От ярости до ярости, или Кровь и вишня

      Спокойные, тихие волны мерно бились о причал. Имре прикрыл глаза, возрождая в душе забытое чувство. Разноголосые шумные чайки, хлопки парусины и шепот воды у кормы, запах соли и мокрой древесины… Что-то внутри шевелилось, звало на корабль, в открытое море, подальше от берега.       — Имре, мы же собирались плыть к коралловым рифам. Ты обещал, что встанешь за штурвал, — Стево небрежно толкнул Имре в плечо, улыбаясь во всю пасть, как идиот. «Как». Пф.       — Позже. У нас вся жизнь для этого. Раз за время моего отсутствия кораллы никуда не делись, то и еще подождут, — буркнул Имре. Как в детстве — честное слово! Имре сделай то, Имре, ты же пообещал это, Имре, ну покажи, ну покажи! Стево изменился внешне, но внутри так и остался недолюбленным ребенком. — Посторонись, козлина, ты мне солнце загораживаешь.       — Не называй моего изверга козлиной!       Откуда ни возьмись на причале появился Джей. Он всегда чувствовал, стоило только начать обзывать или пиздить Стево. По правде говоря, это делал только Имре, так что вероятность мистики в этой ситуации снижалась до нуля. И появлялось вполне логичное объяснение — Джей везде хвостиком таскался за своим мужем.       Джей зашипел, отвесил Имре подзатыльник и клацнул на него зубами.       — Я тебе уже сто раз говорил!       Имре вздрогнул от подзатыльника. Ну надо же! Гаденыш позволил себе такую наглость! Имре тут же замахнулся кулаком, чтобы глупый омежка раз и навсегда запомнил, на кого можно поднимать руку, а на кого нельзя. Но потом вспомнил, что это Джей. У него не все дома по умолчанию. Да и Стево так грозно зарычал, что Имре волей-неволей вынужден был хотя бы для себя, в глубине души признать, что брат не такой беспомощный и мелкий, как он привык думать.       — Джей! — строго окликнул Имре, поднявшись и размяв плечи. — Давай уясним это: я не лезу в твои отношения с твоим братом, ты — в мои с моим! Я не готов отказываться от удовольствия назвать своего собственного личного младшего брата как мне вздумается. В конце-концов, это, может, моя последняя радость в жизни. И вообще, что у всех за мода пошла — что-то мне запрещать?.. Эста не дает называть себя овощами, а Джестру — парнокопытными, ты — не даешь называть Стево рогатыми, а Стево не дает называть тебя грызунами. Это очень сильное ограничение моих прав и свобод…       — Имре, — подражая его голосу, позвал Джей, уперев руки в бока и принимая, по его мнению, грозный и внушительный вид. — Ты со своим братом можешь общаться как хочешь. А моего мужа я тебе в обиду не дам! Но чтобы не лишать тебя последней радости в жизни, разрешаю называть своего брата Эсту как хочешь, и его кентаврика — тоже. Но мой изверг — не рогатый!       — Бля, Джей, хорош, ты же не южанин, у тебя нет права играть в эти словесные игры… Твой брат и мой муж… Тьфу! Твой муж и мой брат — это одно и то же ебло… — ворчал Имре, поглядывая на гладь воды. Интересно, а он плавать-то не разучился? Практики у него давненько не было, а последний раз был не слишком удачным. Нет, разумеется, он не боялся, но…       — О, я бы не хотел, чтобы мой брат становился твоим мужем. Вот ни за что не дам на такой союз согласия! — сквозь смех выдавил из себя нахальный омежка без представлений о субординации.       — Вообще-то, Джей — южанин наполовину. Диас — южанин, если ты вдруг забыл, — с еле заметной издевкой напомнил Стево, усевшись на край причала и свесив ноги вниз.       — М? Джей, будь так любезен, скажи, по шкале от нуля до десяти, — насколько ты считаешь себя южанином? — скептически спросил Имре, наигранно оценивающе к нему приглядываясь. Бледный, с черными волосами и тонкими чертами лица — конечно, Юг так и прет!..       — Имре, не нуди! Идем плавать. Я обещаю, я спасу тебя, если ты начнешь тонуть, — Стево положил руку на сердце и преданно посмотрел на Имре.       Тут терпение кончилось. Имре потянулся к брату, чтобы врезать. Но Стево внезапно оказался не промах — и от тычка благополучно увернулся… прямо в воду. Что ж, запишем для потомков: уворачиваться от ударов, сидя на краю над морем, это не самая удачная затея.       На пару мгновений лицо Джея застыло в напряжении. Но когда Стево вынырнул и помахал руками, призывая следовать за ним, он снова заулыбался.       — Идем? — спросил он Имре.       — Сам прыгнешь или лучше со мной?       Да, Джей пережил кучу приключений. Имре знал: он сильный и смелый паренек, но прыгать с довольно высокого причала — не для каких-то лодочек, а предназначенного большим кораблям, — дело не омежье, и точно не северное. Поэтому он просто не мог не предложить ему свою руку, хотя и не настаивал, чтобы придурочный гордец не смутился.       — Я умею плавать, — вздернув подбородок, заявил Джей. — И нырять. И прыгать с утесов, — перечислил он, хотя последнее — явно не с одобрения Стево. Он хитро прищурился: — Имре, не вопрос, я понимаю, ты состарился и побаиваешься прыгать. Давай вместе, и выставим все так, словно я боюсь. Я тебя не выдам, обещаю.       Имре сжал губы. Чертов паршивец. Был бы альфой — уже получил по первое число. Но это маленький омежка, сын Диаса, к нему нужно быть снисходительным. Имре состроил серьезную морду лица, строго посмотрел на негодяя, и потом, резко обхватив его поперек талии, бросился вместе с ним в воду.       И даже если бы Джей плавал лучше всех омег на свете, Имре все равно бы его не отпустил, когда они оказались в толще воды. А вода была хороша. Самой оптимальной температуры, просто максимальной прозрачности и невъебенной красоты. Глупые рыбешки даже не испугались и спокойно плавали рядом, а одна попыталась попробовать его на вкус и присосалась к руке. Имре почему-то подумал про Стево…       Только когда Имре вынырнул на поверхность, он выпустил Джея из своей хватки.       — Ну, эй! — возмутился Стево. — Не лапай моего мужа! Серьезно, заведи собственного!       — Хорош, а!.. Он сам предложил мне свою поддержку, чтобы я не испугался и не потонул. Так что все претензии к Джею! — Имре покачал головой, а потом резко наклонился влево, так как его взрослый и сознательный брат решил ответить самым взрослым и сознательным образом — плеснуть в него водой.       — Стево! — позвал Джей. Водная гладь блестела и слепила его. Он морщился и откашливался, но все равно улыбался, потому что Стево уже подплыл к нему и осторожно обнял в воде. — Я люблю тебя.       Имре предпочел капитулировать раньше, чем эти двое начнут миловаться в полную силу. Он глубоко нырнул, чтобы достать до самого дна.       До самого, самого дна.       Сквозь воду он слышал голоса Стево и Джея и, кажется, еще чей-то. Кажется, Томаша. Ну отлично! Хоть один умный человек поблизости. Может, он спасет Имре от влюбленной парочки? Легкие жгло, и пора было выныривать. Жабры у него не вырастут, как бы ни хотелось, дышать под водой он не научится, и столкновение с реальностью неизбежно. Имре подавил в себе этот странный импульс и выплыл на поверхность.       — Принц Эммерих, — холодным тоном произнес Томаш с причала, чуть кивнув и глядя на Имре в упор, словно тот не болтыхал ногами и руками в воде, а находился на официальном приеме.       — Бля, Томаш! И ты туда же! Сколько можно повторять, я не…       — Тебе письмо от короля Севера Лерроя, — сухо прервал его Томаш, покосившись в сторону Джея. Тот, едва заслышав имя младшего брата, забыл о поцелуйчиках и повернул к ним голову.       — Ему? — удивился Джей. — Не мне?       Имре нахмурился, быстро выбрался на сушу и подошел к Томашу, обтирая руки и лицо полотенцем, которое тот предусмотрительно в него кинул. Он выглядел напряженным, как будто заранее знал, что случилось что-то серьезное. И через мгновение Имре понял, в чем причина.       Письмо было запечатано официальной печатью и оформлено со всеми титулами и званиями. Не от Лерроя к Имре, как обычно, а от северного короля к южному принцу.       Джей и Стево тоже выбрались из воды, но Имре твердым жестом запретил им приближаться. Он сломал печать и вытащил короткое письмо, написанное знакомым почерком.       «Двое послов с Востока воспользовались моим доверием и беспечностью и похитили короля-анатэ Диаса. Сейчас он находится в их столице, и за его возвращение Император требует добровольно отдать земли от Предела до Волчьей скалы — то есть, всю восточную часть вместе с людьми. Не исключено, что впоследствии их собираются сделать рабами. Кроме того, Император требует северный флот»       Имре в задумчивости сжал губы и поморщился. Он просто не мог понять, как его умненький Диас смог оказаться в лапах Востока? Имре резко выдохнул из груди нечто, сильно напоминающее панику, и продолжил читать. Если кто-то и был сейчас рядом с ним на причале, то они перестали для него существовать.       «Я отправил ответное письмо с согласием. Не думаю, что они вернут анатэ. Но мне нужно время, чтобы собрать армию и подготовить флот к выходу из мерзлоты»       Кому как не Имре знать, что представляет собой северная армия? Неорганизованные, необученные и плохо вооруженные альфы, которые никогда ни с кем не воевали. А флот? Леррой рассказывал о железных кораблях, которые, в теории, могли разбить вечные льды. В теории! Проклятье! По коже пробежались мурашки с цепкими лапами и когтями, а челюсть свело, будто Имре пережевывал бергамот.       Дальше настроение письма резко сменялось с официального на личное, какой обычно и была их переписка.       «Я знаю, ты скажешь, что в моем положении затевать войну глупо, бесполезно и опасно. Я знаю, на что не способен Север, и мне неприятно признавать правду. Но я ее признаю. Надеюсь, что после недавнего натиска на них Штефана Непобежденного, восточники еще не успели оклематься. Имре! Я просто не могу поступить иначе! Они забрали моего анатэ!»       От последних строк у Имре сжалось сердце. Он представил, как девятилетний Леррой совсем один, без поддержки чувствует себя там, далеко на Севере.       «Если я умру, Джею и Киви придется вернуться на Север — они единственные наследники трона»       Из конверта Имре на ладонь выпала кроваво-красная сережка в форме капли. Одна из той самой пары, что Имре подарил Диасу перед тем, как уехать на Юг. Он сжал ее в кулаке, ощущая, как она нагрелась и, кажется, даже пульсацию. Или это кровь вскипела?       Они украли анатэ Лерроя.       Проклятые восточники посягнули на омегу Имре!