Искры

Рену даже не нужно искать свою жертву, она находит его сама. Короткое сообщение на комлинк, начитанное синтетическим голосом, приходит практически сразу после того, как он переступает порог генеральского кабинета. От цели магистра отделяют всего два коридора и несколько минут быстрым шагом. «Не все шутки одинаково полезны, пора бы об этом напомнить... некоторым», — беззвучно хмыкает Рен, входя в небольшой конференц-зал на третьей жилой палубе. И упирается взглядом в парящую над проектором карту галактики. Его карту, на которой уже нет никаких пробелов. «Оригинальный способ просить прощения», — Кайло удивленно моргает, разглядывая знакомые созвездия, сбивается с мысли и переводит взгляд на ожидающую его Ойги. Старший навигатор стоит у края стола, небрежно опираясь рукой на спинку одного из кресел, и смотрит на рыцаря с веселым интересом. «Интерес, почему именно интерес, а не страх?» — это кажется важным, а осознание того, что именно ее вежливый исследовательский интерес он ощущает практически с момента возвращения на борт флагмана после гибели «Старкиллера», озадачивает. До этого времени подобную эмоцию в свой адрес Рен чувствовал лишь со стороны Верховного лидера. Но Сноук одаренный, а эта глупая женщина — нет. Ни малейшего намека даже на эмпатию. Сознание холодное и рассудочное. Одно из самых упорядоченных среди тех, которых Кайло приходилось касаться. И это неожиданно вызывает любопытство, поскольку даже самые спокойные с виду люди обычно скрывают что-то внутри. Собственную неуверенность, страхи, сомнения, постыдные факты биографии, в конце концов. Ойги совершенно не реагирует на аккуратное прикосновение Силы. Или не чувствует, хотя тот же Хакс моментально напрягается, стоит появиться хоть намеку на ментальное сканирование, или игнорирует осознанно. Тоже необычно. — Что это такое? — интересуется Рен, в два шага пересекая разделяющее их расстояние и нависая на навигатором. Скрученный в трубочку листок смотрит в грудь Эрны, как дуло бластера. — Картинка для вас, — улыбается она едва заметно, но улыбается. И эта тень улыбки мгновенно ломает весь самоконтроль рыцаря. — И когда она появится в какой-нибудь рассылке? — вкрадчиво спрашивает Кайло, позволяя Ойги забрать рисунок и развернуть его. — Никогда, — старший навигатор чуть сдвигается назад, опираясь бедром на край столешницы, чем немного увеличивает расстояние между ними. — Разве что сами решите поделиться. Он предназначался именно вам. И да, я знала, что вы заберете его у Рутгера. Рен смотрит на Ойги фирменным тяжелым взглядом, перебирая варианты дальнейших действий. — Рутгер, значит, — медленно произносит он. Быстро же она решила перейти к намекам. Эрна чуть пожимает плечами. Ее, кажется, нисколько не смущает скрытая в этих словах угроза. — Было бы странно звать по фамилии человека, которого знаешь больше тридцати лет, вы не находите, магистр? — Я многое не нахожу странным, — лениво парирует Кайло, пытаясь понять, сколько же лет самой Ойги. Если Хаксу тридцать четыре, то... И только сейчас, присмотревшись, он замечает седину в пепельных волосах стоящей перед ним женщины. Не самый надежный способ определять возраст, но досье под рукой нет, и Рен жалеет, что не догадался его прочесть раньше. — Я старше генерала на три года, — подсказывает навигатор, легко расшифровывая причину его недоумения и снова даря тень улыбки, на сей раз ироничной. — Надеюсь, вы не считаете предосудительной такую разницу в возрасте? Рен вскипает моментально, но усилием воли сдерживает растущую злость. Его так старательно уводят от темы, одновременно намекая на молодость и несостоятельность, что это попросту бесит. И вызывает определенные подозрения. Но Кайло привычно затыкает тревожный звоночек, к игре с отвлечением внимания он вернется позже. И вестись она будет по его правилам. — Не думаю, что это важно, — рыцарь кивает на карту, которая так и висит над столом. — В отличие от наших общих дел. Потом произносит намного тише, и голос едва заметно вибрирует от сдерживаемых эмоций, обещая возможность скорой и жестокой расправы: — Но, если вы думаете, что я прощу вам... вашу шутку с рисунками, то глубоко ошибаетесь. — Это была не шутка, — отмечает Ойги спокойно, — скорее эксперимент и попытка разрядить напряжение экипажа. Успешная, к счастью. — Вас зачислили в штат на должность психолога? — с отчетливой ноткой сарказма интересуется Рен, неосознанно сжимая правую руку в кулак. Раздражение поддается контролю с трудом, но пока поддается. Хотя Сила уже буквально льнет к пальцам, призывая превратить ее в жесткий ошейник, незримой удавкой стягивающий чужое горло. — Нет, но я, как глава штурманской службы, имею возможность читать рапорты о моральном состоянии экипажа. И оно за последний месяц значительно ухудшилось, — Эрна упирается ладонями в столешницу и чуть подается вперед, глядя на собеседника снизу вверх. — А я не хочу, чтобы в случае полноценного столкновения с противником кто-то из дежурной смены впал в истерику прямо на мостике. С нашим экипажем теоретиков чревато последствиями, знаете ли. — Теоретиков? — в таком ключе Рен об этом не думал, всегда считая крейсер лишь средством доставки себя к месту событий. В тех немногих случаях, когда возникала необходимость стрелять, с этим вопросом разбирался Хакс. — Разумеется. Реальный боевой опыт есть у пилотов, части штурмовиков, — Ойги дергает уголком губ, — ну и у вас, магистр. Рыцарь в ответ молчит, пытаясь понять, похвала это была или оскорбление, но эмоция, окрашивающая слова, слишком слабая, а ломать чужое сознание он пока не спешит. Но про себя отмечает, что генерала старший навигатор не упомянула, а значит, в курсе его умений. Красивые симуляции, которые так любит Хакс, редко имеют хоть что-то общее с действительностью. А даже самый простой и надежный план имеет свойство ломаться, как показал пример «Старкиллера». — Мне ваше утверждение должно польстить? — ровно интересуется Рен, разглядывая невозмутимое лицо Эрны. Совершенно обычное, с правильными чертами, не красивое и не уродливое. Пресное, но ровно до того момента, пока она не смотрит кому-то в глаза. Именно тогда оказывается, что под маской обыденности спрятано что-то еще. И это что-то рыцарь собирается вытащить на свет и внимательнейшим образом изучить. — Не знаю, — просто отвечает навигатор. — Слухи о вас ходят разные, но никто не ставит под сомнение ваш талант читать чужое сознание. И это единственное, что сейчас важно. Рен вздергивает бровь, приглашая Ойги продолжать. — Мы завершили пересчет и проверку координат. Проверили часть имеющихся гиперпространственных маршрутов и можем с уверенностью утверждать, что они раньше нам не были известны, — Эрна переводит дыхание, — а, значит, нам надо найти остальные, поскольку это нужно не только Верховному лидеру лично, но и Ордену в целом. Магистр кивает, размышляя о том, сколь многие разграничивают в своем сознании Сноука и Орден. Для самого Кайло это всегда было единым целым — Орден в его понимании лишь инструмент по достижению целей Верховного лидера. И уверен рыцарь именно в своей правоте. Впрочем, чужие заблуждения не его забота, по крайней мере, сейчас. — Для поиска нам понадобятся ваши таланты к Силе и мое умение навигатора, — Ойги хмурится, устраиваясь на краю столешницы поудобнее и бессознательно постукивая себя пальцем по острому подбородку. — К сожалению, я плохо представляю себе, как мы будем это делать, поскольку вести в этом тандеме вынуждена буду я. — Почему вы так в этом уверены? — Рен складывает руки на груди, создавая в Силе эффект холодного сквозняка. Но все старания пропадают зря, поскольку Эрна не обращает на это ни малейшего внимания. — Потому что я лучший навигатор не только на флагмане, но и во всем флоте, — без тени тщеславия отвечает она. — Я могу думать над поставленной задачей в стрессовых условиях. Сутками, если понадобится. Но обычно я работаю с командой и взаимодействие у нас отлажено... Внезапная догадка вспыхивает в сосредоточенном взгляде серых глаз Ойги. — Парное взаимодействие, — повторяет она задумчиво, рассматривая рыцаря. Словно примеряя на стоящего перед ней одаренного свои идеи. — Что же у нас есть такого, эмоционально окрашенного? Рен чуть пожимает плечами, с интересом ожидая, куда выведет кривая чужих размышлений. Сам он бы просто воспользовался мозгом навигатора, как машиной, но пока что-то подсказывало ошибочность этого решения. А раз так, то лучше подождать других вариантов. — Танец предлагать глупо, это просто будет неудобно нам обоим, — Ойги скептически кривится, — поединок — тем более, остается самое простое — секс. Кайло несколько секунд ошарашено молчит, после чего с удивившим его самого презрением выговаривает: — Боюсь, вы не в моем вкусе. Ойги ловит взгляд рыцаря, без труда угадывая спрятанное под показной невозмутимостью смятение, и улыбается: — А я предпочитаю светлоглазых блондинов, вот беда. Но иллюзии должно быть достаточно, не так ли? — Эрна вдруг становится пугающе серьезной. Собирается, как перед прыжком в воду. — Вы ведь разбираетесь в пытках и можете заставить другого человека испытывать чужие ощущения? Внимательный взгляд навигатора становится ощутимо неприятным, снова заставляя против воли вспомнить Сноука. Верховный лидер тоже любит сомневаться в своем ученике. — Допустим, — Рен все еще не понимает, куда движется разговор, но направление ему уже не нравится. Предложение Ойги логичное, даже слишком, но сама идея вызывает отторжение, поскольку требует не просто создания иллюзии, но и добавления в нее достаточно личных воспоминаний. — Ну тогда начнем с чего-то простого, а там посмотрим, получается что-то или нет, — если Эрну что-то и смущает, то заметить это не удается. Она так же сосредоточена, как и раньше, только сейчас к обычному набору прибавлено азартное предвкушение. И Рен снова поражается тому, насколько цельным может быть чужое сознание. «Ни сомнений в принятом решении, ни страха перед последствиями. Самоуверенность, как у линкора», — неожиданное пришедшее на ум сравнение веселит рыцаря, позволяя немного успокоиться. Копание в мозгах требует собранности и четкого понимания цели. — И что же вам для этого понадобится? — с легким сарказмом интересуется Кайло. — Ваша рука. Насколько я знаю, тактильный контакт улучшает... качество взаимодействия. — Ойги смотрит на него, чуть запрокинув голову и протягивая свою ладонь. Но тут же удивленно вздергивает бровь в ответ на коснувшуюся пальцев черную кожу. «Взаимодействие?» — магистр перекатывает слово на языке, из-под опущенных ресниц изучая Эрну. В лицо смотреть смысла нет, а вот руки у нее красивые, с длинными пальцами и аккуратными короткими ногтями. Кисти несколько крупноваты для женщины ее роста, но так даже лучше, неудобно, когда чужая ладонь по размеру едва достигает половины твоей собственной. «Как у Рэй», — Рен вдруг понимает, что обе женщины практически одного роста, но насколько же они при этом отличаются... — Без перчатки, — уточняет Ойги, демонстративно дергая задумавшегося рыцаря за мизинец. — Вам нужно, вы и снимайте, — Рен считает свое предложение забавным. К несчастью, похоже, только он, поскольку Эрна без малейших сомнений охватывает его запястье двумя руками и тщательно ощупывает манжет в поисках скрытой застежки. Находит, и уже через минуту с видом победительницы тянет перчатку вниз, освобождая ладонь. Сплетает его пальцы со своими, и, глубоко вздохнув, закрывает глаза. «Попалась», — тень удовлетворения растворяется в привычном покалывании Силы в кончиках пальцев. Теперь ситуация полностью под контролем рыцаря, ведь с обычными людьми у него еще никогда не было неудач. Все действия давно уже доведены до автоматизма, пусть в этот раз требуется проявить чуть больше осторожности, вскрывая, а не взламывая разум так, чтобы можно было потом собрать обратно без потерь. Почти без потерь. Чужое сознание раскрывается медленно: сначала смутными образам недавних событий, потом ворохом привычных проблем, недодуманных мыслей и смазанных впечатлений, но, наконец, Ойги понимает, что нужно делать, и поддается в ответ на чужое давление. Поддается с тенью другой эмоции, эхом прерванного вздоха и призрачного сжатия пальцев в чужих волосах. Сама ломает разделяющую их тонкую корочку льда самоконтроля, принимая в себя весь поток Силы, пронизывающий тело от макушки до пяток. И возвращая удар обратно, зеркалом отражая солнечный луч. «Что за...» — Рен успевает лишь вспомнить холодный омут, с которым он имел несчастье познакомиться на «Старкиллере», и задерживает дыхание, пытаясь удержать стон боли. Память Эрны обрушивается на него вся и сразу, чудовищно яркая и отчетливая, наполненная деталями, вкусами, запахами. Ослепляющая, оглушающая, обжигающая кожу прикосновениями, она тащит его водоворотом событий куда-то на самое дно, туда, где упорядоченная структура живого мира сжимается в точку, проваливаясь по другую сторону бытия. Становясь чем-то новым, чем-то, пропитанным странной тоской, ожиданием несбыточного, опасного и желанного. Видения кружатся медленно, словно медузы в толще холодной воды. Кружатся, жаля и раня, заставляя возвращаться в тот каждый проклятый раз, когда Рен ради собственного развлечения примерял чужую боль, прикладывал к себе тень агонии, прикидывая как будет смотреться этот новый фрагмент среди осколков его собственной души. И сейчас все эти тени буквально рвут его на части, обломками разбитого зеркала впиваются в мышцы, заставляя кричать без звука от переполняющих сознание ощущений. Чужих и до тошноты чуждых. Но практически неотделимых теперь от него самого. Острые лопатки, айсбергами выступающие в безупречной сетке плетения кроваво-красного шнура, тонкие симметричные порезы на холодной мертвой коже, нежное кружево ресниц над слепо смотрящими в смерть глазами, созвездие темных кровоподтеков, составленное со знанием и умением, сбитые костяшки тонких пальцев, сложенных в умоляющем жесте. Спутанные пряди волос, гармонично дополняющие остроту обнаженных ключиц с четкими следами укусов, ощущение горячих, чудовищно горячих пальцев, исследующих лицо. Невесомо оглаживающих брови, касающихся переносицы, обводящих выступающие части скул, соскальзывающих по щекам к уголкам губ. И плавно перемещающихся на горло, опутанное черным шелком длинной ленты. Дыхание перехватывает, картинка меркнет по краям, рассыпаясь облаком сиреневых искр. Остается лишь биение затухающего пульса, каждый удар которого отдается болью в висках. Болью, нарастающей, как шум прибоя, и вдруг взрывающейся ревом урагана. Сквозь марево гаснущего, умирающего не во сне, а наяву, сознания всплывает образ человека, протягивающего руку и цепко хватающего его безвольную ладонь. И Рен идет за этим незнакомцем по краю ничто и нигде, спотыкаясь и оскальзываясь, снедаемый паническим страхом взглянуть вниз и увидеть под ногами не мокрый песок, а полуразложившиеся тела. Где-то в глубине себя понимая, что ведут не его, а Эрну, и ничего этого никогда не было, была лишь пугающая картинка, но иллюзия слишком сильна, он увяз в ней с головой, а собственное я все больше размывается, принимая в себя окружающий кошмар, абсолютную неподвижность наполняющих пустоту теней. Красивых и мертвых, идеальных в своей завершенности. «Контроль, вот что важно», — произносит владелец этого странного, пропитанного эстетикой умирания места. «Контроль, необходимое и достаточное условие победы». Рен со всхлипом втягивает воздух, свободной рукой дергая ворот до хруста лопнувшей застежки, и падает колени, ощущая холодный металл даже сквозь все слои одежды. Боль удара, реальная, не фантомная, помогает ему очнуться, вырваться из почти захлопнувшейся ловушки, пусть и обдирая шкуру до костей, но вырваться. С минуту он просто дышит, рвано, сипло, давясь безвкусным воздухом, словно пытаясь изгнать преследующий его аромат увядающих цветов. И только потом открывает глаза. Ойги сидит рядом с ним, вцепившись в его занемевшие пальцы своими, абсолютно ледяными. Сидит с открытыми глазами, но взгляд рассеянный, пустой. Она все еще там, в омуте собственной памяти. Равнодушная и отстраненная как одно из тех мертвых тел. «Интерес, исследовательский интерес, будь он трижды проклят!» — Кто... — голос срывается, но Рен упорно повторяет вопрос, — кто тот человек из видения? Скажи мне, ну?! Он готов давить Силой, давить сколько понадобится, но Эрна медленно кивает, вздергивая уголки губ в безжизненной улыбке: — Ларри, — ресницы падают вниз, одним движением сметая пустоту взгляда. Зрачки сужаются в точку, открывая потемневшие, как предгрозовая туча, радужки, — Лоренц Ленц. Глава контрразведки Ордена. Не знаю, знакомы ли вы лично... Кайло ощущает, как предчувствие неприятностей связывает желудок ледяным узлом. Внутренний тревожный звонок превращается в аварийный ревун, а боль ввинчивается в виски с новой силой. — И кто он вам? — спрашивает рыцарь, разжимая пальцы. Его колотит и мутит, пробивая неконтролируемой дрожью. Тиски искусной ловушки, спавшей в чужом сознании, разжимаются, оставляя в его собственном разуме раны и обломанные шипы. «Откуда у вас эта дрянь в голове, Эрна? И, главное, зачем?!» Ойги с легкой гримасой встряхивает рукой, пытаясь избавиться от ползущих по коже холодных мурашек. И отвечает совершенно равнодушно, словно последних двух минут попросту не было. — Муж.