Искры

Голубовато-серый шар планеты занимает уже весь обзорный иллюминатор, но Рен не обращает на него внимания. Показания сканеров интересуют его куда больше. Вода-вода-вода, совсем немного суши, и две крупные формы жизни, которые с равным успехом видит техника и Сила. Рей сияет фонариком, ярким, светлым, обжигающим протянутые к нему пальцы. Люк Скайвокер больше похож на плывущее в утреннем тумане солнце, угадываемое больше по отсветам, чем по истинному жару. И то, если знать, что искать. Того, что обитатели планеты обнаружат вторжение в их маленький мирок, Кайло не боится. Его собственная Сила сейчас надежно скрыта, приглушена до уровня слабой одаренности. Такое заметить можно разве что с трех шагов, или при более тесном контакте. К счастью, тонким поисковым манипуляциям это ничуть не мешает. А мигрень он как-нибудь переживет. Связь, случайно образовавшаяся между ним и девчонкой во время допроса, укрепилась на «Старкиллере», когда Рей раскрылась в ярости и злости. А уж поддерживать ее во снах оказалось несложно, куда затратнее было не пускать собственные кошмары в спящий разум кузины, или кто она там ему. Сны о Джакку Рен просмотрел все и мог с уверенностью утверждать, что попала туда Рей не в возрасте пяти лет, а гораздо позже. Уже после того, как он вырезал учеников Скайвокера. Возможно, Люк не смог вот сразу взять и оставить собственного ребенка на помойке и пришел к необходимости этого решения после нескольких лет скитаний. Тогда Сноук не отпускал нового ученика охотиться просто так, одного, соглашаясь лишь на миссии, где Кайло находился под присмотром своего предшественника на посту магистра Рен и пары рыцарей. Нельзя сказать, что это было плохим решением — его подстраховывали и обеспечивали зачистку мирного или не очень населения, если оно попадалось под руку и видело слишком много не предназначенного для чужих глаз. Самому Бену Соло, еще толком не привыкшему к новому имени, оставалось главное блюдо. Именно тогда он заработал свое прозвище — «Убийца джедаев». Поначалу оно казалось почетным, позже он сообразил, что это было лишь частью «рекламной кампании», превратившей его в пугало и оборвавшей все связи с прошлым. «Глупый был, наивный. Хотя сейчас не лучше», — магистр подпирает голову кулаком, разглядывая топографическую карту местности. Посадить крупный корабль тут просто негде, максимум, что может вместить остров с Храмом джедаев — грузовоз типа «Сокола», свой «Ипсилон» Рен бы тут сажать не рискнул. «Бегущий за тенью» будет поменьше шаттла, но заводить на посадку его придется аккуратно, как престарелый контейнеровоз, и обойтись при этом без воздушной акробатики. «Жаль, что на моих дорогих родственников все дипломатические уловки и приемы, которыми меня пичкали десять лет, совершенно не действуют», — тихо вздыхает Кайло, перепроверяя показания приборов и мягко толкая штурвал. Угловатая тень яхты падает на плотные облака изломанным силуэтом, распугивающим все живое. Выхлоп двигателей поднимает высокую волну, пока «Бегущий» медленно разворачивается над маленьким пятачком земли, пригодным для посадки, покачиваясь на репульсорах и выпуская стойки шасси. Рен проверяет крепления шлема и оружие, спускается по трапу, бесшумно и быстро, стараясь держаться в тени корпуса яхты. Рампа поднимается сразу же, как только первый камешек лопается под тяжелым сапогом. «Дом, любимый дом дорогого дяди», — магистр скептически рассматривает ведущую вверх тропу, которую лишь с большой натяжкой можно назвать лестницей, после чего начинает подъем, передвигаясь широкими прыжками. Каменные ступени в любом случае рассчитаны на кого-то поменьше ростом и размером ноги. На вершину холма он тоже взлетает одним движением, оставляя за спиной массивный камень, обточенный ветром. Не идеальное укрытие, но всяко лучше обрыва. Особенно если перед тобой стоит ученица Скайвокера. — Добрый день, — с издевательской вежливостью произносит Кайло, разглядывая ошеломленную Рей, застывшую с посохом наперевес. К счастью, шлем в достаточной степени искажает голос, чтобы по нему нельзя было опознать настоящего владельца. А вот от подозрений никуда не деться — доспехи его рост только подчеркивают, а манеру двигаться девчонка могла и запомнить. — Ты кто? — сурово спрашивает Рей, смешно хмуря брови. Даже спустя два месяца она все такой же худой оборвыш, каким была на Такодане. Не кормят ее, что ли? — Гость, — ровно отвечает Рен, все еще не до конца веря в реальность происходящего. — Заглянул на огонек, хотел задать твоему учителю несколько вопросов. Ну и посмотреть на новую надежду Светлой стороны. — И как же этого гостя звать? — подозрительность, с которой на планете-помойке принято относиться к любому чужаку, еще не сошла с Рей, как пустынный загар, не сменилась джедайской отстраненностью. Ну, хоть что-то хорошее. — Бегущий за тенью, — сообщает магистр, машинально постукивая пальцами по кобуре. Провоцируя и наблюдая реакцию. — Мой корабль называется точно так же. — И долго бежишь? — девчонка уже в открытую проявляет агрессию, желто-оранжевой волной поднимающуюся в окружающей ее Силе. — Достаточно, — Рен шагает вперед, приближаясь на расстояние вытянутой руки. Чему бы дядя не учил Рей, вторжение в личное пространство для нее по прежнему стресс, но отступать на маленькой площадке некуда, поэтому девушка лишь стискивает зубы, поднимая посох повыше. Хвататься за световой меч, висящий на поясе, она не спешит, поскольку потенциальный противник не касается оружия, а идею превентивного удара Люк вытряс из ее пустой головы в первую очередь. — Рей, — одного слова Скайвокера достаточно, чтобы девушка моментально сникла, растеряв всю свою воинственность. — Я просил тебя привести гостя в дом. Ты забыла о просьбе и поддалась гневу. Два часа медитации. — Да, учитель, — со вздохом соглашается бывшая мусорщица, пытаясь изобразить положенный по этикету поклон. Растрепавшиеся петли волос, забранных в три пучка, подпрыгивают на ветру. Кайло медленно оборачивается, окидывая внимательным взглядом фигуру в потертом плаще. И лишь потом убирает руку с кобуры. — Прошу, — Скайвокер шагает в сторону, слишком медленно для своего возраста, слишком грузно, и отбрасывает капюшон. Рен давится вдохом. Вместо подтянутого и уверенного в себе рыцаря-джедая, которым он запомнил Люка, Кайло видит рано постаревшего, заросшего и угрюмого деда, в котором скорее можно заподозрить сумасшедшего отшельника, чем признать Явинского стрелка и победителя Дарта Вейдера. — Время вас не щадит, — замечает вполголоса магистр, следуя за Скайвокером в сторону маленькой халупы, лишь по недоразумению называемой домом. Вписаться в низкий дверной проем не так просто, но после нескольких неловких маневров Рен оказывается внутри и усаживается на обломок камня, заменяющий табурет. — А тебя, Бен? — без особого интереса спрашивает Люк в ответ, принимаясь колдовать над очагом. Вместо ответа Рен снимает шлем и ставит на колено, ожидая, пока его бывший учитель закончит заваривать «чай». Вряд ли здесь растет хоть что-то, пригодное для употребления в пищу и при этом обладающее сносным вкусом, но ритуал есть ритуал. Кайло ничуть не удивляет то, что Скайвокер узнал его. Было бы слишком наивно надеяться обмануть мастера-джедая, пусть и самопровозглашенного. — Спрашивай, — глухо произносит Люк, ставя перед гостем маленькую пиалу с зеленоватой жидкостью. — Как насчет того, чтобы рассказать полную историю с самого начала? С Эндора, например, — Рен чуть подается вперед, хищно прищуривая глаза. — Тебе не понравится, — Люк не смотрит на племянника, он целиком поглощен изучением лепестков плавающего в его чашке цветка. — Меня уже предупредили, — сообщает Кайло. — Лорд Вейдер. Джедай тихо хмыкает. «Дозвался-таки?» «Дозвался», — соглашается магистр, подавляя желание проверить наличие трех кусочков кости в поясной сумке. На мысленные беседы он не рассчитывал, справедливо полагая, что его щиты, пусть и пересобранные заново, не станут серьезным препятствием для Люка, который знает его с пеленок. — Эндор... На самом деле Эндор был началом конца, — глухо произносит Скайвокер, продолжая глядеть в чашку. — Эйфория, глупая вера, упрямая надежда. И флер безумия, витающий над всем этим, отпечаток сотен тысяч смертей. Во время взрыва первой станции я ничего не почувствовал, а вот во время взрыва второй... Рен передергивает плечами, вспомнив свои ощущения от гибели системы Хосниан. Тогда он закрылся наглухо, но все равно прилетело от души. — Мне казалось, что все сложилось удачно — Император мертв, отец вернулся на сторону Света, пусть перед смертью, но перестал быть чудовищем, Темным лордом ситхов, и снова превратился в Анакина Скайвокера. Выбирая в такой важный момент между мной и своим учителем, выбрал меня, хотя толком не знал. Тогда мне это страшно польстило, но истинной подоплеки действий Вейдера я еще не понимал. Люк молчит с минуту, вспоминая. — Первое, еще неосознанное сомнение, закралось, когда я увидел призраков — Йоду, Кеноби и молодого Анакина. Тогда я решил, что он просто принял тот облик, в котором помнил себя джедаем. Длинный плащ, светлые одежды, все как полагается. Потом, незадолго до битвы при Джакку, познакомившись с уцелевшими записями времен конца Республики, узнал, что отец не носил светлого со времен падаванства. Всю войну — только черное, практичное, удобное. Тогда подозрения окрепли. А сомнения в том, что сам я сделал правильный выбор, усилились. — Империя начала разрушаться? Предатели всех мастей вдруг стали лучшими друзьями Восстания, ведь у них были корабли, ресурсы, армия, верно? — Рен смотрит в стену, думая о том, что свой самый сложный выбор Анакин и Люк сделали в одинаковом возрасте — обоим было двадцать три. Только первый отказался быть джедаем и стал ситхом, а второй счел, что самопожертвование — хороший выход из ситуации. — Империя рассыпалась слишком быстро, а уж после Джакку бывшие соратники уничтожали друг друга так рьяно, что флоту Сопротивления иногда доставались лишь выжженные до камня воронки на месте бывших городов и поселений. Когда я понял, что заново собранную после Эндора эскадрилью используют как инструмент устрашения, упирая на наличие в ней меня, я ушел со службы, отговорившись необходимостью восстанавливать Орден джедаев. А для этого надо было собрать как можно больше информации, найти людей... Работа на годы. Мотма отпустила меня, Лея была слишком занята обеспечением твоей безопасности и политикой и тоже не возражала, командование «Пронырами» возложили на Веджа, и все покатилось по накатанной. Люк делает маленький глоток остывшего чая, собираясь с мыслями. В той или иной версии, но все это он уже рассказывал — сестре, близким друзьям, призракам. Но вот о следующем периоде своей жизни он не говорил никогда. «Светлый джедай, как же...» «Серый?», — чужая нетерпеливая мысль врывается во внутренний монолог. «Нет, Бен, не серый, хуже...» — Еще два года я потратил на сбор данных. В дело шло все — записи времен Республики и Империи, материалы Инквизитория, чудом сохранившиеся на одной из баз, показания очевидцев. Картина в итоге вырисовывалась неутешительная. Мое образование было фрагментарным, и общее, и джедайское. Учить других на таком обрывочном материале? Глупо и страшно, высок риск получить в итоге каких-нибудь культистов. Вроде тех каннибалов с Иату, которые пытались принести меня в жертву одному из своих божеств, которое они считали воплощением Силы. Я вышел из их храма, заляпанный кровью с головы до ног. Меча при мне не было, но хватило и виброножа. Резать глотки одним, сдерживая Силой других, жаждущих разорвать тебя голыми руками и немедленно сожрать кусочек... — Не самое приятное воспоминание, — Рена передергивает. Сам бы он предпочел просто унести ноги и пройтись по планете орбитальной бомбардировкой. Чтоб наверняка. — У меня не было крейсера, Бен, — тихо хмыкает Люк. — Хотя именно тогда он был мне очень-очень нужен. Тогда и еще раз двадцать после, когда я снова и снова встречал озлобленность и замкнутость на себя у очередных сектантов, считавших, что одаренность делает их выше всех остальных разумных существ в Галактике. Одно время мне казалось, что Сила просто сошла с ума, пошла в разнос, и уже не придет в равновесие. — И ты пошел карать, нести Свет в массы, — с горьким сарказмом резюмирует Рен, отхлебывая из своей чашки. Напиток почти безвкусен и слегка отдает рыбой, но это жидкость и она помогает смочить пересохшее горло. — Именно, — джедай смотрит внутрь себя, чуть улыбаясь. То ли оплакивает свою наивность, то ли завидует тогдашней решимости. — А еще я понял, что совершил неправильный размен, отказавшись на Беспине от щедрого предложения править Галактикой вместе. Вряд ли у нас бы что-то путное вышло, но можно было хоть попытаться. И тогда я впервые позвал не Анакина Скайвокера, а Дарта Вейдера. Но не получил ответа. — Но ведь это не два человека, а один, — Кайло отставляет пиалу на край импровизированного стола и наклоняется вперед, пытаясь поймать чужой взгляд. — Как можно было этого не заметить? — А как можно было заметить? — голубые глаза Люка с возрастом стали тускло-серыми, утратили яркость, словно Сила в них навсегда погасла. — Я ведь видел только обманку, и никогда — настоящего призрака. — Он... цельный и страшный, подавляющий, — Рен сглатывает, вспоминая тяжелый взгляд янтарно-желтых глаз. — И он совершенно точно не возвращался к Свету. Люк чуть пожимает плечами. — Тогда я этого не знал, но это не мешало мне хотеть вернуть его, Избранного, единственного дорогого человека, который мог бы меня понять. Не призраком, в них я к тому моменту разочаровался, живым существом. И я нашел в этом деле неожиданного союзника. Кайло моргает и изумленно распахивает глаза, осознав услышанное. — Сделать клона? Но одаренных нельзя клонировать, результат нестабилен. Да и личность же будет другая... — Не совсем. Если провести определенный ритуал и дать клону фрагмент оригинального тела, то высок шанс привязать душу к новой оболочке. Именно так собирался переселяться в новые тела Палпатин, но что-то там не заладилось, личность начала разрушаться еще при жизни. А так бы был у нас практически новый, вполне вменяемый ситх на троне. Полагаю, Мотма была бы поражена в самое сердце... Люк фыркает, на мгновение превращаясь в себя прежнего, молодого и веселого, оставшегося лишь в воспоминаниях. — Скажи, что это шутка, — тихо просит Рен. — Пожалуйста. — Если бы, — Скайвокер смотрит на племянника с понимающей улыбкой, — ведь шлем Вейдера я с Эндора не просто так забрал, и на Корусканте много чего оставил «союзникам» тоже не из врожденного гуманизма. Я заплатил свою цену и получил карту с координатами джедайских Храмов. Облетел их один за другим, собирая все, что вообще можно было собрать и восстановил ход ритуала. — И попытался его... провести? — Кайло облизывает губы, с удивлением замечая, что успел изгрызть их почти до крови. — Совершенно верно, — Люк кивает, а улыбка расползается, превращаясь в гримасу боли. — Только вот выяснилась одна важная деталь — чтобы возродить человека, его нужно любить. Не его образ, не половину личности, а человека целиком. Рен словно наяву слышит хруст снега под суставчатыми лапами, шорох тяжелой ткани, цепляющейся за скелеты обледенелых ветвей, и видит отблеск алого пламени на желтой кости посмертной маски. Но тень кошмара лишь касается его, невесомо оглаживает лицо холодными металлическими пальцами. — Ритуал не удался? — с трудом выдавливает он. — Не удался. А ты начал видеть сны, — Скайвокер опускает голову, позволяя спутанным волосам скрыть лицо. — И я малодушно решил, что это... тоже выход. Что ты сможешь стать тем, кто сможет все исправить. Сосудом для чужой Силы. — И все эти годы ты знал... ждал... и не дал подсказки? — Кайло горбится, сжимается в ощетинившийся пластинами брони комок отчаяния. — Я отвечал на твои вопросы, включая самые каверзные, взял на обучение, прекрасно понимая, что джедая из тебя вырастить нельзя. И упустил из виду другое, — Люк садится ровнее, расправляет рукава потертого плаща. — Сноук каким-то образом узнал о нашей попытке и решил, заразившись моей убежденностью, что ты станешь реинкарнацией Избранного. Нужно лишь подтолкнуть процесс, направив его в нужное русло. Так у тебя появился воображаемый друг. — И никто не препятствовал этому? Мама? Отец? — голос ломается, срываясь. И Рен закрывает глаза, не в силах выносить это больше. — Лея заметила неладное первой. Кошмары она списывала на твою повышенную чувствительность и неумение закрываться, а вот вымышленных друзей, нашептывающих на ушко странное, она уже терпеть не хотела. И поставила мне ультиматум, требуя немедленно начать тебя обучать. Соло был против, категорически. И когда он выяснил, что я забрал тебя тайно, не спросив разрешения, то пришел в ярость. Страшно поругался с Леей и улетел, не оставив координат. — И мама все это... переживала одна?! — Она была не одна, — Люк рассматривает свои руки — живую и металлическую, неприятно напоминающую Кайло существо из снов, раз за разом приходящее за ним. — После того скандала Лея с головой погрузилась в работу, да так, что вскоре слегла с нервным срывом. В госпитале выяснилось, что она на третьем месяце беременности. Я прилетел по первому ее зову, перевез сестру в один из Храмов, он тогда был обитаем членами одной безобидной секты созерцателей. И провел с ней несколько недель, утешая и пытаясь вернуть ей душевное равновесие. Всеми доступными способами. — И пока вы там целовались под луной, меня травили твои обожаемые ученики, — зло выплевывает Рен. — Как можно было додуматься оставить двадцать детенышей разного возраста на попечение двух подростков? Люк вздыхает, стремление Бена уязвить бывшего учителя оборачивается точной догадкой. — И целовались в том числе. Когда еще выпадет шанс носить любимую женщину на руках, забирать ее страшные сны и тревоги, касаться в Силе так, как никогда бы не коснулся в реальности? — Рей — моя сестра? — подробности чужих фантазий мало интересуют Кайло. — Нет, кузина. Хотя Сноук наверняка убежден в обратном, — Люк медленно качает головой. — Вскоре после моего отъезда Лея... в результате очередного покушения она потеряла ребенка. — И как она смогла ни разу... ни одной оговорки, — Рен неверяще смотрит на Скайвокера, подозревая изощренный обман. — Она забыла, точнее, я помог ей забыть, — спокойно поясняет тот. — Забрал все воспоминания об этих месяцах, заменив их ложными, о длительном восстановлении после нервного срыва и последовавшего за ним покушения. — Рей тоже... такая беспамятная? — кулак Рена сжимается в бессильной злобе. Он сам себя запер внутри искусственных стен, но это к лучшему. Иначе древнейший джедайский храм уже раскатился бы по камешку. — Частично. Эта история не касается никого, кроме меня и Рей, — гораздо суше произносит Люк, — и ей лучше оставаться в неведении. Относительно личности ее матери — особенно. — Вы бросили на Джакку с ложной памятью собственного ребенка! — голос Кайло срывается в глухое рычание. — А сам отправился за оставшимися в живых учениками. Честно говоря, я удивлен тому, что ты смог найти своих рыцарей и даже дать им какие-то знания. Я старался не оставлять в живых никого, кто был сколько либо обучен и мог счесть себя продолжателем дела джедаев или ситхов. А ты мне в этом помог, сделав половину грязной работы. Магистр с истерическим смешком закрывает лицо ладонью. — «Убийца джедаев» с одной стороны... — Верно, — Люк почти готов похлопать племянника по плечу, но вовремя сдерживает этот порыв. — Выжигающий Свет, очарованный Тьмой настолько, что готов стереть абсолютно все, и начать заново — с другой, — в темных глазах зажигается опасный, безумный огонек. Точная копия того, что уже почти погас в глазах пасмурно-серых. — Именно, — снова соглашается джедай. — А когда все сгорело, я отправился сюда, оставив фрагмент карты человеку, который наверняка сумел бы собрать своей смертью все кусочки воедино. — Включая союзников на Корусканте? — уточняет Кайло. С теми, кто может послать для передачи одного единственного послания три боевых крейсера, стоит считаться. Тех, кто готов воскресить Темного лорда ради наведения порядка в Галактике, стоит бояться. — Да, и тебе стоит их посетить. Выслушать другую точку зрения, — понимающую улыбку джедая хочется стереть. Желательно вместе с лицом, но Рен слишком хорошо слышит, как стонет сминаемая чужой волей Сила, которой ему пока нечего противопоставить. Магистр возвращает шлем на место, скрывая непрошенные слезы, и выходит на воздух, мазнув взглядом по застывшей в позе для медитаций девичьей фигуре. Рей сидит спиной к нему, на вершине утопленного в мох валуна, безмятежная и уверенная в себе. «Я вернусь за тобой, обязательно». Рен смотрит на серебристую дорожку бликов на далекой воде, испытывая соблазн просто шагнуть вниз и решить все проблемы сразу. «А вот за мной уже никто не придет».