрение к такой откровенной низости сотрудников MI6. Игра давным-давно велась против правил. А Холмс-младший терпеть не мог жульничества. - Ты немногим лучше, - парировал Шерлок, задержавшись на криминальном консультанте взглядом ровно настолько, насколько этого требовала беглая оценка его состояния. - Ну, - Джим сделал такое движение, что стало ясно: если б мог, он пожал бы плечами, - в конце концов, мы оба во многих смыслах мертвы. Сыщик, избегая по каким-то одному ему известным, а может быть, и неизвестным, причинам смотреть на своего собеседника, отстранённо оглядывал большую комнату, которая при свете оказалась даже просторнее, чем выглядела поначалу, и была по-медицински стерильной. Сходство со врачебным процедурным кабинетом на этом не заканчивалось: стены, отделанные белым кафелем, отражали яркое сияние ламп и не оставляли ни одного шанса на то, чтобы спрятаться от бьющего в глаза резкого света. От одинаковости и строгости всех поверхностей тошнило. Того же беспощадно бездушного цвета были и шершавый каменный пол, и тщательно оштукатуренный потолок, и единственный предмет мебели - стоявший по правую руку от Шерлока металлический столик на колёсиках, в ящиках и на полках которого виднелись иглы, шприцы и склянки. На стене над ним висели несколько кнутов, один тоньше другого. - Braaaains, - пошутил Мориарти. Предположение детектива было верным: остаточный эффект препарата заставлял консультирующего преступника время от времени дёргаться, болезненно при этом кривя губы, если нездоровая нога стукалась об пол; Шерлока потряхивало судорогами, вызванными желанием тела получить инъекцию героина. И было что-то в сходстве их одновременных химических терзаний, что заставило Шерлока вновь поддаться искушению и задуматься о символизме. Холмс кивнул на странное дополнение к орудиям химических пыток и обратил наконец взгляд к Мориарти: в нём читался немой вопрос. Джим в ответ на него слегка усмехнулся и ответил: - Твой ход. Шерлок промолчал, и тогда его собеседник манерно добавил, копируя собственные эмоции двух с половиной лет назад: - Ты можешь арестовать меня; ты можешь меня пытать; ты можешь сделать со мной всё что угодно; но ничто не способно предотвратить нажатие курка. Холмс-младший вздрогнул, услышав последнее слово, и внимательно посмотрел на Джима. Тот поймал его взгляд, и глаза его лукаво сверкнули. Казалось, несмотря на весьма для него неблагоприятную обстановку, Мориарти получал удовольствие от происходящего. - Big bang, - уточнил он саркастически. - С какой стати я... - начал было детектив возмущённым тоном, но осёкся, потому что Джим, не прерывая зрительного контакта, улыбнулся. -- За нами наблюдают, - сообщил он заговорщическим тоном. - Как думаешь, ты сможешь объяснить, каким образом так получилось, что я добровольно поделился с тобой информацией, которую из меня не смогли вытащить королевские собаки? Брови Шерлока поползли вверх. - И ещё раз: с какой стати ты... - повторил он, но Мориарти снова его перебил: - Я тебе уже объяснял. - Правила?.. Прикованный к поручням консультирующий преступник кивнул, прикрыв на мгновение глаза. - Правила твои, - сказал Шерлок, и по лицу его пробежала тень; очередная судорога заставила его едва заметно дёрнуться. Мориарти склонил голову, и улыбка спряталась в уголки губ, а потом и вовсе растаяла. После краткого мгновения, в котором оба противника замерли, чутко прислушиваясь к изменениям друг в друге, он снова поднял взгляд на детектива, и появившееся в нём игривое выражение возымело действие, подобное тому, какое оказывают фары летящего в темноте автомобиля на переходящего трассу оленя: тот застывает, ослеплённый, глядя в глаза приближающейся смерти. Шерлок будто бы прирос к месту, загипнотизированный своим собеседником. - Ты хочешь знать, как, неправда ли, - мягко произнёс консультирующий преступник, и на этот раз детектива передёрнуло уже исключительно из-за воспоминаний, - и я могу тебе рассказать, но предлагаю поменять местами причину и следствие. - Где Мэри? - напрямую поинтересовался сыщик. - Тебе лучше известно, - ответил ему Джим, изображая невинность и гротескно выпячивая нижнюю губу, делая вид, что обиделся на незаслуженное обвинение. - Не уверен, что ты вполне трезво оцениваешь своё положение, - холодно произнёс детектив, снова сцепляя руки за спиной. - Это я могу открыть дверь, которую ты пожираешь глазами, и захлопнуть её с другой стороны. - Нет, Шерлок, это ты не видишь всей картины, - вкрадчиво возразил Мориарти. - Я - причина, по которой ты запер её изнутри. Подняв опухшее от растворённого в крови психоактивного вещества лицо, Мориарти сделал над собой усилие и поймал расфокусированным взглядом взгляд Холмса-младшего, а встретив там помутнённую завихряющуюся темноту, слегка усмехнулся, от чего у него немедленно болезненно свело скулы. Он одержал победу, и оба они это знали. Шерлок, увидев измученную полуулыбку поверженного, но тем более над ним возвышающегося противника, разъярился, занося кнут. За секунду до удара Джим издевательски выплюнул: — Закрой глаза и думай об Англии. *** - Повторите! - попросил, перегибаясь через барную стойку, Грегори Лестрейд. Ему приходилось перекрикивать музыку и шумных посетителей, и его голос постепенно становился хриплым. Получив очередные две бутылки тёмного нефильтрованного, он прищёлкнул языком и подумал, что стоило уже или переходить на что-то покрепче, или заканчивать импровизированную вечеринку на двоих. - Ударь меня, детка, ещё разок,****** - уныло подпевал пребывавший уже в изрядном подпитии доктор Уотсон, уставившись невидящим взглядом в пространство. Несколько минут назад он в четвёртый раз проверил, не осталось ли в бутылке ещё немного пива, заглянув в неё одним глазом, как в подзорную трубу. Инспектор, подойдя поближе, вручил ему новый "телескоп" и, усевшись рядом, вздохнул. На Джона было страшно смотреть; и что-то, вероятно, профессиональное чутьё (тут он не сдержался и негромко фыркнул), подсказывало полицейскому, что и он был не самым приятным зрелищем. Известие о пропаже Мэри и возвращении Майкрофта, который, впрочем, не пожелал видеть никого, кроме собственного брата, их обоих, каждого по своим причинам, выбило из колеи. - Кстати, Грег, - неожиданно заговорил слегка заплетающимся языком Джон, и его собеседник приложил все усилия, чтобы тот перестал двоиться у него в глазах, внимательно на него посмотрев. - Да? - поспешил ответить тот, опасаясь, что доктор Уотсон потеряет мысль в ходе повествования. - Знаешь, как называется развод у полицейских? - Ну, - хмуро буркнул Лестрейд. - Разделение!******* - выпалил Джон и покатился со смеху.