Проект "Реформация"

      11.       11.1       Серия праздников, начавшаяся с рождества, впервые пролетела для Джона быстрее, чем он этого хотел. И впервые понедельник пробудил в нём все те чувства, с завидным постоянством возникающие у всех работающих людей: желание подольше поваляться в тёплой постели. Тем более, когда ты в этой постели не один…       День был на удивление солнечный. Ветра не было, осадков не предвещалось, и всё это настраивало на радостно-расслабленную волну. Джим, кажется, был в том же настроении: немного поворчав по поводу окончания выходных, он всё же проглотил свой завтрак и, чмокнув Джона в щёку, ушёл, сказав, что «сегодня ему предстоит какое-то чёртово совещание с баранами в адмиралтействе».       Помимо этого, всё было прекрасно и, как часто пишут в книгах, ничто не предвещало беды. Впрочем… Нет. Была, пожалуй, ещё одна вещь, которая не повергала Джона в немедленное состояние уныния, но которая заставляла его как минимум тяжело вздыхать всякий раз, когда он начинал тщательно её обдумывать и анализировать. Сегодня был первый день семестра, а значит, Джону предстояло встретиться с новыми студентами. Предыдущий семестр окончился экзаменом, после которого некоторые пожелали остаться на углублённый курс робототехники, а кто-то ушёл. На место последних, как это часто случалось в Академии, могли претендовать другие студенты — незнакомые, к которым нужно было ещё привыкнуть, найти с ними общий язык, пройти с ними этот дурацкий период взаимного недоверия и адаптации, который так не любил Джон. Что ж, будем надеяться, что хотя бы эти новые люди окажутся в меру адекватными, заключил он про себя, войдя в аудиторию и бросив взгляд на людей, уже начавших занимать места.       Он был крайне удивлён тем, что почти вся его группа осталась в том же составе. Во всяком случае, лишь пара человек ушла с его курса, и их уход был обусловлен причинами, не связанными с самим курсом, если верить информации в анкетах этих двух студентов. Что ж, впечатляющая преданность, заключил про себя Джон.       Разумеется, без новеньких не обошлось. Трое: вулканец, орионка и один человек. Джон бегло взглянул в анкету вулканца, а затем нашёл его в аудитории и кивнул в знак приветствия. Что ж, с ним вряд ли могли возникнуть проблемы. Орионка же, как только почувствовала на себе взгляд Джона, расплылась в самой очаровательной улыбке и деланно стыдливо опустила взгляд. Джон вопросительно приподнял бровь, увидев, как она закинула ногу на ногу. Он готов был поклясться, что юбка девушки явно была короче, чем того требовал Устав. Джон тут же почувствовал бешеное количество ферономов, которые орионка несознательно — или, напротив, вполне осознанно — выбросила в воздух, и поморщился от внезапного приступа головокружения. Нужно будет поговорить потом с этой девицей.       Третья анкета неожиданно представила собой больший интерес, чем ожидал Джон. «Люсиль Хервуд» — было написано в графе «имя» рядом с фотографией девушки — нет, девочки — которой, судя по фото, было лет четырнадцать, не больше. Джон слегка нахмурился, прокрутив вниз список достижений своей новой студентки, которая экстерном закончила последние три класса старшей школы за какие-то полгода и попала в Академию Звёздного флота в том возрасте, когда большинство подростков обычно мучаются с делением клеток, основными принципами органической химии и законами электролиза.       Он оторвал взгляд от чтения личного дела Люси — так почему-то ему сразу захотелось назвать её — и тут же нашёл в толпе студентов её взгляд. Она прямо и открыто разглядывала его, отчего её огромные чёрные глаза казались ещё больше. Красная кадетская форма не делала её взрослее, напротив: теперь Люси казалась совсем школьницей. Длинные тёмные волосы, заплетённые сзади в косы, тоже не прибавляли ей лет. Джон отвёл взгляд в сторону, осознав, что и так не слишком вежливо пялился на девушку. Пожалуй, самое время было начинать занятие.       Он ещё раз поприветствовал всех собравшихся, после чего начал опрос на предмет того, кто что помнил из предыдущего семестра. Джон намеренно избегал новеньких, понимая, что им необходимо было время на то, чтобы привыкнуть к новой среде и коллективу, однако малышка Люси Хервуд, кажется, не нуждалась в какой бы то ни было опеке. Она несколько раз правильно ответила на одни из самых сложных вопросов, удивив тем самым Джона ещё больше.       Под конец урока Джон был уверен, что новенькая — тот самый вундеркинд, который однозначно может составить конкуренцию Чехову. У девочки явно было большое будущее, и, возможно, ей тоже стоило бы закончить этот курс экстерном — так же, как и школу. Ну что ей делать тут, на этой стандартной и наверняка скучной для неё программе, когда она могла бы провести время с гораздо большей пользой?..       — Мисс Хервуд, не могли бы вы задержаться? — как бы невзначай попросил девушку Джон, когда студенты начали собирать вещи и выходить из аудитории.       Она вновь подняла на него взгляд огромных глаз и кратко кивнула, взяв свою сумку и подойдя к его столу. Джон решил не тратить время на вступительные слова и без обиняков начал:       — Мисс Хервуд, вы уверены, что вам будет комфортно на моих занятиях? Мне лично показалось, что вы могли бы провести время с большей пользой, например, на заочных курсах, вам так не кажется?       Девочка нахмурилась и медленно моргнула один раз, затем второй. А в следующую секунду произошло то, чего он никак не ожидал: с обвинением посмотрев на него, она обиженно выдала:       — И вы туда же! Я разве не справилась сегодня с какими-то вычислениями, что вы хотите отослать меня?       Джон нахмурился, сложив руки на груди. Он совсем не это имел в виду, о чём не преминул тут же сказать ей.       — Я просто хотел посоветовать для вас что-то более соизмеримое вашим способностям. Зачем попусту терять время?       Девушка вздохнула, машинально поправляя волосы.       — Вы прямо как моя мать. Она тоже считает, что я не должна терять время на ерунду. В детстве я почти всё время болела и не ходила в школу, как все обычные дети. После моего чудесного исцеления я тоже была на домашнем обучении, но уже по другой причине. Наверное, что-то щёлкнуло в моём мозгу и встало на место после того, как я провалялась в коме два месяца, потому что у меня появились эти, как вы их назвали, способности. Я закончила школу за полгода и, если честно, надеялась хотя бы здесь задержаться подольше. Завести друзей, начать с кем-то общаться…       Джон не ожидал, что на свой риторический вопрос он получит такую тираду, но всё же терпеливо выслушал молодую девушку. Общение! Вот, значит, в чём было дело, ну конечно. Ведь он сам когда-то столкнулся с похожей проблемой. Что ж, если ей хочется остаться у него на уроках, то он не будет ей препятствовать. Джон слегка улыбнулся и ещё раз кивнул девушке.       — Хорошо, оставайтесь. Придётся мне придумать для вас что-нибудь посложнее, чтобы вы не скучали на занятиях. К следующему разу будьте любезны прочитать и осмыслить всю первую главу нашего основного учебника. А теперь, если у вас больше нет вопросов, мне нужно идти.       — Вообще-то… — в её голосе послышалась нерешительность, — вообще-то есть ещё один, но я всё ещё думаю, что будет довольно бестактно с моей стороны сказать вам об этом…       Джон насторожился. Почему у него возникло при этом какое-то странное, неприятное чувство?       — Раз уж вы уже заговорили об этом, то попрошу продолжить.       — Видите ли… — девушка закусила губу, по всей видимости, пытаясь подобрать нужные слова, — у вас очень запоминающееся лицо, и, мне кажется, это вас я видела на той видеозаписи из больницы. Я думаю, вы знали моего покойного отца.       Джон чувствовал, как каждая мышца в его теле внезапно ослабла. Он оперся о стол, думая лишь о том, как бы удержаться на ногах. Ему не нужно было искать своё прошлое. Оно само нашло его.       11.2       — Вы уверены? — было единственное, что сказал он Люси, закрыв дверь в кабинет.       — Да, — кивнула та. — Теперь уже, глядя на вас вблизи, я нисколько в этом не сомневаюсь. Я уже говорила вам, что много болела в детстве. Когда мне было девять, у меня обнаружили красный макровирус, который неизлечим в девяти из десяти случаев. Моё состояние ухудшалось с каждым днём, и надежды на выздоровление не было. Если честно, я даже не помню этот период. Однако произошло что-то, что изменило исход болезни: как говорили врачи, это было настоящее чудо. Впрочем, то, что случилось со мной, хоть и странно, всё же, наверное, не особенно вам интересно… — она замялась, передёрнув плечами. — Я рассказываю всё это к тому, чтобы вы лучше представляли себе всю сложившуюся ситуацию. После того, как я выписалась, я узнала, что моего папы больше нет. Он погиб при взрыве в Мемориальном Архиве Кельвина. Вы, разумеется, в курсе, что там произошло…       Джон кивнул, напряжённо слушая девочку, анализируя и запоминая каждое её слово. Она считала, что половина из того, что она говорила, было неважно… В этом он разберётся позже. Сначала он должен выслушать всё, что она скажет.       — Продолжайте, мисс Хервуд, — попросил Джон. — Расскажите всё, что считаете нужным.       — Я смотрела видеозаписи из больницы. Ведь это были последние записи с моим отцом…       Она замолчала, собираясь с мыслями. Очевидно, ей до сих пор тяжело было вспоминать о трагической смерти одного из своих ближайших и любимых родственников. Джон понимал её чувства как никто другой, но как он мог ей помочь? Отойдя в сторону, он взял бумажный стаканчик, налил в него воды и сунул в руку девочке. Та отстранённо взяла стакан и продолжали:       — Я видела, как вы разговаривали с ним за день до тех событий. Но разобрать беседу целиком было невозможно, потому что вы оба почти всё время стояли спиной к камере.       Джон затаил дыхание, боясь неосторожным словом или движением сбить девушку с мысли.       — Так что я знаю лишь то, что потом мой отец вернулся в госпиталь, а через некоторое время отправился в Архив, — тихо продолжила она. — Я понимаю, что это звучит ужасно глупо, и всё же… В тот день мой отец не должен был идти на работу; мы с мамой до сих пор не уверены, что это был несчастный случай… Хотя, разумеется, мы никому не смогли бы это доказать, ведь у нас не было ничего, что мы могли бы предъявить властям. Я лишь раз за разом просматривала ту запись и думала, что если бы только я смогла найти вас, то вы, возможно, дали бы мне ответы на некоторые вопросы, — закончила она и вновь посмотрела на Джона.       Он провёл рукой по лицу, думая, что и как лучше ответить Люси. Со стороны её история действительно казалась довольно странной. Тяжёлая болезнь, внезапная смерть отца, чудесное выздоровление… Наверное, будет лучше просто честно сказать ей обо всём.       — Я очень сочувствую вашей потере, мисс Хервуд, но боюсь, что ничем не могу помочь. Два с лишним года назад со мной самим произошёл несчастный случай: авария, из-за которой у меня до сих пор амнезия. Поэтому я совершенно не помню вашего отца.       Если я вообще знал его, добавил он про себя, но решил не произносить вслух. Джон не хотел ещё сильнее расстраивать девушку: даже если она всё же обозналась, было бы бестактно с его стороны так вести себя. Если же всё, что она говорила, действительно было правдой…       Он должен увидеть эти видеозаписи.       — Есть ещё кое-что, — сказала она, выглядя при этом явно очень озадаченной. — Возможно, именно вас я должна благодарить за то, что вы спасли мне жизнь.       Они договорились, что увидятся ещё раз на дополнительном семинаре для тех, кто пишет курсовые работы по робототехнике. Джон не хотел, чтобы его видели с одной из его студенток во внеурочное время: это могли не так понять. Учитывая же юный возраст Люси, ему совершенно не хотелось, чтобы по Академии пошли какие-то сплетни и, тем более, чтобы они, не дай бог, достигли капитана.       Он решил, что не будет ничего рассказывать Кирку. Во-первых, потому что пока и рассказывать-то было особенно нечего, а во-вторых… Джим всегда так усердно подчёркивал, что ему не важно, кем был Джон в своей прошлой жизни, что тот невольно начать сомневаться в словах капитана. Будто Кирк пытался убедить в чём-то сам себя. Что ж, в таком случае, капитану действительно лучше пока ничего не знать. А если Джону удастся обнаружить о себе что-то важное, тогда-то он и расскажет всё Джиму.       Люси пришла на семинар с опозданием — как они и договаривались. К этому времени Джон уже почти закончил консультировать тех немногих, кто присутствовал в классе, после чего они вдвоём сели за стол.       Девочка достала из сумки планшет и включила то самое видео, о котором говорила. Разумеется, Джон ожидал увидеть там самого себя, и всё равно почувствовал, как под ложечкой неприятно засосало. На записи действительно был он, в этом не было никаких сомнений. Он подошёл к смуглому мужчине средних лет и что-то сказал ему. Тот уставился на Джона так, будто он сказал что-то…       — Увеличь и прокрути запись ещё раз, — попросил Джон девушку.       Та сделала, что он просил.       «Ваша дочь. Я могу спасти её.» Джону не составило большого труда прочитать эту фразу по губам.       — Ты это имела в виду, когда сказала, что я могу быть причастен к твоему выздоровлению? — спросил он Люси. Джон намеренно избежал фразы «спас тебе жизнь». Это казалось каким-то тяжёлым бременем. Да и потом, как он вообще мог спасти эту девочку?       — Да, — ответила та. — Я тоже разобрала эту фразу. Однако дальше абсолютно ничего не понятно.       Они продолжили смотреть запись, и Джон вынужден был согласиться. Они действительно больше не смогли извлечь из этого видео ничего полезного.       На следующем видео он увидел отца Люси. Тот приехал в госпиталь на такси, прошёл в палату к девочке, пробыл там несколько минут, а затем вышел и отправился по каким-то своим делам на той же машине.       — Судя по записям в медицинской карточке, именно в этот день я вновь вернулась в мир живых, — пояснила девушка. — А мой папа…       — …погиб при взрыве в тот день, когда он не должен был идти на работу, — закончил за неё Джон. — Действительно, всё это очень странно.       — И вы не помните ничего из этого, — снова уточнила Люси.       Джон помотал головой. Нет, разумеется, у него были некоторые мысли на этот счёт, но… Что он должен был сделать? Продолжить логическую цепочку дальше? Даже если предположить, что именно он каким-то образом спас Люси, то зачем он это сделал? Альтруизма ради? Или он преследовал тем самым какие-то свои цели? И если да, то почему это обязательно должно было быть связано со смертью её отца? Не мог же Хервуд-старший взорвать себя вместе с Архивом потому, что Джон попросил его об этом? Что-то тут не складывается. Тем более, что Архив взорвал совсем другой человек, и имя его было широко известно общественности. Некий Хан Нуньен Сингх, из-за которого Джим потерял чуть ли не половину своего экипажа.       Джон вновь покачал головой. Нет, что-то он слишком увлёкся этим шпионским заговором.       — Это кажется мне не менее странным, — произнесла девушка. — То, что вы до сих пор ничего не помните.       — Доктор сказал мне, что такое бывает, — ответил Джон, но вдруг понял, что звучит так, будто то ли оправдывается перед ней, то ли пытается убедить в сказанном самого себя. — Память ещё может вернуться ко мне. В конце концов, ещё не так много времени прошло…       Это прозвучало довольно слабо, и хоть Люси ничего не сказала ему в ответ, Джон почувствовал её немое несогласие.       — Вы знаете, — внезапно довольно бойко начала она, — что мои способности к наукам начали проявляться именно после выздоровления. До этого я была самым обычным ребёнком с самыми средними способностями. Зато после него я могу не только перемножать в уме четырёхзначные числа почти не задумываясь. У меня сменились некоторые показатели крови, но ни один врач так и не смог объяснить это. Моя мать довольно религиозна и посчитала это просто чудом: по её словам, Бог забрал отца в обмен на меня, но вы же учёный и должны понимать, как бредово всё это звучит на самом деле.       Джон уставился на девочку, пытаясь осмыслить всё то, что она только что сказала.       — Какие ещё показатели? Ты можешь сказать точно?       11.3       Спустя два дня после того разговора Джон специально остался в Академии после занятий с тем, чтобы воспользоваться некоторым лабораторным оборудованием. Люси пошла вместе с ним, прихватив данные из своей медицинской карты.       Что конкретно они искали, он так и не мог сказать. Какие-то зацепки: зацепки из его прошлого. Что-то, что ещё могло связывать их двоих. Возможно, они даже были родственниками?       — Это вряд ли, — сразу заверила девочка. — Моя семья из Лондона, а вы, судя по акценту, — отсюда. К тому же, вы самый бледнолицый человек из всех, кого я знаю, а в моём роду все такие, как я, если не хуже. Впрочем, вы вызываете у меня ничем не объяснимое доверие, которое я обычно не ощущаю к людям, с которыми я едва знакома.       В точку.       Он не стал говорить Люси ничего по поводу своих ощущений, потому что тогда всё это выглядело бы вдвойне странно. Джон знал, что хотя он и мог при желании расположить к себе практически любого человека за считанные минуты, он всё же чувствовал себя более комфортно в одиночестве или в кругу очень близких людей. Поэтому он изначально не стремился окружить себя круглосуточной группой поддержки из кучи приятелей, которых можно было бы вызвать к себе в любую минуту, как это делали многие. Ему действительно нужно было время, чтобы привыкнуть к определённому человеку и начать доверять ему. Разумеется, капитан Кирк в эту категорию не попадал просто потому, что он был его капитан, и это было неподвластно логике. Но почему он чувствовал то же самое доверие к Люси, о котором говорила она сама? Доверие и какое-то необъяснимое чувство близости, родственности, которое возникает между членами одной семьи?..       Каким-то образом он чувствовал, что просто обязан помочь этой девочке в её стремлении выяснить, что в действительности случилось с её отцом. И так как у них не было никаких зацепок, помимо медицинских, они решили исследовать её образцы крови и сравнить их с предыдущими показателями. Врачи не сумели сказать ей ничего толкового. Возможно, Джон сможет?       Правда, в самом начале, когда Джон сказал ей, что они сами должны будут провести некоторые тесты, Люси засомневалась, сказав, что у них обоих не было соответствующей медицинской квалификации, но Джона это мало волновало. Вряд ли было в современной науке что-то, в чём он не смог бы разобраться: в этом Джон успел убедиться на сто процентов.       Им повезло: в лаборатории оказалось полно народу, следовательно, никто не обращал на них ровно никакого внимания. Каждый занимался своими делами, а у студентов-медиков по определению не было лишнего свободного времени, чтобы глазеть по сторонам. Джон без суеты взял у Люси образец крови и опустил его в органический анализатор. Спустя несколько минут результаты были готовы. Джон вывел их на печать и тут же замолчал, погрузившись в чтение.       — Что там? — Люси вытянула шею, пытаясь заглянуть в листок.       Он перевёл взгляд на девушку, потом на листок и снова на девушку.       — Покажи мне ещё раз те данные, которые были собраны до твоего последнего обращения в больницу.       Она молча подала ему планшет, на экран которого были выведены результаты некоторых из анализов, сделанных несколько лет назад. Джон начал просматривать их, и его взгляд тут же поймал то, что заставило подпрыгнуть его сердце до самого горла.       — Эти антитела, — сказал он, глядя на старые данные, — их у тебя не было раньше, до болезни. Как нет и сейчас. Как будто тебе была сделана инъекция, которая исцелила тебя, а потом растворилась. По всей видимости, твой организм сам не способен их вырабатывать. Однако в твоей крови остался след от них.       — Да, — кивнула она. — Это я и имела в виду тогда, когда мы разговаривали два дня назад. А что? Эти антитела — они вам о чём-то говорят? Врачи не сказали мне ничего…       — Говорят, — перебил её Джон. — Дело в том, что в моей крови имеются точь-в-точь такие же, только в отличие от твоих, мои со мной постоянно. Думаю, именно им я обязан своим абсолютным иммунитетом.       Люси беспокойно заёрзала на своём месте.       — То есть… Возможно ли, что мне дали лекарство или нечто подобное, содержащее эти самые антитела?       — Я думаю о том же, — признался Джон. — Осталось только понять, зачем всё это было сделано.       11.4       Их напряжённые размышления ни к чему не привели. Джон старался вести себя так, как если бы ничего не случилось, и, кажется, Джим не замечал никаких перемен. Они по-прежнему проводили вместе каждый вечер: то выбираясь куда-то в центр города, то оставаясь дома наедине. Джон наслаждался каждым мгновением, проведённом в обществе капитана, всё больше приходя к выводу, что в любом случае не нужно грузить Кирка своими бездоказательными умозаключениями. Что бы это могло дать им обоим? В лучшем случае Джим начал бы беспокоиться и суетиться на пустом месте, в худшем… В худшем он вновь продолжил бы уверять Джона, что ему наплевать на его прошлое.       Это было просто невыносимо.       Таким образом Джон решил вернуться к своим исследованиям, которые ему пришлось отложить после той провальной презентации, когда Скотти сообщил ему, что предлагаемые усовершенствования уже были запатентованы другим человеком. Можно было хотя бы разузнать, кто же был этот гений, скрипнув зубами, подумал Джон. И если он уже изобрёл и запатентовал всё это, тогда почему эти технологии ещё не внедрили на каждом корабле?       После занятий Джон отправился в Патентное бюро, которое давало доступ к информации обо всех ведущихся в данный момент разработках и всём, относящемся к инженерии и механике.       В маленьком тёмном зале было абсолютно пусто, не считая угрюмого инопланетянина, заведующего картотекой, но Джон всё равно оккупировал самый дальний компьютер, будто опасаясь, что его могут застать за чем-то незаконным. Глупая мысль, и всё же…       Он ввёл в поисковый запрос все последние разработки, относящиеся к кораблям класса «Конституция», и начал внимательно изучать их. Пилотируемые одним человеком корабли, улучшенные щиты, система вооружений… Джон почувствовал, что ему на какой-то момент стало дурно от ощущения дежавю, которое он испытал, глядя на чертежи некоторых частей корабля. Он ведь буквально месяц назад показывал Джиму и Скотти почти те же чертежи! Вернее, конечно, не совсем те же, а такие, которые существовали пока у Джона в голове, ведь то, что он показывал капитану, были лишь образцы — в чём-то грубые, необработанные, требующие шлифовки. Те же вещи, что он видел сейчас на экране, было просто поразительны. Эти идеально просчитанные углы, великолепно выверенные расчёты… Если бы он занимался этим от начала и до конца, он бы сделал всё именно так. Абсолютно, в точности так же.       Однако все эти расчёты были сделаны не Джоном.       «Узнать подробней,» — кликнул он на ссылку. «Инженер-разработчик»       «Александр Маркус,» — выдала система.       «Узнать подробней,» — вновь нажал Джон, пытаясь вспомнить человека с этим именем. Почему он ни разу не слышал о нём? Или слышал, но… Явно не в похожем контексте. Где же он встречал до этого имя Маркус? Разумеется, не считая бывшей пассии Джима… Почему он до сих пор не познакомился с человеком, который оказался таким же талантливым инженером, что и он сам? Который, кажется, даже думал точь-в-точь как Джон?..       «Информация недоступна»       «Повторить,» — со злостью ткнул он в сенсорный экран, однако надпись продолжала гореть. Правда, теперь под ней появилась ещё одна: «Информация засекречена высшим руководством Звёздного флота в связи с текущим судебным процессом в отношении разработчика. Приносим свои извинения за доставленные неудобства».       В отчаянии Джон стукнул обеими ладонями по столу. На поверхности появилась небольшая трещинка.       Он узнает, кто такой этот Александр Маркус и с какой стати его разработки засекретили.