Локти и любовь

Войдя в гостиную, казалось, будто я случайно попала на чьи-то похороны – странно и угнетающе. Комната была тиха, настроение ужасно, и у меня было ощущение, что я вторгаюсь во что-то. Даже потрескивание горящих дров в камине не делало обстановку уютнее. Я поколебалась и вошла в комнату, и тут же обрадовалась, увидев Джеймса – вот кто мне все объяснит! Но мои быстрые шаги тут же замедлились, когда я увидела, что он сидит там со всей квиддичной командой, и они все выглядят несчастными. – Джеймс? Что происходит? – осторожно спросила я . Мой голос вырвал его из прострации, и он удивленно на меня посмотрел. – Роуз, привет, – у него был убитый вид, как будто ему физически больно было говорить. – Это Альбус. Его руку раздробил случайный бладжер. Он не сможет завтра играть. У меня отвисла челюсть: – Что? О боже мой! Он в порядке? – Злой, как черт, – ответил Джеймс. – Пытается вырваться из больничного крыла, но Помфри не дает. – Мерлин, – это все, что я смогла выдавить. Это было нехорошо. Было очень нехорошо, и это говорит тот, кому плевать на квиддич. – Мне так жаль, Джеймс... И что, мы ничего не можем сделать? Джеймс вздохнул: – Шансы на то, что Ал сможет играть почти равны нулю, Зои не готова, и у нас нет времени натренировать кого-нибудь еще! Это всегда был Альбус, понимаешь? Я никогда не думал, что нам придется заменить Альбуса! – он опустил голову на руки. – О боже... Я бы хотела помочь, но я бесполезна в квиддиче. Я пойду навещу Ала. Буду в больничном крыле, если что-нибудь понадобится, – я погладила его по плечу и вышла из комнаты. Джеймс не шутил, когда сказал, что Альбус зол. – Она даже не болит! Я в порядке! Женщина, вы что, не видите, что я в полном порядке! – вот что я услышала, когда вошла в Больничное Крыло. Можно было точно сказать, что Альбус переживал не лучшие времена. – А ну лягте немедленно, молодой человек, и помолчите, пока я дам вам еще одну дозу! – рявкнула целительница, бормоча что-то о пустоголовых мальчишках. Можно было точно сказать, что Помфри тоже поживала не слишком-то. Альбус раздраженно простонал, падая на гору из подушек. – Привет, – сказала я, присев на его кровать. – Как ты? – О, привет, Роуз, – он грустно улыбнулся. – А ты как думаешь? – Она и правда не болит? – спросила я, осторожно пощупав его руку. – Охренительно болит. – Ох, Альбус, – вздохнула я. – Просто не могу поверить, что это случилось! – воскликнул он. – В первый раз за многие годы меня ударило бладжером, и это просто должно было случиться перед нашим первым матчем. Я не знаю, смеяться мне или плакать. – Ну... – я попыталась придумать что-нибудь позитивное. – По крайней мере это только первый матч, а не финал или что-то вроде того. Альбус вздохнул. – Понимаешь, я могу играть левой рукой! Я знаю, звучит высокомерно, но я могу выиграть игру одной рукой! Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь успокаивающее, но тут двери распахнулись, и в больничное крыло влетел решительно выглядевший Джеймс, а за ним поспешала Зои. – Роуз, – сказал он со стальной решимостью, и без долгих приготовлений тут же швырнул бомбу мне под ноги. – Я хочу, чтобы ты сыграла завтра за ловца. – Что? – хором ошарашено вскрикнули мы с Альбусом. – Нам надо, чтобы ты сыграла завтра в квиддич за ловца, – повторил Джеймс, непоколебленный нашим недоверием. – Что?! – снова вскрикнула я. – Это что, такая шутка? – Я серьезен, Роуз, – ответил он все тем же пугающим тоном. – Мужик, ты в порядке? – спросил Альбус. – Я знаю, все в панике, но давай без истерик. – Джеймс, да ладно тебе. Ты говоришь обо мне. О Роуз Уизли, которая никогда не принимает участия в семейных свалках из страха за свою жизнь, а ты хочешь, чтобы я в настоящем матче участвовала? Ты хочешь, чтоб я летала? Определенно спятивший чувак только кивнул. С моих губ чуть было не сорвался смех, но тут на меня снизошло ужасное понимание, что он действительно говорил серьезно. – Ты моей смерти хочешь?! – задохнулась я в панике и неверии. Когда это не сработало, я решила попробовать другой подход. – Ты хочешь, чтобы я проиграла для тебя матч? – Роуз, я видел, как ты летаешь. Ты молодец. – Да, Роуз. Помнишь, как ты спасла мою палочку? Это было потрясающе! – подбодрила меня Зои. – О господи, да вы наверное шутите, – пробормотала я. – Лучше уж пусть будет будто вы шутите. – И у тебя отличные рефлексы, – вмешался Джеймс. – Ребята, да ладно вам. Да ла... – меня прервало яблоко, внезапно полетевшее мне в лицо, и я инстинктивно пригнулась, и к моему ужасу, оно каким-то образом оказалось у меня в руках. Я тут же его бросила, будто оно было ядовитое, и посмотрела на Альбуса, чувствуя себя преданной и брошенной. – Как ты смеешь! Я повернулась к Джеймсу, который смотрел с самодовольным видом, Альбус смотрел задумчиво, а Зои ободряюще улыбалась. О Мерлин, это все так нехорошо. – Нет! – в ярости воскликнула я, как будто одной силой голоса могла выбить из них эти ужасные мысли. – Нет, нет, нет, нет. Этого не будет. Я не могу. Серьезно, ребята. Я не могу. Это не смешно. Я не умею играть в квиддич, я даже летать не умею, во имя Мерлина! Я боюсь высоты! Только от того, что я один раз полетала с Зои, еще не значит, что я смогу летать во время квиддичного матча! Я проиграю ваш матч, я гарантирую это! Я даже от земли наверное не оторвусь, когда раздастся свисток. В итоге я просто буду бегать кругами по полю и надеяться, что снитч опустится ко мне, чтобы его поймать. Я не могу! – я просительно посмотрела на них, но они только брови приподняли. – Пожалуйста! – Слушай, Роуз, ты летаешь раз в десять лучше, чем я, – успокоительно сказала Зои. – Гриффиндор нуждается в тебе. Кто еще может это сделать? – А как же те, которые тоже пробовались? – в отчаянии спросила я. – Должен же еще хоть кто-нибудь в Гриффиндоре, кто умеет летать на чертовой метле! – Они все фиговые, – лениво отмахнулся Джеймс. Я яростно потрясла головой: – Слушайте, ребята, тот раз у озера был только один раз, это случайность. Я ужасно ненадежно летаю, вы не можете на меня полагаться. Я вам точно все испорчу. Вы тогда впервые за много лет видели, как я летаю, да я и летала-то впервые за много лет. Как вы можете на этом основываться? И разве вы не помните, что я в конце концов упала в озеро? Вы что, забыли эту мелкую деталь? – Ты никогда плохо не летала, Роуз, – заметил Альбус. – Тебе просто это не очень нравилось. – Не очень нравилось? – почти взвизгнула я. – Да я это ненавидела, терпеть не могла, я была в полном и абсолютном ужасе! Они просто на меня смотрели. – Не заставляйте меня это делать? – умоляла я, мои губы дрожали. – Пожалуйста. – Я бы не стал тебя просить, если бы не верил, что ты можешь, – мягко, но уверенно ответил Джеймс. – Но я не хочу, – слабо ответила я. В глазах Зои было сочувствие, но твердый взгляд Джеймса ее перевешивал. – Роуз, ты знаешь игру назубок. Эти новички тебе в подметки не годятся. – А как же Альбус? Ведь еще есть шанс, что мадам Помфри его допустит! – воскликнула я. Три невоодушевленных взгляда, которые я получила в ответ, говорили об их чувствах лучше каких-либо слов. – А что вы сделаете, если я откажусь? – спросила я. Последовала секунда тишины, и Джеймс переспросил: – Это ведь гипотетический вопрос, правда? – О боже, не могу поверить, что это происходит, – пробормотала я, как будто мои ночные кошмары стали реальностью. – Почему вы так со мной поступаете? Почему? Я не смогу справиться с таким давлением! Почему мне хотя бы не поиграть за охотника или загонщика? Почему это должен быть чертов ловец? – Ты не знаешь, над какими стратегиями мы работали, и как я уже сказал, у тебя отличные рефлексы, и ты увидела снитч раньше нас всех во время матча Слизерина с Хаффлпаффом, – ответил Джеймс. В ответ мне только и оставалось что жалким образом ныть. – Спасибо огромное, Роуз! Спасибо, спасибо, спасибо! – Джейме заключил меня в медвежьи объятья, что не особенно меня порадовало. – Я вас всех ненавижу, – печально сказала я. – Я так вас всех ненавижу. – Мы любим тебя, Роуз, – спокойно ответила Зои. – Вам всем лучше бы приготовить чертовски хорошие подарки на мой день рождения. Хотя нет, будем реалистами – скажите чертовски хорошую речь на моих похоронах. – Ты отлично справишься, Роуз, – сказала Зои. – Как бы то ни было, лучше уж ты сыграй вместо меня, чем кто-нибудь другой, – такие слова Альбуса многого стоили. Но все равно, моего внезапного желания блевануть это не уменьшило. В течение ночи я просыпалась несколько раз, и когда уже в принципе можно было подниматься, для меня это стало облегчением, так я могла перестать психовать о своей неминуемой судьбе и предстоящих событиях. – По-моему, ты поступаешь очень храбро, Роуз, – сказала Ингрид. – Очень благородно и самоотверженно с твоей стороны. – Спасибо, – пробормотала я в ответ. – И неважно, что выйдет в итоге. Конечно, главная цель – победить, но не думаю, что кто-нибудь рассердится, если ты не поймаешь снитч. Об этом я не думала. Все думали, или вернее знали, что я дерьмово летаю, так что они ведь немногого будут от меня ждать, верно? – Мне-то точно не будет дела, поймаешь ты снитч или нет, – улыбнулась она. Я слабо улыбнулась в ответ. – Спасибо, Ингрид. Но все, что сделала Ингрид, чтобы успокоить мои нервы, пропало втуне, потому что когда я вошла в Большой Зал, я была комком нервов. Комната вся сочилась ожиданием, все взволнованно болтали, гордые гриффиндорцы и не менее гордые рейвенкловцы делали ставки, а я... Я сидела в уголке и переживала нервный срывчик. Я пыталась заставить себя проглотить кусок тоста (он всегда был таким сухим и безвкусным?), когда внезапно Ральф втянул меня в беседу: – Пф, тут Альфи думает, что Рейвенкло выиграет с перевесом в тридцать очков. Вот умора, а, Роуз? Как ты думаешь, мы их обыграем в пятьдесят очков или восемьдесят? Меня едва не вырвало тут же на месте, и я быстро рванула к ближайшему выходу. Можно сказать, что утро перед игрой было темным для меня временем. Мой мысленный процесс состоял приблизительно из вот такого потока: "вот дерьмо-дерьмо-дерьмо-дерьмовое-дерьмище". И дерьмо мне было гарантировано, потому что, давайте будем честными, я же в полном дерьме. Что я вообще, черт возьми, делаю? Какого черта я творю? Я не могу играть в квиддич! Я подведу весь Гриффиндор! О Мерлин, о Мерлин, о Мерлин, о Мерлин. Я могла думать только о бедном Альбусе, который беспомощно сидит в Больничном Крыле, и единственное, что помогает ему держаться – капелька надежды, что Гриффиндор может выиграть. Капелька надежды, что я поймаю снитч. Дерьмо-дерьмо-дерьмо-дерьмо-дерьмоооо.. Так, дыши, Роуз, дыши. Я заставила себя думать позитивно. Ты сильная, уверенная в себе молодая женщина. Ты гриффиндорка, ты префект Гриффиндора. У тебя высшие оценки за последние три эссе. ДА КОМУ НА ХРЕН КАКОЕ ДЕЛО ДО ОЦЕНОК? Черт побери, я что, это сейчас подумала? Я схожу с ума. Я сошла с ума, это все, что приходит мне в голову. Но честно, оценки не помогут мне выиграть квиддичный матч. И мой факультет меня не поймет, если я им пропищу жалкую чушь вроде: "но у меня пятерка за такое сложное эссе по зельям!", если я упущу снитч. О черт побери, чертов снитч не моя главная сейчас проблема – проблема в том, чтобы забраться на метлу и пережить игру. Я подведу Джеймса, и подведу Альбуса, и подведу всю команду. Не говоря уже о всем факультете, и опозорюсь перед всей школой. Кто сможет серьезно считать меня после такого префектом? Я проверила часы. О Мерлин, до матча осталось сорок пять минут. Я не могу. О боже, я действительно думаю, что не смогу. Но если я не смогу, то однозначно подведу Джеймса и всех. О боже, КАК Я В ЭТО ВСЕ ПОПАЛА? Тут где-нибудь есть секретный проход из школы в Австралию? Там должна быть волшебная школа... А если нет, то я просто найду там пляж и буду отдыхать. Ни о чем не думая, мои ноги сами понесли меня к библиотеке, и как только я вошла, мои нервы чуть успокоились, когда я уловила запах книг. Полки и полки книг. Но облегчение быстро оформилось в раздражение и разочарование. Разочарование, что даже мое святилище не может мне помочь. В конце концов, что книги могут сделать против гравитации, семи агрессивных игроков в квиддич и разочарования всего факультета? Я чуть не расплакалась, с трудом удержавшись от желания сбросить какие-то древние книги на пол, и потопала прочь. – Ого, – раздался голос спереди. – Все в порядке? Я подняла голову и увидела Скорпиуса, встревоженного, но с веселым огоньком в глазах. Ах, у тебя веселый огонек в глазах, Малфой? Щас покажу тебе веселый огонек! Только я открыла было рот, чтобы сообщить, что о нем думаю, как вдруг все желание ругаться испарилось, и осталось только отчаяние. Я подведу команду, подведу факультет, и что я могу сделать? Я просто отчаянно посмотрела на него и шагнула прямо ему в объятья. Понадобилась секунда, чтобы он отреагировал, но думаю, он понял мое отчаяние и горе, и обнял меня, и я благодарно осела в его руках. Вдохнув его запах и спрятавшись лицом в его груди, на секунду я испытала покой. Как будто его тело было стеной между мной и квиддичем. Временная безопасная гавань. Ему хватило такта не задавать вопросов, а только гладить меня рукой по спине. Через несколько минут я отстранилась. – Спасибо. Мне было это нужно. Он отмахнулся от благодарности. – Ты в порядке, Роуз? Этого хватило. Как будто гора камней свалилась мне в живот, так меня накрыло реальностью. – Я должна играть в квиддич. Больно даже было это говорить, принимать правду. – Что? – кажется, он наивно ожидал продолжения шутки. – Матч. Матч, который, – я проверила часы, о боже, – через полчаса. – Увидев его растерянное лицо, я продолжила. – Альбуса ударило случайным бладжером на вчерашней тренировке. Некому его заменить. Джеймс заставляет меня играть. Играть на месте Ловца. Они хотели сохранить это в секрете. Я прямо видела, как его мозг пытался переварить эту невероятную информацию. Потом я прямо видела, как он пытается скрыть растерянность, в бесплодной попытке заставить меня почувствовать себя лучше. – Так, давай начнем с начала. Ты играешь за ловца на игре Гриффиндор против Рейвенкло, против Шона Пайка? – с сомнением сказал Скорпиус. – Мне кранты, Скорпиус, – отчаянно посмотрела я на него. – Кранты! – Нет, Роуз, тебе не кранты, – тут же ответил он. Я не купилась, и нервозность снова накатила на меня со всей силы. –Ты не представляешь, Скорпиус. Я не могу играть в квиддич. Не могу. Там так высоко, и там... – Роуз, – перебил меня Скорпиус, в попытке остановить мою тираду, но так как я начала, то уже села и поехала: – О боже, я подведу семью, и команду, и факультет... Какой смысл держать шестерых игроков, если все зависит от чертова ловца? Все зависит от тупого мячика и двух тупых игроков. Боги, квиддич – идиотская игра, и Джеймс идиот, почему он заставил меня играть именно ловца? Почему он вообще заставляет меня играть? Как я могу играть против людей, которые тренировались годами? – Мой голос становился все выше, и все истеричнее, а я начинала все больше и больше задыхаться от ужаса. – Роуз, Роуз! – почти вскрикнул Скорпиус, осторожно положив руки мне на плечи и глядя мне в глаза. – Все хорошо. С тобой все будет хорошо. Ты меня слышишь? Я просто смотрела на него, дыша тяжелее, чем обычно. Он немного расслабился, но его руки оставались на моих плечах. – Так, дай-ка мне подумать. Подумать? Подумать? О чем тут можно думать? – Хорошо, – сказал Скорпиус спустя минуту. – Шон Пайк. Он с пятого курса, его обычно тянет на левую сторону, он не самый быстрый ловец, но у него хороший глаз. Я слышал, он тренировал финт Вронского. Он офигеет, когда увидит тебя вместо Поттера, может немного обнаглеет, используй это в свою пользу. Мое дыхание стало чуть легче, и я кивнула. Возможно, это было самое полезное, что я слышала за весь день. – Не позволяй ему тебя пугать. Он попытается играть всякими крутыми трюками, просто игнорируй его, просто... Представь, что ты читаешь ему нотацию, за то что он гуляет после отбоя. Уголки моих губ чуть поднялись вверх. – Хорошо, я попробую. – Я никогда не видел, как ты летаешь, но ты будешь в порядке. Поттер... Он попросил тебя не без причины, и когда дело касается квиддича, я ему доверяю. Увидев, что я все еще немножко, да нет, очень множко паршиво выгляжу, он продолжил: – Как бы то ни было, помни... Я никогда не думал, что такое скажу, но в конце концов, это же просто квиддич. Уголок его рта чуть скривился, и я повторила за ним. Он проверил время. – Тебе лучше идти. Но я не хотела идти, идти – это значит играть в квиддич, встретить команду, всю школу. Я просто хотела быть здесь. В коридоре, со Скорпиусом. Когда я не двинулась, он чуть подтолкнул меня к двери. – Я не хочу, – проныла я. Скорпиус тихо рассмеялся на это. – Я серьезно, можно я спрячусь в слизеринской гостиной? Никто не станет искать меня там. Он весело рассмеялся. – Ты так психовала, что будет пустой тратой времени и нервов, если ты все же не пройдешь через это. Мне это не показалось очень смешным. Он взял меня за плечи и повел к двери. – Идем, я буду на трибунах, ты справишься. – Хорошо, – выдохнула я. – Спасибо. За все. – Удачи, Роуз, – с улыбкой сказал он, и это меня ничуть не успокоило, развернулся и оставил меня одну в коридоре. Я нервно вздохнула, на секунду прикрыла глаза, пытаясь представить матч, пытаясь представить, как уверенно летаю над полем. Я услышала шаги в коридоре и заставила себя двигаться в сторону раздевалок. Я просто должна была дышать. Как сказал Скорпиус, это просто квиддич. Жизнь будет продолжаться, и через три года я даже и не вспомню об этом случае. Ну... Это будет зависеть от того, насколько эпично я провалюсь... Нет, Роуз, даже не думай. Я просто должна выйти и попытаться сделать все. Это все, что я могу. Это все, что от меня требуется. Я должна это сделать, для Джеймса, который так трудился, и для Альбуса, которому, на самом деле, было хуже чем мне, он по-прежнему беспомощный в больничном крыле и ничего не может сделать. Я должна это сделать. Мои родители воевали на чертовой войне, я могу сыграть один квиддичный матч.