Проект "Реформация"

      2.       2.1       Сан-Франциско, Главный медицинский госпиталь Звёздного флота       Официальный журнал доктора медицинских наук, профессора Ямина Кемала       Звёздная дата: 64579.1       Операцию по извлечению гамма-клеток головного мозга пациента №0-А едва не пришлось отменить в связи с эмоциональным срывом пациента. К счастью, нам удалось справиться с этой трудностью. В данный момент вышеозначенный пациент находится в состоянии медикаментозного сна.       Если всё пойдёт по плану, то ещё четверо аугментов будут прооперированы через три года. Их переведут в отделения интенсивной терапии на Бетазеде, Альдебаране-5, Андории и в прочие госпитали Федерации, где работают мои ученики.       Дополнения для личного журнала       Всё-таки человеческое сознание — это нечто, чьей пытливой природой я не перестаю восхищаться. Однако способности тела меня с недавних пор поражают не меньше. Новый пациент сумел удивить меня. Его имя Джон Харрисон. И хотя это не настоящее его имя, с сегодняшнего дня я буду называть его только так.       Способности его клеток к регенерации просто невероятны: шрам от проникновения зонда внутрь черепной коробки зажил в первые же минуты. Фантастика! Я пытался найти хоть какие-то материалы, которые пролили бы свет на некоторые нюансы по физиологии аугментов, но моё предприятие не увенчалось успехом. Кажется, после Евгенических войн земляне постарались стереть с лица своей планеты всё, что имело хоть какое-то отношение к генной инженерии. С этической стороны это не вызывает у меня никаких вопросов, но вот с научной… Я так многое хочу узнать о Джоне, но чувствую, что не могу — не имею права это сделать без его согласия. Единственное, что я позволил себе — это исследовать образцы изъятых клеток его мозга прежде, чем списать с них всю информацию в мой архив. Я жду-не дождусь, когда смогу представить Джону тесты на коэффициент интеллекта. Я никогда до этого не работал с аугментами, но что-то подсказывает мне, что показатели побьют все рекорды.       Как только легенда Джона будет готова, мы разбудим его. В данный момент специальный отдел занимается подготовкой для него всех необходимых документов и материальных свидетельств из его «прошлой» жизни. Всё должно выглядеть правдоподобно.       Я рад, что для Джона началась новая жизнь. Будем надеяться, что она окажется для него гораздо спокойней и что он повстречает людей, с которыми ему удастся обрести счастье. Я бы покривил душой, если бы сказал, что не был тронут теми проявлениями чувств, которые поставили под угрозу всю операцию. Самое малое, что я могу сделать, — это лично проследить за тем, чтобы Хоакиму Лингу был предоставлен надлежащий уход и должное сопровождение после курса интенсивной терапии.       2.2       Пако в очередной раз перечитал всё то, что он успел набросать для нескольких анкет. До того, как взяться за это дело, он даже не подозревал, сколько трудностей у него возникнет при выполнении такого простого, на первый взгляд, задания, учитывая все те вещи, над которыми PR-отдел флота уже успел поработать.       Только сейчас Пако начал осознавать, насколько пришлось постараться адмиралу де Перейре, чтобы расставить нужные акценты при обнародовании информации о произошедших событиях. Он усмехнулся, вспомнив старую политическую идиому, которая удивительно точно описывала данную ситуацию: вилять собакой. То есть намеренно отвлекать внимание от более важной проблемы в сторону менее важной. Так, упор здесь делался на коррупционные схемы адмирала Маркуса и его желании создать военизированное государство. Конечно, подобный шаг был довольно рискованным, так как наносил тяжёлый удар имиджу Звёздного флота, но такой расклад отвлекал всех от личности и мотивов Хана, делая акцент на устремлениях адмирала Маркуса, возможном конфликте с клингонами и коррупционных махинациях в администрации. То, что вышеозначенный адмирал насильно удерживал у себя (всего лишь) одного человека, уходило в глазах общественности на второй план и по сравнению с внутренними проблемами во флоте представляло собой второстепенную важность, являясь всего лишь ещё одной, пусть и позорной, ошибкой адмирала Маркуса. В официальном пресс-релизе говорилось, что восстание человека, насильно удерживаемого адмиралом, было логичным следствием, повлёкшим за собой серию терактов, унёсшую столько невинных жизней. Имя Хана Нуньена Сингха — восставшего из небытия императора древней Земли — также было обнародовано, однако, без каких-либо подробностей. Крушение корабля «Вэндженс» было признано несчастным случаем: управлявший им пилот-аугмент находился в состоянии аффекта. Пако ещё раз похвалил про себя действия его адмиральши. Чисто, изящно, и всё — абсолютная правда. Совершенно не подкопаешься.       Почему собака виляет хвостом?       Потому что она умнее хвоста.       Если бы хвост был умнее, то он вилял бы собакой.       Конечно, журналисты тут же набросились на адмиралтейство, а всяческие проверяющие органы то и дело цеплялись к любой инициативе, исходившей от Звёздного флота. Отдел, который возглавлял адмирал Маркус, официально был расформирован. Люди хотели знать, почему они вынуждены содержать такую гигантскую организацию со столь громоздким управленческим аппаратом, и их можно было понять. Но с другой стороны, почти никто — в том числе и правозащитные организации — не задавались вопросом: а кто же такой этот Хан Нуньен Сингх? Почему именно он? И что с ним стало?       «Погиб при жёсткой посадке» — так гласили официальные отчёты. И хотя в исторических источниках было несколько строк об этом человеке — «самом блестящем из тиранов», — после Евгенических войн большая часть документов была утеряна или намеренно уничтожена. Лица Хана не было ни в архивных документах, ни во всеобщей базе Федерации, где содержалось досье на каждого гражданина. Следствие по делу о правомерности действий адмирала Маркуса так и не было закрыто — на этом настояла адмирал де Перейра. Когда Пако выказал ей по этому поводу своё удивление, та ответила таким тоном, будто ответ должен был быть ему очевиден:       — Пока идёт расследование, у нас есть официальное право держать половину значимой информации под грифом «совершенно секретно». Усекаешь?       Что ж, это всё объясняло. Тянуть расследование можно было годами — десятками лет — за отсутствием улик. Якобы, в розыске находились какие-то люди, способные дать какие-то свидетельские показания… И между делом на официальном досье Хана Нуньена Сингха и тех семидесяти двух людях, что были с ним связаны, можно было на вполне законных основаниях держать красную печать секретности. Просто и гениально, а главное, никакого нарушения законодательства.       Изучив всё, что только можно о Хане, Пако решил начать с удаления любых изображений и видеозаписей, где могло бы хоть раз мелькнуть лицо аугмента. Отделение, в котором Хан работал, и палата, где его изначально приводили в чувства после анабиоза — это оказалось несложно. Что же касается перемещений Хана, то тут тоже никаких проблем не возникло: аугмент не покидал города, поэтому не было нужды проверять записи со всех транспортных хабов Лондона. Правда, пришлось запустить поиск изображения лица аугмента по городским учреждениям — так, на всякий случай… В конце концов, Хан должен был хоть иногда выходить из здания Мемориального архива Кельвина хоть куда-нибудь. Учитывая то, что люди Хана были заложниками, тот всё равно не оставил бы город надолго и не ушёл бы далеко.       Далее по списку шла новая личность Джона Харрисона. Почему Джон ничего не помнил? Скорее всего потому, что с ним случилась какая-то неприятность. Например, крушение шаттла, которое и вызвало частичную потерю памяти.       Определённо, как и у любого человека, у этого должна была быть семья и социальные связи. И конечно, как и любой нормальный человек, Джон захочет снова встретиться с ними. Только вот встречаться будет уже не с кем. Мать — единственный родитель — погибла во время миссии на USS «Фаррагуте» при атаке на Вулкан. Вряд ли кто-нибудь сможет подтвердить её личность, так как все её сослуживцы тоже мертвы. Что же касается отца, то напишем, что о нём ничего неизвестно, разве что то, что он принадлежал к малоизвестной расе из другого квадранта. Это, кстати, и объяснит все известные «отклонения» Джона: сверхсилу и выносливость, которые можно было унаследовать генетически. Разве сегодня такие вещи являются сюрпризом хоть для кого-то? Что же до умственных способностей, то этим нынче тоже никого не удивишь. У тех же вулканцев коэффициент интеллекта в среднем в разы выше земного. Эта раса давно бы уже достигла гигантского технологического и эволюционного прорыва, если бы не их архаичные моральные ограничения во всех сферах деятельности. Глупо, очень глупо, покачал головой Пако.       Но вернёмся к нашим баранам, то есть, к Хану Нуньену Сингху, поправил себя парень. Дом и друзья… С этим всё тоже было не так сложно. Если Джон родился и вырос, например, на Вулкане — что вполне реально — то всех, кто мог быть с ним близко знаком, уже нет в живых. Не нужно также выдумывать ничего и о том, где мог бы жить аугмент и единственный член его семьи, ведь планеты как таковой уже давно нет.       Осталось лишь определить, чем мог заниматься Джон Харрисон в своей прошлой жизни. Пако не сомневался, что аугмент способен блестяще справиться с любой поставленной перед ним задачей, поэтому тут был совершенный простор для творчества. Можно слегка поиронизировать и сделать его, скажем, главой какой-нибудь благотворительной службы. Или биологом, стремящимся сохранить редкие виды, при этом пропагандируя любовь ко всему живому… Или — ещё лучше — волонтёром фонда помощи сиротам. Ну, а что тут такого? Самая правильная работа для бывшего тирана и убийцы.       Усмехнувшись, Пако начал творить.       2.3       — Как он?       Адмирал постаралась подойти к бетазоиду как можно тише, но тот всё равно знал о её присутствии.       — Подавлен и замкнут в себе, — доктор обернулся и внимательно вгляделся в адмирала своими агатовыми глазами.       — То есть он… — де Перейра замялась, подбирая слова, — он не пытался, ну… я не знаю… сбежать? У него не было каких-нибудь маниакальных приступов или желания растерзать кого-то?       — Растерзать? — бетазоид невесело усмехнулся. — Нет, что вы. Вы бы сами как себя чувствовали на его месте? Вот вы просыпаетесь и внезапно осознаёте, что рядом с вами нет ни одного человека, которому можно было бы доверять.       — То есть вам не удалось пока что найти к нему подход?       — Это происходит не так быстро, как бы вам хотелось. Психотерапия — тонкая вещь, и нужно очень внимательно следить за тем, что ты говоришь человеку и как. Давайте прогуляемся.       Сделав шаг к окну, адмирал в очередной раз нашла взглядом человека, в одиночестве сидевшего на скамейке снаружи. Он смотрел куда-то вдаль на свинцовые волны залива. Что он видел там? О чём думал?.. Погода стояла, мягко говоря, далеко не самая подходящая для того, чтобы наслаждаться сейчас видами. Резкий ветер трепал чёрные волосы на голове мужчины, но он не обращал на это никакого внимания.       — Он никуда отсюда не сбежит, не волнуйтесь. Я бы всё равно почувствовал это, — заверил её доктор. Адмирал даже не заметила, как он помог надеть ей пальто. — Господи боже, вы хоть иногда следите за тем, что происходит вокруг? Я про этот ветер и холод, разумеется. А ваши дурные привычки… Вам нужно бросать курить.       — Я не курю, — буркнула де Перейра и тут же попыталась подавить приступ кашля.       — Ну-ну, врите кому-нибудь другому.       Пройдя через длинный коридор, они оказались снаружи госпиталя, и адмирал тут же мысленно поблагодарила доктора Кемала за пальто.       — Не за что, — улыбнулся тот, отчего она видимо поёжилась.       — Вы сказали, что он никуда не убежит, — начала Вилма, поднимая воротник и засовывая руки в карманы. — Но я нигде не видела здесь какой-либо охраны. Разумеется, помимо той, что я сюда прислала.       — О, это совершенно ни к чему, — небрежно отозвался доктор. — Ему некуда бежать, неужели вы не понимаете? Все те три дня, что он находится в сознании, он вздрагивает от каждого шороха и… ждёт.       Вилма остановилась, в непонимании уставившись на Ямина.       — Кого? — Облако пара вырвалось у неё изо рта, но она уже не обращала на холод никакого внимания.       — Он ждёт, чтобы за ним пришли. Хоть кто-нибудь. И он очень переживает из-за того, что этого не происходит.       Они вновь медленно двинулись вдоль дорожки, ведущей сквозь парк. Госпиталь стоял на холме, и отсюда было отлично видно половину города. Этот парк был прекрасным местом для отдыха пациентов, но сейчас здесь не было никого, кроме них двоих и одинокой фигуры, всё ещё сидящей на скамье.       — Он читал свою анкету?       — Да. И он верит каждой строчке в ней. Чего он никак не хочет принять, так это своего одиночества. Он видит, как каждый день к людям рядом с ним — таким же пациентам — приходят их родные и друзья, но к нему не приходит никто. Никто в принципе не поинтересовался тем, что он выжил после той аварии на шаттле, если вы понимаете, о чём я.       — Вы считаете, что нам нужно было лучше продумать этот пункт в его биографии? Запустить к нему «подсадную утку» — человека якобы из его прошлого, который…       — Вовсе нет, — Кемал взял её за руку. — Врать нет необходимости. Я просто думаю, ему нужно время привыкнуть к обстановке. Нужен друг, хотя Джон и станет это отрицать скорее из упрямства. Со мной он пока тоже не особенно словоохотлив. Кстати, он не совсем понимает, почему его поместили в стандартное психиатрическое отделение.       — А куда мы его ещё должны были определить? — возмутилась адмирал. — В изолированную камеру под строгим наблюдением? Это вызвало бы ещё больше ненужных вопросов.       — Согласен. Кроме того, я считаю, что ему полезно находиться сейчас в обществе, пусть это и будут другие пациенты. Это постепенно поможет ему преодолеть барьеры в общении.       Они замолчали на некоторое время. Вилма подняла вверх голову, устремив взгляд на тучи. Они плыли по небу так быстро, будто за ними кто-то гнался. Ветер свирепствовал и у самой земли, раздувая кроны деревьев, срывая с них последние листья.       — Сколько всего он вообще помнит, доктор?       — Зовите меня Ямин.       — Ямин, — чуть улыбнулась адмирал.       — Как и было задумано, его общие сведения о мире остались вместе с ним. Он надеется, что память постепенно вернётся к нему. Я не стал ни обнадёживать эту его мысль, ни отрицать её. В конце концов, официальной медицине известны случаи амнезии, когда пациенты до самой смерти так и не вспоминали своего прошлого, но зато могли наизусть цитировать отрывки из Библии.       — И он поверил в это?       — Почему нет? — пожал плечами тот. — Вижу, вы совсем замёрзли. Давайте пойдём назад.       Вилма промолчала, думая о том, что только что сказал ей Кемал. Как она ни старалась, ей никак не удавалось найти в себе то сочувствие, которое она бы выказала любому другому человеку, находящемуся сейчас на месте Хана.       Заморосил противный мелкий дождик, холодные капли тут же проникли куда-то внутрь.       — Да, вы правы. Давайте пойдём назад в госпиталь.       Когда они вернулись, на скамейке уже никого не было. Подняв взгляд к небу, Джон Харрисон так же медленно шёл по направлению ко входу. Ледяные капли дождя стекали по его волосам и лицу, но он будто бы наслаждался ими.