Имре уже знал, что его корабли в последние годы выходили только на торговлю, а не на войну, и он уже успел убедить себя, что невозможно восстановить величие его флота. Теперь ему пришлось пересмотреть свое мнение. Он завороженно наблюдал, как корабли спускают на воду. Это было впечатляюще. И приятно. И восхитительно. Громадная деревянная постройка ударилась о воду, но не тонула, а заваливалась на бок, а потом героически выпрямлялась. Имре мог бы смотреть на это вечно.
Матросы таскали снаряжение на корабли, проверяли пушки и собирались драться до последнего, чтобы отомстить Востоку и за убийство одного принца, за пленение другого и за похищение короля-анатэ.
Это зрелище внушало ему веру в то, что для него нет ничего невозможного. Он поплывет на Восток и уничтожит его, убьет всех, кто подвернется под руку, и вернет Диаса! Себе! Ни на какой Север его омега больше не вернется! А сейчас он пойдет и скажет Джею, что он остается здесь и ни в какой поход с ними не едет. Потому что Стево-тупица наверняка так этого и не сделал. И не сделает.
Джея он застал с оружием в руках. Он упражнялся с мечом, и Имре недолго постоял в тени, наблюдая за ним. Северный омега с мечом Бартока в руках выполнял выпады и блоки, которым его наверняка научил Стево. Имре еще помнил старые времена. При Безумном короле омеги считались вещами, принадлежащими альфам. Им было запрещено иметь оружие и ездить верхом. И много еще чего. Джей был просто живым воплощением нарушения всех правил.
Возможно, с ним стоит поговорить в том же ключе, что и с Эстой? Хотя нет. Этот бешеный бельчонок скорее даст себя убить, чем запугать.
— Джей! Ты меня так и не поздравил! — изобразил шутливую обиду Имре.
— Поздравляю, — сухо бросил Джей. Он выглядел уставшим и напряженным. Одежда и волосы взмокли, и, когда он убрал Последний Луч в ножны, стало заметно, что руки у него подрагивают. А когда посмотрел Имре в лицо — что он вымотан нетерпением и переживаниями.
— Все будет хорошо, — пообещал Имре, как мог мягко. Он напоминал себе, что этот вздорный омега — сын Диаса и не находит места от волнения за своего анатэ. — Я верну его. Обещаю.
— Мы вернем, — поправил Джей. Он быстро уловил причину, по которой Имре явился, и нахмурился. — Ты не сможешь оставить меня здесь. И все твои дурацкие доводы, мол, я омега — слабый и никчемный — засунь себе куда подальше.
— Ты меня недооцениваешь. У меня есть и другие доводы, — хмыкнул Имре. Джей выглядел неправильно. Ему, черт побери, положено кричать и возмущаться, а не говорить тихо и вкрадчиво, копируя манеру самого Имре. Это против правил. С истеричками проще иметь дело. — Если ты достанешься восточникам, они не пожалеют сил, чтобы снять с тебя кожу живьем.
— Если Эста опять не захочет меня им продать, то с чего бы мне им достаться?
— С того, что они украли умнейшего и хитрейшего омегу, которого я только знаю. Не нужно их недооценивать, Джей, они ублюдки, но умные и расчетливые. И жестокие. А мне в моем королевстве нужны такие люди, как ты. Ты же не хочешь оставить здесь Эсту и Джестру совсем одних на время похода, пока нас не будет…
Это был хороший аргумент. И мог бы сработать на Джее. И почти сработал. Если бы тупица-Стево не явился так не вовремя.
— Опаньки, Имре! Что ты здесь делаешь? — Стево подошел к Джею и приобнял его за талию, поцеловал в висок. А на Имре посмотрел с подозрением. Вот ведь ревнивый кретин. Да кому нужен его бледный мальчишка?
— Твою работу, — фыркнул Имре.
— Иди ты! Со своей работой я и сам справляюсь. Армия почти готова, — Стево округлил глаза, намекая, что не стоит говорить за спиной у Джея в его присутствии. Что только подтвердило — он даже не заикался еще о том, чтобы омега остался дома.
— Итак, по рукам, Джей? Ты остаешься присматривать за Югом? — бодро спросил Имре.
— Я ни одного дня не пробуду на Юге без изверга! — ответил Джей. — Если он едет, еду и я. Оставь здесь Томаша присматривать за Эстой.
— А Томаш и так остается, — вмешался Стево. — Присматривать за тобой. И ненавидит меня за это, кстати.
— Джей, — Имре снова повернулся к омежке. — Тебе нечего делать на Востоке. Там пиздец. Они ставят ловушки на землю. Они стреляют ядовитыми стрелами. Они вырывают глаза и языки. Я готов отдать свою жизнь, чтобы вернуть Диаса, и приложу все усилия для его спасения. Но ты вообще можешь себе представить, если что-то пойдет не так, как Леррой останется и без тебя и без Диаса? Просто попробуй подумать об этом рационально, а не эмоционально.
— Если бы я думал рационально, то ты так бы до сих пор и сидел в ледяной крепости на границе с Севером, Имре. Кроме того, чтобы уничтожить Восток, мало одной армии. Стево уже пытался, и это получилось только наполовину. Поэтому тебе нужны северяне.
— Которые никогда не воюют на чужой территории, — ввернул Стево.
— Они любят анатэ и пойдут за мной. Два флота и две армии лучше, не так ли?
— Северная армия не выходит из… — опять начал Стево. А даже если и выходит, альф с вилами и топорами нельзя называть армией.
— Да, конечно! — Имре перебил Стево. — Для того, чтобы достать Диаса, северяне в саму Преисподнюю спустятся, а тут всего-лишь Восток. И да, только наполовину у Стево получилось их разбить не потому, что силенок не хватило, а потому что кое-кто съебался, — напомнил он Джею.
— Чтобы кое-кого провести через ледник и спасти от снежной лавины, — не остался в долгу паршивец.
— Ну не нужно об этом, — Стево нахмурился и чуть толкнул Имре в плечо.
— Да ты охуел меня затыкать? — возмутился Имре, и тут же мстительно добавил, обращаясь к Джею. — Ну и ладно. Тогда я сделал все, что мог. Выходим с полной луной. И подумай насчет того, чтобы пойти на корабле. Там будет лучше и безопаснее…
— Подожди-подожди, — перебил Стево. — Ты во всех красках рассказывал, что делают на Востоке с омегами, а сейчас спокойно берешь его с нами?..
— Меня больше смущает то, что он как бы утонул на одном из своих кораблей, но называет это более безопасным, — бодро усмехнулся Джей, довольный тем, что быстро и малой кровью победил в споре.
— Кто будет присматривать за Киви, если ты поедешь? — спросил Стево. Кажется, он единственный помнил о своем маленьком сыне. И единственный, кто верил, что такой аргумент может подействовать на Джея.
— Можем взять Киви с собой, — предложил Джей. Еще бы! Если уж он беременным сбежал с Юга и поперся через ледник, то что ему могло помешать взять с собой годовалого пупса? Не мозги же.
— Стоп, стоп, стоп, — Стево тяжело вздохнул. — Ничего у тебя из этого не выйдет. Это безумие! И это даже не обсуждается! Ты меня сейчас не переспоришь!
Джей усмехнулся и пожал плечами. Он и не собирался. На самом деле, Стево сказал именно то, что Джей и хотел услышать.
****
Письма западному королю, Джею и Имре были написаны. Два из них отправлены, а одно брошено в камин.
Леррой не мог уснуть. Он сидел за своим столом и рисовал Императора Ин Чжу. А если быть точным — то, что Леррой прикажет с ним сделать, когда доберется до ублюдка. Уголь на бумаге мешался с кровью.
Ветер вперемешку со снегом бился в окна под вой волков у крепости. В детских снах Лерроя всегда было лето, светило солнце, ярко переливаясь на снегу, из красной рощи пахло смолой и молодой древесиной. Но стоило проснуться — начинался кошмар. Иногда он жалел, что нельзя уснуть навсегда и остаться в своих грезах. Он не любил болеть, потому что тогда сны переставали быть светлыми и напоминали холодную и злую реальность, таящую страхи за каждым углом. Он боялся темноты, она порождала чудовищ в воображении, и потому никогда не ходил один по коридорам замка. Это Джей мог не зажигая лампы бегать туда-сюда. Но Леррой не был и вполовину таким храбрым, как старший брат, и не таким сильным, как он.
Но на этот раз уснуть мешал не страх или пурга. Леррой не мог отделаться от мыслей и тоски по анатэ. И больше не хотелось плакать, как раньше. Хотелось кричать, рычать, ломать что-нибудь. Уголь сломался и рассыпался в пальцах, а душа Лерроя наполнялась ненавистью к тем, кто отнял у него Диаса.
Он резко выдохнул и встал из-за стола. Вышел из покоев в коридор.
— Леррой? — один из стражников обернулся к нему и встал навстречу. — Ты чего-то хочешь? Позвать Лери?
— Погаси факел, — попросил Леррой, глядя на один единственный, у его двери, под которым охрана играла в карты, чтобы не уснуть. Обычно еще один горел у спальни анатэ. Но теперь там было темно.
Стражник не спорил. Он умело сбил огонь и коридор охватила мгла.
Леррой ждал, что в груди появится испуг. Но все было тихо. Теперь даже более спокойно. Он с удивлением осознал, что все его страхи — это лишь воспоминания.
Он зашагал к комнате Диаса, толкнул дверь и направился к кровати анатэ, отыскивая ее по запаху розмарина и… Имре. Леррой забрался туда, под одеяла и мех, и на этот раз сразу же уснул.
****
— У него уже видно пузо.
Диас поморщился от ломаного акцента, с которым говорил елейный голос, и заставил себя открыть глаза. Хотя какой смысл. Все восточники одинаковые. И воняют так, что невозможно определить пол по запаху.
— Лучше бы ему родить альфу, — к решетке его камеры подошел на этот раз омега. Диас отметил свежие синяки у него на лице, разбитую губу и старые шрамы на брови и щеке. Зато прическа и шелковое одеяние — хоть сейчас на официальный прием. — Если он родит омегу, выродка сразу убьют. Альфу, может быть, оставят. Если он скажет, кто отец.
Диас молча наблюдал за восточником. Ему требовались некоторые усилия, чтобы разбирать слова и понимать, что речь о нем. У Диаса уже виден живот, и ему лучше родить альфу, чтобы малышу сохранили жизнь. Потому что омеги здесь не имеют ни малейшей ценности. Восточник прошел вдоль клетки и стало заметно, что он хромает. Одну руку он прятал в складках одежды. Вероятно, у него там безобразное увечье. Может быть, нет пальцев или кисти целиком.
— Когда он родит, Светлейший Император Ин Чжу повяжет его. И он будет рожать, пока не родит пару альф. А потом его отдадут знати. А когда он надоест знати — солдатам. А если он и после этого останется жив — простолюдинам.
Диас мог и ошибаться. Он никогда не видел ни Императора, ни его покойного супруга, ни их детей. Если молва не врет, Император Ин Чжу не способен зачать альфу. Все без исключения его мужья и наложники рожали омег или бет. Сама природа была против того, чтобы это ничтожество оставило после себя потомков, способных наследовать трон. На одежде восточника были знаки принадлежности императорскому роду. Супруги-омеги на Востоке таких не получают. Только дети. Значит, этот убогий — один из сыновей императора. Нужно было это проверить.
— Твой анатэ так и не родил пару альф, — тихо сказал Диас. Почти шепотом, чтобы восточник перестал расхаживать туда-сюда и шуршать одеждой и остановился. Напрягся, чтобы расслышать его слова.
— Мой анатэ не родил, зато Мин Чжу родил! Я родил от принца Эммериха, — омега взялся одной рукой за прутья решетки и посмотрел на Диаса с ненавистью. А Диас на него с удивлением. Вообще-то, если отбросить синяки и шрамы, восточник был вполне привлекательным. К тому же, как сам Имре говорил, на безрыбье и рак рыба. Может быть, он и польстился, раз никаких других вариантов все равно не было. Но в каком же тогда Имре был отчаянии?! — От него тоже запах принца Эммериха. Он — никчемная тупая шлюха и понес от южного принца. Он обманул свой народ и предал традиции Севера! И он сдохнет здесь, потому что принц Эммерих никогда за ним не придет.
Сложно. Диас мысленно повторил всю фразу еще раз и разобрал ее на части. Запах Имре может быть только от Диаса, потому что от восточника слишком сильна вонь, чтобы разобрать что-то еще. И поэтому все уже поняли, что ребенок у него в животе — сын Имре. Но восточники не знают наверняка. Им нужно подтверждение самого Диаса. Или они подослали к нему омегу, который знает запах Имре. А Мин Чжу — это, по всей видимости, имя этого омеги, и оно подтверждает его родство с императором. А его приход и поведение указывали на то, что он чувствовал в Диасе врага и соперника за альфу. Пришел посмотреть и позлорадствовать.
— И кого же ты родил? — спокойно спросил Диас.
— Альф! — столько гордости в голосе может быть только у анатэ, который говорит о своих детях. Диас подумал, что даже это гадкое ничтожество кого-то любит, кем-то дорожит. — Двоих альф, сыновей принца Эммериха. Принц Эммерих говорил, что ему у нас было плохо, да? Принц Эммерих рассказывал, как его здесь пытали и обижали? Как кормили тухлой рыбой и держали в подземелье? Принц Эммерих лгал. Когда принц Эммерих перестал упрямиться и стал послушным, ему дали все, чего он желал: лучшую еду, книги, целый гарем омег. У принца Эммериха здесь уже есть сыновья-альфы.
Диас молчал. Он видел, как выводит Мин Чжу из себя тишина в ответ на его провокации. Он метался вдоль решетки, как голодный зверь, чья добыча была недосягаема. Диасу не просто было представить, какое отчаяние толкнуло Имре на то, чтобы повязать это существо. Да еще и дважды. И он не хотел об этом думать. И в это вообще верить.
— Если принц Эммерих придет, то не для того, чтобы спасти тупую шлюху, — с ненавистью прошипел Мин Чжу, так и не дождавшись ответа.
— Конечно, нет, — на этот раз согласился Диас и даже улыбнулся. — Зачем ему ты?
