Сахарная булочка

Утром Хосок будит Чимина пинком и отправляет его завтракать. Пак нехотя вытаскивает задницу из-под одеяла и тащит свою еще сонную тушку на кухню, где умещается за стол и принимается жевать оладушки, запивая их молоком. Под взгляд попадается сумка, которая оказалась вчера брошенной у стены. Пак тянется к ней и достает документы, отложив в сторону те, что на квартиру. Омега медленно и тщательно пережевывает откусанный кусок и пробегается взглядом по документам, но тут его заспанные глаза резко увеличиваются в размерах. Хосок, сидящий напротив, непонимающе смотрит на подавившегося Чимина, который громко кашляет и выплевывает молоко прямо в лицо Чона. – Чимин, блять! – вскакивает старший, хватая полотенце и вытирая свое ебло и одежду, пока Пак внимательно зачитывает про себя документ. – Он мне наврал, – хрипло шепчет Чимин. – Мы не родственники… – Еще б вы были родственниками, – фырчит недовольный хен и смотрит на безжалостно испорченную футболку. – Ну вот, а мне ее Тэхен подарил… – Он просто взял меня под опекунство! Никаких кровных связей! – вскрикивает Пак и швыряет документы в сумку, отпинывая ее в коридор, как футбольный мяч. – Ну да, мне Тэ рассказывал, что у него не получилось с подделкой документов, поэтому он подкупил судью, чтобы тот дал разрешение Чонгуку на опекунство, – пожимает плечами Чон и преспокойненько смывается из кухни переодеваться, пока Чимин ловит воздух ртом и смотрит жутко возмущенно. Пак порывается порвать договор, но потом замирает, резко осознавая, что был конченным придурком. Чонгук ведь знал об этом и всячески старался наладить их отношения, а Пак все это время опрокидывал его, не позволяя приблизиться к себе, и отталкивал. Чимин сам выстроил между ними барьер и держал оборону, оправдывая свое поведение тем, что они как бы теперь уже родственники и не могут поддаваться чувствам. А сейчас перед омегой открыт путь, но Чонгук, кажется, нашел себе другого. Пак срывается с места, быстро одевается и подхватывает сумку с документами Чонгука, вскакивая из квартиры друга под его же недоуменный взгляд. – Ага, и тебе пока, – кивает Чон пустоте и идет убирать за Чимином, совсем не понимая поведение младшего. Кажется, Чимину пора взрослеть, но он все еще ведет себя, как ребенок.

***

Дома никого нет, комната Чонгука в том же беспорядке, в котором Чимин ее и оставил. Документы он складывает на место, не совсем помня, в каком они порядке и на каком месте лежали, но он очень старался создать вид того, что не прикасался к ним. Сейф закрывается на замок, а комната приводится в порядок. Чимин залазит в свой шкаф и пытается найти нормальную одежду, которую Чонгук купил ему совсем недавно. Рваные джинсы красиво подчеркивают бедра, а длинная футболка скрашивает невысокий рост омеги. Пак подмигивает сам себе и тут же замирает, внимательно рассматривая свое отражение. Несуразное, лохматое существо смотрит изучающе и презрительно, отчего Пак морщится. Омега запускает пальцы в волосы и вспоминает, что Чон когда-то говорил про рыжий цвет. Если уж Пак хочет завоевать Чонгука окончательно, то надо действовать сразу же, побеждая его одним ударом. Поэтому он спешит в магазин за краской и снова бежит к Хосоку. Кто, как не он. Вечером Чимин уже рыжий и до жути довольный, потому что ему жутко идет и Хосок завистливо цокает языком. Тэхен поднимает пальцы вверх и широко улыбается, впервые так близко контактируя с Чимином. Омега смущенно улыбается и отводит взгляд. – Тэхен-а, а можно вопрос? – тихо бормочет Чим и тушуется. Ким задумчиво кивает и косится на Хосока. Тот закатывает глаза и опережает младшего. – Чимин хочет узнать, есть ли кто у Чонгука, – пожимает плечами Хосок. – Эм… – Тэ немного зависает, а Пак всю эту минуту напряженно мнет футболку вспотевшими пальцами. – Кажется, он у нас однолюб… И вообще, он сутками зависает в офисе. – Ну, может, там красивые омежки ходят, – усмехается Чон и косится на нервничающего Чимина. – Насколько я знаю, там все альфы и им давно за тридцать и… Хотя нет, вру, – хмыкает Тэхен и вздрагивает, когда кружка из рук Чимина выскальзывает, громко стукнувшись об стол. – Ты чего? – Выскользнула, хихи, – устрашающе улыбается Пак и скалит зубы. Ким сглатывает и умоляюще смотрит на Хосока, пока Пак приближается к его лицу и смотрит испытывающе. – Так что ты там говорил про красивых омежек? – Ну, там омега есть один, наставник Чонгука, помогает ему… – Что за омега? – почти рычит Пак. – Да откуда я знаю?! – психует альфа под таким напором. – Знаю только, что он замужем и взрослый уже. Чонгук к нему, как к дядюшке относится. – Правда? – удивляется Пак и усаживается на место, отстраняясь от облегченно выдохнувшего Тэхена. – Вообще, спроси у него сам, – Хосок решает помочь и треплет Пака по волосам. – Так что одевайся, Тэхен тебя отвезет. – Почему Тэхен? – удивляется альфа, морщась от радостного писка омеги и непонимающе смотря на Чона. – Мы же хотели… – Ничего я не хотел, – хмыкает старший и сдерживает довольную улыбку, когда Тэхен чуть ли не на колени падает и скулит жалобно. – Но я так долго работал… Так ждал этого… Хосок-а, – хнычет альфа, но Чон неприступен. – Хен, пошли скорее, – мнется у дверей уже одетый Пак и улыбается так счастливо, что Тэхена аж ослепляет. – Да иду, иду, – удрученно вздыхает он и плетется за младшим. Альфа резко разворачивается и тычет в Хосока пальцем. – А с тобой мы еще разберемся. – Жду с нетерпением, – издевательски тянет омега и ржет от души, когда за парнями закрывается дверь. Пака трясет от волнения и страха, а злой дядя охранник смотрит косо и недоверчиво. Тэхен машет ему рукой и ведет младшего к большому лифту. Здание высокое и красивое, внутри все обставлено со вкусом. Кабинет Чонгука находится где-то на восьмом этаже, и пока Тэхен тихо напевает что-то себе под нос, Пак неуверенно мнется, перебирая пухлыми пальчиками. Чонгуку все же удалось откормить Чимина, даже щечки почти вернулись. Тэ замирает у открывшихся дверей лифта и не пропускает Чимина дальше. На этаже происходит какой-то кипиш, все носятся с бумагами и нервничают. Альфа смотрит на невысокого секретаря и спрашивает его взглядом, что произошло. – Там директор пришел, у Чонгука в кабинете сидят, – одними губами шепчет тот. Ким тут же делает шаг назад, заталкивая Чимина обратно в лифт, но не успевает нажать на кнопку, как раздается бодрый мужской голос. – О, Тэхен! Как давно я тебя не видел, – улыбается Чон-старший и спешит к парню. Тэхен неловко улыбается и идет к мужчине навстречу, пожимая ему руку. – Как жизнь молодая? Какими судьбами? – Да вот… – Тэ заикается, замечая взглядом потрепанного и замученного Чонгука, судорожно решая, что ему делать. Если представить Чимина, как друга, то отец Гука просто не поймет, а если представить рыжика, как парня Чона, то от младшего не останется и следа. – З-здравствуйте, – раздается из-за спины раньше, чем Ким успевает что-либо сказать. Чонгук смотрит ошарашенно, открывая и закрывая рот, как рыба без воды. – Доброго дня, – хмыкает старший альфа и внимательно осматривает Пака изучающим взглядом. – Я – Пак Чимин, приятно познакомиться, – омега смущенно улыбается и вежливо кланяется. Чон-старший одобрительно усмехается, довольно кивая. – Взаимно, молодой человек, – директор переключает внимание на притихшего Тэ. – Твое добро, а? Где отхватил такого вежливого парнишку? Найди кого-нибудь и для моего сына… – Это мой, – рычит Чонгук и пытается испепелить смущенного Чимина взглядом. – Познакомься, отец. – Вот это поворот, – присвистывает мужчина, теперь уже изумленно глядя на омегу. Пак сглатывает и прячется за спиной Кима. – Мы, пожалуй, пройдем пока в кабинет, чтобы не мешаться, – Тэ чует попцом неладное и тащит омегу за собой, скрываясь в кабинете Чонгука. Гук вздыхает и проклинает друга на чем свет стоял. Умеет же всегда момент подобрать. – Ты мне ничего не рассказывал, – звучит почти обиженно, но Гук прекрасно знает, что отец лишь выделывается. – Потому что пока ничего и не было, – пожимает Чон. – Он ребенок еще. – Я рад, что ты это понимаешь, – отец улыбается лишь уголками губ и заходит в лифт. – Подумай о моем предложении жениться на сыне наших партнеров. – Спасибо, отец, но я откажусь, – улыбается Чон и машет мужчине, когда двери закрываются. Чонгук несется обратно в кабинет и громко хлопает дверью, провожая смывающегося Тэхена злым взглядом. Тот неловко хихикает и сбегает, оставляя Чимина наедине с альфой. – Ты чего здесь делаешь? – пытается спокойно спросить Чон. – Ты ни разу не водил меня к себе на работу, вот я и пришел сам, – пожимает плечами Пак и по-хозяйски ходит по кабинету альфы. Чонгук плюхается на мини-диванчик и смотрит за рыжиком, изучая его волосы. – Тебе идет, – Чимин смущается и не поворачивается, пытаясь перестать улыбаться, но Чонгук словно чувствует его улыбку, даже не видя лица. – Милый такой. – Не думай, что это ради тебя, – тут же фыркает Чимин и прикусывает губу. – Иди сюда, – Чон хлопает рядом с собой, но Чимин по наглому усаживается в его большое рабочее кресло, довольно улыбаясь то ли от того, что Чон оценил новый цвет волос, то ли от того, что кресло мягкое и удобное. – Хм… Странный ты. – Почему? – удивляется Чим. – Ты же не рвался ко мне на работу, – пожимает плечами Чонгук. – Ты ведь здесь сейчас не просто так, да? – Пф, мне уже нельзя прийти к тебе? – отвечает вопросом на вопрос Пак. – Может, я соскучился. – Ты? Соскучился? Вот это новость, – Чонгук невольно улыбается, замечая смущенный румянец на щеках омеги и решает сменить тему. Смутить Пака он еще успеет. – Может, тогда сходим в кино? Или в кафе? – Давай в кино, – соглашается Пак и вскакивает с места, ожидая Чонгука у двери. Чон поправляет рубашку и накидывает пиджак. Пак открывает дверь, но та захлопывается перед самым носом, а сам Чим оказывается в ловушке. Спереди – дверь, сзади – Чонгук, упирающийся рукой в деревянную поверхность и прижимающийся со спины. – Ты о-о-очень странный, – шепчет Чон. – И я еще узнаю, почему… – М-мы в кино опаздываем, – пищит Пак и вылетает из кабинета, спеша к лифту. Чонгук самодовольно улыбается, тащась сзади, и оценивающим взглядом смотрит на Чимина. Тот сегодня действительно очень милый и покладистый, что даже странно и непривычно. Но это настолько привлекает, что Чон может быстро привыкнуть. А, зная Пака, с ним расслабляться никак нельзя. Даже когда он такой невинный и смущающийся.