От ярости до ярости, или Кровь и вишня

      Они добрались к ночи. Джей натянул поводья, издали рассматривая храм, в котором уже был однажды. Их свадьбу со Стево он помнил плохо. Сперва ему пришлось с боем сбегать из столицы, чтобы Эста не продал его восточникам, потом изнывать от течки и глотать песок. Он был вымотан физически и морально, когда они с извергом добрались сюда и Огненный жрец обвенчал их.       Джей не помнил их клятв и что происходило вокруг. Он был настолько счастлив, что не верил в реальность случившегося.       — Принц, это плохая идея, — выразил Кнеро общее мнение отряда альф, которые следовали за Джеем всю дорогу, а теперь собрались в группу чуть поодаль, переговаривались и бросали на Джея неодобрительные взгляды. А на храм — опасливые. — Главкому это не понравится.       — Ждите меня здесь…       — Нет! Главком сказал везде…       — Кнеро, это храм Огненных жрецов. Мне там ничего не будет, а альфам внутри не место. Разбейте лагерь. Я вернусь не позднее рассвета. И стерегите Чудовище, — Джей спрыгнул с коня. — Веди себя хорошо. Не убегай, — сказал он фризу и передал поводья Кнеро.       — Да кому сдался твой конь, — недовольно проворчал альфа, оглядываясь по сторонам. Он подал знак остальным, чтобы готовили привал.       — Вот не нужно мне этого! Не успеешь и глазом моргнуть — придут конокрады и умыкнут мое сокровище. Я тогда за себя не ручаюсь.       Фриз был конем умным, но своенравным. Ему не нравилось надолго расставаться с Аидой, и он мог запросто отправиться назад в войско, не дожидаясь Джея.       Кнеро проворчал еще что-то, но тихо. Джей не разобрал. Да и не пытался. Он еще не знал, что скажет извергу, если все подтвердится.       Чем ближе он подходил к храму, тем больше ему хотелось отказаться от глупой затеи и повернуть назад. Костры вокруг и блики пламени на стенах создавали иллюзию, будто перед ним живое, дышащее существо. Затаившийся в песках огромный дракон, который набирает побольше огня в легкие, чтобы выдохнуть его и испепелить Джея. Сложнее всего было перешагнуть порог, но уже внутри Джей смог выдохнуть с облегчением.       Несколько десятков жрецов сидели рядом вокруг очага, откуда пахло жареным мясом. Они ели, разговаривали и смеялись. Один заметил вошедшего Джея, и скоро все голоса стихли, а взгляды устремились на него.       — Что угодно северному принцу?       Джей глубоко вдохнул, рассматривая их. Он смирился с тем, что не очень-то красив и почти без зависти смотрел на тех омег, кто мог похвастаться утонченными чертами лица или безупречной кожей. Но когда их было так много в одном месте, становилось не по себе. На их фоне Джей чувствовал себя уродцем.       — Пришел попросить о помощи. Говорят, вы разбираетесь во всяких омежьих делах, — Джей замялся. Ему было неловко говорить о таких вещах с кучей незнакомых людей. Но в глубине души ему было неловко за то, что он омега и вообще может забеременеть. Давняя, с детства окрепшая убежденность, что ему следовало родиться альфой, особенно обострялась во время течек и беременностей. Все это не по нему. Как и дети. — Я имею в виду, что… может быть, я в положении. Мне нужно, чтобы кто-то проверил.       — Вот как, — отозвался один из жрецов. Он встал и подошел ближе. За ним потянулись и другие, они окружили Джея, как раньше очаг, и от этого появилось ощущение, что теперь сожрут его. — Но почему принц не поехал во дворец? К королевским лекарям.       — Потому что я не хочу, чтобы об этом знал мой супруг, — Джею казалось, эти взгляды раздевали его, снимали не только одежду, но и кожу, проникали в душу и видели в ней неуверенность и неловкость. А эти улыбки — изысканные оскалы.       — Почему?       — Потому что тогда он не возьмет меня с собой в поход! — Джей начинал злиться. Зачем столько вопросов? Почему просто не сделать, о чем их просят, и не приставать? — А эти косоглазые твари украли моего анатэ, и я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать с моря погоды, пока он там страдает взаперти!       — Нам жаль, что Диас в беде, — почти даже с настоящим сочувствием произнес жрец. Лицом он очень напоминал Диаса. Похожие черты. И даже голос. Другие, перешептываясь, отошли к очагу и вернулись к трапезе. — Если Огненному Хозяину будет угодно, Диас вернется домой.       — Так вы поможете мне?       — Да. Идем, — жрец поманил Джея за собой.       — Как тебя зовут?       — Саммо.       Мимо очага и других омег, которые потеряли интерес к окружающему миру и снова интересовались только друг другом и пламенем. Вглубь храма, где становилось все жарче, а дышать тяжелее. Здесь в воздухе был такой густой дурман, что, казалось, его можно потрогать. Джей вытянул вперед руку и с удивлением понял, что почти не видит собственных пальцев. У него стала кружиться голова, а во рту появилась вязкость.       Он обрадовался, когда они вошли в помещение, свободное от этого дыма, но и почувствовал себя невероятно слабым и уставшим. В комнатке, куда его привел Саммо, на полу лежал настил, покрытый красным одеялом, и Джей, не спрашивая, уселся туда. Голова кружилась, но не так, словно его сейчас вырвет, а приятно и весело. Тело размякло, а мысли текли хаотично, и Джей не мог их контролировать.       — Вдохни вот это. Грудью, — Саммо поджег сухую веточку и сразу сдул пламя. Джей ощутил сперва горелый запах, потом приятный, чуть терпкий, а потом — совсем уж необъяснимо — запах изверга. Он вздрогнул и обернулся. Он что, здесь? — Все в порядке. Это только кажется. Ложись.       Саммо погладил Джея по щеке, а потом мягко надавил на грудь. Комната стала темной и размытой, Джею казалось, над ним нет никакого потолка, а сразу же звезды и иногда лицо. То ли Диаса, то ли Саммо.       — Ты похож на него. Ты его брат? Да? — Джей спросил напрямик, потому что эта манера жрецов недоговаривать и рассыпать намеки выводила его из себя.       — Да, — согласился Саммо.       — Старший?       — Да.       — Ты выглядишь молодо, — заметил Джей. Хотя он и у Диаса замечал склонность не стареть. Но, может быть, это особенная южная черта? — Анатэ не говорил, что был жрецом. Он рассказывал, что ваш отец — местный чиновник — после смерти вашего анатэ отправил вас в услужение во дворец. Он говорил, что прислуживал покойному королю-анатэ Тинашу.       — А северный принц хочет знать правду? — меланхолично уточнил Саммо. От него сильно пахло дымом и какими-то снадобьями. Джей заглянул ему в глаза и заметил то, что иногда бывало с Диасом по вечерам: веки полуприкрыты, зрачки расширены, но взгляд при этом удивительно пронзительный.       — Если он чего-то не рассказывал, то потому что я был ребенком. Может, он не хотел меня пугать, — рассудил Джей. Эта мысль сама собой возникла в голове, отдельно от прочих. — Теперь я знаю, что у короля-анатэ Юга не было никаких слуг. В то время во дворце вообще не было омег. Только альфы и беты.       — У нашего отца была небольшая апельсиновая роща. Наш анатэ и все мы там жили и работали. Мы никогда не выходили за забор и ничего не знали о мире вокруг, — начал рассказ Саммо, а Джей подумал, что они все должны тогда ненавидеть апельсины. Точно как Стево.       — И как же тогда вы оказались в храме?       — Наш отец не любил нашего анатэ. Но любил нашего старшего брата. Не родительской любовью и против его воли, — ответил Саммо. Джей скривился. Южный не был его родным языком, а когда фразы еще были такими туманными, становилось совсем невмоготу. Хотя сейчас ему показалось, что он понял. И от этого все внутри похолодело. Его дед, отец анатэ насиловал одного из своих сыновей. Одного? Он почувствовал теплую ладонь Саммо у себя между ног, а другую на животе. — Однажды это принесло плоды. Но отцу не нужны были больше дети. Ему нужны были работники в роще и любовники. Он позаботился о том, чтобы старший брат никого не родил. Никогда. Он собирался всех нас использовать точно так же.       — Вы сбежали? — догадался Джей.       — Наш анатэ нашел способ открыть ворота и одной ночью увел нас всех в пустыню. Но он, как и мы, принадлежал отцу. За побег и кражу детей альфы ему полагалась смерть, — Саммо посмотрел на Джея, и у уголков его глаз собрались морщинки. Он улыбался. Он знал гораздо больше. Наверное, и о том, как Джей беременный сбежал с Юга на Север. Тоже, фактически, похитив ребенка южного принца. — Его бы убили, а нас вернули отцу. Единственное место, откуда нет выдачи, — храм. Но жрецам не нужны проблемы. Храм — не дом милосердия, сюда не принимают всех.       — И как же вы их уговорили? — у Джея пересохло во рту. Он приподнялся на локтях и огляделся в поисках воды. Саммо приложил к его губам чашу. Но наполнена она была теплой, почти горячей жидкостью, горькой на вкус. Джей сделал несколько больших глотков, которыми обожгло горло, и снова лег.       — Все сделал наш анатэ. В те годы на Юге для омеги был лишь один способ по собственной воле освободиться от альфы — самоубийство. Порой и сейчас только он. Омегам нельзя было разъезжать на лошадях и иметь оружие. Оставалось удушение, отказ от еды или камни. Но был один способ, чтобы не просто уйти от одного альфы, а передать себя другому.       — Только не говори, что анатэ пришлось смотреть, как его анатэ совершил самосожжение, — выдохнул Джей. Он уже жалел, что попросил рассказать ему правду. Сколько лет было Диасу? Как он пережил это? На глаза наворачивались слезы, и в носу щипало. До сих пор он думал, что не встречал более сильных омег, чем Диас. Теперь Джей в этом уверен.       — Огненный Хозяин принял жертву нашего анатэ и освободил его от нашего отца. А нам позволил пройти в храм.       — Можно подумать, когда кто-то себя поджигает, пламя иногда отказывается, — фыркнул Джей. — Нет, простите, не буду я вас сжигать, у меня другие дела. Заберите себе назад свою жертву.       Саммо улыбнулся. Его совсем не угнетало то, что омеги сгорают заживо.       — В считанные секунды от анатэ ничего не осталось, даже пепла. Если бы огонь забирал так всех, мы бы не смогли есть жареную еду, принц. А после мы — шестеро детей — прошли сквозь огонь, и он не обжег нас. А на утро приехал наш отец и с ним другие альфы. Они не смогли приблизиться к храму.       — Мы с Имре видели Ледяного Господина, — невпопад сказал Джей, и ему показалось, он весь целиком и полностью окунулся в тот день на леднике. В холод и отчаяние. А потом вернулся рывком назад от слов Саммо.       — Принц не ошибся. В нем зародилась новая жизнь.       — Проклятье! — фыркнул Джей и ему показалось, он сейчас расплачется от этой новости и от рассказа Саммо.       Его дед оказался подонком — в это не хотелось верить. Но в то же время Джей понимал, что Саммо не врал. Зачем ему это?       Анатэ Диаса решился на побег, зная, что для него это верная смерть. Но он пожертвовал собой ради детей. Не отступился от жуткой участи, чтобы обезопасить их.       Диас любил своих сыновей. Ради Джея и Лерроя он был готов на все. Он всегда был рядом с ними и поддерживал в любую минуту.       Значит ли это, что нелюбовь Джея к Киви — наследство деда? Может, эта мерзость у него в крови? Что, если он такой же подонок, неспособный полюбить собственное дитя?       Джей вытер тыльной стороной ладони пот со лба и отхлебнул еще пару глотков горькой жидкости. Нужно было как-то отвлечься и, неожиданно для себя, ему хотелось что-нибудь разрушить. А при удачном стечении обстоятельств — кого-нибудь убить.       — Где роща вашего отца?       — Сгорела, — Саммо пожал плечами. — Давно уже. Вместе с домом отца. И всеми, кто был внутри: он, его второй муж и двое их сыновей — альф.       — Кто-то поджег? — Джей невольно улыбнулся. Когда речь шла о самосожжении омеги — это его напугало и растревожило. А новость о гибели альфы-насильника — порадовала.       — Хороший вопрос.       Джей накрыл ладонью живот. Он не полюбил Киви и этого сына не полюбит тоже.       — Если принц хочет, то может оставить дитя в храме этой ночью, — мелодично предложил Саммо. Сказал путанно, но Джей понял. Он мог избавиться от ребенка прямо сейчас.       И забыть о нем.