На осколках - 3. Зеркала

      Дрожь распространялась по всему телу волнами. Гелла замерла на мгновение, дабы затем, вырвавшись из цепких объятий Фагота, броситься прочь в глубину своей комнаты. Взгляд лихорадочно блестевших глаз бесцельно блуждал по помещению, пока наконец не остановился на раскрытой шкатулке.       Среди бесконечного множества драгоценностей тёмными пятнами выделялись несколько поблескивавших камешков. Они напоминали слёзы, что застилали зелёные глаза в недалёком прошлом, вынуждая вспомнить, что являлись одним из самых дорогих подарков Мессира.       Бусы оплетали запястье правой руки немногословной Музы, но стоило Повелителю Теней прикоснуться к ним, как нить до боли впивалась в белоснежную мраморную кожу вампирши. Гелла улыбалась, мягко распутывая узелки, что сотворил Дух Зла бесцельно наматывая ожерелье на свои пальцы, поглощённый мыслями что имели место часто отражаться на его лице задумчивостью, за которой следовала лёгкая усмешка в уголках губ. Немногословная Муза невольно повиновалась, целиком и полностью поглощённая созерцанием правильных черт лица Мессира, но тем не менее чувствовала, как глубоко внутри всё сплетается тугим узлом, пробуждая гордость за столь щедрый подарок и внимание, и волнение, следовавшее за минутой упоения мыслями о своей необходимости для него.       Гелла вздрогнула, возвращаясь в воспоминания о той минуте, когда драгоценность рассыпалась на десятки мелких кусочков, словно разбитой на осколки зеркало. Тогда, в ярости, вампирша разрывалась между двумя страстно поглотившими её желаниями: сделать неимоверную боль той, что послужила нити, связывающей немногословную Музу и Повелителя Теней, так просто разорваться, и как можно скорее собрать воедино все те кусочки бус, что рассыпались по каменному полу. Несколько камней впились в ладони девушки, заставляя её саму вспомнить о боли и привести мысли в порядок.       В ту секунду желание оставить хоть крошечную память о чувствах Мессира возобладало над яростью. С тех пор в шкатулке немногословной Музы под бесконечным множеством браслетов и ожерелий были спрятаны остатки воспоминаний. Она не могла понять, как объяснить свои чувства, поэтому постаралась спрятать их как можно глубже – на самое дно шкатулки, но тем не менее каждый раз, когда находилась одна в своих покоях, невольно бросала взгляд на ларец с драгоценностями.       В конце концов желание вновь заглянуть внутрь взяло верх, особенно в свете последних событий, когда Воланд стал на удивление задумчив, всё чаще устремляя невидящий взгляд в пространство. Неожиданный запрет закрал беспокойство, всё нарастающее с каждым взглядом на мрачное и хмурое лицо Повелителя Теней.       Узнать, что привело в задумчивость Духа Зла не представлялось возможным. Гелла использовала все возможные уловки и хитрости, но не продвинулась ни на йоту в раскрытии неожиданной тайны. Вдобавок вампирша всё чаще ловила на себе пронзительные взгляды Азазелло. Стоило ей почувствовать внимание со стороны Демона безводной пустыни и в свою очередь посмотреть на него, как Азазелло принимался заниматься чем-нибудь, дабы отвести от себя подозрение.       Загадка, что поселилась в стенах Сумеречного Храма, злила Геллу. Вдобавок, девушка приходила в недоумение, почему в тайну оказался посвящён Демон безводной пустыни. По сути он являлся правой рукой Воланда, его первым помощником, но услуги, что он оказывал Повелителю Теней, как правило ограничивались организацией торжества, коим являлся Бал Ста Королей, поиском Королевы и частыми визитами во все пределы Тёмной Обители.       Зелёные глаза, прищурившись, не отрываясь смотрели на Мессира, но уже через мгновение в них появился лихорадочный блеск и ожидание. Улыбка скривила губы в злобной усмешке, которую никто более не мог видеть.       Пять камней надёжно продолжали покоиться на дне шкатулки, когда два из них готовились наполниться самой сильной магией, что направляла вампирша дважды на единственную ненавистную ей Королеву. Брошенные на каменный пол после завтрака, они отскочили от поверхности и затерялись в углах бесконечного пронизанного холодом коридора.       Ожидание сродни вечности.       Тишину разорвал нечеловеческий крик, что эхом отразился от стен.       Этого просто не могло быть.       Магия такого рода не способна причинить какую-либо боль Повелителю Теней, но, тем не менее, что-то произошло.       Гелла прижала ладони к губам, сдерживая рыдания, задыхаясь от одной мысли, что могла причинить боль ЕМУ.       Громкий смех вырвал вампиршу из плена мыслей, и только тут она поняла, что смех принадлежал ей: яростный, издевательский, отчаянный. Всё ещё не веря, немногословная Муза опустила руку в шкатулку, собирая тонкими пальцами камни в ладонь. Холодные грани обжигали кожу. Гелла замерла на месте, устремляя впереди себя невидящий взгляд, а потом с силой бросила драгоценности в витраж. Отскакивая от разноцветных стёкол, камни падали вниз, зарываясь в толстый ворс ковра.       Облегчение накинуло своё покрывало на плечи девушки, в глазах застыло спокойствие, а в груди медленно развязывался тугой узел из сомнений.       - Ты могла бы быть любезнее по отношении к нашим гостям, - пробасил за спиной ледяной голос, вынуждая вновь вздрогнуть от холода.

***

      Сладковатый туман окутывал разум, порабощая чувства.       В ушах шумело, а все звуки доносились откуда-то издалека, многократно искажённые в своём проявлении. Невыносимый холод сменял жар, распространявшийся волнами по всему телу, застывающий на кончиках пальцев. Хотелось дышать, но каждый вдох отдавался болью в груди. В голове тысячами молоточков стучала боль. Мысли, спутанные и неясные, возникали и исчезали, сменяя друг друга в хаотичном порядке. Какие-то из них были цветные и яркие, какие-то – чёрно-белые и расплывчатые, но все они абсолютно не запоминались, словно кто-то, стоило увидеть картинки, старался стирать их во мгновение ока. Веки казались тяжёлыми, но стоило попытаться открыть глаза, как яркая вспышка света заставляла зажмуриваться, испытывая неприятные ощущения.       Новый вдох принёс с собой долгожданное облегчение, давшееся нестерпимой болью, которая всё реже напоминала о себе, пока, в конце концов, не прекратилась, а вместе с ней ушли и непонятные образы, картинки, чувства.