Искры

Второй день переговоров проходит как и первый — в бессмысленных разговорах о политике и сдержанной ругани на военные темы. Эмиссар генерала Органы, невысокая суровая женщина средних лет, когда-то бывшая помощником Мон Мотмы в последний год ее сенаторства, пытается что-то обсуждать с магистром рыцарей Рен. Но даже неискушенной в дипломатических играх Рей видно, как сильно он ее раздражает. Льстивым вкрадчивым голосом, в котором иногда прорезаются низкие мурлыкающие нотки, от которых краснеют оба секретаря эмиссара; роскошью одежд, так похожих одновременно на его старое боевое облачение и мантию сенатора; вычурной брошью в виде птичьего черепа и вызывающе черными ногтями. Именно к ним раз за разом возвращается взгляд подполковника Карински, поскольку смотреть магистру в глаза эмиссар избегает. Рей отчаянно скучает. Ее роль на переговорах сводится к тому, чтобы следить за честностью сделки. Но, поскольку в дипломатии и военном деле она одинаково не сильна, то единственное, за чем она реально может уследить, так это за тем, чтобы Рен не давил на делегацию Сопротивления Силой. Хотя магистру это не нужно, он прекрасно справляется с помощью слов. Поэтому Рей старательно пропускает их мимо ушей, пытаясь медитировать прямо в разгар обсуждения, но вместо этого краем глаза наблюдая за генералом Хаксом. Тот тихо беседует с адмиралом Акбаром, подчеркнуто игнорируя сидящего рядом со своим начальником Дэмерона. Тот, судя по плотно сжатым челюстям, предметом разговора сильно недоволен, и Рей решает прислушаться, но разобрать удается лишь обрывок фразы. Что-то про атаку на линкор, в которой принимали участие две эскадрильи, а сам Дэмерон, уничтоживший мостик исполинского корабля, был подбит и попал в плен. По, узнав, что «Холодное пламя» практически не пострадало, а разгерметизация мостика лишь помогла устранить неугодных, был в ярости, обвиняя Рена во всех возможных грехах. Но еще сильнее бравого пилота задело то, что его так и не разбудили во время разговора в лазарете «Финализатора». Упущенная возможность побеседовать с Анакином Скайвокером стала для него личным оскорблением. И Рей уже жалела, что была излишне откровенна в своем рассказе. С другой стороны, Дэмерон был доверенным лицом Леи, а, значит, генерал Органа достаточно хорошо его знала. Раз уж отправила в свое время на миссию по поиску карты с координатами Люка. «Странно, что никто так ничего и не сказал о... папе», — называть его так очень странно даже в мыслях, поскольку Рей совершенно не может представить Скайвокера в этой роли. «Учитель» звучит нейтральнее и ближе к истине, хотя те месяцы, которые девушка провела на Эч-То, запомнились ей скорее атмосферой отстраненности и равнодушия. И подавляющей, тяжелой воли, которой почти невозможно воспротивиться. «Неужели он тоже ждал от меня... проступка? Или, наоборот, не ждал ничего?» — за этими размышлениями она едва не пропускает начало очередного технического перерыва. Но успевает воспользоваться случаем и сбежать ото всех к огромному панорамному окну, из которого открывается великолепный вид на залитый полуденным солнцем город. Там она застывает, стараясь скрыть свое присутствие. Фокус, который ей пока удается лучше всего. Так она, по крайней мере, думает. — Как успехи в освоении джедайских премудростей? Соответствуют внешнему виду? — Рен возникает за спиной бесшумно, словно тень. И даже Сила не выдает его приближение. Рей вздрагивает, машинально цепляясь пальцами за рукав своей робы. Новенькой, сшитой строго по канону. Не такой светлой, как должна бы быть, судя по записям времен Республики, но это исключительно ради удобства и практичности, ведь Сопротивление не так богато, чтобы тратиться на бессмысленную церемониальную одежду для недоучки. Она упорно убеждает в этом сама себя, но в глубине души понимает — причина в другом. И внутренние слои ее одеяния, сшитые из серо-коричневой ткани, куда лучше отражают суть маленькой мусорщицы, слишком близко подошедшей к бездне и имевшей глупость смотреть в нее, как в зеркало. — Так себе, — сдержанно отзывается девушка. — Но в любом случае я теперь — джедай. — Как и мой отец до меня, — магистр глухо хмыкает, глядя на панораму бывшей столицы поверх ее плеча. — В тронном зале второй «Звезды Смерти» Люк Скайвокер произнес именно это. И ошибся. Рей оборачивается, готовая возразить, но вдруг умолкает, уловив глухую, тяжелую тоску, тонкой нитью тумана проскользнувшую между чужих щитов. Ведь это именно Бен Соло должен был стать лучшим джедаем из всех, кого учил Люк. А вместо этого... «Анакин Скайвокер тоже был джедаем, Избранным, согласно пророчеству рожденным из Силы, чтобы установить равновесие, — мысль щекочет затылок мнимым прикосновением. — Только вот беда — у ситхов было точно такое же пророчество». «Избранный дважды? — изумляется Рей, пытаясь уложить это в своей голове. — А разве так бывает? И... ведь он вернулся к Свету перед смертью?» Думать о том, что произошло за десять лет до ее рождения, кажется ей немного неуместным. Слишком долго она жила сегодняшним днем и смутной надеждой на будущее, лишенная памяти и возможности ухватиться за что-то еще, кроме смутного видения улетающего корабля и собственного жалкого крика. А потом все вдруг обрушилось на нее валом информации, часть из которой она до сих пор подвергает сомнению, но вынужденно принимает на веру, поскольку других источников нет. И уже не будет. «Я даже не знаю, что тебе сказать по этому поводу, — ей кажется, что Кайло давится смешком. — Дорогая кузина, ты же видела призрак, говорила с ним, присутствовала при убийстве Сноука. Ты серьезно думаешь, что там есть Свет?» «Ну... — Рей вспоминает жуткую, леденящую Тьму, волной затапливающую зал и обрушивающуюся на коленопреклоненную фигуру в облаке жгучих искр. — Может, где-то глубоко?» «Спросишь при следующей встрече, — теперь Рен откровенно веселится, — только сначала извинишься перед лордом ситхов за дурацкий вопрос, вдруг это несколько смягчит его... недоумение». Рей возмущенно фыркает, ловит недовольный взгляд эмиссара и, понизив голос, спрашивает уже вслух: — Когда будут результаты анализа? — животрепещущий вопрос. Ведь если окажется, что Лее она должна говорить «мама», то придется рассказывать историю с самого начала. А после этого точно будет большой скандал. Пусть принцесса никак внешне не отреагировала на известие о смерти Люка, кроме положенных в таких случаях скупых сожалений, но Рей знает, что внутри у нее при этом что-то сломалось. Но насколько важное и нужное..? — Завтра утром, — Кайло вертит в руках стакан с водой, разглядывая за окном что-то, видимое только ему. — Я думаю, что... версия событий, которую я изложил Сноуку, не соответствует действительности. Но даже если она окажется правдива... то Лее мы ничего не скажем. Не стоит портить то хорошее, что было у них с Люком. «Ты всегда называешь ее по имени, а не мамой, почему?» — Рей видит, как сжимаются пальцы на тонком стекле, и ждет, что стакан сейчас треснет, расплескав воду и разбрызгав во все стороны колючие осколки. Но магистр достаточно хорошо держит себя в руках. «Много причин, кузина. Больше, чем тебе стоит знать», — Рен оборачивается через плечо, оглядывая зал. — Думаю, если мы проболтаем еще пять минут, то суровая дама-эмиссар придет оттаскивать меня от последнего джедая лично, — замечает он насмешливо. — Но мы в любом случае ни о чем сегодня не договоримся. Карински не имеет права подписывать договор без генерала Органы, а та прибудет лишь завтра к вечеру. Но мое время она потратит охотно. Жаль, нельзя оставить ее на Хакса. — А генерал тут зачем? Ведь ни Орден, ни Сопротивление разоружаться не будут, — Рей выискивает взглядом приметную фигуру и прищуривается. — Странно, что они беседуют с Акбаром даже в перерыве. О чем? — Эндор, конечно, — Рен едва заметно качает головой. — Пройти мимо живого участника тех событий и не вытрясти все подробности? Хотя сейчас они уже просто обсуждают тактику Альянса времен битвы за Хот. — Это же было так давно, — пожимает плечами девушка. — С тех пор все изменилось, даже корабли совсем другие. — Военная наука куда консервативнее, чем тебе кажется, — мягко замечает Кайло. — Но слушать не обязательно, можно просто смотреть на генерала. Впрочем, ты и так это делаешь. Рей чувствует, как румянец заливает щеки, и благодарит всех богов за то, что с них еще не сошел загар. «Я... думала над тем, что было после того, как ты вывез меня с Эч-То, — даже мысленная речь носит оттенок смущения. — Зачем был тот сон?» «Мне нужно было, чтобы все участники нашего маленького заговора думали о чем угодно, кроме дела, — обманчиво ровно отзывается Рен. — А другого способа добиться этого я придумать не смог. Наверное, получилось немного... слишком, но риск был велик. Сработало лишь потому, что Сноук хотел обмануться». «То есть, все было понарошку? — разочарование буквально повисает в воздухе плотным облаком. — Только способ отвлечения внимания?» «Рейата, — Рен не говорит вслух, но от мысленного звучания своего полного имени Рей вздрагивает и прижимает пальцы к губам, давя невольный вздох. — Если ты до сих пор об этом думаешь, а думаешь об этом не только ты, то вся эта безумная затея имела смысл...» — Магистр, — прервавшая их неслышный разговор Карински зла настолько, что едва удерживает себя в рамках протокола. — Будьте так любезны уделить мне немного времени. — Разумеется, эмиссар. Но, прошу вас, лорд Рен, не магистр, — улыбка Кайло таится в уголках губ, почти незаметная стороннему наблюдателю, но на подполковника она производит сногсшибательный эффект. Карински застывает и начинает метать взглядом молнии. Рей коротко извиняется, сбегая к столу переговоров, благо перерыв уже закончился. И старается выкинуть из головы все то, о чем она только что говорила с кузеном. Но вместо этого снова ищет взглядом Хакса. Наталкивается на недоуменную гримасу и спешно опускает глаза, убеждая себя, что только что придуманный ею маленький мысленный эксперимент совершенно безвреден. Ведь она будет очень, очень осторожна. — Мне кажется, что вы позволяете себе слишком много, — эмиссар решительно уводит собеседника в галерею, отсекая от обеих делегаций. — И я сомневаюсь, что ваше присутствие положительно влияет на Рей. Пусть она и... — А мне кажется, что вы забываетесь, — Рен смотрит на нее снисходительно, словно на расшалившегося ребенка. — Обсуждать пути Силы я предпочту с тем, кто их понимает, а никак не с вами. Но кое в чем вы правы, мэм. Мы оба можем покинуть зал переговоров до завтра без малейшего ущерба для их процесса. Поэтому я могу лишь пожелать вам приятно провести вечер. Магистр коротко, на пределе допустимой вежливости, кивает и разворачивается к онемевшей от ярости женщине спиной. Та резко выдыхает, мысленно выдавая отборное ругательство и возвращается в зал, буквально излучая раздражение. «О, я надеюсь, вам там не будет скучно. Всем вам». День клонится к закату и успевает превратиться в густые сумерки, когда Хакс влетает в кабинет, с силой бьет по кнопке закрытия дверей и с остервенением трет лицо, словно пытаясь снять с него налипшую паутину. При этом он настолько сильно похож на вляпавшуюся в мокрую грязь кошку, что Кайло с трудом удерживается от смешка. Магистр откладывает датапад с текстом новой, только что законченной, версии договора на край стола, и с интересом ждет развития событий, покачивая в руках бокал. Наблюдать за чужой потерей контроля забавно. Особенно если объект наблюдений всегда гордился своей выдержкой. — Что это за дрянь? — генерал последний раз проводит по алеющей щеке пальцами, с усилием отнимая руку от лица и опуская ее вниз. Черная кожа перчатки натягивается на сжатом кулаке до скрипа, четко обрисовывая костяшки. Хакса все еще потряхивает, от отвращения и злости, насколько может судить Рен. С другой стороны, сидеть битых два часа и держать лицо, чувствуя, как тебя медленно ощупывают, проводя невидимыми пальцами то по скуле, то по волосам, удовольствия мало. Даже если таинственный воздыхатель держит себя в рамках и касается только того, что не скрыто одеждой. — Которая? — мягко уточняет Кайло, отхлебывая янтарно-желтую жидкость. С некоторых пор этот цвет уже не вызывает у него отторжения. — Прикосновения в Силе? Если да, то это дело рук Рей. «А девочка быстро учится, вся в папу. Только вот учится немного не тому». Рен тихо хмыкает в ответ на потрясенный взгляд собеседника. — Смиритесь, генерал, вы ей понравились. А наша маленькая мусорщица исповедует один простой принцип: «понравилось — хватай и беги». Ваше счастье, что утащить человека из-за стола переговоров непозволительно даже джедаю, — Кайло салютует Хаксу бокалом. — А то бы вы сейчас интересно проводили время в какой-то кладовке. «И узнавали много нового о характере некоторых взбалмошных девиц». — Похоже, представители обеих сторон Силы слишком боятся делать что-то своими руками. За исключением размахивания древним элегантным оружием, — генерал выделяет последние слова явным презрением. — А уж разговаривать словами не способны совсем. Столь явное внимание со стороны девушки Хаксу немного льстит, но вот способ, которым она его проявляет, вызывает исключительно отрицательные эмоции. Рен чуть пожимает плечами, делая вид, что утратил интерес к собеседнику. Проходит через кабинет и усаживается на широкий диван, оббитый насыщенно бордовой клонированной кожей, разметав полы роскошной мантии. Вкусы Айсард достаточно предсказуемы, но не ему жаловаться на недостаток гостеприимства. И на качество сервиса. «Все мы во что-то играем. Кто хорошо, кто плохо, кто вынужденно, кто нет», — Кайло смотрит на резной хрустать в своих руках, чуть взбалтывает жидкость, наблюдая за кружением подтаявших льдинок. Потом поднимает взгляд на генерала. — Поймите, наконец, что слова иногда излишни. Для одаренных Сила — еще одна плоскость бытия, объединяющая все остальные. Или лучше сказать пронизывающая. — И что с того? — Хакс смотрит ему в глаза, не мигая. Обжигая холодной яростью. — Пользуетесь вы ей в основном для принуждения и взлома чужих сознаний. Грубо и пошло. — Ошибаетесь, — в глубине зрачков Рена вспыхивает злая искра, — иногда принуждать совершенно не обязательно. Сила упруго толкается в чужие щиты, выискивая знакомый путь, давно оставленную лазейку, ведущую в самый дальний уголок памяти. Туда, куда заглянуть в прошлый раз не удалось. Теперь — удастся. «Что же вы так тщательно прятали, генерал?» Хакс моргает, чувствуя, как замедляется время. Опускает веки и падает в колодец с вязкой тьмой на дне, даже не успев испугаться. Падет долго, успев ощутить прикосновение бархатистого мрака к скуле, так похожего на знакомые горячие пальцы. Услышать слова, произнесенные почти двадцать лет назад. «Это слишком щедрое предложение, друг мой... И я... вынужден отказаться, Руди. Потом ты поймешь — почему...» А, открыв глаза, понять, что иллюзия рассеялась, а сам он сидит на коленях у Кайло, сжимая свой только что снятый пояс в руках. Рутгер медленно складывает его вдвое, внимательно глядя на пряжку и изгоняя все мысли из больной головы. После чего поднимает глаза, встречаясь взглядом с Реном. Хакс готов ударить наотмашь, стереть довольную ухмылку с этого длинного лица, но вместо этого видит полное недоумение с легкой ноткой паники. Магистр вжимается в высокую спинку дивана лопатками, пытаясь увеличить расстояние между ними. Глупое желание для того, кто только что заставил другого человека подчиниться своей воле, усадив на себя верхом со вполне понятными намерениями. «Мать безумия, почему я такой дурак?» Рутгер роняет пояс на пол и забирает из безвольной руки Кайло бокал. Отхлебывает сразу половину, понимая, что сейчас ему точно нужно выпить хотя бы для храбрости, и смотрит на магистра, щуря потемневшие глаза. — Скажите мне, Рен, — медленно произносит он, — почему манера тащить за хвост будущие неприятности, не выяснив, что находится по другую сторону хвоста, умиляет в три, но раздражает в тридцать? — Ничего крупнее крайт-дракона я пока не вытаскивал, — парирует магистр, не отводя взгляда. Он уже справился с собой и теперь играет в эту игру на равных, хотя некоторая скованность жестов выдает его напряжение. — Пока, — соглашается Хакс, наклоняясь вперед и кладя одну руку на спинку дивана, так, что нашивки на рукаве цепляются за пряди темных волос. — Кто знает, что будет дальше? — Никто, — почти беззвучно выдыхает Рен, а в его расширенных зрачках плещется что-то, чему Рутгер пока не может дать название. — Как я уже говорил вам однажды... — Хакс наклоняется еще ниже, осторожно касаясь чужих губ почти невесомым поцелуем. Но Кайло лишь опускает ресницы, позволяя целовать себя, но не предпринимая ничего в ответ, — я предпочитаю... — Когда вам отвечают, я помню, — теперь эмоции в глазах рыцаря понятны — насмешка с долей смятения. — Но не в этот раз. Все же, это было лишь ваше воспоминание. — Которое вы наверняка досмотрели до конца, — сухо замечает Хакс, отстраняясь. Кайло едва заметно кивает. Раскаяния за очередное вмешательство в чужой разум он точно не чувствует. — Ваша бесцеремонность оскорбительна, — генерал позволяет Рену забрать бокал обратно, но поймать взгляд магистра сразу не получается. Тот прячется за резным хрусталем. И Рутгер уверен, что Рен развернул бокал перед тем, как отпить, специально. В некотором роде закрепив поцелуй. — Ваша тоже, — улыбается уголком губ Кайло. — Вам ведь вполне удобно, насколько я вижу. А у меня уже ноги затекли. Хакс вспыхивает, неровные пятна румянца разливаются по скулам, а взгляд леденеет. Он одним движением соскальзывает с колен магистра, нервным жестом поправляя обшлаг рукава. Рен подает ему пояс, на секунду дольше нужного задержав его в руке. — Вы ведь были готовы ударить, — произносит он задумчиво, глядя на то, как Хакс перетягивает ремнем талию. Слишком сильно, как кажется рыцарю. — Почему не сделали этого? — Счел нецелесообразным, — отрезает генерал. — Ну да, конечно, — ухмыляется Рен последней плавающей в бокале льдинке. — Я верю в ваш самоконтроль. Резкий, на грани всхлипа, вздох заставляет его поднять глаза. Поймать и прочитать в чужом взгляде все невысказанное. — И прошу прощения, — тихо добавляет Кайло, впервые искренне извиняясь за свои действия. — Это было... лишним.