***
Почти полгода своей жизни капитан полиции Дмитрий Филиппов помнил очень смутно. Ел, пил, ходил на работу, что-то отвечал знакомым и не знакомым людям, то верно, то невпопад... пил, писал какие-то рапорты... пил... Заверял друзей, что с ним все в порядке, и снова пил... Вывела его из этого состояния психолог Татьяна Птица. Правда, в процессе ее психологических экзерсисов он несколько раз хотел девушку то придушить, то пристрелить, то просто тихонечко прикопать где-нибудь живьем... Но постепенно к нему действительно вернулся вкус к жизни, и он вновь стал более-менее адекватно воспринимать реальность. События того дня Фил помнил не то, чтобы смутно. Нет, наоборот - они всплывали в памяти яркими вспышками, но очень фрагментарно. Вспомнить всего и целиком он никак не мог. Вот Михей лежит на земле, а кто-то рядом орет: - Срочно скорую! Капитан полиции ранен!!! И вдруг Дима понимает, что это его собственный голос, что это именно он стоит на коленях над раненым другом. А вот Мишин взгляд, какой-то очень удивленный и недоуменный даже, чуть смущенный и почему-то виноватый, как будто ему стыдно, что так глупо подставился... Вой сирены скорой помощи... Кровь на Диминых руках, на одежде... Голос врача: - ...умер... Ничего не смогли... И почему-то опущенные глаза медика. Филу приходилось сообщать людям о смерти их близких - работа такая; приходилось присутствовать, когда о смерти сообщали врачи... Это всегда очень тяжело, но... не стыдно, а в опущенных глазах эскулапа было нечто, похожее на стыд... Впрочем, Филиппову уже было все равно... Даже если где-то и напортачили... Мишку-то уже не вернешь... Он вспомнил, как с наслаждением врезал Волынскому... до хруста костей... Только вот Жанну это тогда вернуть не помогло... И теперь капитан Филиппов возможно наиболее отчетливо из всех понимал, что сделать нельзя НИЧЕГО... А дальше все как в тумане... Гроб... Почетный караул... Ревущая Женька, Лернер, неловко пытающийся утешить подругу... Мрачный Волынский... Калитникова, прямая как стрела и напряженная, как натянутая "на разрыв" тетива... Саня, пытающаяся как-то сдержать слезы и разрывающаяся между Женей и им... Собственный глухой голос: - Все в порядке, Сань, я в норме... ...И алкоголь, много алкоголя... Даже не для того, чтобы забыться, а скорее, чтобы обострить боль, зато потом, когда протрезвеешь, боль уже не кажется такой сильной... Уже можно дышать... Дима все пытался вспомнить... Вспомнить в подробностях, в мельчайших деталях, что же там произошло... Мог ли он что-то сделать? Как-то помочь другу? Но память, никогда его не подводившая, отказывалась давать ответы на вопросы... Он помнил все... Детские обиды, первый сданный экзамен, и первый заваленный, первую свою девушку, встречу с Жанной и гибель Жанны... Помнил все в подробностях, а тут вспомнить не мог... Память, как будто издеваясь, выхватывала ненужные подробности, но тщательно скрывала все, что нужно... Мужчина помнил вмятину на левом крыле скорой, шрамик над бровью того врача, который констатировал смерть Михея, помнил, что Миша в тот день все жаловался на новую соседку, которая не дает ему спать... И кучу других мелочей. Но не мог вспомнить главного. И не мог ответить себе на вопрос, мог ли он чем-то помочь другу...***
Весь день до возвращения в контору Дима был мрачен и рассеян. Все попытки Татьяны его растормошить мужчина принимал в штыки. Вечером, перед уходом с работы, он зашел в кабинет к Волынскому. Фил и сам не знал, почему его принесло именно к полковнику, мужчины не очень ладили, даже несмотря на то, что полковник в свое время от души врезал по морде Коржову, избавив Диму от еще одного строгача в личном деле, - Волына не мог простить Филиппову свой сломанный нос, а тот в свою очередь винил его в гибели Жанны. Но, тем не менее, Дима почему-то не мог поделиться своими подозрениями ни с кем другим - ни с ребятами, ни с Татьяной, ни с Калитниковой... Впрочем, возможно дело было именно во взаимной неприязни,- Филу было глубоко фиолетово, решит ли полковник, что капитан спятил, или нет. - Товарищ полковник, можно, - Дима остановился в дверях. - Ну чего у тебя, Филиппов? - начальник поднял голову от бумаг на столе.- Чего встал? Заходи тихо, проси мало, уходи быстро! - он хохотнул. Дима зашел и, не зная, как начать разговор, молча остановился перед столом начальства. - Ну что у тебя там? - подбодрил его Волынский.- Ты по работе или по личному вопросу? Давай, рожай уже! Вечер на дворе, я домой собирался. - Наверное, по личному, - не очень уверенно ответил капитан. - Отпуск проси у Валентины. Впрочем, все равно не даст - и так работать некому, - проворчал Петр Сергеич. - Да нет, я не про то...- Фил все еще мялся, собственные подозрения при попытке их озвучить выглядели бредом сумасшедшего.- Я Михея сегодня видел, - решился наконец он. - Э, нет, Филиппов, это тебе не ко мне, а к психологу, - отодвинув бумаги, заявил начальник, - тем более, слухи ходят, что ты нашу Птичку приручил, с рук у тебя клюет, - он усмехнулся. Дима решительно сел на стул и придвинул его к столу Волынского. - Петр Сергеич, послушайте, я понимаю, что это звучит, как бред, - он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и продолжил, - но я действительно видел сегодня в метро Ильинского. Я с ним работал вместе почти десять лет! Я Михея узнаю где угодно. Это точно был он. - Дим, послушай меня, - полковник внимательно посмотрел ему в глаза, - Ильинский мертв. Ты сам участвовал в той операции. Ты был на похоронах. Миша мертв. Я понимаю, что он был твоим другом, я понимаю, что отчасти ты обвиняешь себя в его смерти - Михей закрыл тебя от пули. Но здесь не может быть никаких "а вдруг" и "если". Мертвые не воскресают, Дима. А Миша Ильинский мертв. - Но Петр Сергеевич...- начал Фил. - Филиппов, никаких "но" тут тоже быть не может! Если сомневаешься, сходи на кладбище и проверь, что твой приятель не выкопался и не разгуливает по городу, а смирненько лежит в своей могиле. Дим, - полковник опять смягчился, - забудь об этом. Надо уметь отпускать своих мертвых. Менты иногда гибнут - работа у нас такая. Ты ведь ко мне пришел не как к начальнику, а просто посоветоваться. Мой тебе совет - забудь и отпусти. В общем так, Филиппов, на завтра тебе отгул, хочешь - напейся, хочешь - выспись, хочешь - сходи на кладбище. Но чтоб больше я от тебя этого бреда не слышал. Иначе сдам твоей психологине, и твоя птичка тебе весь мозг выклюет! Все, иди. Свободен! Дима молча вышел и закрыл дверь. В принципе, ничего другого он и не ожидал. Впрочем, полковник дал дельный совет - наведаться на кладбище. Не то, чтобы Фил ожидал действительно обнаружить там следы земляных работ, но, если он хочет понять, что произошло, нужно ведь с чего-то начинать. Где тут начало, он не знает. Так почему бы не начать с конца - с могилы?***
Южное кладбище Филиппов не любил. Оно напоминало мужчине перенаселенную коммуналку. Он прошел по дорожке к могиле. Холм был уже сформирован и засажен цветами, над могилой стояла гранитная плита, с которой на него глядел как всегда улыбающийся и встрепанный Михей. На оградке висела женская сумка, но рядом с могилой никого не было. Фил грустно усмехнулся: Ильинский в своем репертуаре, даже здесь окружен женским вниманием. Дима подошел к могиле и огляделся в поисках чего-нибудь, куда можно поставить принесенные с собой цветы. Он был здесь не в первый раз и помнил, что где-то должна быть стеклянная банка специально для этих целей. Банки не было, но когда Филиппов осматривался, он увидел, что по направлению к нему идет девушка. Был будний день, поэтому народу на кладбище было мало, и он сразу заметил ее. Но узнал не сразу. Она как будто похудела, или просто движения стали более резкими. Волосы были убраны под кепку, повернутую сейчас козырьком назад. Синие прямые джинсы, ковбойка, от которых Михей безуспешно пытался ее отучить... - А, Фил, привет! - она лучезарно улыбнулась, подходя... впрочем, если бы козырек кепки не был повернут и бросал тень на глаза, возможно у нее бы и получилась такая же лучезарная улыбка, как раньше, а так... а так запавшие, потухшие глаза ее выдавали. - Тоже решил Мишку навестить? Это правильно, он всегда компании любил! - она старалась говорить легко и как всегда с иронией. - Привет, Ириш, ты тут что забыла? - он поцеловал девушку в щеку. - Да вот, - она пожала плечами, - решила погулять на свежем воздухе. Он забрал у нее банку с водой и пристроил на место. - Ты чего вещи бросаешь без присмотра? - он кивнул на сумку. - Сопрут ведь. - Дааа... - она как-то неопределенно пожала плечами, - да кто тут сопрет, нет никого, да и неудобно с ней - постоянно с плеча сползает. А ты тут чего? - она вопросительно посмотрела на мужчину. - Да вот, внеплановый выходной нарисовался, - он усмехнулся, - тоже воздухом дышу. Она замялась: - Я... Слушай, если я тебе мешаю... Ну, я могу и в другой день прийти... Ты скажи, в общем... Ну, если ты тут один хотел побыть... - Да я сам не знаю, чего хотел, - он обезоруживающе улыбнулся, - просто так как-то вышло само... Так что, если хочешь, оставайся, я могу здесь, как с компанией побыть, так и один. - Я... хорошо, тогда, если ты не против, я еще побуду чуть-чуть... Они замолчали. Девушка отобрала у Димы цветы и поставила их в емкость. Туда же пристроила и другой букет, очевидно принесенный с собой. Пока она возилась у могилы, Фил все не мог решить, поделиться ли с ней своими подозрениями. Дело было даже не в доверии, Мишка полностью доверял подруге, и у Димы не было причин относиться к ней как-то по-другому. Он знал, что, несмотря на ангельскую мордашку, она готова была вцепиться в горло любому, кто посмеет обидеть "ее рыженькое солнышко". Но он очень хорошо понимал, что она ухватится за эту надежду, поверит ему сразу, если не на словах, то в душе, и, если он не прав, ей придется заново хоронить Михея... А мужчина уже и сам не был так уверен в своей правоте, может быть, ему действительно просто показалось, там - в метро. Может Таня и Волынский правы, и это всего лишь шутки его подсознания.***
Через полчаса девушка все-таки распрощалась с ним и ушла. Дима пошел по дорожке мимо могил в сторону администрации кладбища. Он и сам не знал, что хотел здесь узнать. В восставших покойников он не верил, а значит, следы нужно было искать не здесь, а в морге или в больнице. В крайнем случае, у ритуальщиков... Подменить тело на кладбище явно не могли. "Если, конечно, подмена вообще имела место", - одернул он себя. Вдруг мужчина услышал за спиной быстрые шаги и обернулся. Его нагнала Ира: - Слушай, Дим, а я все хотела спросить, ты не знаешь, почему ни меня, ни маму Миши, ни девчонок не пустили в морг? Ну, ведь должно же все равно какое-то формальное опознание тела проводиться было... Я туда пыталась даже по своим корочкам проникнуть... Такое чувство, что там государственные секреты... Прям не морг, а секретный объект! Дима постарался припомнить, что происходило тогда. Воспоминания были очень смутными... - Не знаю, возможно начальство решило таким образом о Вас позаботиться, - предположил он, - ты знаешь, морг - не самое приятное место... - Я знаю, Фил, - перебила она его, - не забывай, что я адвокат, меня работа и не в такие места заносила. Тем не менее, мы хотели нормально попрощаться... - она сглотнула, - с Мишей, ну, не на переполненном кладбище, а там... И нас не пустили никого... Причем, когда я начала корочкой размахивать, мужик какой-то меня в сторону отвел и начал втирать муть какую-то про эпидемию и санитарные требования... Ага, а сами даже без марлевых повязок, да и похожи скорее на безопасников, чем на врачей... Я тогда этому значения не придала – не до того было, чтобы ребусы разгадывать, а сейчас вот вспоминаю, и какое-то несоответствие меня гложет... - Не знаю, - признался Фил, - я, если честно, не особо вникал в тот момент... Ну, ты понимаешь... - Понимаю... - ответила она, - та же фигня... А сейчас вот думаю... - она не закончила фразу.***
Они напряженно замолчали. Дима вспомнил, как после поминок он сам напросился проводить девушку - хотелось хоть что-то сделать для Михея, хотя бы просто присмотреть за его подругой. Она отнекивалась, потом устало пожала плечами, мол "делай, что хочешь"... А потом были побелевшие костяшки пальцев, сжатые на ручке сумки до самой парадной. Наверное, если бы они там и попрощались, ничего бы и не было... Вот только он решил довести ее до двери квартиры. Она открыла дверь, повернулась к нему, пристально посмотрела в глаза: - Дим, почему не ты? Почему Миша?- голос звучал очень тихо и глухо. Фил не знал, что ответить на это. Он тоже задавал себе этот вопрос, задавал неоднократно. Могло ли что-то сложиться тогда по-другому? Мог ли он помочь Михею? - Дима! Почему он?! - крикнула она и вдруг бросилась на него, колотя кулаками по груди и плечам. Мужчина быстро втащил ее в квартиру и закрыл дверь, лестничная клетка была в любом случае не лучшим местом для выяснения отношений. Он попытался как-то успокоить девушку, но она вырвалась, хлопнула дверь ванной. Филиппов помнил, как однажды он уже стоял также под дверью, а там, с той стороны Жанна резала себе вены. Он не мог допустить повторения чего-то подобного. - Ира, открой дверь или я ее высажу, - предупредил Дима. - Иди к дьяволу! - донеслось оттуда. Недолго думая, он саданул по двери ногой, и хлипкий замок не выдержал, дверь распахнулась. Она сидела на полу, прислонившись спиной к бортику ванны. Руки сжаты в кулаки, голова откинута, левый кулак закушен зубами, вся напряжена, как струна. Дима присел рядом с ней на корточки, дотронулся до руки, лежащей на колене: - Пойдем, нечего тут делать. Пойдем. Девушку начала бить крупная дрожь. Она упрямо смотрела мимо него. Он заставил ее подняться и, приобняв за плечи, отвел на кухню. На столе стояла на треть пустая бутылка коньяка. Особо не разбирая, он плеснул в стоящую тут же кружку изрядную порцию алкоголя и буквально влил в рот вяло сопротивляющейся девушке. Усадил ее на табурет, стоящий у стены. Подумав, плеснул себе коньяка в ту же кружку и, выпив залпом, сел на стул рядом. Так они и пили молча по очереди коньяк из кружки с изображением улыбающегося пьяного инопланетянина в обнимку с не менее пьяным сапером и надписью "Не имей сто рублей...". Когда бутылка подошла к концу, Ира, пошатываясь, встала, подошла к кухонному шкафчику и так же молча достала еще одну бутылку... От этой бутылки Фил помнил уже где-то половину... Наутро она растолкала Диму, сунула в руки толком не соображающего мужчины мятый костюм и рубашку, практически пинками загнала в ванну и, как только он вышел оттуда, буквально вытолкала за дверь. Уже в дверях он спросил: - Ты как? Нормально? Может мне остаться? Она помотала головой: - Нет. Дим, ты прости меня за вчерашнее, я... в общем, глупо получилось. Прости. Я знаю, что ты не виноват в смерти Мишки, но... В общем, прости... И она захлопнула дверь. Фил слышал, как щелкнул замок. Он постоял еще какое-то время, прислушиваясь, но, не услышав ничего, направился к лестнице. С тех пор они не говорили о том, что тогда произошло. Собственно Дима даже не помнил, что именно произошло. Но каждый раз при встрече они испытывали чувство неловкости.