****
На пылающий диск солнца медленно наползала тень. Минута за минутой мир погружался в темноту, а душу Диаса захватывал страх. Он уже так давно не видел Бартока. Так отчаялся, что осмелел и, когда в порт приходили корабли с ранеными, пробивался сквозь толпу поближе. Посмотреть, не будет ли там знакомого лица. Конечно, если бы один из принцев был ранен или погиб, народ сразу же узнал об этом. Ведь весть о стреле, которая пронзила Безумному королю плечо, мгновенно разлетелась по столице. Одни надеялись, что он скорее поправится, а лучник, пустивший стрелу, сдохнет жуткой смертью, другие, и среди них Диас, что жуткой смертью сдохнет сам южный король. Эста, в качестве наместника, управлял государством, и, нужно отдать ему должное, — делал это хорошо и справедливо. За все время отсутствия Безумного Рудо в столице не казнили ни одного омегу, ни один жрец не пострадал. Диас сидел на песке в их с Бартоком лагуне. Забыв о предосторожности, он развел огонь и молился Огненному Хозяину о том, чтобы уберег от беды принца Бартока и даже принца Эммериха. И в самом Диасе разгоралось пламя, текло по жилам. Ему стало тесно внутри его кожи, казалось, нечто разрастается и норовит разорвать его, чтобы освободиться. Мысли бились в виски. Голова стала тяжелой, все мышцы напряглись и в животе пульсировала, то ли боль, то ли вожделение. — Любовь моя. Слова не сразу обрели смысл. Голос, который их произнес, не сразу обрел хозяина. Сперва все это хаотично металось в затуманенном сознании Диаса, а потом разом встало на место, и он вскочил на ноги, развернулся вокруг себя. Барток взял его за локоть и притянул к себе. Он изменился. Сильно. Так, что Диас на мгновение даже испугался. Его ли это лучезарный, улыбчивый принц, который легкомысленно пропускал мимо себя любые беды? Они не виделись всего пару месяцев, но Барток стал старше словно бы на несколько лет. Теперь язык бы не повернулся назвать его мальчишкой. Перед Диасом был взрослый альфа. Нет, не перед ним. Вплотную к нему. — Течка, — медленно и шумно вдыхая запах Диаса, процедил Барток. Раньше ему было не сложно остановиться, потому что от Диаса еще пахло детством, он не был тогда настоящим омегой. А теперь все поменялось. — Отвести тебя в храм? — Нет, — Диас поднял взгляд на небо, где остался лишь пылающий обруч. Будто обручальное кольцо. И одновременно, как Диасу показалось, единственный его шанс. Упустит сейчас — не решится больше никогда. — Поцелуй меня. Бартока не пришлось просить дважды. — Здесь нас могут увидеть, — даже в этом Барток изменился. Безрассудства в нем поубавилось. — Идем. На утесе дом Имре. — А если туда кто-то придет? — Диас уже следовал за Бартоком, который держал его за руку, и не собирался протестовать. — Домой к Имре? Любовь моя, на такое даже в его отсутствие способны только безумцы, — хмыкнул Барток. А они и были безумцами. Принц, чей отец запрещал и вовсе общаться с омегами, тем более — с Огненными жрецами. Принц, от которого пахло возбуждением, войной и смертью в равных долях. И Огненный жрец, для которого эта близость была равна смерти, если о ней кто-нибудь прознает. Чья девственность и тело принадлежали только одному Хозяину. У них не было никакого будущего. Их отношения всегда были и останутся тайными, они не поженятся и у них не будет детей. Барток отдохнет и уедет и дальше убивать западников, а Диас научится ковать мечи и делать взрывные смеси. Жрецы продадут это врагам Безумного короля и, возможно, однажды что-то из этого убьет Бартока. Когда-нибудь. Потом. Но сейчас они любили друг друга. Были единым целым и дышали друг другу в губы. Для них существовал только один момент. Этот.08. Стрела, которая убьет его
25 сентября 2020 г. в 12:00
В один из дней, после осмотра лекаря, к Диасу пришли двое стражников и вывели его во двор. За ними шел скрюченный, избитый омега неопределенного возраста в грязных лохмотьях и нес тяжеленную гирю, к которой была прикреплена цепь на ноге Диаса. Жалкое зрелище вызвало бы сочувствие, если бы Диас не был убежден, что омеги на востоке такие же гнилые, как и все остальные. От осинки не родятся апельсинки.
Небольшой, но ухоженный садик, крошечный пруд, запах лилий и жасмина. Словно другая вселенная — после комнатушки, где держали Диаса, провонявшей на все лады. Диаса оставили у скамьи, и все трое сопровождающих в молчании удалились.
Диас не торопился садиться. Он отошел так далеко, как позволяла цепь, прошелся вокруг гири, чувствуя себя собакой на привязи, но радуясь возможности размять ноги.
— Каким глупцом нужно быть, чтобы позволить себя похитить?
Диас обернулся на голос, почти поверив, что к нему пришел южанин, долго проживший здесь. Так мал был характерный акцент. Но нет. Перед ним стоял молодой восточник с непроницаемым лицом. Отсутствие презрения и ненависти на узкоглазой физиономии казалось удивительнее, чем столь чистая южная речь. Диас видел ЮнШен лишь однажды: тот был совсем мальчишкой, еще в свободной матросской рубахе и с мозолями на ладонях, а не в дорогущем шелковом одеянии с вышивками и волосами ухоженней, чем у любого омеги на Севере.
Но они много переписывались в последние годы. Это ЮнШен рассказал Диасу, что Имре жив, что он в восточном плену, что если бы Диас захотел и немного постарался, он мог бы спасти южного принца. Потом ЮнШен на своем корабле увез Джея с Юга и доставил его к северной границе. Пусть и сломал ему по дороге нос, но что взять с восточника?
— Кто-то предал меня, — ответил Диас. — Не знаешь, кто это мог быть?
— Знаю, — ЮнШен подошел ближе и остановился в шаге от Диаса — дистанция, предписанная любому по отношению к королю-анатэ Севера. Правило, которое вот уже несколько месяцев никто не соблюдал. ЮнШен не смотрел в лицо Диасу. Куда больше, его интересовал округлившийся и уже всем и каждому заметный живот. — Мин Чжу разболтал всем, что это от Эммериха.
— Мин Чжу, конечно, виднее, — ответил Диас. Сын вовсю пинал его изнутри и вертелся. Диас радовался, какой живой и подвижный у него малыш. И боялся за него. — Кто показал похитителям тайные ходы в северной крепости и провел их безопасным путем?
— Гуди.
— Зачем ему это? — Диас был уверен, что его не просто удивить. С другой стороны, он бы не выжил, если бы слепо доверял всем подряд и не был готов к удару в спину. И все же на этот раз он не мог похвастаться тем, что встретил плохие новости во всеоружии.
У короля Рейгана было трое братьев. Клео — младший омега, которого он выдал замуж за западного главнокомандующего. Близнец Тагир — много лет назад пропавший в снежной буре, с тех пор считавшийся погибшим. И старший брат — бета Гуди. По законам Севера, Гуди не имел прав на престол. Он даже не считался членом королевской семьи, воспитывался отдельно от прочих детей и почти не общался с ними. Рейган только по доброте душевной и наперекор анатэ сблизился с ним, и, став королем, назначил одним из своих советников. И после его смерти Гуди оставался верен Диасу и его детям, он много сделал и рисковал собой ради того, чтобы после вторжения Стево в столицу и смены власти, вернуть Джея домой и вновь посадить на трон Лерроя. И что же теперь?
— Он узнал, что Леррой — бастард принца Бартока, — ЮнШен посмотрел Диасу в лицо, надеясь по его мимике прочитать правду.
— Чушь.
— У него есть доказательства. Великолепный, но недалекий принц Барток писал об этом в своем дневнике. Гуди вырвал эти страницы. И показал их Императору Ин Чжу.
Принц Барток не умел хранить тайны. Часто даже не считал это необходимым. В своем дневнике он рассказывал обо всем. Но завуалированно, в форме сказок, метафор или рисунков. Редко кто при прочтении мог понять подтекст. Это у Диаса перехватывало дыхание, когда Барток вдруг по пьяни начинал шутить с Рейганом, мол, такой красивый омега, как Диас, не может принадлежать одному альфе. Но это потому, что Диас знал, какова в этих подколах доля правды. Кому здравомыслящему могло прийти в голову, что Диас изменял королю Рейгану с его лучшим другом? Да еще и рожал от него.
— И если сейчас ты понес от принца Эммериха, то твоя репутация будет втоптана в грязь. Если мальчишка откажется выполнить требования Ин Чжу, то все узнают, что он не имеет никаких прав на северный престол, — продолжил ЮнШен, словно не слышал слов Диаса, или не брал его протестов в расчет.
— Кто поверит пространным записям, если они и правда имеются? Кто подтвердит их подлинность? Кто сможет доказать, что принц Барток был в трезвом уме и не шутил, когда писал это?
— Не все. Но найдутся те, кто поверит.
— Эстаапен, Эммерих и Штефан, например, — выгнул бровь Диас. Интересно, где сейчас эта змея подколодная — Гуди? Как давно он против Диаса? Как и когда он добрался до дневника? Когда вместе с Джеем плыл с Юга к границе с Севером? Другого шанса у него не было. Значит, он уже тогда планировал предательство. Мерзавец! — Ин Чжу будет полным дураком, если станет говорить во всеуслышание, что Леррой — сын их погибшего брата, их племянник, и после этого угрожать ему.
— Ин Чжу не рассчитывал, что с тобой все пойдет без сучка без задоринки, но не ожидал, что ты окажешься брюхатым, еще и от Эммериха. Он собирался жениться на тебе и заставить Лерроя воевать вместе с ним против Юга. Сейчас все выходит так, что самое выгодное для него — опорочить тебя, оспорить право Лерроя на престол: выиграть время и возможность не воевать на два фронта.
— Это глупо и ничего ему не даст. Это не остановит Имре, а только сильнее разозлит и заставит действовать более решительно, — по слухам и чужим разговорам Диас понял, что Имре идет за ним. Но и без них ни секунды не сомневался, что так и будет.
— Это лишит тебя сына, — напомнил ЮнШен. — Что бы там ни было, а среди северян найдутся те, кто вспомнит, что ты — южный колдун, что ты приворожил и обманул Рейгана, что ты родил бастарда и унизил королевский род и весь Север. Зачем им рисковать своими жизнями ради тебя? Зачем следовать приказам лже-короля? Они казнят Лерроя. Спишут со счетов Джея, как сына изменника. И возведут на трон побочную королевскую ветвь. А с теми Ин Чжу сумеет договориться. За такую услугу они согласятся на союз с Востоком, кроме того, неприязнь северян к южанам выйдет на новый уровень. И ты больше не сумеешь остудить их ненависть.
— Где сейчас Гуди? — спросил Диас. Ему нужно было время, чтобы подумать. И возможности, чтобы как-то влиять на развитие событий, даже из своего положения.
— Ин Чжу отослал его на случай, если все пойдет по наихудшему для Востока пути.
Значит, они решили в любом случае открыть тайну происхождения Лерроя. Никакого иного варианта, кроме наихудшего для Востока, не существовало. Юг и без посторонней помощи разобьет оставшиеся силы косоглазых. А северное войско слишком малочисленно и не организованно, чтобы стать серьезной помехой.
Но цена Диаса — не победа или поражение в войне, а жизнь Лерроя. Возможно, Джея, который наверняка пойдет в поход вместе со Стево. И, скорее всего, малыша который сейчас в животе.
Но кроме этого — погибнут люди, которых Диас хотел защитить. Возможно, если северяне узнают правду, то будут считать его предателем, но он был и остается их королем-анатэ и его не в последнюю очередь заботит благополучие народа.
— Ин Чжу предлагает тебе сделку. У него уже есть письменное согласие Лерроя на ваш брак. Церемонию проведут в кратчайшие сроки, а после объявят о твоей беременности, — ЮнШен кивнул на живот Диаса. — Ты скажешь, что забеременел от восточного императора. Когда родишь, если это будет альфа, — он станет наследником Востока. А омегу тебе разрешат оставить себе. Если будешь хорошо себя вести.
— Я подумаю, — ответил Диас, едва сдерживая усмешку. Его принимают за идиота? Сперва похитили, держали несколько месяцев взаперти, а теперь ждут, что он поверит в такую ложь? Южанина будут считать наследником Востока? Омегу разрешат оставить Диасу? Ерунда! Кто бы у него ни родился, он станет заложником. Ин Чжу будет насиловать Диаса, пока тот или не родит ему нужное количество детей нужного пола, или пока не умрет.
— Если ты согласишься, тебя переведут в подобающие покои, будут хорошо кормить и достойно с тобой обращаться. Но времени на раздумья у тебя нет. Ин Чжу достаточно наелся твоих обещаний, когда ты был на Севере. Теперь ты его пленник, и он не позволит тянуть время.
Кажется, то же самое рассказывал Мин Чжу: когда Имре перестал упрямиться, ему предоставили все необходимое.
— Нет.