Случайности

И «Космический Мозгоед» и «500-Веселый» уже откровенно застоялись в космопорту Кримеры. Даже относительно низкая стояночная плата грозила превратиться в обременительную, если команды не найдут каких-нибудь посторонних заработков. Не то чтоб это было такой уж проблемой: стоянку действительно можно было б покрыть и из пенсии Станислава Федотовича, и из гонорара Дафны за установку ПО. Оба техника уже практически прописались в местных ремонтных ангарах, выдергиваемые туда на «посмотреть» местными техножрецами, поскольку корабельные мастера от вознаграждения не отказывались, но и за заработком не гнались, попадая в образ идеального коллеги-консультанта, а не демпингующего конкурента. Вениамин Игнатьевич ежедневно как на работу уходил в клинику, консультируя в сложных случаях по просьбе местных терапевтов, как и Руфь, которая ради возможности ассистировать в качестве медсестры Тому Самому Бобкову готова была сама доплачивать клинике с личного счета. Вениамин Игнатьевич беззаветно ученически влюбленную девушку баловал и вниманием, и разговорами, и даже на почти романтическую прогулку вывел. Почти, потому что все три часа неспешного променада по вечерней набережной два врача обсуждали сравнительную пользу морского и горного воздуха разных планет и преимущества естественного физ.нагрузочного моциона по сравнению с обеспечиваемым тренажерами и симуляторами. Обсуждая поклонницу с другом за ритуальным чаевничанием в медотсеке «Мозгоеда», доктор жалел, что она не встретилась ему «лет семнадцать назад», улыбаясь, называл «девочкой» и говорил, что это тот случай, когда талантливому, в общем-то, специалисту не хватает капли здорового врачебного авантюризма. Мишка, продумав несколько дней и получив штраф за пролеты в запретной зоне, решительно помирился с Тедом, принеся к трапу «Космического Мозгоеда» несколько литров разного вида извинений. Поскольку Тед усомнился в одобрении примирительного процесса капитаном Петуховым, пилоты взяли флайер «500-Веселого», Ланса, извиняющие аргументы и отправились мириться на дикий пляж. Обещание «никому не рассказывать, тем более Дэну» Ланс старательно соблюдал, хотя очень хотел бы у кого-нибудь узнать, в чем смысл совместного употребления алкоголя, валяния друг друга в песке и кидания камней на дальность, если для признания во взаимной дружбе надо перебрать с десяток имен и кличек, найти пять общих знакомых, чтобы, заявив «друг моего друга — мой друг», начать обниматься и орать песни, распугивая местную живность. Не то чтоб ритуал был не знаком киборгу, как раз наоборот — наблюдал его он, особенно в прошлой жизни, регулярно. Но понять не мог никак. Закончилось примирение нагоняем всем троим от Станислава Федотовича, Киры и Маруси Кувалдиной, которая утащила своего вяло ругающегося пилота на корабль, перекинув через плечо, оставив приведенный Лансом флайер у трапа «Космического Мозгоеда». И все же, корабли откровенно застоялись — это понимали обе команды. Воронцова выпустили из больницы. Проблемного Это признали совместной собственностью команды «500-Веселого», с обременением в виде обязательства обеспечить его сохранность для предъявления галаполиции по первому требованию. Вуудайне улетела на Пандору, заполучив от капитана «500-Веселого» в качестве гонорара за свои услуги диковинную хитровырезанную из экзотического дерева сумку-сундук. Дэн провожал адвокатшу до каюты первого класса на туристическом лайнере. Вместе с Леночкой альтернативного киборга даже уговорили-заставили все же отправиться на лечение к доктору Элли. Вениамин Игнатьевич настоял на своем присутствии, а без участия Руфи было просто не обойтись. Альтернативное Несчастье Чудо Это отказывался покидать «500-Веселый» без кого-нибудь из его команды, и за пределами корабля намертво вцеплялся в хозяина и шипел на всех посторонних, ничего и никого не слушая и не слыша. Успокаивался только, если хозяйская рука крепко держала его за ладонь, запястье или плечо. Лечение киборга было последней причиной, задерживающей вылет с Кримеры. Сегодня и она отпала — две команды забрали выписанного, а также его сопровождающих медиков, из больницы и отмечали это событие в небольшом кафе. Съежившись, прижавшись к притянутым к себе Мишке и Дафне, Это Чудо ковырял ложечкой банановое пюре, щедро посыпанное сахарной пудрой и периодически терся щекой о Мишкино плечо или о волосы Дафны. Полина жалостливо вздыхала, глядя на него, и пододвигала Лансу то вазочку с фруктовым салатом, то кусочек пиццы. Ланс послушно жевал и потряхивал челкой, когда девушка пыталась его погладить, повторяя Дафнино движение в отношении Это. Неспешная застольная беседа крутилась вокруг полетных будней, гасилок, таможен, тарифов, клиентов и заказов. Вот только напряжение какое-то ощущалось. Воронцовская команда постоянно поглядывала на своего рыжего, а Станислав Федотовичем с Вениамином Игнатьевичем — на своего. Дэн тоже посматривал на тезку, но тот большую часть времени разглядывал собственную тарелку. Они так и не говорили. То есть говорили, конечно, о киборге, об ОЗРК, текущих проблемах. Но о прошлом, о «Черной Звезде», об украденных Дэном документах речь не заходила ни разу. Дэн хотел этого уже не так сильно, как вначале. Хотел, и ему было обидно, что человек забыл его, но сейчас, зная причину, с этим было проще смириться. К тому же Денис Воронцов не был ни Тедом, ни Полиной, ни Станиславом Федотовичем или кем-то из своих, а для разговора о прошлом требовалось раскрыться, пустить его дальше порога… То, что он и так был там, не упрощало задачи. Дэн понятия не имел, как начать разговор, что сказать и какими словами. «Когда мы были на „Черной Звезде“, мне хотелось быть тебе…» Кем? «Другом?» Да Дэн, тогда понятия не имел об это слове. Точнее, слово-то слышал и словарное значение знал, и даже видел людей, меж которых были иные, особенные взаимоотношения, обусловленные распространения ими на себя понятия «дружба». Вот только к себе этого Дэн применить не мог, и даже не думал применять. Ну не пить же ему плазму с навигатором… А кем тогда? На язык просилось: «Собой. Дэном». Так он и Дэном тогда не был — безымянный киборг из рубки, последняя шестерка Уайтера, слишком живучий и слишком бесящий капитана. Как навигатор. «Мне хотелось тебе быть», — это вообще совсем по-глупому звучало. Вот Тед, называет Ланса «котиком», по-прежнему отказывается на словах признавать в нем стажера и равного, но объясняет ему все и показывает, отвечает на вопросы, даже если начинает с «Ну и балбес же ты, с процессором…» — Хватит уже тарелку пилить! Дэкс, — задумавшийся Дэн поднял голову, отреагировав на название модели, удивившись: говорила Воронцовский техник — большая Маруся. Но обращалась она не к своему киборгу, и даже не к Дэну или Лансу, а к своему капитану (Дэн, узнав об этом, еще очень удивился — Воронцов на капитана похож не был совершенно и абсолютно не подходил на эту роль, статус и должность). — Там на улице погода чудесная, сходи по парку прогуляйся, морем подыши… Дэна с собой возьми, пусть присмотрит за тобой и тоже воздухом подышит. — Да, Денис, — подключился Станислав Федотович, заставив опускающего ниже голову Воронцова вскинуться и посмотреть на него и Дэна. — И в самом деле, сходите, погуляйте. Вдвоем.