Середина октября. Там же.
— Всё! — Франческо в ярости швырнул опустевшую банку из-под фасоли. — Что всё, мартышка? — подколол его приятель, развалившийся на переделанном в кровать столе и со скуки кидающий резиновый мячик в стену. — Всё! Еда всё! Ширево всё! Заняться нехуй! Надоело. Я сваливаю, — набрасывая на себя ветровку, бросил коротышка. — Ты пойдёшь? — обернулся он к ирландцу, поправляя ствол. — Да, сейчас, — кивнул Коннал, убирая мячик в карман. Они проторчали тут уже больше двух месяцев, и всё съестное, что они запасли из соседнего минимаркета, благополучно кончилось или протухло. Уже с месяц как, закончили приходить привлечённые светом свечей люди, которых они всё равно не пускали. Стихло радио, молчал телевизор, газеты давно надоели. Они не шумели, и дохляки к ним не лезли. Все общие темы не по разу пережеваны и обмусолены. Его тоже донимала скука. — Ну что, обезьяна, пойдем, посмотрим на прекрасный новый мир? — отвесив шутливый подзатыльник Франческо, открыл он дверь прачечной выталкивая наружу взбешённого Эскобара. Дверь прачечной с громким металлическим хлопком закрылась за их спинами, оставляя за собой всю их старую жизнь. — Ну что, на запад или на восток? — спросил он у недовольного латиноса. — Да, ваще до пизды, — прошипел Франческо. — Думаю, мы навестим Тони, — решил МакРанульф. — Ты чё, думаешь, он не скопытился ещё? — спустя несколько минут, уже отойдя, решил уточнить Эскобар. — Пф. Не тупи. У Тони пол подвала стволов… — на середине фразы он затих, из переулка между кирпичными двухэтажными зданиями шёл белый пожилой мужчина, в окровавленной клетчатой рубашке, медленно волоча за собой запутавшуюся в велосипеде гирлянду из кишок. — Святое дерьмо, — ругнулся Франческо, рывком доставая пистолет, и с громкими хлопками выпуская в тварь шесть пуль. — Теперь у нас полтора магазина на двоих. Спасибо мартышка, — вздохнул Коннал. — Пожалуйста, мудила, — бросил за спину латинос, подходя к мишени. — Слыш, чё, а этот еще живой, — сказал он, рассматривая пытающееся встать существо. — Так добей его, — хмыкнул ирландец.***
Спустя два часа ирландец и забрызганный кровью Франческо, немного уставшие с непривычки, стояли под красной вывеской ТШ (Tony’s shoes) перед входом в магазин. Магазин, по-прежнему, представлял собой двухэтажное кирпичное здание, стоящее посреди такой же серой и кирпичной застройки бывшего промышленного района. Над дверным проёмом проглядывала наспех зацементированная трещина, идущая до двускатной крыши. Латинос, раз за разом дергал дверную ручку в надежде, что в следующий-то раз она непременно откроется. Коннал же заслоняя глаза от солнца рукой, как козырьком осматривал окрестности. — Заперто. Рыжий, чё делать будем? — наконец-то надоело коротышке мучить ручку двери. — Зайдём через запасной выход, мелкий. Тони его не запирал. Замок заедало, — предложил Коннал. Обойдя здание по кругу, они, решительно дёрнув серую металлическую ручку пожарного выхода, они вошли внутрь. Обстановка в магазине изменилась со времён когда ирландец был тут в последний раз. Вместо кучи маленьких стоек появились два длинных деревянных стеллажа высотой чуть выше человеческого роста. Тёмно-коричневый кафель цвета лакированного дерева и недорогая, но качественная деревянная обивка буквально кричали: здесь недавно сделали ремонт. Лампы не горели, тускло поблёскивая в свете, проникающем из-за штор. Оглядевшись, они заметили следы торопливого обыска. Коробки, обувь, стулья всё было разбросано в беспорядке. Справа, из кабинета Тони шёл приторных запах гниения и доносился гул от расплодившихся мух. Прикрыв лицо одеждой они пошли прямиком в кабинет. В кабинете следов обыска не было, наверно Тони пришёл уже после. Ковёр, которым закрыта часть паркета в дальней части комнаты был весь залит кровью. Закрытые жалюзи превращали светлый кабинет в царство вечного сумрака. Вездесущие мухи облепили нечто, чем стала Люси. Бедняжка висела на хрустальной люстре в связанной из тройника петле. То, во что превратилась некогда краса и гордость своего отца, завывало и тянуло руки к вошедшим. За письменным столом напротив семейной фотографии и двух связок ключей застыло тело Тони. Голова мужчины разделена на две части мощным выстрелом. Белые жалюзи позади окрашены в грязно бурый цвет. Старый итальянец покончил с собой. Эскобар, задержав дыхание, подбежал к трупу Тони и подобрал револьвер. Взведя курок он, прижал его дулом ко лбу Люси. Спустя мгновение громкий хлопок разогнал мух, облепивших её тело. Пуля почти без сопротивления прошла сквозь гниющие ткани и широкой воронкой разбрызгала ее кровь на стене позади. Коннал видел это будто в замедленной съемке. Как и то, как Франческо прощался со своим завтраком. Он, молча, уже даже не закрывая лицо, словно в полудрёме подошёл к ковру и, подцепив его за бахрому, отбросил мешающий ему край на стол. Пару минут он молча сидел над люком, пока руки сами не начали вводить знакомую комбинацию. Его уже не тошнило. Со звонким щелчком металлический стержень встал в положение «открыто». Подвал не был в пику каноничным подвалам сырым и затхлым. Он, как и положено приличной оружейной, пах оружейным маслом и ещё чем-то неуловимым. В темноте было почти не разглядеть обстановку, но четыре защитного цвета деревянных ящика вполне проглядывались, если не загораживать свет. Помещение было не большим, гораздо меньше кабинета над ним, но сейчас, когда из того множества ящиков что стояли тут год назад, остались, только эти четыре, оно смотрелось больше чем было на самом деле. Пустое всегда выглядит больше.***
Старый ржавый пикап натружено гудел мотором, вызывая опаску. Франческо отбивал какой-то нервный ритм на приборной панели. Очередь вести выпала МакРанульфу отчего Коналл был не в восторге. Совсем не в восторге. Он считал этот пикап откровенным корытом. И каждый раз, когда оно глохло, задавал себе вопрос: И как только Тони на нём ездил? Они ехали по восемьдесят пятому шоссе уже почти пятьдесят миль, молясь всем богам, чтобы эта колымага не издохла окончательно. А всё из-за дурацкой идеи Франческо, что в федеральной тюрьме выжил кто-то из его корешей. Ну серьёзно. Кто мог вообще выжить в таких условиях, кроме одиночек? Ладно, до пятьдесят первой недалеко, а там рукой подать, — успокаивал себя ирландец. Всё-таки у него тоже были там знакомые. Младший брат, например. Обычно в УБН отстраняли и за меньшее, но демонстративность отказа от семьи спасла его в очередной раз. А стукача Нуаду не спасло ничего, не зря говорят, "в большом знании большие печали". Коналл не видел, как тот поехал на все четыре стороны разом. Но даже отсутствие главного свидетеля не помешало взбешённым копам упрятать его брата Коналла за решётку. Мотор с фырканьем умер, и машина, накатом проехав ещё с сотню метров, окончательно остановилась. — Приехали, — констатировал МакРанульф в холостую поворачивая ключ. — Я ебал эту развалюху блять, — прорычал Эскобар, с силой хлопая дверью. И пока тот пытался что-то сделать с однозначно мёртвым двигателем, ирландец, прикрыв глаза, откинулся на спинку сидения. До поворота на пятьдесят первую оставалось пять миль. До летающего Джи ровно столько же. Наконец ирландец, кивнув своим мыслям, вышел из машины и, оглядывая окружающий побрёл к кузову. Ну хоть сейчас нам должно повести, — убеждал он себя неуверенно. — Сынок, крути движок, а папа пока на стрёме посидит, — крикнул он коротышке. Немного поблуждав по ящику в выборе оружия, его взгляд упал на второй слой. Это была любовь с первого взгляда. Восторженно выдохнув, ирландец нежно вытащил ЕГО из ящика. Это можно было бы сравнить с находкой подлинника Пикассо в кабинете черчения среди испорченных черновиков. Он нежно проводил пальцем по обводу автомата, раз за разом останавливаясь на его шрамах. Какой-то варвар посмел испортить это произведение искусства. Крепления под оптику были раскурочены, и вместо родного прицела была установлена обычная прицельная планка. Словно в насмешку над его восхищением, складной приклад был на веки зафиксирован в открытом состоянии. Но, тем не менее, это был ОН. Пусть переделанный под пистолетный патрон, пусть весь в шрамах, как старый воин. Это был ВАЛ! От любования находкой его отвлёк шорох в кустах. Быстро подхватив заряженную показную обойму, он со щелчком вставил её в паз. И укрывшись за одним из ящиков, взял на прицел обочину. — Мелкий, тут в одном из ящиков пиво. Возьми баночку, спокойно бросил он Франческо. Пока тот матерился, утверждая, что не будет пить ту ослиную мочу, которую Тони звал пивом, из куста в его направлении показался дохляк, тут же падая с разнесённой шеей. Коналл скривился, оружие не было пристреляно. Дальше всё привычно сложилось в череду серых кадров. От роли раннего ужина их спасло то, что Эскобар закончил тупить, и исправно заряжал обоймы. Насторожено водя автоматом Коннал подумал, что Фортуна наконец повернулась к ним лицом. Потому что старика начало подклинивать, а патрон нужного калибра осталось не много. Когда в висках перестало пульсировать от адреналинового взрыва, МакРанульф осмотрелся. Обе обочины были забиты телами. Откуда в лесу столько тварей? Поскольку «Вал» нуждался в срочной чистке, он достал М4 и щёлкнув единственным заряженным рожком изготовился к бою. Из кустов вышел человек с высоко поднятыми руками. Лицо человека было бледным, с легкими азиатскими чертами. — Мелкий, обыщи его, — негромко бросил он латиносу, стволом указав незнакомцу подойти к машине. Когда тот подошёл поближе, Коналл заметил странность. Одежда незнакомца была слишком чистой, для человека, вышедшего из леса, откуда до этого валили дохляки. — Можешь, опустить руки — сказал он незнакомцу, когда недовольный Франческо закончил его осматривать. Незнакомец благодарно кивнул и опустил руки, в этот момент ирландец заметил второе несоответствие. У незнакомца одетого в спортивный костюм, были загорелые кисти рук. Загорелые руки и бледное лицо. Чистая одежда. В голове раздался щелчок осознания. «Посмотрим что он скажет», — подумал бывший агент. Мужчина назвался Эдвардом. Выслушивая его историю, Коннал всё больше укреплялся в своих подозрениях. Слишком гладко. Слишком стройно. Ещё эта рация, которую нашёл Франческо. Ага, как же, спасли они его. Эдвард, изобразив на лице стеснение, спросил, могут ли они вернуть его рацию. Сказал, что хочет предупредить друзей о гостях, чтобы его группа накрывала на стол. — Значит, всё-таки засада, — кивнул своим мыслям Коналл. Он решил подыграть Эдварду, и, изобразить недалёкого уголовника. — Мы ни куда без этой колымаги не пойдём, но бля если вы пригоните чё-нить колёсное, мы будем неебически благодарны. Даже поделимся от души, — махнул он в сторону пикапа. Франческо, стоящий за спиной Эдварда, покрутил пальцем у виска. Даже ему было понятно, что что-то не так. Однако, ему хватило мозгов не лезть. Мужчина задумался, однако подумав, кивнул, и будто делая одолжение, сказал что посмотрит, чем можно отбуксировать их развалюху. — Идиот, у тебя рация, куда намылился блять, — решил вылезти с инициативой Эскобар, хватая за плечо собравшегося уходить Эдварда. Эдвард, на мгновение нахмурился, но потом, оглядев их, расплылся в улыбке и поднёс рацию к лицу. — Это Эдвард. Нужно помочь гостям. Пять миль в сторону Атланты. Захватите машину, — проговорил он в рацию. Ответное Шипение Коннал разобрать не смог. — Принял, — ответил он, опуская рацию. Как только он это сделал, ирландец, мельком убедившись, что рация не активна, незаметно кивнул доставшему нож Франческо. С тихим стоном мужчина упал лицом на асфальт, роняя рацию. На его спине, напротив сердца расплывалось кровавое пятно. — Смотри-ка, не разучился, — с ухмылкой подбирая брошенный нож, похвалился Эскобар. — Что ты устроил, рыжий, бля, — подойдя к ирландцу, недоуменно спросил Эскобар. — Нам нужна машина, они приедут на машине, — постучал себе по лбу ирландец. — Помоги перенести, — кивнул он на ящики посветлевшему коротышке.***
— И долго нам ещё тут ещё лежать? — нервно спросил коротышка, периодически вздрагивая от очередного муравьиного укуса. — Ну, место ты сам выбирал, — философски пожал плечами ирландец, его муравьи почти не кусали. В отличие от Франческо, оборудовавшего позицию рядом с муравьиной тропой. — Тс! Прислушайся, — Франщеско жестом показал ирландцу замолкнуть. Звук мотора неожиданно слышался сразу с двух сторон. — Мелкий, ты не помнишь, есть ли тут объезд? — в сомнении протянул Коннал. — Далеко. Не успели бы за полчаса, даже если бы жопу рвали, — пробурчал мелкий, проверяя боезапас. — Значит кто-то левый, — заключил МакРанульф. — Но нам это на руку, — переключил он рычажок предохранителя на стрельбу тройными. У него, как и у Эскобара в руках были М4- е, их в ящиках было штук семь, если что будет не так жалко. — Это чё за хрень?! — опешил Франческо. С двух сторон выехали и медленно затормозили белые фуры. Из них вышли четыре человека в длинных коричневых плащах, все лысые с бледными лицами с всё теми же М четвёртыми в руках. Они не торопясь подошли к телу Эдварда и стали спокойно что-то обсуждать. Один из них показал на голову мертвеца и махнул рукой. Тем же составом они подошли к краям фур и синхронно дёрнули рычаги. Борта фур поплыли вверх. А прибывшие быстро натянули кожаные маски, достав их из-под плащей, и неподвижно замерли. Увидев, что было в фурах, ирландец, махнув Эскобару в сторону фур, резко пожалел, что в ящиках не было гранат. В каждой фуре было не меньше сотни трупов. Тело ирландца пробрал холодок. Такой холодок ещё зовут могильным. Глаза забегали из стороны в сторону. Нужно найти выход. Они ощупывали местность, фуры, странных людей. Эдвард начал шевелится. Это пугало. Он точно был мёртв. Твари приближались. Они разбредались от фур на звук странных колокольчиков. Не слышимые при броске они со звонкой мелодичностью бились о землю, гоня тварей от машин. Со стороны дороги принесло сладковатый запах смерти. Противники не знали где враг. Но это не могло длиться долго. Их четверо, с ними две сотни трупов, которые не обращают на них внимание. Они найдут их. Ветер не задержит их надолго. Тихо не уйти. Тихо ходить по лесу нужно уметь. Они не умеют. Коналл посмотрел на Франческо, понял ли он, что им не сбежать? Нет. Латинос напряжённо переводил взгляд с него на мертвецов. Но уже было видно, что он готов побежать. Он весь побелел, зрачки расширены, руки потряхивает. Коннал поймал его взгляд и жестом указал на плащеносца слева. Один. Два. Показав три пальца, он резко перезарядил винтовку и тремя выстрелами положил свою цель. Всё вокруг слилось в круговерть образов. Он меняет обойму, мир вокруг окрасился в серый тон. Из дерева слева вылетают куски коры. Он стоит за сухой сосной. Последний живой падает с пробитой грудью, Эскобар на конец-то его снял. — Стой. Нет! — рот открывается в крике, но слова застревают в горле. Обошедшая с фланга тварь вырывает кусок плоти из шеи Франческо, орошая землю вокруг алой артериальной кровью. Это возвращает ирландца в реальность. Алая кровь друга, вернула в его мир краски. Его крик вернул времени ход. Все мертвы. Ему надо уходить. Задыхаясь, он подбежал к ящику подобрал уже не кажущийся прекрасным Вал и быстро, не разбираясь, рассовав по карманам пару горстей патронов, побежал. Назад он не оглянулся. Звук отрываемой плоти рассказывал ему о мире красноречивей любого взгляда.