Случайности

С киборгом возились больше шестнадцати часов. Все. Практически не отходя. В основном Руфь и Дафна. Первая с телом, вторая — с процессором киборга, получая от него непрерывный отчет о состоянии системы, о работе имплантатов, органов, желез, сосудов. После сканера Руфь зависла, и опять начала срываться в панику и истерику, совершенно не представляя с чего начинать: с плотно набитого какими-то продолговатыми контейнерами желудка, часть из которых к тому же была разбита, вещество просыпалось, а осколки травмировали стенки («Девяносто процентов повреждений — годичной давности, — доложила Дафна, синхронизируя данные медицинского сканера с отчетом процессора киборга. — От нашей ноги спереди-сверху сдавило, а снизу побитое — это не мы. Это было». И как ни странно, но эти постоянные Дафнины комментарии «мы, не мы» относительно порчи здоровья киборга действовали на команду успокаивающе), или с травмы печени, или с проникающей раны живота, с порванного кишечника, поврежденных семенников, или с проявляющегося обморожения с некрозом на руках, ногах и спине, или с общей интоксикации и гемолиза. Руфь застыла над сканером, и ее тут же обняла Руська, ласково выспрашивая. Медик, всхлипывая как маленькая девочка, озвучила проблему. — Начни с желудка, — скомандовал Денис. Который хоть и успокоился немного — большинство взрывчатых веществ были слишком токсичны, чтоб даже киборг, даже в «выключенном» желудке мог содержать их без оболочки и выжить — но все равно хотел начать с информации: что за посылку принес им в себе киборг, не очень веря заверениям Дафны, что тот проник на корабль без приказа, добровольно, сам по себе. Маруся не озвучивала их с Руфью уговора, просто встала около пульта управляющего хирургическими манипуляторами. Комплекс был похож на многолапого паука, висящего над столом. Но никто не удивлялся, приняв, как данность, что медик смотрит картинки с микрокамер, спроецированных на модель пациента, а работают с телом в основном капитан-навигатор и техник, четко выполняя ее предельно подробные указания. Руфь объясняла подробно все: как и что делать чтоб ввести анестезию, подключить тело к сердечному стимулятору и аппарату ИВЛ, но сама только настраивала параметры газовой смеси, и подбирала лекарства. Но позже сама занялась капельницей, через которую подавали в кровь глюкозу, дополняя раствор аминокислотами и белками. Касаться киборга она избегала. Зонд в пищевод вводила Маруся, и оказалось, что она очень ловко управляется с манипулятором, сначала пользуясь указаниями Руфи, что можно задеть, а что нельзя, чтоб не повредить, а после уже сама извлекая из киборга сначала целые мутные покрытые слизью контейнеры, потом свободные осколки. Но когда Маруся перестала спрашивать ее о каждом движении тонкой гибкой многосуставчатой лапки в желудке у киборга, Руфь сама подошла к столу и занялась обработкой ближней к ней помороженной руки. Потом, уже вместе Маруся и Руфь, подменяя друг друга долго вытаскивали куски просыпавшегося и слипшегося в твердые кристаллы вещества и оставшееся порошкообразным, а также мелкие осколки. Маруся была эффективней - Руфь часто внезапно бледнела, шумно сглатывала, отступала от стола. Тогда либо Мишка, либо Денис — смотря кто был меньше занят (первый забирал у Маруси вытащенное из желудка складывал в тазик, второй подправлял манипуляторы для Руфи и Маруси, перехватывал если просили, подержать, подавал нужные инструменты и отвечал за то чтобы правильно работало оборудование) — подставлял ей плечо или грудь, приобнимал локтем, держал так недолго и отпускал. Извлекала осколки контейнеров, приросшие к желудку, попавшие в кишечник уже сама Руфь. Так же порой бледнея, пошатываясь, и тогда ее подхватывали, придерживали, давали постоять, отвернувшись от распяленного на столе тела. Отдышавшись, она сама возвращалась к работе. Дафна следила за работой системы и имплантатов киборга, докладывая какие сосуды пережаты, какие органы повреждены, а какие железы «отключены» программой и которой из программ. Они еще не закончили с извлечением контейнеров, как на киборга перестала действовать анестезия, и он открыл глаза. Вскрикнула не только Руфь, но и Маруся, даже Мишка побледнел и губы закусил. Руфь спешно вколола новую дозу анестетика, перепроверила данные по газовой смеси, но киборг заснул не сразу, и стоять вокруг него, обводящего их пустым, но совершенно человеческим и замученным взглядом, жутко было всем. Руфь зашила повреждения кишечника, нервно, громко объясняя, как плохо вообще и как хорошо для этого конкретного случая, что толстый кишечник оказался, не просто пустым, а почти стерильным. И как в их случае вредный и опасный асцит обеспечил вымывание потенциальных загрязнений. Она оборвала фразу на полуслове, отправив Дениса за следующей дозой анестетика. Киборг открыл глаза и дрогнул лицом чуть позже, когда третий за время операции укол уже делали. Руфь плакала, извлекая иглу. Чуть позже, отойдя и постояв отвернувшись в Мишку, она объявила, что безопасную суточную дозу они исчерпали, и что и этот укол, на фоне интоксикации уже был рискован. — Не отвлекайся, осталось собрать кости и закончить с кожей, — Денис говорил жестко и холодно, и взгляд у него был злой и тяжелый, но приобнятая им Руфь всхлипнула, сморгнула слезы и вернулась к работе. Да и остальные, дружно начавшие задумываться, что, если б пациентом их команды хирургов-любителей был человек, он бы уже умер и давно, а не умер бы, так они заслуживали срок за пытки с особым цинизмом, не менее дружно решили, что для этих мыслей не время, повторять они не собираются, а сейчас просто делают, что могут, и будь что будет. Пока киборг спал — почти закончили. И все же убирать промороженную и отмершую кожу на спине и срезать пальцы, почерневшие и помеченные и процессором киборга, и сканером, как некрозные, пришлось наживую и Денису. Киборг очнулся и ушел в сон по его приказу. Уже заметно трясло бледную и вспотевшую Руфь, и невозмутимая Маруся обреченно помотала головой и скрестила ладони перед грудью. В обморок, который мерещился ей с первого взгляда на страшную и уродливую мумию, на руки едва успевшему Мишке, Руфь упала уже тогда, когда киборга, опутанного проводами и шлангами, облепленного датчиками, собранного и зашитого, подключенного к аппаратуре жизнеобеспечения и гемодиализа (почки киборга тоже не вызывали у Руфи уверенности в их нормальности, хотя система сообщала о семидесятипроцентной работоспособности), погрузили в антигравитационное стазис-поле, обеспечив фиксацию и парение тела в стерильной среде. Слова Дафны: «Система стабильна, угроза функционированию в текущих условиях отсутствует, идет процесс регенерации тканей», — будто выдернули из нее стержень. Мишка поймал медика на предплечья, чтоб не трогать испачканными руками, переглянулся с Денисом и Марусей, вторая содрала с его ладоней напыленные перчатки, а первый, порывшись в аптечке, сунул в ладонь пузырек с нашатырем и указал глазами на дверь. Мишка отнес Руфь в каюту и привел в чувство уже там. Руфь всхлипывала и была сонной и вялой, точно пьяная. Мишка осторожно ее раздел, уложил на койку, укрыл и сел рядом, расплетая волосы и говоря какую-то неважную утешающую ерунду. Руфь всхлипывала и вяло кивала. Мишка посидел с ней пока она не уснула, а потом скинул грязную и насквозь пропотевшую одежду, сгреб свое и Руфино, выбросил в коридор. Улегся на полу, прислушиваясь к неровному и всхлипывающему дыханию девушки. Когда Мишка с Руфью ушли, Руська вызвала Няшика, переложила на него уборку медотсека и наблюдение за киборгом. Спать хотелось зверски. Но почему-то Дафна, Руська и Денис, не пошли по каютам, не устроили жеребьевки за душ, а дойдя до кают-компании, устроились на большом диване, тесно прижавшись друг к другу, переплетясь телами, и тут же уснули.