Пять лет спустя

Человеку непосвященному показалось бы, что работа аврора — очень увлекательная и даже, можно сказать, романтичная. Но помимо детективных приключений в ней было много рутинной тягомотины, одно воспоминание о которой вызывало у Гарри зевок. Особенно досаждали утренние собрания, что очень напоминали заседания захудалого сельсовета. Происходили они в специальном небольшом зале с круглым столом, во главе которого Биркли и толкал свои речи. Отдельный столик возле двери существовал для тех, кто сильно опоздал — как сегодня Джастин Коллинз (юный, перспективный, но слишком борзый рейвенкловец), либо для тех, кто очень не любил начальника, — как Гарри Поттер. Утренняя полудрема влияла на всех — поэтому авроры коротали время, как могли: кто-то разгадывал магические сканворды, кто-то дописывал отчёт, Гарри сам с собой играл в морской бой, а Джастин завтракал. При этом он держал сандвич под столом, и когда нагибался, чтобы его укусить, то Гарри чувствовал себя очень неудобно.  — И в который раз напоминаю, — вещал Биркли из своего председательского места, — отчёты делаем о сегодня на сегодня, а не на послезавтра, слышим, Коллинз? Из-под стола послышался звук удара и виноватое «Ой», на ботинок Гарри упал кусок маринованого огурца.  — Так, теперь по поводу дела Гринграсс, — Гарри заинтересовано поднял голову. — Для суда доказательств маловато, а наши идиотские законы не разрешают судить человека дважды за одно и то же преступление. Поэтому, будем отпускать, но с условием — предоставим охрану — для неё, так сказать, и от неё. Может, а, скорее всего, так и будет, — отец попробует выйти с ней на связь. Так, что у нас с позаштатниками? — Биркли вытянул из кипы пергамент, — Вот, неплохой послужной список, боевые навыки. Кто такой Финниган? Гарри зажмурился: "Так, главное, не выдать, что это мой друг, а то пролетит Симус, как фанера над Парижем".  — Так он, вон, с Гарри учился, — вылез наконец из-под стола Коллинз, дожевывая свой бутерброд.  — Жрал бы ты лучше свои корнишоны, Джас, — пробормотал Поттер и наткнулся на вопросительный взгляд шефа.  — Дааа, — протянул гриффиндорец, — он — действительно мой одноклассник, но мы с ним, так сказать, не совсем ладим, во время противостояния с Волдемортом он больше придерживался версий «Ежедневного пророка», чем моих… Такой ответ Биркли немало потешил:  — Пусть будет Финниган, а Коллинз так, на подмогу. Гарри недовольно фыркнул и с укором посмотрел на своего соседа — астенического телосложения юнца с горящими, от предвкушения задания, огромными глазами.  — А какая она — Гринграсс? — сразу спросил парень Гарри. — Я её ведь только издалека видел.  — Сказки про ведьм читал? — уточнил Поттер, вслед за другими выходя из зала. — Так вот, они, по сравнению с Дафной, покажутся тебе добрыми феями. Около своего кабинета Гарри наткнулся на Финнигана — взьерошенного, невыспанного, с чашкой кофе в руках.  — Ой, бро, привет! — кивнул Симус. — Ты не представляешь, какая мне хрень сегодня снилась. Будто сидим мы с троллем в «Дерзком койоте» и едим испорченные рыбные консервы…  — Для тебя работенка нарисовалась, — перебил одноклассника Гарри.  — Ух ты, — повесел Финниган.  — Охранять Гринграсс.  — Малышку Гринграсс? — спросил ирландец.  — Стерву Гринграсс, — покачал головой Поттер.  — Лучше бы я и вправду ел те консервы, — в сердцах воскликнул Финниган. Проведывать раз в день или два Асторию вошло для Малфоя в привычку. Он заходил в палату на несколько минут, говорил с целителями. Время от времени, как сегодня, к нему присоединялся Забини, — конечно, если прогулка была в рабочее время. Выслушивая в полуха очередную байку от своего слишком коммуникабельного друга, Драко оказался на нужном этаже и тут же замер. Возле подоконника, рядом с палатой Астории, заполняла карту новая целительница — высокая, стройная, с длинными ногами, шикарной фигурой, светлыми волосами и невероятной красоты лицом.  — Ёлы-палы, — врезался в плечо замершего друга Блейз, — это что антибоггарт? Это же девушка с моих эротических фантазий! Целительница недовольно покачала головой.  — Тссс, — шикнул Драко. — Она слышит.  — Ты видел, какой длинны у неё ноги? Пешком можно под ними пройтись… — не унимался Блейз и почему-то снял с себя пиджак.  — Да уймись ты, — ещё раз шикнул на товарища красный, как помидор, Малфой.  — Ага, а у самого вон слюнки потекли, — обиделся Забини.  — Не мели ерунду!  — Да серьёзно, — Блейз ткнул пальцем в плечо Драко. — Рот вытри.  — Уважаемые, — подняла голову от карты целительница и с лёгким акцентом обратилась к посетителям, — прошу одеть меня обратно. Не июль месяц.  — Я… Мы… Это… Простите нас, — с трудом подбирал слова Малфой, что для него было совсем нехарактерно.  — Да я уже привыкла к такой реакции, — вздохнула девушка, — а все из-за этих вейл в нашей семье.  — Хух, — вытер лоб Забини, — теперь хоть понятно, почему меня швыронуло в пубертатный период.  — А ты из него выходил? — по-прежнему не мог отвести взгляд от блондинки Малфой. — У меня, кстати, в роду тоже были вейлы. Блейз с какой-то жалостью посмотрел на друга и прошептал:  — То, что они одалживали вам краску для волос не значит, что они ваши родственники.  — Вы к мисс Астории? — решила поучаствовать в разговоре и целительница. — Она девушка кого-то из вас?  — Нет, — яростно замотал головой Забини. — Мы просто дружим. Никакого романтического интереса. Только дружеский, — брюнет посмотрел на шипящего что-то ему в ухо Драко. — Ааа, и вы не подумайте, мы — не геи, несмотря на то, что ходим всегда вместе, и, несмотря на то, как он одевается…  — Забини! — притормозил друга Малфой. — Ты не должен куда-то идти? К своей девушке, например? Блейз призадумался.  — Грейнджер, Забини, Грейнджер!  — Ааа, — стукнул себя Блейз по лбу. — Точно. Моя девушка — Гермиона. Ну, ладно, — с печалью глянул на целительницу слизеринец, — приятно было... на вас посмотреть. Малфой с облегчением вздохнул, увидев, как Забини исчезает на лестнице.  — Пройдемте к мисс Астории? — предложила девушка, распахнув перед Драко двери палаты. — Кстати, я — Габриель.  — Драко Малфой, — представился парень, всматриваясь в лицо будто спящей Астории. — Как она? Габриель покачала головой:  — Без изменений, но надежда есть. Все же ухудшение не наступает и магический характер травм позволяет предположить медленное, но все же выздоровление.  — Мне почему-то кажется, что я вас где-то видел.  — Вряд ли, — засмеялась целительница, — я ведь только из Франции приехала по программе стажировки. Хотя… Может на свадьбе моей сестры и Билла?  — Билла? — переспросил Драко.  — Билла Уизли.  — Ах, Уизли, — фыркнул слизеринец, — нет, на свадьбе я не был. Интересно, почему меня не пригласили?  — Ах, — всплеснула руками Габриель. — Может на турнире волшебников между тремя школами? Моя сестра участвовала — Флёр Делакур. Но вы, наверное, болели за Гарри. Драко с каким-то умилением посмотрел на девушку:  — Конечно, я всю жизнь болею из-за Гарри. Он — моя ходячая зеленоглазая мигрень. Габриель нерешительно помяла в руках карту, а потом спросила:  — А вы её любите? — кивнула она на Асторию.  — Что? — опешил Малфой — Нет! То есть, не знаю! Такое не спрашивают.  — Простите, — улыбнулась мисс Делакур. — Просто, если любите, то я бы оказалась гадиной, которая приглашает парня на кофе возле постели его больной любимой.  — Ну, гадинам тоже надо пить кофе, — философски заметил Малфой.  — «Три упрямых тролля ярым полем пошли, — завывали Артур Уизли и Генри Паркинсон, — три упрямых тролля клад в том поле нашли…» У Рона, нервно меряющего шагами прихожую, при каждом упоминании «тролля» дергался глаз.  — А давай теперь "Я спросил у мандрагоры, где моя любимая"? — предложил Артур. В эту минуту в гостиную ворвалась миссис Уизли и молча вынесла подсвечник со свечами.  — О! — заметил кромешную тьму Генри. — Света нет.  — Сча-сча, — попробовал встать с кресла Уизли, — ты ешь салат, а я в магазин за свечами.  — Не-не, — замотал головой Генри, — уже поздно, а я пообещал жене ещё в теннис сыграть.  — Я провожу.  — Не надо.  — Я настаиваю.  — Не надо. Препираясь, парочка вывалилась из гостиной, еле не убив Рона дверью, а потом, шатаясь, вышла во двор.  — Артур, — взял за воротник Уизли Паркинсон. — Ты меня понял.  — Не могу, — мотал головой Артур, — не могу же я их заставить. Они не любят друг друга. Паркинсон прыснул:  — Да что ты, как маленький? Вот ты свою жену любишь?  — Да! — боднул Паркинсона в грудь Артур. В этот момент на пороге «Норы» появилась Молли и закричала:  — Совесть у тебя есть, старый идиот?! Иди в дом! Не позорь меня!  — А когда она так орёт? — ткнул в сторону женщины отец Паркинсон.  — Нет, — покачал головой мистер Уизли.  — Вот, — ткнул ему пальцем в нос Генри. — Любовь-морковь. Ребенок должен расти с папой. Кто его посадит на первую метлу, кто, в конце концов, научить писать стоя?!  — Ну, если девочка, писать можно и сидя, — поковырялся в ухе Артур.  — Не надо девочки! — ухватил собеседника за плечо Паркинсон. — А то она назовёт её в честь таксы.  — У меня нет собаки, — вздохнул Уизли, — Молли не разрешает. Говорит, у нас и так зоопарк.  — Артур!  — Генри!  — Вот я тебе нравлюсь? — глаза в глаза посмотрел Уизли Паркинсон.  — Да, — опять боднул гостя в грудь Артур.  — А моя дочь гораздо красивее! Ронни! — прокричал стоящему в нескольких шагах Рону Генри. — Где Панси?  — Спит давно, — отозвался Рон.  — А чего так рано?  — Сэр Генри, три часа ночи уже.  — Ого. Ладно, — махнул рукой Паркинсон. — Береги её, она сейчас нежная и хрупкая. Рон нервно засмеялся.  — Артур, — на прощание пожал руку Уизли Генри, — я, по-моему, надел твоё пальто.  — Не моё. Это Молли, — увидев, как Паркинсон пытается высвободиться с единственного надетого рукава, Уизли начал его сдерживать. — Нет-нет, бери, я настаиваю.  — Ладно, — Генри послал воздушный поцелуй злой, как пантера, миссис Уизли и исчез в ночи.