Искры

На восьмые сутки отсутствия Рена Хакс вынужден признаться себе, что начинает сходить с ума. От беспокойства и невозможности нормально спать. Причем первое связано скорее с отправленным магистром сообщением, чем с заботой о сохранности его жизни. Не так уж много осталось в Галактике обученных одаренных, чтобы потенциальные враги или союзники не рискнули попытаться воспользоваться свалившимся им прямо в руки «счастьем». Хотя генерал сомневается в том, что «заказчики» решат работать с Реном напрямую, но такой вариант развития событий бездумно отбрасывать не стоит. Каким бы плохим дипломатом не был Кайло, но жить он все еще хочет, поэтому продаваться совсем уж дешево не станет. «Если вообще станет, что может быть проблемой. Правда, пока неясно, чьей», — Хакс рассматривает результат очередной симуляции, отмечая недопустимый уровень потерь, и со вздохом запускает ее заново. Сидеть за полночь нет никакой необходимости, но от мысли, что придется ложиться в постель и смотреть сны, к горлу подкатывает тошнота. Рутгер слишком привык просыпаться, не помня даже разрозненных обрывков того, что ему снилось, а снилась в последние годы в основном работа. Но после того, как в его многострадальной голове покопались Рен, Сноук и Вейдер, вернулись совсем другие сны. Яркие, четкие, мучительные. О местах, в которых он точно не был, и людях, мертвых уже слишком давно. В детстве он часто мечтал о том, как сделает что-то важное, позволит прорасти зерну порядка в окружающем его хаосе, соберет рассыпавшиеся детали головоломки под названием «сильное государство» заново. Так, чтобы они не разлетались от малейшего сквозняка. Склеит их потом и кровью. Желательно чужими. Со временем мечты потускнели, а после Академии превратились в монотонный ежедневный труд, терпеливое карабканье вверх, к новым возможностям. Только вот реализовывались они совсем не так, как хотелось в детстве. И воспоминания о некоторых событиях выглядели подозрительно обрывочными. Хакс тихо поминает одаренных всех мастей нехорошим словом и топит почти догоревшую сигарету в пепельнице. Вредная привычка исчезать не собирается, и приходится особенно тщательно следить за тем, чтобы волосы и одежда не пахли дымом. Хватит уже с него слухов, не стоит добавлять к ним еще один. На голоэкране силуэты крейсеров флота Новой Республики перестраиваются и наносят массированный удар по силам Первого Ордена. Сокрушительный удар, не оставляющий надежды на победу. Генерал закрывает глаза и принимается растирать виски. Следовало бы включить принудительную вентиляцию и ультразвуковую чистку помещения, но куда больше хотелось просто лечь лицом в стол и заснуть на неделю. Провалиться в блаженную темноту сна без сновидений. — Хакс, вы с ума сошли? — Рен, застывший на пороге каюты, кажется в табачном дыму собственным привидением, но глухой удар по панели управления климат-контролем и взвывшая вентиляция не оставляют никаких сомнений — магистр вернулся во плоти. И всей красе своего скверного характера. — Не дождетесь, — устало огрызается командующий, жестом сдвигая висящие перед ним проекции в сторону. Здороваться и задавать приличествующие моменту вопросы смысла нет. Если Рен захочет — расскажет сам, а нет... ну, значит нет. Переживаемо. Рыцарь демонстративно разгоняет остатки дыма ладонью и кривит длинное лицо в брезгливой гримасе. — Такое впечатление, генерал, что у вас кто-то умер, — ядовито замечает он, подходя ближе и с громким стуком выкладывая на стол стандартный инфочип. — Хотя по итогам последней недели в депрессию впадать стоит как раз мне. — Можно подумать, вы из нее когда-то выбираетесь, — вяло парирует Хакс, осторожно касаясь чипа кончиком пальца. — Что здесь? — Карта гиперпространственных путей сектора, пригодных для прохождения флота, а координаты убежища Скайвокера у вас и так есть, — Рен морщит нос и звонко чихает. — Человек, додумавшийся курить на борту космического корабля, должен быть признан опасным преступником и помещен в камеру. — На «Старкиллере» можно было выйти на воздух, тут — некуда. А до ангара далеко и лень, — равнодушно сообщает Рутгер, открывая портсигар. — И потрудитесь впредь не указывать мне, что я могу в своей каюте делать, а что нет. В ответ на это портсигар захлопывается с такой силой, что гнется металл корпуса. — При мне вы курить не будете, — с нажимом произносит магистр, упираясь ладонями в стол, — и коньяк я у вас тоже заберу. — Выльете? — с невеселым смешком уточняет Хакс, возвращая сигареты обратно в ящик стола. — Выпью, — сумрачно отзывается Рен, морщась, когда активировавшаяся установка ультразвуковой очистки выдает пронзительный писк. — Поверьте, мне сейчас нужнее. — Это что же на вас так подействовало? — генерал возвращает голоэкраны на место, отгораживаясь ими от собеседника, и запускает симуляцию на третий круг. — Осознание открывшихся перспектив, — сквозь зубы отвечает Кайло, разглядывая кружащиеся в медленном танце силуэты кораблей. Но любопытство быстро побеждает раздражение. — Это и есть план, над которым вы работали? С флотом Новой Республики мы тягаться без посторонней помощи точно не сможем, так зачем..? Хакс жестом вызывает нужный экран и молча тыкает в него пальцем. Рен наблюдает за происходящим долгих четыре минуты, скептически кривясь и едва слышно фыркая. — Так не сработает, — заявляет он и решительно перегибается через стол, дотягиваясь до сенсорной панели и активируя рядом с основным экраном еще несколько вспомогательных. — Слишком красиво, а красиво в этой жизни получаются только похороны, и то не всегда. Генерал отодвигается подальше, позволяя магистру перекраивать операцию по своему вкусу, тяжело наваливается на подлокотник рабочего кресла и прикрывает глаза. Рена совершенно не смущает, что картина на голоэкране перед ним — прямое свидетельство заговора, и других доказательств, реши тот же Ленц обвинить их в покушении на жизнь Верховного лидера, не понадобится. Хватит и этих. «Мы топим и себя и Орден, с завидным энтузиазмом приговоренных, пытающихся утащить за собой все, до чего удается дотянуться. Но вот выплывет ли в итоге хоть кто-нибудь?» — риторический вопрос, не требующий ответа. Магистр возится минут сорок, и Хакс даже успевает задремать, но просыпается, услышав довольный возглас Кайло. Новая версия симуляции на первый взгляд мало отличается от предыдущей, но уже через минуту становятся видны внесенные Реном изменения. Истребители Сопротивления действуют куда непринужденнее, ломая схемы атак, и целенаправленно долбят щиты линкора совсем не там, где предполагал генерал. А, взломав их, проходят вплотную к корпусу, расстреливая все на своем пути. Рутгер передергивается, некстати вспомнив снесенный Реном блок сенсоров и вдруг догадывается, откуда взялся этот маневр. Ведь маленький Бен Соло наверняка общался со многими из тех, кто оказался сейчас по другую сторону фронта. И за штурвалом крестокрыла в том числе. — Вы ведь их знаете, верно? — неопределенно спрашивает Хакс, глядя, как расцветает взрывом генератор защитного поля мостика. И как в огромный иллюминатор входит остов подраненного истребителя, и все тонет в оранжевой вспышке пламени. — Знаю, — соглашается Рен, в глазах которого отражается рукотворный пожар. — Кстати, генерал, раз уж мы вспомнили о прошлом... «Исполнитель» был уничтожен точно так же. И, более того, он был подставлен под удар согласно плану. Вам не кажется, что мы сейчас делаем то же самое, а? — Только линкор мы хотим сохранить, — поправляет магистра Хакс. — поскольку, в противном случае, Орден рискует стать не слишком выгоден инвесторам. Как и мы с вами. — Именно. Рен молчит, разглядывая носящиеся над корпусом исполинского корабля тени, исчезающие одна за одной. Уцелевшие синхронно разворачиваются и отступают, тут же уходя в прыжок, а «Холодное пламя» заваливается бок, теряя управление. — Надеюсь, у нас получится, — тихо произносит он. — Надеюсь... что мы успеем. «Месяц на поиски карты и еще месяц на поиски убежища Скайвокера, но глупо думать, что Сноук собирается соблюдать условия. А, значит, неприятности нас догонят раньше. И нам действительно придется спешить, что плохо. Очень плохо», — Хакс трет переносицу, пытаясь одновременно разглядеть хронометр. Два часа ночи — самое время для философских разговоров о будущем. — Надо теперь это как-то оформить и найти канал для передачи информации Сопротивлению, — вздыхает генерал, сворачивая многочисленные экраны. От синих меток уже рябит в глазах. — Я сам отвезу, — Рен чуть пожимает плечами в ответ на изумленную гримасу командующего. — Мне все равно туда надо. С третьей попытки Хакс подбирает слова и даже умудряется составить относительно вежливую фразу, но не произносит ее вслух. Вместо этого указывает на стенную нишу и сообщает: — Коньяк там, магистр. На трезвую голову я выверты вашей очаровательно нелинейной логики воспринимать отказываюсь. Кайло тихо фыркает и, против ожидания, поднимается на ноги и идет за спиртным сам. Разливает коньяк по бокалам, протягивает генералу его порцию и усаживается на край стола, нахохливаясь и горбясь. Чем сразу становится похож на птицу падальщика с Джакку. Хакс думает с минуту, потом достает из ящика стола свернутый в трубочку листок и протягивает Рену. — Эрна просила вам передать, как вернетесь, — Рутгер удерживает листок чуть дольше необходимого, — я не знаю, что здесь, и вовремя ли я вам его отдаю, но пока не забыл... — Давайте уже, — Кайло разворачивает белый квадратик и тихо фыркает. На картинке изображена та самая птица в узнаваемой потрепанной накидке. Но в этот раз она не прячется под слоями ткани, а стоит, глядя вверх, на водоворот галактики над своей головой. «Вашу жизнь я постараюсь сохранить тоже... — вспоминает Рен слова Ойги. — Осталось не потратить ее зря». — Ваше здоровье, генерал, — Кайло салютует бокалом Хаксу, сопровождая свои слова кривой улыбкой. — Душевное, в первую очередь. Рутгер поднимает свой бокал. — Вам, я так понимаю, желать того же бесполезно? — уточняет он, разглядывая отражение потолочных ламп в резных гранях хрусталя. — Увы, — Рен снова улыбается, на сей раз печально. — Но, право, это не то, о чем стоит плакать.