Белоснежка и Горыныч

Кое-как приведя себя в относительно благопристойный вид, хотя Северус при случае и подверг бы подобно разодетую ведьму резкой критике и остракизму, он решил осмотреться повнимательнее в комнате. Ничего чрезмерно необычного он не обнаружил. Разве что в углу нашелся естественный тоненький ручеек, вытекающий, казалось, прямо из стены, вода из которого собиралась в каменную чашу, а ее избытки уходили в широкую трещину в полу. Да еще почти все стулья были немного странными, похожими на детский стульчик Скорпиуса, который приставляли ко взрослому столу, когда родители за обедом хотели посадить малыша рядом с собой. - И магии вроде в вещах не чувствуется, - задумчиво произнес Северус и резко вскинулся: - А где моя волшебная палочка? – его сердце громко заколотилось в груди. Подобное попустительство и безответственность в экстремальной ситуации - а то, что с ним сейчас происходило, именно так и следовало классифицировать - были ему несвойственны. Он заозирался по сторонам, вернулся к кровати, на которой проснулся, и основательно перерыл постельное белье на ней. Однако его волшебной палочки нигде не было. Да и никакой другой, хотя бы и чужой – тоже не наблюдалось. - Хреново… Ой как хреново-то… - в голосе отчетливо послышались жалобные нотки отчаяния, и это рассердило Северуса. Он никогда не позволил бы себе подобного – это дурацкое неподходящее тело так на него влияло. Не зря ведь существует табу на превращение в человека другого пола. – Нужно тщательнее следить за выходками этого вместилища, - определение было произнесено тоном истинного Снейпа – язвительно и в меру презрительно. – Абсолютно же другое дело! - воздал должное собственному успеху Северус с саркастичной ухмылкой, весьма странно смотрящейся на его новом лице. Однако он этого не видел и пока не мог оценить по достоинству. Замедлив дыхание и сосредоточившись, Северус прикрыл на секунду глаза и прислушался к себе – магия его не покинула, она спокойно циркулировала в организме. Снейп был полностью в этом уверен. Ему не раз приходилось вот так же, прибыв на новое место, не прибегая к серьезной диагностике, выяснять - доступны ли ему магические возможности и не блокируются ли они извне артефактами или особенными природными аномалиями. Он попытался призвать свою волшебную палочку, но результата никакого не получил. Тогда он попробовал взмахом руки зажечь одну из свечей, стоящих на столе, как это привык делать у себя в лаборатории. Результат – нулевой. Магия не подчинялась ему, лишь номинально оставаясь его частью. Хотя и ощущений насильственного блокирования своих способностей волшебника Северус не чувствовал. Это начинало тревожить, если не сказать больше. Живот совсем неэстетично заурчал, напоминая, что неплохо было бы поесть. Северус решительно направился к серванту, на котором стояла немногочисленная посуда и предметы кухонной утвари. Позаглядывав в закрытые отделения шкафа, он отыскал несколько горшков с различными крупами и небольшой выбор свежих овощей: корзину с репой, свеклой и морковью, рыхлый кочан капусты, большую оранжевую тыкву, а еще плетеное лукошко грибов и пару горстей лесных орехов. За неимением лучшего, Северус по-быстрому ловко очистил найденным в этом же шкафу ножом самую крупную морковку и бодро захрустел ею. Захватив с собой немного орехов, он решил попробовать покинуть пределы комнаты, надеясь, что не заперт здесь, как в тюремной камере. От подобного предположения в груди неприятно похолодело. На счастье Северуса, выход из помещения был доступен для него. Комната, которую он только что покинул, и в самом деле на поверку оказалась самой что ни на есть настоящей пещерой, выдолбленной внутри огромного камня, лежащего посреди леса. Летнего леса! На улице было тепло, если не сказать – жарко! Неподалеку от входа в пещеру под раскидистым дубом Северус обнаружил оборудованную хозяйственную площадку со сложенным из камней очагом, подобным тому, что он видел в комнате, с установленным столом и лавками для сидения. Возле протекающего рядом ручья кем-то был построен помост для стирки и купания. Все выглядело основательным и созданным для долгого пользования. Это выбивало Северуса из колеи. К тому же начинало тревожить, что он не замечал никаких признаков приближающегося обратного превращения. - Точно убью сволочь, загнавшую меня в это тело, - стоя посреди своеобразного двора, Северус в привычном жесте превосходства сложил руки на своей новой объемной груди и почти бессмысленно оглядывался по сторонам, пытаясь решить – нужно ли ему предпринять что-либо без промедления или пока необходимо просто подождать развития событий? Однозначного ответа не было. Непосредственной опасности, кроме как от своего непривычного женского тела, Северус не видел. Однако он был прекрасно осведомлен также о том, что бездействие на практике редко приносило пользу. - Никто не придет меня вытягивать из этой задницы, потому что никто не имеет представления, что я в нее попала, - хмуро заметил Северус, уже абсолютно не обращая внимания, что его реплики в исполнении дамочки, в которую он превратился, звучат не саркастично и сурово, как обычно, а, скорее, истерично и раздраженно визгливо. И тут его взгляд зацепился за какое-то приспособление на стволе дерева, под которым расположился весь этот кукольный двор. Подойдя ближе и сменив угол обзора, Северус увидел простейший умывальник: каменную раковину со сливом, а над ней зеркало – достаточно большое, чтобы, отойдя на несколько ярдов, можно было рассмотреть себя в полный рост. Что он и не замедлил сделать, не веря своим глазам уставившись на собственное отражение. - Мерлин - паскуда, и мать твоя шалава! – охнул от неожиданности Северус. Он медленно подошел ближе, чтобы разглядеть свое лицо. «Такую ведьму я и сам был бы не против попользовать, несмотря на собственные принципы и предпочтения», - подумал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не дотронуться до своего отражения в зеркале. - Вот засада! Не хватало мне еще ухажеров… - осенило Снейпа понимание возможной опасности его положения. - Ууу… - взвизгнул он по-девчачьи. Северус должен был признать, что он чертовски хорош, обворожителен и сексуален в новом облике, которым его наградил неизвестный шутник. Белокурые волосы обрамляли нежное личико с ярко-голубыми огромными глазами и пухлыми алыми губами. Вообще-то в этой внешности, по его мнению, все было каким-то «слишком»: слишком большими – глаза и наивность во взгляде, слишком пышными – грудь и бедра, слишком узкой – талия, слишком маленькими – стопы... Но главное, как отметил сам Северус, было не в этом, а в неведомом колдовском шарме – на эту совокупность всяких «слишком» нельзя было смотреть равнодушно. Даже у убежденного холостяка и любителя мужской компании в постели Северуса Снейпа встало на эту «куклу». - Грифоньи яйца! У меня сейчас нечему вставать! – Северус схватился за голову, отводя взгляд от зеркала. Воспоминание, что он теперь особь женского пола, сразу остудило его пыл и непристойные мысли извращенца о том, как бы залезть себе самому под юбку. Хотелось постучаться головой обо что-нибудь твердое. – Мордред! И когда же я верну себе настоящий облик?! Сука, я до тебя доберусь и трахну без смазки! – пригрозил он тому, кто придумал столь изощренное издевательство над ним. Пока Северус был занят рассматриванием себя красивого, он и не заметил, что уже не один на странном дворе возле странной пещеры. - Белоснежка!.. Северус резко развернулся, услышав восторженный возглас, и вдруг понял, что обращаются, скорее всего, к нему. Увидев толпу мелких уродливых гномов, он ошалел от взорвавшейся в мозгу ярчайшим фейерверком мысли: «Я – Белоснежка, гиппогриф ее залюби!». Для слабых женских нервов это оказалось непосильной ношей, и Северус банально грохнулся в обморок.