Сахарная булочка

Билеты на последний ряд и бутылочка зеленого чая для Чимина – этого достаточно, чтобы расслабиться и забыть о проблемах, которые навалились на бедного Чонгука. Чон смотрит на экран, но витает в своих мыслях, не совсем понимая, о чем фильм. Чимин же сидит рядом и смотрит только на альфу, внимательно рассматривая его профиль. Омега неуверенно мнется и кусает губы, не зная, спросить напрямую или продолжать выдумывать то, чего, возможно, и не было. Все же здравый смысл побеждает эту войну со стеснением, поэтому Пак двигается ближе и шепчет в ухо шатена, отвлекая его. – Чонгук-а, а что за течный омега, с которым ты на днях говорил? – Чон сначала не понимает, о чем речь, сводя брови вместе, а потом вспоминает, шлепая себя по лбу. Пак отчего-то краснеет и сквозь землю провалиться мечтает, но с места не двигается, ожидая ответа. – Дядюшка на работе должен был пойти на конференцию, но у него началась течка, – горячее дыхание обжигает кожу, отчего Чим цепляется пальцами за подлокотник. – Он попросил сходить вместо него, но так как меня еще не пускают на международные переговоры, я готовился всю ночь. Поэтому отец сегодня пришел. Похвалил. – А почему ты спешил и уехал вечером? – совсем тихо говорит Пак, на что Чон почему-то ухмыляется, разглядывая покрасневшее лицо омеги в полумраке. – Он должен был мне все объяснить, пока его таблетки еще действовали, – говорит альфа и немного отодвигается, когда Пак кивает головой, давая понять, что ответ Чонгука его удовлетворил. Омега сидит ровно и делает вид, что внимательного и тяжелого взгляда альфы не замечает. Да и вообще Чонгука рядом нет. Чон на это ухмыляется шире, убирая подлокотник, что был между их креслами, и приобнимает Пака за талию, притягивая парня к себе. Чимин от неожиданности упирается ладошкой об ногу Чонгука, чтобы не завалиться на альфу, и вздрагивает всем телом, ощущая влажные губы на мочке своего уха. – Чиминни, – жарко шепчет шатен, выдыхая на чувствительную шею. – Ты ревновал. Это прозвучало как утверждение, без намека на вопрос, отчего Чим невольно сжимает пальцами крепкое бедро альфы и судорожно выдыхает, чувствуя, как странно реагирует тело на прикосновения Чонгука. – Тебя? – криво усмехается Чимин, ведь скрывать истинные чувства на данный момент очень сложно. – Да я скорее свою задницу к унитазу ревновать буду, чем тебя к каким-то течным омегам. Дрогнувший голос Чимина выдает его с потрохами, поэтому Чонгук скользит рукой под широкую белую футболку на Чимине, которая, кажется, принадлежит ему, и проводит кончиками пальцев по всей длине позвоночника омеги, пересчитывая каждый позвонок. – И поэтому ты своровал мои документы и собирался сбежать от меня? – издевательски тянет Чон, внимательно наблюдая за реакцией парня. Тот вздрагивает от мурашек и приятных прикосновений, цепляясь за бедро Гука сильнее. Глаза судорожно бегают по залу, а зубы цепляют пухлую губу. – Тэхен рассказал? – бормочет Пак, пытаясь хоть как-то отвлечься от будоражащих прикосновений, ведь вырваться не получится. Да и не хочется сейчас рыпаться, если честно. Чон впервые заходит так далеко. – Я жду объяснений, – выдыхает альфа, скользнув приоткрытыми губами по изящной шее, которую Пак подставляет под властные поцелуи. Чим слабо стонет и мысленно радуется, что попадает ровно в звук взрыва, происходящего на экране. – П-прости, – сглатывает омега и отводит взгляд. Свободная рука шатена так же, как и предыдущая, теряется под футболкой Пака, а пальцы уже вовсю изучают худощавое, но крепкое тело. – Я… Ты… – Просто признай, что ты ревновал, – вновь ухмыляется Чонгук и убирает руки от омеги. – Прости, твое тело слишком охуенно реагирует, мне надо успокоиться, – сипит он, откидываясь на кресло. Пак смотрит потерянно и немного разочаровано, но тут его взгляд падает вниз, на ширинку старшего, отчего щеки вновь заливаются румянцем. – Мне это… В туалет надо, вот, – смущенно тараторит Чим и выбегает из зала. Чонгук вздыхает и прикрывает глаза, пытаясь вырвать из сознания образ невинного и чертовски привлекательного Чимина, но ничего не получается, поэтому он идет вслед за омегой, сворачивая в туалет. Из кинотеатра они выходят в полной тишине. Ни один, ни второй не помнят даже названия фильма, поэтому обсуждать им нечего. Чонгук берет ладошку Чимина в свою и тянет его за собой. – Ты куда? Машина же там, – теряется Пак, тыкая пальцем в другую сторону. – Давай прогуляемся, – просит Чон и улыбается, когда Чим смущенно соглашается. Чимин осматривается вокруг, пока они бредут по заснеженным тротуарам и греет пальцы Чонгука, пока тот смотрит куда-то вниз отрешенным взглядом. – Чонгук-а? – тихо зовет он, заглядывая в глаза старшего. – Зайдем в булочную? – А она недалеко? – Чонгук осматривается и замечает, что прошли они точно пару кварталов, а Чимин уже трясется от холода. – Ты во времени потерялся, что ли? – фырчит Пак, на что Чонгук лишь пожимает плечами. – Вон же она. Чонгук поворачивает голову в ту сторону, в которую указывает Пак и замечает знакомую вывеску, которую выбирал младший. – Сходи, купи чего-нибудь, я здесь подожду, – улыбается альфа и садится на скамейку, заранее вытерев ее от мокрого снега. Чим кивает и скрывается за дверьми пекарни. Чон смотрит на свои туфли и вздыхает. Омега стал все больше привлекать не только в духовном плане, но и в физическом. Касаться молодого тела хотелось уже 24 на 7, и это было не самое худшее. Все совсем пошло по пизде, когда Чимин начал приходить во сне, превращая его в запрещенный видеоролик в памяти с пометкой 19+. И теперь сдерживать свои порывы становится сложнее, особенно когда омега стонет так томно и выгибается так отзывчиво. Прямо как во снах. Раньше Чон старался держать дистанцию, потому что Чимин как бы ребенок и может многого не понимать. Но со временем, проведенным вместе с Паком, Чонгук стал все больше забивать на этот принцип. Только вот нужен ли он Чимину еще не совсем понятно. У ребенка бушует детский максимализм и ветер в голове, а Чонгук хочет серьезно и на всю жизнь. Шатен бы давно забил на невинность младшего, если бы Пак не отталкивал и не кололся. Альфа, конечно, упрямый и настойчивый, но заебывать парня совсем не хочется. Особенно, когда он настроен так отрицательно. – Гукки, – раздается недовольный голос Чимина, и Чон вздрагивает, поднимая глаза на парня. Омега стоит с парочкой булочек и протягивает одну из них альфе. – Ты опять с кроликами на луне был? Нельзя тебе с Тэхеном общаться… – А, прости. Спасибо, – Гук отрешенно кивает и вскрывает булочку, откусывая от нее кусок, пока Пак присаживается рядом и жует свою. Парни сидят в тишине и наслаждаются мягкими свежими булочками с сахаром. Чимин посматривает на Чона, отчего тот хмурит брови. – Ну что? Задумался я, – хмыкает альфа, доедая булку. – О чем? – тихо спрашивает Чим, медленно смакуя. Чонгук наблюдает за тем, как мило шевелятся щечки омеги, пока он ест. – Не важно, – улыбается Чонгук. – По работе. – Опять врешь, да? – грустно вздыхает Пак. Аппетит пропал, поэтому он отдает булочку Чонгуку, и тот с радостью уплетает ее. – В смысле опять? – непонимающе смотрит альфа. – Ты наврал мне, когда улетел в Америку. Наврал, когда забрал из интерната. И сейчас врешь. Попцом чую, – рыжик отворачивает лицо и поджимает губы. Чонгук на секунду замирает, обдумывая слова омеги. – Не припомню второго, – хмыкает Чон. – Ты сказал, что мы теперь братья, – бузит младший и скрещивает руки на груди, всей своей позой показывая обиду. – А разве нет? – удивляется Чон, а потом вспоминает. – А, точно… – Вот именно, – тихо бубнит Пак, надувая губы. Чонгук смеется и притягивает омегу ближе, растрепав его волосы. – И что в этом такого? Я просто тогда думал только о том, как тебя поскорее забрать и было абсолютно плевать, каким способом, – улыбается альфа, целуя Пака в висок. – Я думал, что… – Чимин прикусывает губу и прячет покрасневшее лицо на груди старшего. Чонгук ухмыляется и заинтересованно изгибает бровь. – Что ты думал? Что мы связаны кровным родством и не можем встречаться? – Чимин прижимается сильнее и тихо пищит от смущения, и это жутко нравится Чонгуку. – Ты ведь именно об этом и думал, засранец мелкий. – Угум, – слабо кивает рыжий. – То есть, ты думаешь, что я забрал тебя только из-за братских чувств? Или что? – Айщ, мне кажется, что ты не захочешь быть со мной, потому что по документам… – закончить Чимину не дает Чонгук, который аж хрюкает от смеха. – Господи, Чим, ты такой ребенок, – выдыхает старший, пытаясь успокоиться. – Ты живешь со мной уж точно не потому, что я добрый и хороший. Ты давно мне нравишься и это не было секретом еще до отъезда в Америку. – Ну да, – вздыхает Чим, немного отстраняясь и пряча взгляд. – Но все же… Мы так давно живем вместе, вот я и подумал, что у нас братская любовь… Чонгук на это усмехается и приобнимает Пака, прижимая его к себе. Омега завороженно наблюдает за тем, как Чон медленно наклоняется, приближаясь к его губам. Сердце замерло вместе со всем телом, и Чим даже забыл, как дышать. – Если бы я имел к тебе только братские чувства, то я бы не стал тебя целовать, – шепчет Чон и выдыхает в приоткрытые губы Чимина. Чон наблюдает за реакцией омеги, у которого уже все скручивается внутри от предвкушения, и все же прикасается к его губам своими, вовлекая в нежный поцелуй. Чимин шумно выдыхает носом и неумело отвечает, запуская дрожащие пальцы в волосы Гука. Губы шатена обжигающие и мягкие, отчего отрываться совсем не хочется, но Чон решает, что для первого поцелуя достаточно, тем более, что Чим почти не дышит. Когда альфа отстраняется, Пак аж давится воздухом, судорожно облизывая губы и ощущая послевкусие поцелуя. – Пошли домой, а то замерз весь, – как ни в чем не бывало улыбается Чонгук и берет ладошку омеги, потянув его за собой. Смущение обрушивается, как снег на голову, отчего щеки заливаются румянцем. Губы горят, напоминая о недавнем поцелуе, а тело легко потряхивает. Чимин совсем не ожидал, что целовать Чонгука настолько божественно. Пака аж ломает, как от нехватки дозы и он резко тормозит. Гук недоуменно смотрит, но сразу же все понимает, стоит лишь Чимину приобнять его за шею и притянуть к себе. – Поцелуй меня еще раз, – умоляет Пак шепотом, а после сладко стонет в губы альфы, когда тот дарит такой глубокий и желанный поцелуй. На улице уже темно, лишь фонари освещают путь редким одиноким фигурам. Два парня стоят под одним из них и блаженно целуются, позабыв обо всем вокруг. Тот, что поменьше, тянется на носочках к высокому парню и путает пальцы в его мягких волосах, самозабвенно отвечая на настойчивые действия чужих губ. Пожалуй, этот день стоит отметить красным.