Проект "Реформация"

      7.       7.1       По пути домой Джим скрупулёзно анализировал всё, что было сказано в тот вечер. Поползновения Хана в его сторону напрягали, если не сказать, раздражали, но не потому, что сам аугмент был неприятен Кирку. Всё было как раз наоборот, и Джим совершенно не мог себе представить, что с этим делать. В какой-то момент он даже готов был высказать Скотти всё, что думал о нём и его попустительском поведении в отношении аугмента. Не нужно было им меняться местами, чёрт возьми!       Не нужно было вообще соглашаться пойти в кино с Ханом, зло одёрнул себя Кирк. Ни вдвоём, ни втроём, вообще никак. Не нужно было также разрешать платить за себя в кафе. Не нужно было вызываться самому организовать следующее совместное развлекательное мероприятие, но… Что сделано, то сделано, а данные обещания надо выполнять.       Странный всё-таки это был вечер, покачал головой Джим, глядя из окон машины на проплывающие мимо здания ночного города. Сам того не осознавая, аугмент затронул в своём монологе одну из самых болезненных для Кирка тем — ответственности за экипаж. Конечно, Хан никак не мог знать о том, что произошло на «Энтерпрайзе» пять лет назад, и наверняка был удивлён мрачным настроением Кирка и Скотти. И всё же Джим ничего не мог с собой поделать в тот момент: картины прошлого — пусть и несколько затуманенные — начали проноситься в его сознании, когда аугмент рассказывал о далёких экспедициях давно ушедших времён. Разумеется, если бы ни прошлый опыт Джеймса, он наверняка бы поддержал без сомнения интересное направление для разговора, но только не в этот раз. Видимо, его душе всё ещё нужно было время, чтобы привыкнуть к прошлому и не вздрагивать каждый раз, когда по загадочному стечению обстоятельств Хан напоминал ему о чём-то, что случилось тогда на «Энтерпрайзе».       В следующий раз он будет держать себя в руках, пообещал себе Джим, выбираясь из такси и поднимаясь к себе в квартиру. Он постарается общаться с аугментом как с человеком, который не имеет никакого отношения к событиям пятилетней давности. Джон просто не заслуживал иного. Войдя в квартиру, Кирк сразу же направился в душ. Было приятно согреться под горячими струями воды, думая о том, какой холодный ветер воет снаружи. Думая о…       Он ужасно привлекательный в этом длинном плаще с высоким воротником. Интересно, он вообще представляет, насколько сексуально он выглядит со стороны? Эти зачёсанные назад волосы, меланхоличный взгляд, потрясающая осанка…       Боже, ну почему Хан?.. Почему именно он?       Кирк выругался, делая воду холоднее, стараясь изгнать чёртово наваждение. И он ещё согласился проводить с ним больше времени!.. Джим сжал кулаки так, что побелели костяшки. Ну, а как ещё он должен был себя повести?       «У меня почти нет друзей…»       Насколько одиноко Хан должен был себя чувствовать? Аугмент, которого лишили семьи, но инстинкт принадлежности к ней никуда не делся? Желание принадлежать кому-то, какой-то группе, иметь родственную душу, которой можно довериться… Нет, всё-таки Джим поступил правильно.       Он вышел из душа и ещё минут двадцать слонялся по квартире почти голым, в задумчивости вытирая волосы. Несмотря на то, что неразобранной почты было действительно много, Кирк не мог перестать думать о своём обещании. Куда они направятся в следующий раз?       Джим сел за компьютер и начал смотреть афишу на ближайшие дни. Он не мог знать, что нравится Хану, но предполагал, что это может быть что-то, что ближе к его временному периоду. Возможно, какая-нибудь классика, но с развлекательным оттенком.       На счастье капитана, в «Шелтоне» шёл «Гамлет». Возможно, это было немного чуть более трагично и банально, чем Кирк планировал изначально, но эта тема была, во-первых, беспроигрышной, а во-вторых, на другие постановки всё равно уже не было билетов. Что ж, пусть будет Гамлет, принц датский.       Наверное, было бы правильным позвать с собой кого-то ещё: всё-таки поход куда-то в центр города вдвоём, вечером, навевал определённые мысли. Кто бы мог составить здесь компанию? Кирк откинулся на спинку кресла, задумавшись. Скотти точно не пойдёт: он наверняка скажет, что театр — это невыносимо скучно, тем более, если это классика. Спок? Да, это идея. Вулканец вряд ли откажется от хорошей культурной программы, тем более, когда та поднимает моральные дилеммы. Но если пойдёт Спок, то придётся позвать и Ухуру, всё-таки они вместе… Может, Чехов и Сулу тоже захотят присоединиться?       В итоге Кирк забронировал шесть мест: даже если кто-то из его друзей откажется пойти с ними, от билетов можно будет отказаться в течение недели.       Джим потратил ещё полчаса на почту, подбирая правильные слова для адмирала де Перейры, друзей и студентов, каждый из которых, казалось, хотел перещеголять своих одногруппников в попытке произвести на него большее впечатление. Джим улыбнулся, когда прочитал письмо от старшего Спока: вулканец говорил, что в скором времени он, возможно, посетит Землю. Было бы неплохо увидеть тебя, старый хитрец, подумал про себя Кирк с улыбкой. Интересно, что ты скажешь, когда увидишь нашего нового Хана.       Выполнив свой долг, Джим добрёл до постели и рухнул на неё, словно мешок с картошкой. Он заснул в тот же момент, как только его голова коснулась подушки.       7.2       «Когда вы сбреете бороду, сэр?!»       Кирк выругался сквозь зубы, скомкав очередную записку, которую ему подсунул какой-то особо ретивый студент. И что все так привязались к его бороде?!       Нужно было найти Хана, сказал он себе. Сейчас как раз время обеда.       «Жду вас всех в большом кафе второго этажа,» — отправил сообщение Кирк сразу всем пятерым.       Через несколько минут Джим уже был на месте, выбирая блюда. Он был рад, конечно, избавиться от любопытных взглядов: это заведение было предназначено для работников факультета, которым не было никакого дела до Кирка. Здесь и так хватало знаменитостей.       Усевшись за столик, Джим почувствовал чьё-то присутствие рядом и оторвал взгляд от еды.       — Привет, Спок! Как прошли твои первые занятия?       — Добрый день, капитан, — кивнул вулканец, ставя на стол свой поднос и усаживаясь рядом. — Спасибо, что поинтересовались, всё идёт удовлетворительно.       — «Удовлетворительно!» — передразнил Кирк, оглядываясь кругом и выискивая другие знакомые лица. — Такой прекрасный день сегодня, а ты занудствуешь. Кстати, а где Ухура? Мне казалось, что я послал сообщение сразу всем вам…       — Здесь, капитан, — Нийота материализовалась откуда-то сзади. — Что-то случилось?       — Вовсе нет. Я просто хотел пригласить всех вас кое-куда. Давайте дождёмся остальных, и я всё скажу.       — Хорошо. Тогда я пока возьму себе что-нибудь перекусить.       Кирк взял в руки вилку и начал вертеть ею. Интересно, куда запропастился Хан?       Ухура вернулась через пару минут, неся с собой полный поднос еды. Следом за ней плелись Сулу с Чеховым. Выглядели они как-то настороженно.       — Ну, теперь ты можешь сказать, что ты задумал, Джим? — спросила она, усаживаясь рядом.       — Конечно, — улыбнулся тот и кратко обрисовал свой план на вечер пятницы.       — Любопытно, — сказал Спок, приподнимая бровь.       Чехов и Сулу, кажется, тоже несколько встрепенулись. Кирк просиял.       — Значит, договорились? Вы все придёте?       — Капитан, — послышался знакомый баритон, и Джим тут же обернулся. — Добрый день. Джим буквально физически почувствовал, как похолодало вокруг него. Разговоры и смех стихли, а улыбки исчезли с лиц его друзей.       — Могу я присоединиться к вам? — аугмент, кажется, не почувствовал произошедшей перемены, но Кирк не собирался сеять в его душе подозрения, поэтому бодро ответил:       — Да, конечно. Садись. Мы как раз обсуждали это мероприятие, про которое я тебе говорил, помнишь? Да, кстати, я не представил тебе всех остальных. Это Спок, Ухура, Чехов и Сулу. Ребята, Джон Харрисон. Возможно, вы слышали о нём в рамках нового проекта по оптике, который он разрабатывает. Джон также состоит в рядах преподавателей Академии.       — Очень приятно, — настороженно пробормотал Сулу, не спуская взгляда с аугмента. Ухура тоже кивнула ему, правда, без улыбки. Чехов пискнул что-то невразумительное. Повисла неловкая тишина.       — Мистер Харрисон, — сдержанно кивнул вулканец, — да, я помню вас. Позвольте поинтересоваться, как проходят ваши опыты?       — Прекрати, Спок, — состроил мину Джим, — мы здесь не на деловом совещании.       Он вновь напомнил всем о мероприятии, которое вот-вот должно было состояться, в надежде, что натянутая атмосфера рассеется.       — В пятницу, — наконец, подала голос Ухура. — Я не уверена, что смогу. Прости, Джим, но у меня уже есть договорённость на это время с другими людьми.       — У меня тоже ничего не выйдет, — вставил Сулу. — У меня запланирован сеанс связи с матерью, она сейчас на Луне.       — Я только что вспомнил, что у меня запись к врачу, — выдал Павел откуда-то из-за плеча японца. — Не уверен, что смогу освободиться к этому времени, а даже если смогу, то опоздаю в любом случае.       Кирк вздохнул. Он почувствовал, что даже его заряд энтузиазма начал иссякать.       — Ну, а ты, Спок?       — Пока не могу сказать ничего конкретного, капитан. У меня нет особенных планов на этот вечер, но вы же знаете, сколько у меня сейчас бумажной работы. Я постараюсь прийти, но обещать ничего не буду.       — М-да, — пробормотал Кирк, чувствуя своё поражение. — Пьеса действительно стоящая. Жаль, что мы её пропустим.       — Почему же, капитан? В отличие от остальных, я не выказывал своего несогласия. Я совершенно свободен в эту пятницу и могу составить вам компанию.       Джим повернул голову. Кошачьи глаза глядели на него в упор, не мигая.       — Да. Хорошо. Думаю, действительно нет смысла пропускать такой спектакль.       Хан кивнул, оглядывая людей вокруг.       — Пожалуй, я тоже возьму себе что-нибудь. Вы же никуда не уйдёте?       — Боюсь, что мы нужны сейчас в другом месте, — сказал Сулу. — Мы заглянули только ради вас, капитан.       — Да, — согласно кивнул Чехов. — Мы, пожалуй, пойдём.       Нахмурившись, Кирк смотрел, как его офицеры уходят один за другим, в надежде, что Хан, который уже встал и направился за едой, не заметил необычно сдержанного поведения членов экипажа «Энтерпрайза».       Ухура посидела с ними какое-то время, молча ковыряя еду и не говоря ни слова, даже когда Хан вернулся с подносом и уселся рядом с Джимом. Спок тоже не собирался развлекать их разговорами. Впрочем, вулканец и так не страдал болтливостью, тем более, во время обеда, так что в этой атмосфере тягостного молчания обычно словоохотливый Кирк чувствовал себя вдвойне неуютно. Он готов был поклясться, что аугменту тоже передалось его настроение.       — Что-то я сегодня переоценила себя, — возвестила Нийота, глядя на свою еду. — Пожалуй, с меня довольно. Мистер Спок, мы с вами увидимся, как договаривались?       — Да, лейтенант, — ответил он, тоже поднимаясь со своего места. — Капитан, мистер Харрисон, прошу простить нас.       Кирк наблюдал, как его первый помощник и Ухура взяли свои подносы и унесли их в отсек по переработке отходов. Он вздохнул, отложив приборы в сторону.       — Не волнуйтесь, капитан. Думаю, мы с вами и вдвоём сможем отлично провести время. В конце концов, большая компания — это прекрасно, но маленькую собрать гораздо проще.       Джим рассеянно кивнул. Он должен будет поговорить с каждым из них. А ещё он сегодня же сбреет бороду, чёрт возьми. Хватит с него этих поганых шуточек.       7.3       Джон долго бесцельно бродил по комнате, а потом ещё полчаса разглядывал себя в зеркало, но в итоге всё равно пришёл на место раньше запланированного. Он был уверен, что Кирк снова опоздает, а в лучшем случае придёт вместе со своим первым помощником. Не то, чтобы Джон был против вулканцев, просто… Спок казался действительно чересчур холоден и неразговорчив, как и все представители своего вида. Не очень-то привлекательная перспектива — сидеть с таким весь вечер, тем более, когда рядом Джеймс…       Кирк полностью обманул его ожидания. Он приехал на своей машине и выглядел так, будто только что побывал в салоне красоты. Зачёсанные назад волосы были небрежно уложены гелем. Из-под коричневой кожаной куртки проглядывал нежно-голубой облегающий свитер, из-за которого цвет глаз капитана казался ещё более ярким. Но всё это было просто сущей мелочью в сравнении с полным отсутствием бороды, которая уже стала предметом шуток в Академии. Джон, правда, уже привык к новому образу Кирка и не пытался поддразнивать его по этому поводу, как это делали остальные. Вероятно, дело было в желании Джеймса казаться чуть старше и серьёзнее, и Джон в некотором смысле готов был понять это. Впрочем, конечно, таким, как сейчас, капитан нравился ему больше всего.       — У меня что, знак Клингонской империи на лбу? — было первое, что произнёс Кирк, взбежав по ступенькам и встав напротив него. Джон тут же отвёл взгляд. Неужели всё настолько очевидно?..       — Нет, просто…       — Да, я знаю, — закатил глаза Джим. — Пойдём. Спока ждать не стоит. Кажется, у него действительно чересчур много бумажной работы, с которой не справляется даже его вулканский разум.       Они нашли свои места: те были на самой верхотуре, и всё равно сцену было отлично видно. Позади них и даже рядом никого не было, и Джон улыбнулся от этой мысли. Может быть, теперь, когда они остались вдвоём, некоторые вещи прояснятся…       Он не ожидал, что пьеса так захватит его. Дело было даже не в каких-то особенных декорациях или актёрской игре — он не видел ничего выдающегося, просто ощущение того, что Джон уже видел всё это, слышал в своей другой, прошлой жизни, было непередаваемым. Конечно, он должен был читать Шекспира раньше, в этом не было ничего удивительного. Удивительным по-прежнему казался факт, что Джон так и не вспомнил ни грамма из того, что с ним было когда-то, но он всё ещё помнил отрывки из классики и переживал их так, как переживают их все остальные люди, читая и пересматривая в десятый раз что-то горячо любимое.       Когда представление закончилось и они покинули театр, Джон не произнёс ни слова, погружённый в размышления о своём прошлом. В его жизни должно было уже появиться столько вещей, вызывающих утерянные воспоминания, но ни одна из них так и не сработала. Это ощущение было не из приятных.       — Джон?       Он почувствовал, что они остановились. Кирк смотрел на него с некоторым беспокойством.       — С тобой всё в порядке? Ты выглядишь… странно и не сказал ни слова. Что-то не так?       Джон провёл ладонью по лицу и огляделся. Они стояли на улице у машины Кирка. Было уже темно, и звёзды уже зажглись на небе. Холод давал о себе знать.       — Да, всё хорошо, просто… Вы же знаете, что я потерял память, и теперь воспоминания о моей прошлой жизни… Они не дают мне покоя.       — Что? Ты… Ты что-то вспомнил? На самом деле вспомнил?       Джон посмотрел в глаза капитану. Почему ему казалось, что голос Кирка при этом звучал как-то… настороженно?       — Нет. Нет, я по-прежнему не помню о себе ничего. Но я помню, что смотрел и, должно быть, читал эту пьесу раньше. И это вызывает у меня странные чувства. Я не могу вспомнить ничего о себе самом, но при этом у меня возникают чудные ощущения каждый раз, когда я пересматриваю или перечитываю то, что смотрел или читал раньше. Это… не очень приятно.       — Понятно… М-да.       Кирк будто бы расслабился. Он достал из кармана ключи от машины и теперь нервно теребил их в руках.       — Мне жаль, что спектакль вызвал у тебя столько негативных эмоций. Я совсем не этого хотел, когда приглашал тебя.       — Не нужно беспокоиться, капитан, — махнул рукой Джон в ответ, — всё в порядке. Не забывайте, что вы имеете дело с… калекой. Наше настроение имеет свойство радикально меняться по пустякам.       Джеймс нахмурился.       — Прекрати. Хотя я и готов признать, что ты склонен впадать в необоснованный пессимизм, я также редко встречал людей более устремлённых и умных, чем ты. Давай прогуляемся. Набережная всего в трёх кварталах отсюда. Может, морской воздух освежит твою голову.       Они пошли по направлению к пирсу, и Джон почувствовал, что ему действительно становится легче. Кирк всю дорогу рассказывал интересные истории о событиях, которые приключились с ним во время его странствий, и было просто невозможно не поддаться очарованию молодого капитана.       — У вас действительно очень насыщенная жизнь, — сказал Джон, когда они, наконец, добрались до пирса. Здесь было совсем мало искусственного света, и звёзды на небе казались ярче, а воздух — прохладнее, но Джону уже не было до этого никакого дела. Всё его внимание сосредоточилось на Джеймсе. — И вы знаете о моём страстном желании присоединиться к вашей команде, капитан.       Кирк улыбнулся, глядя вдаль, туда, где должен был быть горизонт.       — Я не могу ничего обещать.       Джон вздохнул, отведя взгляд.       — Я понимаю… Я просто чувствую, что с вашей помощью я мог бы привнести в этот мир что-то новое, что-то хорошее. Помочь тем, кто в чём-то нуждается. И я с удовольствием помог бы вам в любых ваших начинаниях, капитан.       Кирк медленно шёл рядом, ничего не говоря. На его лице было совершенно непонятное выражение: Джон не видел подобного раньше, хотя ему и казалось, что он научился с лёгкостью читать обычно яркие эмоции капитана. Наконец, Кирк произнёс:       — Я запомню всё, что ты сказал.       Джон не сдержал победной улыбки. Они посмотрели друг на друга. Суда, стоящие рядом, были слабо подсвечены, и свет от них и от пролетающих над головой шаттлов падал на лицо Кирка так, что его черты стали казаться более резкими и чуть угловатыми.       — А я запомню этот вечер.       Джеймс ничего не ответил.       — Ты скучаешь по своей семье? — неожиданно спросил он.       — Если бы она у меня была… — пожал плечами Джон. Они продолжили идти вдоль пирса, разглядывая корабли и лодки. — Хотя у меня и есть это странное, почти фантомное чувство, что она действительно была. Как бывает у тех, кто лишился конечности. Говорят, эти люди долго ещё чувствуют, что у них есть на самом деле целое тело.       — Это странно, — пробормотал Кирк.       — Да… Странно и неприятно. Но я знаю, что смогу преодолеть это. Просто это было бы легче сделать, если бы кто-то всё время был рядом.       Намёк был настолько очевиден, что нужно было быть идиотом, чтобы не понять его. Почему Кирк решил его проигнорировать, для Джона осталось загадкой. Может быть, капитану просто нужно было больше времени, чтобы разобраться в себе? Учитывая то, что ему пришлось пережить тяжёлое расставание…       — Становится холодно.       — Да. Нужно возвращаться.