****
Стево стоял на балконе и высматривал Джея в толпе собравшихся горожан, солдат и моряков. Он до сих пор до конца не пришел в себя после того, что случилось в тронном зале между Эстой и Имре. Теперь ему казалось, что он в полной мере понял своего супруга. Джей чувствовал себя так же, когда пришел Стево и сверг его брата с трона? Наверное, еще хуже. Но в его случае все не было настолько запутанно. Потому что, несмотря на то, что Эсту лишили власти, южным королем все равно оставался старший брат Стево. Просто другой. Да и все произошло слишком быстро и неожиданно. Как обычно свергают короля? Поход, война, решающая битва. Или долгие хитрые интриги. Или и то, и другое. А что случилось у них? Голодный глотнул королевской крови. Лишь каплю. Этого хватило Имре, чтобы намекнуть на серьезность своего решения. И Эсте, чтобы не заикаться больше, что он старше и монарше и что в случае его смерти трон перейдет его сыновьям. То, что Имре умеет убивать детей и омег, стало особенно важно. И то, что он умеет убивать родню. Раз он убил их отца, что ему мешало обезглавить брата и племянников, если они встанут на пути к его цели? Стево все еще казалось, что Имре внезапно повредился рассудком. И ничего удивительного, учитывая их наследственность. Недавно он убеждал всех вокруг, что палец о палец не ударит ради государства, и собирался посвятить себя важнейшему и полезнейшему ничегонеделанию. А теперь стоял перед народом в мантии и с совершенно зверской рожей, потому что новый наряд ему не нравился. Хотя выглядел Имре в нем весьма недурно. Стево с тоской думал, что Джей, наверное, давно оседлал Чудовище и умчался в одиночку на Север и пропустил самое интересное. Но, наконец, увидел его — не среди толпы, а в числе знати, от которой в обычное время предпочитал держаться подальше. Он выделялся на фоне южан белой кожей и выражением торжества на лице. Еще бы! Это был момент его триумфа. Эста — ненавистный король Юга, который послал войска к его стенам, по приказу которого свергли Лерроя, пусть и ненадолго, без которого брак Джея и Стево никогда бы не состоялся, — лишился своего титула и власти. Джей стоял рядом с Джестрой. Таким взволнованным Стево не видел супруга Эсты никогда. Он держал на руках младшего сына, альфята стояли по бокам от него. Растерянные и напуганные. Они все понимали, но ничего не понимали одновременно. Стево хотел подойти к ним, взять на руки, утешить, сказать, что все будет хорошо, что это просто смена власти и никто не умрет, что они будут жить почти как раньше. Но место главнокомандующего рядом с королем. И Стево радовался уже тому, что Томаш, самый дипломатичный дипломат, влез между Джеем и Джестрой. Потому что он, как и Стево, как и любой, кто знал Джея, понимал — северянин не упустит возможности ударить Джестру под дых и ткнуть его в то, как быстро он слетел с высокой ветки, на которой угнездился. На балкон вышел Эста. Шум смолк мгновенно. — Славный народ Юга! — начал он, и его голос тягуче окутал всю площадь. Эста с упоением рассказывал, какой он хороший, а Юг — великий, каких свершений и какой ценой они все вместе добились, что при его мудром правлении даже неудачи обернулись славными союзами. Эста ловко и скользко завуалировал причину смены власти и сразу перешел к тому, что: — Я нарекаю моего любезного брата — Эммериха Яростного — новым Королем Южных и Завоеванных земель, Адмиралом южного королевского флота и Защитником всех страждущих! Имре без особой охоты позволил ему надеть на себя корону. Скорее, чтобы порадовать толпу, но с мыслью выкинуть ее в печь и переплавить, когда представится случай. Он повернулся к ликующим людям, которые, кажется, действительно сходили с ума: не каждый день у них менялись короли по собственной воле, а не потому, что прошлого убили. Не каждый день королями становились принцы, долгие годы считавшиеся погибшими. Речь Имре не была величественной. Она была под стать ему и его настроению: злой и яростной. Они не будут больше терпеть хитрых и подлых восточников, которые нападают на отдаленные поселения, грабят и убивают невинных людей. Они не позволят больше брать в плен южных принцев и насмехаться над королевским родом. И они отомстят за Бартока Великолепного, которого убили предательской, трусливой стрелой в спину. И они освободят Диаса. Потому что он, хоть и король-анатэ Севера, по рождению — южанин. А южные альфы никому и никогда не дают в обиду своих омег! И если кто-то не согласен с ним пусть уходит сейчас. Потому что малодушию не место в его королевстве. Потому что его народ должен быть един с ним духом и помыслами. Имре победно вскинул кулак, и толпа, и до этого беснующаяся от впечатлений, взорвалась. Никто не ушел. Они скандировали имя Имре и кричали: «Идем на Восток!». Имре был доволен результатом. — Стево, знаешь, какое первое задание для тебя? — вкрадчиво поинтересовался Имре, обернувшись к нему. — Собрать армию, подготовить, проверить, все такое!.. — решительно отчеканил Стево. Его самого речь брата так воодушевила, что он готов был выступать хоть завтра. — Вот и нет. Это второе. А первое — убедить Джея остаться здесь. Он захочет пойти с тобой. Твоя задача — этого не допустить, потому что Леррой не может потерять и анатэ, и брата, если вдруг что-то пойдет не так. — А выполнимые приказы будут? — возмутился Стево, живо представив, как в него за попытку оставить Джея дома летит ваза. Потом канделябр. Потом, вероятно, табуретка, а после — вооруженный тасманийский дьявол собственной персоной. — Я уверен, тебе под силу такая мелочь, — пожал плечами Имре, безразличный к семейной драме Стево. — Ты ж южанин. Обуздай своего омегу. — При Эсте было лучше, — проворчал Стево. — И да, передай ему мой первый указ: я торжественно разрешаю королю называть своего младшего брата козлиной!****
В тяжелые и страшные моменты жизни Диас вспоминал Юг. Ему казалось, там прошли самые счастливые и беззаботные его годы. Может быть потому, что он был слишком юн, чтобы относиться всерьез к тому, что происходило вокруг. Или глуп. Возможно, он до сих пор не поумнел, раз оказался в восточном плену, и все, чем ему осталось утешаться, — это надежды и воспоминания. Диас хорошо помнил день, когда впервые увидел Имре. Но тогда он смотрел больше не на него, а на Бартока. Братья прыгали с утеса и плавали у скал, ныряли и вытаскивали что-то со дна. Лежа животом на большом гладком валуне, Диас грелся под солнцем, как ящерица, и в полудреме наблюдал. Тогда он не знал, кто перед ним. Просто мальчишки, чуть постарше него самого. Интересные больше всего потому, что голые. Старшего альфу он видел и раньше, кажется, в порту. Что он там делал, память не сохранила, но его лицо Диас узнал сразу. А теперь с усмешкой оценил и все прелести альфьего тела. Младшего рассмотреть не получалось. Больно он был подвижным, крутился, осматривался и улыбался широко и счастливо. Тогда Диасу показалось, что улыбаться так — глупо. Вода ведь затечет, потом отплевывайся. Но на деле, он пронес память об этой улыбке сквозь многие годы, через страх, боль, холод и отчаяние. Она вытаскивала его из таких депрессий, когда казалось, жить дальше смысла нет. Младший альфа посмотрел наверх и увидел Диаса, а когда их взгляды встретились, помахал ему рукой. Диас покосился на свою одежду, которая давно высохла. Лучше одеться. Неизвестно, кто эти двое и что им может прийти в голову. Он видел, как ловко и быстро они могут взбираться по скалам. При желании, могут оказаться здесь в два счета. От неприятностей лучше убегать одетым. Но перед тем, как спрыгнуть с валуна вниз, Диас не сдержался и помахал в ответ. Одежда высохла. Но, как назло, вся была в жучках и колючках. Да еще обувь куда-то запропастилась. Диас оглядывался и одновременно встряхивал платок и накидку. Из-за спины послышался хруст сухой ветки и тихая недовольная брань. Диас присел, сжимая в руке единственную найденную сандалию и обернулся к источнику звука. — Привет, — младший альфа дружелюбно улыбнулся. А потом указал большим пальцем себе за спину. — Там в лесу стража ошивается. Если это не твоя свита, то тебе стоило бы найти другое место для солнечных ванн. Диас заметил стражников. Ну надо же! И сюда притащились. Какие ответственные. Если они вычислили, что он здесь порой прячется, будет обидно терять такое хорошее место. Голову, впрочем, тоже, потому неплохо бы сперва отсюда сбежать, а потом поразмыслить о жестокости судьбы. Диас отыскал второй сандалий и набросил на голову платок. — Ты можешь либо вплавь их обойти, со стороны Бухты Красок, либо воспользоваться пещерными ходами. Это надежнее, но легко заблудиться, — инструктировал альфа. — Хочешь, я покажу тебе? Диас сомневался. От стражи он сбегал сотни раз, они старые, тяжелые и ленивые. А там в воде до сих пор оставался второй альфа. Или, может быть, тоже поднимается сюда. Омеге в южном королевстве следует быть крайне осторожным с альфами. Даже если они улыбаются. Особенно, если улыбаются. Но в пятнадцать Диас весь состоял из безрассудства. Он улыбнулся и кивнул. — Идем. Он бы предпочел добраться вплавь, но до Бухты Красок далековато. А пещеры он знал. В крайнем случае, там он сможет сбежать от этого улыбчивого. Диас схватил парня за руку и потащил к склону. Там, где на первый взгляд был крутой обрыв, на самом деле имелся узкий порожек, по которому, при определенной сноровке, можно добраться до пещеры. За альфу Диас не волновался, а сам лазил здесь десятки раз. Он цеплялся руками за свисающие корни или удобные камни, находил босыми ногами выступы. При желании, он мог бы сейчас скинуть альфу в воду. Как и тот его. Диас посмотрел вниз — сколько в случае чего лететь. Второй альфа все еще был там внизу, плавал, взбирался на невысокие камни и прыгал в воду. Кажется, теперь и он заметил их, но попытки забраться к ним не предпринял. Наоборот — нырнул и скрылся на глубине. Хорошо плавает, зараза. — Здесь острые камни, — предупредил Диас перед тем, как спрыгнуть на небольшую площадку. — А твоя тряпка зацепилась за выступ. Ты в курсе? — он усмехнулся и кивнул на набедренную повязку альф. Еще движение, и дальше альфе придется спасать Диаса голышом. — Шутишь что ли? Да я эти камни и выступы знаю лучше, чем свои пять пальцев, — он резко, не оборачиваясь, дернул за тряпку. Ткань треснула и надорвалась. Но альфа не обратил на это никакого внимания. В отличие от Диаса. — Как тебя зовут, такого красивого? — спросил он и присел в углубление скалы, где его не было видно ни с одной из сторон, и стал обуваться. Идти босиком в пещеру — плохая идея. У него еще не обновилось желание практиковаться в излечении ран, особенно на себе самом. Альфа и правда оказался ловким и, видимо, знал свою ладонь неплохо. Как и эти камни. — Меня зовут Барти. Резкий стук и сердитые голоса стерли улыбку с лица Диаса. Он открыл глаза и увидел, что дверь его камеры открылась и на пороге появился местный лекарь. Низкорослый, с тонкими усами и морщинистым лицом. Он подошел к Диасу вплотную и пнул его ногой в бедро, резко кивнул в сторону лежанки. Восточник не утруждал себя тем, чтобы разговаривать с пленником. Омега все должен понимать и по жестам. Как собака. Диас глубоко вздохнул, надеясь урвать из воспоминаний соленый запах моря и четче сохранить образ улыбающегося Бартока. Ему понадобятся моральные силы, чтобы пережить унизительный и болезненный осмотр восточника.