Проект "Реформация"

      3.3       Прошёл уже почти месяц с памятного разговора в парке, но те мысли по-прежнему не покидали Джона. Он раз за разом прокручивал диалог в голове, всё больше и больше приходя к выводу, что трилл прав. И нужно было как-то жить дальше.       Они много общались всё свободное время, и Джубал даже надоумил его устроиться на новую работу. Джон не ожидал, что она будет приносить ему столько морального удовлетворения. Он стал ассистентом в небольшом террариуме, однако доктор, который взял его к себе на учёбу, очень скоро начал доверять ему всё более и более сложные задания, пока Джон сам как-то не провёл трудоёмкую операцию малышу вулканской игуаны, в то время как его врач был занят чем-то более срочным. Конечно, теперь Джону необходимо было как можно скорей сдать необходимые экзамены и получить соответствующую лицензию специалиста, но сделать это было уже несложно. Главное, он нашёл для себя что-то, что было ему по душе.       Джон по-прежнему состоял на учёте в психоневрологическом отделении клиники, но амбулаторного лечения ему больше не требовалось. И так как после официального трудоустройства у него появилось своё жильё, он мог спокойно жить в собственной, пусть и совсем крошечной, квартире. От Джона требовалось лишь регулярно посещать своего лечащего врача.       В тот вечер, когда Джубал объявил, что улетает обратно на свою планету, Джон был на дежурстве. Хозяин маленькой игуаны, который принёс её в ветклинику на срочную операцию, так и не объявился, и Джон ломал голову, куда бы пристроить малыша. Ящерица была совсем крохотной, всего в ладонь длиной, и, судя по заявлению владельца, она угодила под машину, случайно убежав из дома. Хозяин обещал прийти вот уже как три дня назад, однако, видимо, это было ложью. Номер его коммуникатора был недоступен, адреса он тоже не оставил, и теперь Джон тоскливо глядел, как игуана ковырялась в своём террариуме, поглядывая на него одним-единственным глазом, который удалось спасти.       Джубал написал, что его корабль улетал завтра утром. Нужно было успеть попрощаться. Они взяли по огромному стакану дымящегося глинтвейна и отправились на набережную, откуда открывался потрясающий вид на освещённый тысячами огней мост через пролив и другой берег. Усевшись поближе друг к другу и не обращая внимания на ветер, они долго болтали о всякой ерунде, и Джон рассказал триллу о своих планах насчёт экзаменов и дальнейшей практики. К его удивлению, Джубал не особенно поддержал его.       — На твоём месте я бы не стал размениваться на такие мелочи.       — Да? А что же, по-твоему, мне надо делать?       — Послушай, я согласен, что гуманитарная деятельность — это потрясающе. Нужно иметь большое сердце, чтобы заниматься чем-то подобным и помогать окружающим. Но мне кажется, для тебя это не тот масштаб. Ты должен делать что-то большее.       — Да? И что же? — несколько иронично усмехнулся Джон, глядя в тёмные глаза трилла.       — Запишись в Звёздный флот, — ответил тот. — Нет, я серьёзно. Там у тебя будет возможность и помочь тем, кому это необходимо, и раскрыть весь свой потенциал. Сделать то, чего никогда не случится, если ты продолжишь сидеть в этом курятнике.       Джон отвернулся, не зная, смеяться ему или хмуриться.       — Ты с ума сошёл. Я? В Звёздном флоте?       — Ну, а что, — с жаром продолжил его друг, — у тебя мог бы быть свой собственный корабль, своя команда. Разве не этого ты подсознательно так хочешь?       Если бы я знал, пронеслось в голове у Джона прежде, чем он возразил.       — А ты сам-то почему туда не пошёл?       — Я всю жизнь потратил на учёбу, — вздохнул Джубал. — И теперь, обладая опытом пяти поколений, я не уверен, что найду там для себя хоть что-то новое. В конце концов, чтобы понять, что люди всегда и везде одинаковые, мне не нужно учиться ещё четыре года.       Они замолчали. Джон устремил взгляд на залив, в котором отражались огни города. Дующий с океана ветер трепал его отросшие волосы, и он, кажется, никогда не чувствовал себя таким потерянным, как сейчас.       — Ты можешь также поехать со мной на Триллиус, — тихо проговорил его друг, не глядя ему в глаза.       Джон вздрогнул, распознав странную нотку в голосе трилла. Он повернул голову в его сторону и тут же ощутил вкус поцелуя на своих губах. Не соображая, что он делает, Джон обнял трилла в ответ, и следующие несколько минут они сидели так не расцепляясь. Наконец, Джон отстранился и посмотрел триллу в глаза.       — Я знал, что ты откажешься. И всё равно не мог не предложить.       — Ты знаешь, что моё место здесь. По какой-то причине я чувствую это.       Джубал молча кивнул и перевёл взгляд на залив.       — Мой рейс завтра в девять. Приходи проводить.       Джон согласно кивнул.       Хмурое утро в космопорте Сан-Франциско ничем не отличалось ото всех предыдущих. Джубал уже ждал у своего терминала, когда Джон прибыл на место. Они обнялись и без лишних слов посмотрели друг на друга, благодаря за всё, что каждый из них смог дать за это время другому. Джон пообещал писать, а трилл в свою очередь пригласил его к себе, когда у Джона появится возможность.       Он подумает над этим, пообещал себе Джон, покидая космопорт. Со смотровой площадки было видно, как шаттл взмыл в серое небо.       Джон улыбнулся. Всё-таки его жизнь только начиналась, и теперь он был как никогда уверен в этом.       Он сразу же поехал к себе на работу, хотя до его следующей смены было ещё двое суток.       — Эй, у тебя же выходной сегодня, — воскликнула рыжеволосая медсестра, которая была сегодня на дежурстве вместо него. — Решил отобрать у меня работу?       — Нет, Мэгги, я за игуаной, — улыбнулся он девушке. — Этот парень, который оставил её у нас, так и не объявился?       — Нет, — покачала головой та, надувая гигантский пузырь из жвачки. — Ящерица неважно себя чувствует. Ей нужен дом, а не эта чёртова лаборатория.       — Значит, никто не будет возражать, если я заберу её себе.       Джон прошествовал в свой кабинет. В террариуме, тоскливо прикрыв один глаз, сидела вулканская игуана. Она почти не пошевелилась, когда Джон взял её на руки и спрятал под куртку.       — Увидимся в четверг, — кивнул он девушке прежде, чем та успела что-то сказать ему на прощание.       3.4       Кажется, доктор Кемал был доволен прогрессом Джона. Теперь его пациент никак не мог пожаловаться на одиночество. Скорее, наоборот. Проведя неделю в самом дальнем углу террариума, маленькая игуана, наконец, высунула морду и осторожно вылезла из своего укрытия. Джон тут же обрадовался, попытавшись взять её на руки, но бестия больно цапнула его за палец, оставив кровавый след. Тот исчез буквально через полчаса, повергнув Джона в крайнее недоумение и тем самым сумев отвлечь его от ящерицы. Оказывается, ему знакомы ещё не все возможности его организма. А он-то думал, что ему больше нечему удивляться!       Впрочем, теперь источник сюрпризов был не единственным. Ящерица, которой он собственноручно делал операцию и за которой так долго ухаживал, упорно не желала признавать его, каждый раз извиваясь, кусаясь и царапаясь, когда он пытался вступить с ней в контакт. В конечном итоге Джон просто выпустил её гулять по комнате, решив дать ей больше времени привыкнуть к нему самому и к новому жилищу. В этот же вечер игуана спряталась под диваном, и Джон провёл немало времени, пытаясь извлечь её оттуда.       На следующий день, когда Джон вернулся после дежурства, он обнаружил, что проклятая бестия сидела на самом карнизе над окном и презрительно глядела на него оттуда одним глазом. То, что она забралась туда по стене, не оставило у Джона никаких сомнений, как только он увидел тот ужас, в какой она превратила недавно поклеенные обои своими когтями. Впрочем, то же самое она проделала и с его покрывалом, и со скатертью на кухне, так что от предметов из деликатных тканей пришлось отказаться сразу. Игуана по-прежнему ни во что не ставила Джона, не давалась в руки и всячески выказывала ему своё неприятие, так что Джон даже позволил себе момент сожаления из-за того, что вообще взял её себе.       Нужно было завести собаку, пробормотал он, убирая очередную расколотую тарелку на кухне. И как только эта маленькая тварь умудрялась нашкодить, даже когда он был совсем рядом?       Но в один из вечеров случилась неприятность, после которой всё изменилось. Ящерица каким-то образом нашла способ выбраться из своего террариума и, забравшись на кухню, прогрызла дыру в том отделе, где хранились овощи. Видимо, обезумев от радости, игуана принялась есть всё, до чего смогла дотянуться, и когда Джон вернулся домой, то обнаружил её лежащей в погрызенных соцветиях брокколи. Ящерица тяжело дышала, завалившись на бок и прикрыв глаз.       — Вот видишь, до чего может жадность довести, — пробормотал Джон, вытаскивая её оттуда. — Ты как тот раджа из сказки, которому всё мало золота было.       Раджни. А что, хорошее имя для такой вредины.       Джон дал ей лекарство и уложил рядом с собой, решив не брать её на руки: вдруг снова начнёт кусаться? Однако ящерица даже не помышляла об этом. Неуклюже подползя к нему, она страдательски положила Джону голову на бедро и закрыла глаз.       — Бедолага, — пробормотал тот, — будешь у меня теперь на диете сидеть.