Искры

— Сэр, получены координаты точки встречи, — связист вытягивает шею, пытаясь разглядеть сидящего на своем месте генерала. — Начинайте разгон, — ровно произносит Хакс, отбивая команду на передачу шифрованных данных. — Прыжок по готовности. Капитан, мостик ваш. Генерал еще секунду медлит, разглядывая висящий перед ним голографический экран, потом резким движением ладони сворачивает его, и покидает мостик, печатая каждый шаг. Дежурная смена пригибается за своими пультами. Безумная круговерть событий последних часов озадачила всех, но приказы Верховного лидера не обсуждаются. Даже если очень хочется. А вот перемыть кости начальству непосредственному можно и нужно, поскольку нарастающее напряжение ситуации очевидно. Что-то будет, там, в точке встречи. Но что? Хаксу не нужно обладать Силой, чтобы заметить волнение экипажа, взгляды в спину ощущаются кожей. И невыносимо трудно не ускорить шаг, пытаясь уйти от этого перекрестного огня. Все, более-менее наблюдательные, уже сделали выводы, и в этот раз мнения разных групп практически совпадают — грядут кадровые перестановки. Только пока никто не знает, насколько масштабными они будут. «Через восемь часов узнаем», — мысленно хмыкает генерал, пытаясь подавить нервную дрожь. Безумно хочется спать, но Рутгер знает, что бессмысленно даже пытаться заснуть. Не то состояние. А вот привести себя в порядок не помешает — помятый вид однозначно не способствует твердости духа. Еще хорошо бы поговорить с Реном, за прошедшие с окончания орбитальной бомбардировки полтора часа он точно должен был разобраться со своей девицей. Верховный лидер удовлетворился известием о смерти Люка Скайвокера и не стал акцентировать внимание на том, что Кайло вывез девчонку, хотя приказ недвусмысленно требовал уничтожить обоих одаренных. «И почему нельзя решить свои вопросы приватно, не втягивая в противостояние армию и флот? Светлая сторона, темная сторона, да хоть полосатая — толку в любом случае никакого...» — с этой мрачной мыслью Хакс перешагивает порог каюты магистра. И останавливается у двери, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. — Рен? — генерал оглядывается, замечая раскатившиеся по столу ампулы и свисающую с дивана накидку. Клубок еще каких-то черно-серых тряпок обнаруживается прямо под ногами, и его приходится аккуратно переступить. — Здесь я. И осторожнее, там неубрано, — голос магистра глухо доносится из спальни. Сочтя это приглашением, Хакс движется вперед, отпихивая носком сапога попадающиеся на пути вещи. Каюта выглядит так, как будто по ней прошелся смерч. И, кажется, Рутгер знает, кто был его причиной. — Я заметил, — язвительность пропадает зря, поскольку Кайло явно безразлично, что о нем сейчас думают. Он сидит в дальнем углу кровати, привалившись спиной к изголовью, а рядом с ним лежит закутанная в одеяло девушка. — Мне пришлось делать всю работу за вас, — негромко произносит генерал, прислоняясь плечом к стене. — Докладывать Сноуку, пересылать вашим... «друзьям» данные, организовывать все остальное, наконец. — Командовать — ваше призвание, — уголок губ Рена вздергивается в пародии на улыбку. — Я был занят, пытаясь стабилизировать Рей. У нее в голове сейчас такая каша, что почти невозможно работать... такое впечатление, что барахтаешься в кипятке. Смерть Скайвокера все усложнила. — Как это? — Хакс подходит ближе, разглядывая лицо спящей. Наклоняется, отводит мешающую прядь и снова вглядывается. Сходство, померещившееся ему во сне, существует и в действительности. Отдаленное, но все же. — Наш дорогой последний джедай умер, как самый настоящий ситх. Даже меня зацепило, хотя я закрывался. А она... там все слетело — все щиты, все блоки. Бери и лепи что хочешь. — И вы не преминули воспользоваться случаем? — генерал выпрямляется и насмешливо смотрит на магистра сверху вниз. — Разумеется, — Кайло даже не пытается изобразить смущение. — Недоученный джедай, сорвавшись, способен разнести корабль. Силенок у нее хватает, своих или заемных я еще не понял, но контроля сейчас нет вообще. Так что пришлось заставить ее заснуть, и работать уже со сном. Она не вспомнит и половины, но станет спокойнее. Ну и не будет бить в спину бездумно... — Собираетесь держать ее в таком состоянии весь полет? — Хакс стягивает перчатку и устало массирует висок. Голова уже не болит, просто кажется пустой и одновременно тяжелой. Что раздражает, поскольку мешает сконцентрироваться. — Кстати, яркий пример того, что блага цивилизации важны. Стоило девушку отмыть, как она стала... миленькой. А не диким детенышем вомпы-песчанки, как раньше. — Важны конечно, но истерику Рей в процессе закатила знатную. И умудрилась проплакать мне броню насквозь, хотя я не думал, что это вообще возможно, — Рен тихо фыркает, поправляя закатанный рукав рубашки. И заметно мрачнеет. — А вот продержать ее в трансе весь полет не получится. Мне надо хотя бы пару часов поспать, да и вам тоже не помешает. — У меня есть обязанности, которыми я не могу пренебречь, — слишком резко парирует Хакс, уязвленный этим замечанием. — Нервы у вас, а не обязанности, — невозмутимо отвечает магистр. — Но раз уж вы так хотите принести пользу, то идите сюда, будете отвлекающим маневром. Только китель снимите, а то вдруг моя дорогая сестрица опять начнет слезы лить в промышленных масштабах. — Переживу как-нибудь, — Рутгер после секундного колебания отправляет обе перчатки на пол, расстегивает воротничок, и как можно небрежнее интересуется: — Так она вам сестра или кузина? Я уже запутался. — А вот тут возможны варианты, — Кайло шарит рукой в изножье кровати и достает медицинский пистолет. Придирчиво изучает и протягивает генералу, показывая четыре пальца. — Начнем с того, что Лея Органа биологически на два месяца старше Люка Скайвокера, и там явно не обошлось без генетической коррекции. И закончим тем, что все образцы тканей есть только на Корусканте. — Замечательное у вас семейство, просто замечательное, — вполголоса комментирует это шокирующее заявление Хакс, ловя выпадающие из инъектора пустые ампулы. Неудивительно, что Рен такой спокойный, такой дозой можно утихомирить ранкора. — Вы не свалитесь? — Не надо меня недооценивать, — магистр дожидается, пока Рутгер устроится на краю кровати, и с заметной ехидцей спрашивает. — По сложившейся традиции разбудите спящую красавицу поцелуем? — Нет уж, спасибо, — невозмутимо отвечает генерал. — Я предпочитаю, когда мне отвечают, а не изображают труп. Рен тихо фыркает и трясет девушку за плечо, заставляя ее сесть и частично выпутаться из одеяла. Рей сонно моргает, пытаясь привалиться к широкой груди Кайло и заснуть опять, но тот аккуратно разворачивает ее лицом к Хаксу и что-то шепчет на ухо. Рей моргает еще раз, и ее взгляд меняется, становясь осмысленным и цепким. Чужим. «Это сон. Ее сон, мы лишь гости, но можем влиять на происходящее, поэтому постарайтесь подыграть по возможности», — чужая мысль давит на виски, а Сила проходится касанием ледяного сквозняка по коже. Не давая отстраниться и разорвать контакт. Картинка плывет, затемняясь по краям, и привычный интерьер сменяется другим, явно искусственным, схематичным. Тот же полумрак, но пропитанный горячим жаром пустыни. Пустыни, в которой нет ни воды, ни песка. «Место, которого нет», — подсказывает Рен, достраивая картинку, добавляя деталей. Придавая подобие уюта. Рей, та же и совсем другая, больше похожая на Беату, чем на саму себя, наклоняет голову и смотрит на Хакса испытующе. — А теперь ты меня вспомнил? — тонкая рука касается его лица, проводит по уху и зарывается в волосы на затылке. Пытаясь натянуть слишком короткие пряди. — Кто я? — Рей, — уверенно отвечает Рутгер, глядя в зелено-карие глаза и чуть наклоняясь вперед. — А кто я? — Друг мамы, — совершенно естественным тоном произносит девушка, — но ты редко ходил к нам в гости. Хакс моргает, пытаясь прогнать внезапно всплывшую в памяти сценку времен его юности: Беата стоит посреди залитой солнечным светом комнаты, по которой с диким визгом носятся несколько детей. А за ее юбку держится темноволосая девочка лет шести на вид. И смотрит на гостя хитрыми глазами, безуспешно пытаясь сохранить серьезный вид. Девочка, когда-то набравшаяся храбрости и попросившая разрешения потрогать его волосы. Старший ребенок Беаты Нарье, погибший вместе с матерью и еще двумя сотнями пассажиров на «Поющей звезде». — Мне жаль, — едва слышно выговаривает Рутгер, не зная, о чем именно говорит — о смерти или своем равнодушии. — Но теперь ты у меня в гостях, — Рей веселится непонятно чему, словно ей снова шесть. Или двенадцать, как той, которая должна была исчезнуть, сгорев в атмосфере вместе со взорванным кореллианскими радикалами пассажирским лайнером, но вместо этого оказалась на Джакку, лишенная памяти. — И я тебя не отпущу! Она хватается на него двумя руками, тянет на себя, и сама наклоняется вперед, прижимаясь всем телом и хрипло шепча: — Мне было страшно. — А теперь? — Хакс осторожно гладит ее по спине, цепляясь за торчащие лопатки. «Не отпускайте ее», — Рен смотрит из-за плеча Рей, и взгляд его тяжелый и темный. — А теперь нет, — целуется она неумело, но старательно. И быстро входит во вкус, пытаясь вести и командовать, нажимая Силой, если ей кажется, что что-то не так. Оглушая своими ощущениями и недооформленными желаниями. Голодом. Тело взрослой девушки с разумом ребенка. Но ребенка ли? — Рей... — голос Кайло низкий, с отчетливой мурлыкающей ноткой. — Рейата. Девушка отпускает растрепанного Хакса и прижимается спиной к Рену. Поворачивается, пытаясь уткнуться ему носом в шею, но вместо этого лишь бодая в челюсть. И замирая, когда его ладони ложатся ей на талию, сминая ткань рубашки. Слишком большой и явно с чужого плеча. — Рей, — Кайло тянет ее вверх, заставляя привстать на колени и удерживая в таком положении, пока она пытается его поцеловать. Неуправляемая Сила мечется, требуя всего и сразу, буквально принуждая к прикосновениям. Рутгер пропускает момент, когда рук вдруг становится слишком много, а сама Рей ловит его пальцы и ощутимо прикусывает костяшки. Ей хочется обмануться, заменить боль удовольствием, и она готова отдаться этому процессу бездумно. Картинка рассыпается, сменяется обрывками видений, собранных, как с неожиданным смущением обнаруживает Хакс, наполовину из его собственных воспоминаний. О происхождении остальных он старается не думать, вжимаясь лицом в грудь Рей, пока она выгибается под лаской Рена и стонет на высокой ноте. Одновременные прикосновения ледяного сквозняка Силы и горячих пальцев сводят ее с ума, ломая остатки контроля и заставляя жадно хотеть слишком многого. Требовать, стягивая собственную Силу в один пульсирующий, яркий клубок. Пропуская ее жгучей волной по нервам и венам. Прикосновения становятся ожогами, отпечатываясь на коже даже сквозь все слои ткани, сейчас мешающие так сильно, что хочется выползти из них, как змея, меняющая шкуру. Каждая новая фантазия сменяет предыдущую, спрессовывая время и ощущения в скручивающие мышцы судорогой удары тока. Отдаваясь под веками яркими вспышками и вкусом крови на языке. Сплетая три сознания намертво, превращая удовольствие в боль, перегружая усталый мозг и окуная его в блаженную темноту. Пронизанную сотнями алых искорок, тающих одна за другой. «Это только сон», — последний огонек гаснет под тихий, на пределе слышимости, срывающийся шепот Рена. А бесконечное падение прерывается истошным писком. «Сорок минут до выхода из гиперпространства», — синтезированный голос зачитывает сообщение пятый раз, когда Хакс собирается с силами и поднимает веки. И подскакивает на месте, осознав смысл слов. Цветные круги головокружения тут же вспыхивают перед глазами, вынуждая генерала вцепиться в то, на чем он сидит. Рядом сонно возится Рей, возмущенная тем, что один из источников тепла, согревавшего ее бок, исчез. — Какого... — Рутгер беспомощно оглядывается, пытаясь унять дрожь. Кожа все еще горит, заставляя его морщиться при каждом движении. Но все вокруг недвусмысленно указывает на то, что это действительно был только сон. Мучительно реалистичный, тщательно срежиссированный и подконтрольный своему создателю, сон. Волна ослепляющей ярости перебивает дыхание, отдаваясь в горле глухим рычанием. — Рен... — Ваши обязанности, генерал, — Кайло садится, обнимая подушку, и щурится, пытаясь разглядеть показания хронометра на прилетевшем в подставленную ладонь датападе. — Тридцать пять минут. Путь до собственной каюты и следующая четверть часа совершенно стираются из памяти Хакса, сгорают в пламени гнева, который никак не получается обуздать. Глупо было верить, что Рен хоть иногда в состоянии думать над тем, что он делает и с кем делает. «Самовлюбленный, эгоистичный, недалекий...» — но все эпитеты рано или поздно заканчиваются, а гнев сворачивается колючим комком где-то под ребрами, когда Рутгер выходит в главный ангар, к опущенной рампе «Ипсилона». — Верховный лидер приказал мне привести девчонку. Ваш доклад он выслушает позже, — голос магистра, абсолютно бесшумно материализовавшегося у него за спиной, звучит ровно и размеренно, словно он зачитывает вслух устав. — А вы... — начинает генерал, разворачиваясь лицом к Рену, и замолкает, потрясенный увиденным. Ошибившись в первую секунду и с ужасом осознавая причину ошибки. Сейчас Кайло, в черном наряде наподобие джедайского, выглядит почти точной копией Анакина Скайвокера. И, что самое страшное, ощущается так же — пронзительным холодом Силы, способной сломать человеку шею или вывернуть сознание наизнанку по щелчку пальцев. «... не собираетесь возвращаться», — пусть мысленно, но он должен это сказать. «Верно, — соглашается Кайло, — точнее, это буду уже не я. Не расстраивайтесь, вам точно не будет скучно, Хакс». «Я вас ненавижу...» — выходит глупо и жалко. «Я знаю, — мысленный смешок заставляет вздрогнуть против воли. — И ценю». Рен вежливо кивает генералу, жестом подзывает Рей, совсем незаметную в своей форме младшего офицера среди других снующих в ангаре людей, и поднимается по трапу. Хакс на секунду закрывает глаза, не желая смотреть, как шаттл отрывается от посадочной площадки, и резко выдыхает, восстанавливая контроль над своими эмоциями. У него есть дело, которое нужно сделать. С Реном или без, но механизм переворота уже запущен, и нужно удержать его в правильном русле. Не дав пожрать еще что-нибудь... ценное.