Радужный Феникс. Часть вторая.

POV Ника Отголоски пережитой боли продолжали одаривать меня болезненными спазмами в мышцах и подступающей мигренью. Но раздавшийся яростный рык в хоровом исполнении прозвучал слишком уж близко, заставив мои, казалось намертво склеенные «супер-клеем», веки широко распахнуться. Вот только ничего, кроме выжженной земли я не увидела, так как лежала в огромной яме. Вот только до меня стали доноситься такие звуки, от которых у меня перья дыбом встали. Такое чувство, что за пределами этой ямки схватились в жесточайшей схватке Годзилла с Кинг-Конгом, помноженных на сотню другую таких же монстров! Земля сотрясалась, рёв мощных глоток оглушал, а когда на меня полился фонтан багровой крови, заливая кратер, делая из него кровавый бассейн, моё тело подорвалось как ужаленное, без крыльев взлетая на метр от земли, чтобы через секунду замереть на краю поспешно покинутой ямы. От картины, представшей перед моими глазами, я почувствовала, как мои тяжёлые от чужой крови перья встают вертикально, превращая меня в испуганного нахохлившегося воробья. Некогда милая полянка, сейчас могла вызвать разрыв сердца от страха даже у Фрэди Крюгера! Изумрудная трава обильно залита рубиновой кровью, деревья повалены и вырваны с корнем, земля перерыта глубокими рытвинами, а яркие солнечные лучи сверкают на переливающейся чешуе дерущихся существ. Слух меня не подвёл! Дрались очень крупные противники! Множество разнообразных тварей, каждая из которых размером с небольшой фургончик! Огромные змеи с полной пастью иглообразных клыков, пауки, саблезубые звери похожие на помесь крокодила и пантеры и много ещё кого рвали друг друга на части. А когда я увидела яркую багровую чешую, мои глаза безошибочно выделили в этом побоище невероятно красивого дракона с небольшим и гибким телом. Я безошибочно определила в этом красивом создании Оринфай. Грация движений, хищность и элегантность! Даже когда клыкастая пасть Орин сомкнулась на шее обвившего её тугими кольцами змея, от неё невозможно было отвести глаз. Я видела, как она схватила этого червяка-переростка когтистыми лапами и, помогая себе мощными челюстями, оторвала у змеюки голову. Правда, когда драконица скинула с себя кольца мертвой твари, увидела, что от этих объятий у Орин сломались крылья и сейчас свисали безжизненными тряпками с торчащими окровавленными осколками костей. Но это не остановило воительницы. Она только тряхнула рогатой головой и как гибкая кошка кинулась на спину следующего врага, огромного чешуйчатого скорпиона с широкой пастью акулы, который вцепился в холку рычащей большой кошки с шипами дикобраза вместо шерсти. Я так увлеклась зрелищем, что проморгала, как парочка дерущихся непозволительно близко приблизились ко мне. Заметила только, как на меня несётся толстущий змеиный хвост на огромной скорости, обещая сломать словно щепку. Я даже испугаться толком не успела, а меня снесло в сторону нетронутых деревьев. Удивило меня отсутствие боли. Не было ни удара хвостом, ни жесткого приземления, поэтому я осмелилась открыть зажмуренные глаза. Я лежала в кольце сильных мужских рук, развалившись на широкой груди с гулко стучащим сердцем. Подняв взгляд выше, увидела Диониэля с гримасой боли на красивом лице. Это встряхнуло меня, и я мигом слетела с эльфа, падая на колени рядом с ним. — Диониэль, ты как? — громко спросила я, стараясь перекричать вой, рычание, шипение и крики сражающихся. — Нормально, — прохрипел эльф, поморщившись, сел и потёр плечо, на котором оторванный рукав, некогда белой, рубашки удерживался только благодаря узкому манжету на запястье. Судя по небольшому тормозному пути, именно это плечо пострадало от моего спасения, выполнив роль ручника. — Скорее, сюда, — крикнула Луна из-за деревьев, зазывающее махая нам рукой. Не успела я привстать, как Дио резко схватил меня за затылок, впечатывая в свои колени. Очень вовремя кстати. В том месте, где раньше была моя голова, пролетел острый осколок дерева, который, не застряв в моей черепушке, вошел в ближайшее дерево словно пика. Я немного охренела от холодного дуновения смерти прошедшей рядом, а Пресветлый решил не рисковать своими нервами и схватил меня как щенка поперёк талии себе подмышку, смытой тенью оказался под кроной нетронутого боем леса. — Оставайтесь тут, я должен помочь, — сказал светлый нам с Луной и ринулся обратно, на ходу окутываясь серебряной мерцающей дымкой, оборачиваясь в единорога. — Как он собирается воевать с ними, если недавно был ранен, да и боец из него не ахти? — обеспокоенно спросила я, в шоке наблюдая, как у прекрасного единорога передние копыта превратились в когтистые лапы, и он серебристой молнией носится от одного врага к другому, помогая иглистым кошкам. — И чего он тогда тупил, когда его в капусту крошили?! — возмущённо воскликнула я, смотря на эту машину смерти. — А ты бы смогла убить женщину, чей отчаянный крик буквально оглушает? — спросила Луна, выглядывая из-за дерева и внимательно глядя на бой. — Он ведь в форме единорога не может глушить ментальные способности. Да и не убили бы они его. Повелитель дроу конечно больной садист, но не дурак. Смерть Пресветлого ему была не выгодна. — А что вообще происходит? — задала я волнующий меня вопрос и плотно закуталась в крылья, стараясь прогнать холод, гуляющий под кожей. — Когда ты, с дуру, полностью раскрыла своё сознание, тебя затопило чужими эмоциями и желаниями, — проговорила голубая феникс и тоже завернулась в крылья. — От этого у тебя случился бесконтрольный выброс силы, который, благодаря отчаянному желанию скованных рабством дроу, был направлен на уничтожение ошейников. И сейчас свободные от подчинения эльфийки яростно уничтожают своих обидчиков. Но тёмные, идя сюда, подпитали себя основательно, да и защитными амулетами обвешались. В то время как бывшие рабыни опустошены магически. Драконица со своим котами пытается помочь, но как видишь, силы не равны. И теперь я чётко видела, что полсотни тварей отличаются от ста других. Эльфийки превращаясь в тварей подземелья, были крупнее и светлее мужчин. Коты-дикобразы старались помогать, но толку было не много, ибо каждая подземная зверюга была в разы крупнее. Правда, помощь Орин была очень действенной, она носилась красным смерчем, убивая врагов без жалости и промедления, и даже сломанные крылья и вспоротый бок её не останавливали. Но я видела, что эльфийки двигались всё медленнее, из яростных воительниц осталось меньше половины, мужчин же всё ещё вдвое больше. От волнения я начала грызть коготь. Сейчас на этой поляне идёт переломный момент в жизни дроу. Или женщины обретут сегодня свободу, или мы все тут сдохнем! И вдруг всё вокруг вздрогнуло, а небо полыхнуло радужной рябью, окрашивая поле боя красочной россыпью разноцветных бликов. Я вскинула голову вверх, но разглядеть причину магического возмущения не смогла. — Щит атакуют! — шокировано прошептала Луна, но даже сквозь шум драки я её услышала. Поэтому, когда пространство снова вздрогнуло и заплясало яркими огнями, а какофонию бойни разрезал звук трескающегося льда, я напрягла зрение и почувствовала лёгкое головокружение, после чего в полном охренении поняла, что смотрю, словно сквозь линзу бинокля! И то, что я увидела, наполнило моё сердце умопомрачительной радостью и счастьем, от чего хотелось рыдать и прыгать, радостно хохоча. В бескрайней синей вышине, над куполом магического щита тёмных, два невероятно прекрасных в своей ярости существа громили нерушимую защиту эльфов. Белый дракон, чья чешуя сверкала неогранёнными алмазами в лучах яркого солнца, с короной больших острых рогов, плавно переходящих в россыпь шипов по всей спине, с сиреневыми молниями, мягко оплетающими крупное мускулистое тело, и огромные мощные крылья с кожистыми перепонками, одно из которых переливалось радужным перламутровым сиянием. И сказочно прекрасный Ледяной феникс в истинной форме! Эта огромная птица не уступала в размере дракону и выглядела как искусная скульптура вырезанная то ли изо льда, то ли из бриллианта, отдалённо напоминая беркута. Отличался феникс от знакомого для меня ястреба — красивым хохолком с заострёнными, хищно торчащими ледяными пиками; клюв длиннее и более загнут; сгиб невероятно огромных крыльев венчался подвижным крюкообразным когтём; перья заострёнными кинжалами периодически топорщились и переливались льдистой синевой, только на одном крыле разбавляясь разноцветными яркими переливами; хвост длинный и подвижный, как у сказочной жар-птицы, с острыми гранями, а опасная когтистая кисть имела огромные загнутые диамантовые серпы. Все эти детали мой мозг жадно впитал в считанные мгновения. Я сразу узнала Акиро и Айнона, от радости забывая, что оказалась тут из-за них, с алчностью впитывая их образ. Они так гармонично дополняли друг друга, чередуя атаки переплетённой молнией струи огня и напора жидкого азота вспыхивающего льдистыми языками пламени, с мощными и сокрушительными физическими атаками острых когтей, что магический щит мерцал и трещал всё сильнее. Уже вскоре можно было разглядеть паутину широких расщелин, расползающихся всё сильнее на фоне чистого голубого неба. Непробиваемый щит тёмных эльфов жалобно скрежетал в своих предсмертных содроганиях, больше не сверкая разноцветным сиянием перестав походить на стенку мыльного пузыря. Теперь создавалось впечатления, что щит был как стеклянная потрескавшаяся банка, которая накрывала собой мелких насекомых. А когда Кир и Айнон синхронно скоординировали магическую атаку на ослабленную часть защитного купола, он с оглушительным звоном битого стекла разлетелся в дребезги, на миг ослепив яркой белой вспышкой. Когда я смогла проморгаться, то ситуация на поле боя разительно изменилась. Два светлых вихря, рвали воющих дроу на куски без всякого напряга, заливая свои светящиеся шкуры багровой кровью врагов. Эльфийки от такой поддержки оживились, открылось второе дыхание, и они с маниакальным остервенением принялись вновь кидаться на своих поработителей. С помощью Кира и Айнона, которые своей мощью смели зарвавшихся дроу, благодаря Орин и её команде, помогавшим опустошённым женщинам, вследствие Диониэля, выручающего упавших и спасая проигрывающих, бой закончился в считанные минуты. Сбросив форму подземных тварей, горстка уставших и изнеможённых, но безумно счастливых женщин, попадала на землю, с улыбками глядя на чистое небо, а белый дракон и Ледяной феникс двумя мощными танка ринулись в мою сторону, не обращая внимания на чвакающую кровавую жижу под их лапами и ошмётки оторванных частей тел. Я же реально очконула, когда меня резко схватила чешуйчатая лапа Кира, вытаскивая из-за дерева, в которое вцепилась как в родное, и утробно урча, прижала к тёплой грудине рептилии, а Айнон потёрся о моё плечо крупной головой, блаженно вдыхая мой запах. Автоматически мой мозг с удивлением фиксировал, что там, где ледяные острые пики перьев феникса соприкасались с моим телом, лёд как бы исчезал, подставляя мягкий пух белоснежных пёрышек. Но испугали меня их глаза! Фиолетовые и стальные озёра возбуждённо мерцали, у Кира даже вспыхивали маленькие молнии, а у Айнона радужка украсилась морозным рисунком, и у обоих в их невероятных глазищах светилось полное отсутствие человеческого сознания! Сейчас, два здоровенных хищника, полностью подчинённых инстинктам и первобытным эмоциям, абсолютно неконтролируемая мощь весом в несколько тонн, зажали между собой моё маленькое и хрупкое тело, нежно поглаживали с радостным воркованием, не замечая, как испуганно тарабанит у меня в груди сердечко. Я чувствовала себя безвольной марионеткой от парализовавшего меня страха. Даже когда нас окружили эти мерзкие дроу, меня так не крыло, а сейчас просто какая-то паническая атака! Мышцы задеревенели, сердце колотится в горле, перья по всему телу встали дыбом, крылья, словно включённый вибромассажёр дрожат, холодный пот мелкими бисеринками выступил на спине, а пальцы судорожно вцепились в держащую меня лапу до того сильно, что костяшки побелели. Оправдывала себя тем, что тёмные хоть и гады, и садисты, но вполне предсказуемы. А вот чего ожидать от диких и, для меня, сказочных существ, я не знала. До меня, сквозь панику, не сразу дошло изменение в тональности урчащих вибрациях этих одичавших. Но колоссальным усилием железобетонной воли я сглотнула вязкую слюну, отвесила себе мысленную оплеуху кувалдой и подавила топившую меня панику. Этот бой с собой занял не более минуты времени, а страх сменился не менее сильным гневом. На себя! Нашла время, дура пергидрольная, играть в неженку с психоделическим расстройством! И только когда злость прочистила мою блондинистую голову, я поняла, что Кир и Айнон больше не издают радостных и воркующих звуков, а тихо и жалобно скулят. Этот наполненный страхом, бессилием и непониманием звук, издаваемый двумя большими, но растерянными и встревоженными существами, хлестнул меня острее плети, недавно «рисовавшей» абстрактные линии на моей коже. Настолько сильными эмоциями был пропитан тихий скулящий вой этих ласковых великанов, что смыло мой гнев и остатки страха тёплой волной щемящей нежности. Кир бережно прижимал к себе радужную фигурку, взволнованно и крайне аккуратно, прикасался щекой к мелким серо-голубым чешуйками на моей макушке, а Айнон уткнулся птичьей головой мне в грудь, мелко подрагивал от беспокойства, нервно топорщил перья, осыпая меня мелкими волшебными снежинками. Наконец я осознала, что звериная сущность моих мужчин никогда не причинит мне вреда! Именно они обезоруживающе искренни и честны в своих чувствах. Именно феникс и дракон на голых инстинктах выбрали меня, признали парой, доверились, раскрывая свои хрустально-чистые души, щедро делясь со мной теплом и внутренним светом. Я поняла это именно сейчас, когда животная часть души моих непрошеных мужей подавила их человеческое сознание, запечатывая вместе с разумностью такие качества как рациональность, жажда выгоды, лживость, эгоизм, гордость и мужскую твердолобость, оставляя лишь оголённые любящие сердца двух сильных существ. И я своей паникой безжалостно полоснула зазубренным лезвием по открытым нервам и так испуганных моим исчезновением хищников, делая больно и морально убивая своим страхом. Мне стало очень стыдно, за свои иррациональные эмоции и нестерпимо сильно захотелось искупить вину за причинённую боль. Поэтому даже не удивилась, когда ощутила, как внутри меня, распирая рёбра, разрастается тёплый клубок из золотых нитей, наполняя солнечным светом, согревая озябшее тело, пробуждая чувства к этим доверчивым здоровякам. А следом из моей груди выстрелили два слепяще-ярких янтарных луча, прошивая грудины Кира и Айнона, чтобы ласково укутать своим сиянием их большие сердца. Взамен же и сама получила серебренную и мерцающе-фиолетовую нити, плотно окружившие в защитном пузыре мой золотой шарик магической сущности, словно обещая охранять и защищать. Я так была поглощена этим магическим таинством, творимым между нами тремя, что не видела как все присутствующие на поляне существа с благоговением и трепетом смотрят на наши прижавшиеся друг к другу тела. Мне был просто безразличен остальной мир, я с закрытыми глазами упивалась чувствами единения, спокойствия, нежности и любви. Поэтому не видела ослепляюще-белого света охватившего наше трио, размывая контуры тел, искажая и меняя форму ящера и феникса. Не заметила, как вместо уютных драконьих объятий оказалась сидящей на руках у обнаженного Акиро, плотно прижимаясь щекой к его гладкой груди, а Айнон лежит на моих ногах, уткнувшись беловолосой макушкой в мой живот, и крепко обнимает мои коленки. Мне было так хорошо, что мозг, опьянённый небывалым выбросом эндорфина, довольно лениво зафиксировал смену моего положения, проигнорировав факт коллективного нудизма, но акцентировал внимание на шелковистых платиновых прядях довольно жмурящегося феникса, которые я бездумно накручивала на пальцы. И только шокированные женщины, с не менее офигевшим Диониэлем, жадно смотрели на три разноцветные сияющие нити, соединяющие души трёх магических созданий, связывая их воедино навеки вечные, обещая единство и после смерти. Каждый из присутствующих на этой окровавленной поляне, скрупулёзно и трепетно впитывал мельчайшие детали редчайшего чуда, которое им довелось узреть, а я, невежа, не знала, что нас одарили редчайшим даром Вселенной, поэтому просто тихо нежилась в подаренном тепле, отогревая замёрзшую у тёмных эльфов душу. Хотелось просто продлить это чувство счастья у тихой гавани спокойствия и замереть в нём как скарабей в янтаре. Жаль, но эту эмоциональную утопию с треском битого стекла разрушил тягучий женский голос, с сексуальными мурчащими нотками: — Я уж думала, не дождусь! Вздрогнув всем телом, я как будто вынырнула из вязкого киселя. Звуки окружающего мира резко ударили по ушам, вызывая секундную дезориентацию. Удушающий запах крови и фекалий из вспоротых животов, чуть не отбил нюх, вызвал сильную тошноту, но пустой желудок только жалобно скрутился в болезненном спазме. Закружившаяся голова и замелькавшие в глазах тёмные кляксы радости не добавили, а прохладный ветерок, погладивший моё обнажённое тело, покрыл озябшую кожу мелкими мурашками. Пипец! Что за фигня?! Такое чувство, словно я долго сидела в изолированной от мира банке, слепая, глухая и под завязку накачена сильной наркотой, ибо кроме радости и всепоглощающего счастья мой розовый рай больше ничего не пропускал, а потом меня резко швырнули в убойную, в своей многогранности, реальность! Когда мне удалось проморгаться и немного адаптироваться к агрессивной действительности, заметила такого же пришибленного Айнона, лежащего на земле и усиленно трущего слезящиеся глаза. Я же развалилась на широкой груди Кира, слегка подпрыгивая от его рваного и частого дыхания. Приподняв голову, с мстительным удовольствием замечаю болезненную гримасу на породистой мордахе дракона и его бесперспективные попытки зажать чувствительные уши. Да, я зла и обижена на этих петухов, из-за вспыльчивости которых мне пришлось познакомиться с гостеприимством неадекватных дроу и выдержать ни один день виртуозных пыток! Также помню о навязанном двойном замужестве, на которое я определённо не давала согласия, и это разжигало моё тихое бешенство, а отсутствие возможности изменить или повлиять на ситуацию меня вообще убивало! И если эти два деспотичных и эгоистичных куска мяса думают, что после моего единения с их звериной частью я вдруг вспыхну всепрощением и всё будет зашибись, то их ждёт охренетительный в своей величине облом! Я приняла их внутреннюю суть, чистую и искреннюю, но не мужчин! Им придётся сильно постараться, чтобы пробить толстую стену моей обиды, выстроившейся между нами. Запастись океаном терпения, если хотят воскресить былые робкие ростки моих зарождавшихся чувств, но вытравленных жалящей плетью в умелой руке палача. И конечно всё это будет возможно, только если им удастся завоевать моё сильно атрофированное и искалеченное доверие. В считанные мгновения, пока парни не до конца оклемались, я, как истинная женщина, накрутила сама себя до состояния разжижающей мозги ярости. С рычанием вскочила с груди Акиро, набрала полные лёгкие живительного кислорода и голым полутораметровым и красномордым агнецом, с раздутыми, как у жадной белки, щеками, собиралась разразиться длинной обвинительной тирадой, густо приправленной отборным матом, но споткнулась взглядом о стоящую рядом женскую фигуру, и со свистом выпустила заготовленный воздух. — Не думала, что мне будет так тяжело привлечь внимание, — сверкая звериными клыками в широкой ехидной улыбке, томно протянула… дроу? Или..? Понимание обожгло не хуже раскалённой стали, от чего у меня сердце в груди сделало виртуозное сальто и я, громко стукнув упавшей челюстью, шокировано заскользила жадными широко раскрытыми глазами по телу новоприбывшей, с особым интересом замирая на характерных особенностях свойственных этому… виду.