Сахарная булочка

Числа на календаре сменяются с удивительной скоростью, и вот за окном уже холодает. В последние дни на улице сыро и холодно, сухие листья усыпали землю, а на днях обещают снег. Пара месяцев прошла незаметно как для Чимина, так и для Чонгука. Первый начал упорно учиться, наконец найдя для этого цель – заполучить себе булочную любыми способами, а альфа пообещал отдать ее только при удовлетворительных оценках на экзамене. Второй же, работает сутками, порой забывая про университет и личную жизнь. Времени не хватает даже на то, чтобы поесть, не говоря уже о других природных нуждах. Чимин, конечно, помогает, как может, но ему не хватает общения и внимания. Чон сам уже не рад, но он прекрасно знает, что еще чуть-чуть, и можно будет расслабиться. Осталось только заключить пару договоров, убрать одну компанию с дороги и все. После этого он свободно выдохнет. В школе Чимин найти себе друзей так и не смог – одноклассники казались ему испорченными и самовлюбленными эгоистами, хотя так оно и было, поэтому он продолжал бегать к Хосоку, порой мешая молодой паре. В прошлый раз пришлось выставить неудовлетворенного Тэхена за дверь и не смотреть на смущенного Хосока, но они сами виноваты, не иначе. Сейчас же Чим шел к другу не спеша. Настроение под ноль, а телефон отключен – видеть или слышать на данный момент Чонгука вообще не хочется. Вчера альфа заявился домой очень поздно, при том, что обещал сходить прогуляться с Чимином. Омега очень злился, но лишь смиренно улыбнулся и ушел в комнату. Потому что Чонгук был пьян в драбадан, потому что Чимин был обижен до глубины души. – Ну, Чиминни, чего раскис? – в сотый раз задает свой вопрос Хосок, протягивая Чимину кружку с чаем, и медленно потягивает пиво, сидя напротив друга. Пак, в который раз, удрученно вздыхает и поджимает губы. – Он вчера пьяный пришел, – начал издалека младший. – И что? Вы переспали, наконец? – глупо хихикнул Чон, но тут же замолк, замечая грустный взгляд Пака. – Ладно, прости… Что было-то? – Ничего не было, – фыркнул Чим, отпивая чай. – От него пахло другим омегой. Чимин говорил, как можно тише, бубня в кружку, поэтому Хосоку сначала пришлось напрячь слух, чтобы расслышать, а затем мозг, чтобы понять. – То есть, ты думаешь, что он…? – старший изумленно вскинул брови, уставившись на друга. Тот стушевался и слабо кивнул. – Он в последнее время постоянно пропадает и… Я вчера у него в документах лазил, а там был какой-то договор на покупку детской кровати и игрушек, – под конец голос Пака сошел на нет, оставляя Хосока сидеть в ступоре несколько секунд. – Но… Эм… – Да ничего, – слабо улыбается младший. – Чонгук мне ничего не обещал, мы с ним даже не… – Но ты бы хотел, да? – уточняет Чон, но Чимин смотрит непонимающе, поэтому старшему приходится уточнить. – Он ведь тебе нравится. С самого начала. – Ничего он мне не нравится, – смущенно возмутился Чим, отводя взгляд. – Тогда не забивай себе голову его похождениями к другим омегам, раз он тебе не нравится, – усмехнулся старший, смотря на погрустневшего друга. – Если он приведет кого-нибудь, то я уйду, – тихо шепчет Чимин. – Почему ты не хочешь открыть ему свои чувства? – Я боюсь, хен, – Пак поднимает глаза, смотря грустно и загнанно совсем. Чон вздыхает и понимающе кивает. – Слушай, а он настолько занят? – удивленно спрашивает Хосок, смотря на время. – Ты зависаешь у меня уже полдня, а Чонгук еще ни разу не позвонил… – Не знаю, – пожимает плечами младший. – Я телефон отключил… – Что? Сдурел, что ли? – возмущается Хосок. – А если он тебя ищет? – Может быть, но ему сейчас не до меня… – Но все же! Нельзя пропадать, ничего не сказав, – Хосок смотрит хмуро и от этого дурно. Чимин кивает и идет одеваться. – Я скажу ему, что у телефона села зарядка, – Пак натягивает кроссовки и толстовку. – Спасибо, что приютил… – Да заходи, не теряйся, – улыбается старший, провожая Чимина. Чонгук смотрит злобно и руки на груди скрещивает, всей своей позой показывая недовольство и злость. Чимин неловко скидывает кроссы с ног и улыбается. – Привет, – тихий голос нарушает тишину, на что Гук лишь хмыкает. – Где был? Почему телефон отключен? Я три часа дозвониться не мог, – старший очень рассержен, и это слышится в его голосе. – Прости, я у хена был, а телефон сел, – Пак врет и не краснеет, но Чон прекрасно знает, когда Чим говорит правду, а когда – нет. – Ты мог бы позвонить от Хосока или зарядить у него телефон, – злиться уже нет сил, поэтому Гук выдыхает и идет собираться. – Прости, – тихо шепчет ему в спину Чимин и непонимающе наблюдает за действиями альфы. – Ты уезжаешь? – Нет, просто сегодня ночью не приду домой. И завтра, наверное, тоже, – объясняет Чон, скидывая документы в сумку. У Чимина конечности немеют, а в груди что-то больно сжимается. Слезы просятся выйти наружу, но Пак мужественно их сдерживает, ведь это еще ничего не значит, так? – Почему? – голос младшего сел, отчего даже Чим его не признал. Чонгук поднимает глаза и мягко улыбается так, что у Пака облегчение по всему телу разливается и слезы отступают. – Много работы, отец попросил в офисе помочь, – вздыхает Чонгук и подходит к омеге, запуская пальцы в его волосы. Чимин смотрит так пронзительно, что аж мурашки по коже. – Прости, но ты же взрослый мальчик, справишься здесь? – Да, конечно, – кивает Чимин и невольно льнет к старшему. Чонгук наклоняется к лицу омеги, и тот замирает, смущаясь в предвкушении, ведь манящие губы альфы так близко, что Пак чувствует чужое дыхание кожей. Чонгук замечает румянец на чужих щеках и прячет улыбку, целуя Чимина в висок. Младшему не удается спрятать разочарование и негодование, поэтому он отводит взгляд. – Принеси мне, пожалуйста, документы из зала, – просит Чон, продолжая ходить по комнате, скидывая нужные вещи в сумку. – Они там, на диване. Чимин кивает и скрывается за дверью, тут же прижимаясь лбом к стене и пару раз ударяясь головой. Надо же быть таким дураком, а. После недолгих пиздастраданий, омега все же находит нужную пачечку бумаг и возвращается к альфе, замирая у дверей, подслушивая разговор старшего по телефону. – Да, я уже еду, – слышится голос Чонгука. – Когда у тебя течка? Замечательно, я как раз успеваю. Все, скоро буду. Листы с характерным шелестом выпадают из рук и разлетаются по коридору. Чимин стоит, как током пришибленный, и отмирает только когда слышит приближающиеся шаги. Омега судорожно собирает бумаги, а после впихивает их в руки альфы и сбегает в ванную, даже не попрощавшись. Чонгук провожает его недоуменным взглядом, но потом вспоминает, что ему пора, и уходит, оставляя Чимина одного. Больно, обидно и хочется плакать. Разочарование и недоумение накрывают с головой и Пак готов поспорить, что слезы все же потекли, но он ничего не чувствует, сейчас у него лишь гул сердца в ушах и руки мелко трясутся. Пол в ванной холодный и неприятный, но Паку все равно. Скоро он станет таким же, вновь спрятавшись за колючками. Он знал, что Чонгуку доверять нельзя. Знал, но повелся. Да, Чон ничего не обещал, да, они теперь по документам родственники, но все эти старания старшего, все его внимание к Чимину не давало младшему покоя. Пак долго сопротивлялся, а потом понял, что это бессмысленно. Ведь Гук спас, вытащил из интерната, дал жилье, а теперь еще и кормит вкусно каждый день. Ведь Гук водит его по выходным на свидания и покупает всякие милые вещицы. А, может, Чимину лишь показалось. Может, он сам себе выдумал скрытые чувства Чонгука. Может, Чонгук вовсе не хотел тех отношений, которые у них начали складываться еще в самом начале. Наверное, этого хотел лишь Чимин. И поэтому сейчас так больно, что дышать невозможно. Чимин не помнит, как собрал вещи, не помнит, как разнес комнату старшего, не помнит, как вскрыл сейф, в котором Чонгук прячет ценные вещи. Но зато Чимин прекрасно помнит, как достал оттуда документы на права владения землей за городом, помнит, как забрал свои документы и документы на квартиру. Если хорошо постараться, то можно будет все это продать, ведь Чимин – брат Чонгука и собственник половины квартиры. Что делать с остальным – Пак не знает, поэтому оставляет все на своих местах, забирая лишь свое. Но его взгляд натыкается на красную папку, где лежит новый договор с самой большой компанией в Корее. Чимин пробегается по нему взглядом и вспоминает, как на днях Чонгук с кем-то говорил на счет этой сделки, которая решит его судьбу. Если все пройдет хорошо, то Чон закрепится на своем месте и, наконец, сможет отойти от дел на несколько недель, позволяя себе отдохнуть. Но если все пройдет плохо, то Пак даже боится представить, что будет со старшим. Именно поэтому он хватает эту папку и закидывает себе в сумку. Квартиру Чимин покидает нехотя, прощаясь с ее стенами грустным взглядом. Сердце ноет и кровью обливается от воспоминаний. Совсем недавно он носился по этому коридору с Чонгуком, убегая от него и весело хохоча. Совсем недавно он обливал в этой ванной альфу, замечая, как футболка на теле старшего намокает и прилипает вплотную так, что можно было рассмотреть каждый сантиметр. Чимин вспоминает, как они смотрели фильмы по вечерам, как вместе готовили, и тихо хлюпает носом. Здесь слишком много, здесь – жизнь Чимина. Но как после сегодняшнего смотреть в глаза Чона, Чимин не знает, потому что в этой квартире будет мало места для двух омег. Чимин закрывает дверь и медленно выходит на улицу, где морозный ветер бьет в лицо и стряхивает слезы с глаз. Хосок вздрагивает от неожиданного звонка в дверь. Он сегодня не ждал гостей, потому что Чимин ушел несколько часов назад, а Тэхен еще на работе. Омега идет открывать дверь и испуганно смотрит на зареванного младшего. Пак громко и навзрыд всхлипывает, утирая слезы и смотрит, как побитый щенок. – О-он… У н-него… другой, – Пак вновь рыдает и утыкается в грудь старшего, пока тот закрывает за ним дверь и ведет его на кухню, где вновь поит чаем и кормит пироженками, выслушивая жалобный скулеж Чимина. Теперь надо где-нибудь скрыться, ведь у Хосока оставаться опасно, а документы, что лежат у него в сумке, стоят очень многого, за это даже убить могут. Поэтому он решает пока пойти спать, а с проблемами разобраться завтра. Ведь утро вечера мудренее. Но уснуть никак не получается. Совесть гложет, а разбитое сердце отдает тупой болью. Чимину хочется задержать дыхание и исчезнуть. Но перед глазами стоит образ Чонгука, который медленно наклоняется к нему, Чимину, и нежно целует.