Белоснежка и Горыныч

Северус просыпался неохотно, словно не желая возвращаться в мир, где его донимала изматывающая ломота во всем теле и нещадная головная боль. Казалось, что не в меру трудолюбивый гном забрался куда не следовало и теперь изо всех сил колотил своим молотом изнутри по его черепной коробке - то ли рассчитывая отыскать золото мудрости и самоцветы знаний, то ли просто пытаясь выбраться наружу. Снейп язвительно фыркнул от пришедшей ему на ум мысли о мордредовом гноме и непроизвольно вздрогнул – казалось, даже сознание отозвалось болью на неуместное фырканье. «Вроде вчера не так уж много выпил, чтобы теперь мучиться болезненным похмельем, - Северус, не открывая глаз, потому что веки казались неподъемными из-за огромного желания снова окунуться в сон, пытался проанализировать собственное состояние. – Неужели затянувшийся эксперимент по улучшению оборотного зелья забрал больше сил, чем представлялось поначалу, и теперь меня долбануло отдачей, отразившись на физическом состоянии? Но тогда в первую очередь должно бы болеть сердце – магическое ядро напрямую связано с ним. А у меня огнем горят все мышцы, словно спал на галечном берегу», - Северус попытался потянуться и сразу же пожалел об этом – его скрутило сильнейшей судорогой, заставив от неимоверной боли во всем теле распахнуть глаза. - Да чтоб тебя… - вскрикнул он и не узнал своего голоса. Северус был уверен, что именно он произнес слова, но голос… тонкий, визгливый, истеричный… бабский?! Превозмогая боль, он снова попытался пошевелиться и понял, что может относительно терпимо двигать только правой рукой. Потянувшись к горлу в попытке ощупать его на предмет повреждений, он тем временем заметался взглядом по комнате в поисках хоть чего-нибудь знакомого – Северус явно находился не в своем доме. И это было как минимум странно и как максимум - пугающе. Собрав силу воли в кулак, он заставил себя не спешить и не поддаваться панике – благо опыта действий в экстремальных ситуациях у него имелось с избытком. Для начала необходимо было выяснить собственные возможности, и Северус продолжил проверять свое физическое состояние. Движения все еще давались с трудом и болью, но судорогой мышцы после предыдущей вспышки больше не сводило. Рука, прежде чем добраться до горла, наткнулась на ворох каких-то мягких тряпок, совсем не напоминающих что-либо из его привычной одежды, чуть не запутавшись в них. Кожа под пальцами казалась слишком мягкой и… чужой. - Мордред, что со мной? – блеющий голос с непривычными манерными интонациями, с которыми были произнесены слова, вызвал отвращение и ехидное желание нахамить. Рука скользнула от шеи вниз по телу и наткнулась на упругую выпуклость размером с бладжер, вызвав непроизвольную реакцию – Северус отдернул пальцы от обнаруженного объекта, хотя тот, судя по ощущениям, тоже принадлежал ему. Он посмотрел на свою руку и обомлел – она явно была не мужской. Тошнота от осознания случившегося подступила к горлу – кто-то напоил его оборотным зельем, превратившим его в женщину. Редкий волшебник способен был без последствий для физического здоровья вынести перевоплощение в особь противоположного пола, и это не говоря о проблемах психологического характера – непривычные эмоции и ощущения, в одночасье обрушившиеся на сознание, могли свести с ума. Соответствующее предупреждение сопровождало рецепт оборотного зелья во всех научных книгах и учебниках. Теперь Северусу стало понятно, почему ему было так паршиво, и отчего все тело ломило, словно безумная кухарка провертела его в мясорубке. Стараясь пока не задумываться о том, какими неприятностями ему может грозить подобное, в сущности, запрещенное правилами превращение, он не сдержался от угрозы: - Убью шутника, когда верну собственный облик. Все еще не привыкнув, как теперь звучит его голос, Северус брезгливо передернулся и понял, что тело постепенно возвращает себе способность безболезненно двигаться – это вселяло надежду, что все не так плохо, как могло бы оказаться. Стать паралитиком на всю оставшуюся жизнь, скорее всего, ему не грозило. Дожидаясь, когда сможет подняться с неудобного и чересчур мягкого, согласно предпочтениям Северуса, ложа, он продолжил доступный ему осмотр помещения. Тот, кто рискнул устроить ему рождественский розыгрыш, не мелочился. Мало того, что он ухитрился напоить его - выдающегося мастера зельеварения - оборотным зельем, нарушая основное правило безопасности при его использовании, так он еще и перетащил Северуса в какую-то скудно меблированную пещеру, освещенную дюжиной подвешенных к потолку ламп с чем-то ярко светящимся внутри. На свечи это было не похоже хотя бы потому, что огоньки постоянно двигались за стеклами ламп, словно рой огненных пчел. Стены и потолок комнаты из довольно грубо обработанного камня давали повод предположить, что она была вырублена в скале. Специфический запах сырости мог служить подтверждением. Если весь антураж, что видел Северус, являлся лишь иллюзией и результатом колдовства, то он был довольно качественно проработан, вплоть до следов от орудия, которым выравнивались стены. Это, несмотря ни на что, вызывало уважение к основательности подхода к развлечению. Пещера на первый взгляд казалась довольно большой. Единственный проем, явно служивший входом, был занавешен подобием циновки, сплетенной то ли из какой-то сухой травы, то ли из тонкой лозы. Ни тебе привычных деревянных дверей, ни окон, ни балконов. «А где же звериные шкуры, если это возвращение к истокам человечества? Да и трофейные головы с оскаленными мордами, висящие на стенах, могли бы послужить неслабому нагнетанию зловещей обстановки, - сарказм, пусть и только в мыслях, помогал Северусу обрести психологическое равновесие и пока не думать о собственном бедственном положении. - Или инквизиторские штучки: щипцы там… цепи, иглы… А то как-то все слишком простенько, мистер шутник, и не вызывает содрогания перед неизвестностью». В поле зрения Северуса, старающегося не очень спешить и не шевелиться, чтобы не вызывать болезненного отклика в медленно приходящих в себя мышцах, попали несколько грубо сработанных деревянных кроватей – детских, если судить по их размерам. Длинный узкий стол со стульями вдоль одной из его сторон, шкаф с кухонным скарбом и примитивный вырубленный прямо в полу очаг с тлеющими в нем углями и висящим над ним котелком на железной треноге - вот, пожалуй, и все, чем могла похвастать убогость окружающей обстановки. - Не густо, на мой взгляд, - подвел итог своим наблюдениям Северус. - Вот это меня точно доконает… - он имел в виду неестественно тонкий голос, вырывающийся из его рта.