Я не проиграю.

На парте Ивайзуми лежала небольшая коробочка с заложенной под белую ленточку запиской. Хаджиме и Тоору только вернулись с обеда, весело обсуждая новый фильм про динозавров-убийц, который показался им скорее смешным, чем страшным, как задумывали режиссёры. -Скорее читай, - Ойкава нетерпеливо подтолкнул Ивайзуми к парте. -Да уймись ты, - одёрнул его друг, но вытащил записку и развернул. «Завтра в 12:00 я бужу ждать тебя у входа в парк, Ивайзуми-кун». -Я же говорил, Ива-чан! – победно воскликнул Ойкава, хлопая Хаджиме по плечу. Доигровщик волейбольной команды ничего не ответил, убрал записку и коробочку с конфетами в сумку. -Ну, Пророикава, ты доволен? -Конечно, ведь завтра ты узнаешь, кто она, и у тебя будет настоящее свидание. Ты ведь рад, Ива-чан? Рад? Рад? Рад? -Да отвяжись ты от меня, - закатил глаза Ивайзуми. Весь остальной день, в целом, прошёл как обычно, только Ойкава стал тише, и это немного напрягало, но к концу дня связующий вернулся в своё привычное состояние. Парни попрощались перед калиткой дома Ойкавы. Тоору пожелал ему хорошего свидания и попросил прислать селфи, чтобы он, наконец, смог её увидеть. Ивайзуми пинком загнал его за калитку и пошёл к себе. Пожалуй, тут и заканчивается их дружба. Ойкава Тоору и Ивайзуми Хаджиме дружили с малых лет, и вообще удивительно, как они могли просуществовать рядом так долго. Однако многие удивлялись и говорили, что дружбы крепче не бывает. И вот связующий Сейджо сам всё разрушил, лишился того, чего многие не могут построить за всю свою жизнь. Придя домой, Тоору нехотя поужинал, отмахиваясь от обеспокоенных вопросов матери, не заболел ли он и почему выглядит так плохо. Ойкава ответил, что никак не отойдёт от вчерашней тренировки и ушёл к себе. Собственная комната казалась ему чужой и холодной. Тоору закусил губу, чтобы снова не разреветься, вспоминая, как часто они проводили тут время с Ивайзуми. Почему даже на собственной территории каждая мелочь напоминает о Хаджиме? Может, пойти к нему прямо сейчас и всё рассказать, и будь, что будет? Нет, было слишком страшно. Ойкава лелеял призрачную надежду, что Ивайзуми его простит или… Ответит чем-то большим. Капитан Сейджо так и не смог уснуть. Всю ночь ворочался или таращился в тёмный потолок, пытаясь прийти хоть к какому-то умозаключению. Бессилие и тревога раздражали. Ойкава не любил проигрывать кому бы то ни было, а проиграть самому себе хуже во сто крат. Когда первые лучи солнца пробились через лёгкие занавески, Тоору понял, что поспать сегодня точно не удастся, поэтому он отправился на пробежку, стараясь заняться хоть чем-то, только не бесполезными размышлениями. Прохладный утренний воздух бодрил, но усталость и моральное напряжение брали своё. Петляя тихими улочками, Ойкава пробежал половину дистанции, а остальной путь прошёл пешком. Перед домом Ивайзуми снова поборол желание зайти и во всём сознаться. Вернувшись, принял душ, переоделся и вышел из дома, даже не позавтракав. При таком напряжении кусок в горло не лез. До их встречи в парке оставалось пару часов, но Тоору хотел купить кое-что для Хаджиме, что, возможно, сменит его гнев на милость. Конечно, с другом подкуп редко срабатывал, но тут уж Ойкава готов был пойти на любые меры. Магазин как раз недавно открылся, и симпатичная продавщица с радостью болтала с Ойкавой, предлагая то одну безделушку, то другую, но капитан пришёл сюда за маленькой серебряной подвеской на мобильник в виде жука. Хаджиме как-то увидел её, и ему она понравилась, так что Тоору надеялся, что подарок его порадует. В субботний летний день в парке было много народу: пенсионеры, вышедшие на прогулку, мамаши с детьми, влюблённые парочки. Кто-то ворковал на лавочках, кто-то расположился на зелёных газонах, кто-то наслаждался спасительной тенью на аллее между большими клёнами. Ойкаве казалось, что он пришёл на плаху и ждёт своего часа. Посмотрев на часы – ещё десять минут – Тоору прислонился к каменной колонне, соединяющей кованые ограждения, и поглядывал в ту сторону, откуда должен был появиться Ивайзуми. Капитан Сейджо не догадывался, что выглядит точно не так, как того требует поход на свидание – волосы растрепались, под глазами залегли тёмные круги, плечи осунулись. А когда увидел вдалеке Хаджиме, то напрягся и сжал в кулаки моментально похолодевшие руки. Надо отдать должное, Ивайзуми не удивился, увидев Ойкаву. Тоору это даже немного напрягло. Доигровщик подошёл к другу. Руки в карманах лёгкой толстовки, через плечо перекинута сумка, взгляд мрачный - типичная поза Хаджиме, когда лучше бежать куда подальше. -Ива-чан... - Ойкава улыбнулся ему, но от этой улыбки брови Ивайзуми сошлись на переносице, а взгляд стал ещё мрачнее. -У тебя есть пять минут, а потом я ухожу. -Пойдём, поговорим, - Тоору скинул маску дружелюбия, пожалуй, в один из редких случаев, обнажая своё настоящее лицо. -Говори тут. -Нет. Тут все пялятся и слышат, - Ойкава махнул ему рукой, предлагая последовать за собой и, на удивление, Ивайзуми пошёл следом. Парни подошли к крайней лавочке, скрывающую их за стеной аккуратно постриженных кустов. -Ты догадался? – Ойкава почему-то боялся посмотреть на Ивайзуми. -Да. -Как? -Пророк из тебя всегда был так себе. И не надо думать, что я настолько дурак, - Хаджиме вытянул ноги, рассматривая кроссовки. Он так и не вытащил руки из карманов. -Я и не думал, Ива-чан… Тогда почему ты пришёл? -Хотел надавать по твоей улыбающейся физиономии, - Ивайзуми метнул в Тоору злобный взгляд, и Ойкава вдруг понял, что, скорее всего, в глубине души друг надеялся, что ему пишет настоящая девчонка. -Знаешь, я сейчас даже не против, - глухо проронил Ойкава. -Перебьёшься, - ответил Хаджиме. -Прости, Ива-чан, - снова этот печально – преданный взгляд, который стал последней каплей для Ивайзуми. -Ты думаешь, что просто скажешь «прости» и на этом всё? Мир, дружба, волейбол? Или Великий Король настолько привык распоряжаться пешками на своей доске, что совсем забыл, что вокруг тоже люди, которые что-то чувствуют! Ойкава слепо таращился на Ивайзуми, который не так часто выражал свои чувства словами и не был так откровенен, но сравнение, которое обычно использовали в отношении капитана Сейджо Карасуно, больно резануло внутри. -Ива-чан, я хотел, как лучше. Ты ведь знаешь, я… -Хватит! Надоело слушать этот бред, - прервал его Хаджиме и собрался уйти, но Ойкава схватил его за руку. -Ива… Хаджиме, послушай. Я действительно хотел, чтобы ты стал немного счастливее. Все эти девчонки. Я думал, это взбодрит тебя, но потом понял, как сам себя переиграл. Ойкава чувствовал, что ещё слово, и Ивайзуми уйдёт. Оттолкнёт его от себя, и это будет навсегда. То, что Тоору расценивал, как счастье, выглядело, как злая шутка. Капитан Аободжосай, не отрываясь, смотрел в стальные глаза друга и понял, что, если не сделает хоть что-нибудь, то потеряет Ивайзуми. Потянувшись вперёд, Ойкава уловил, как глаза Хаджиме расширяются от удивления, а потом поцеловал его, крепче сжав ледяные пальцы на руке друга. Поцелуй получился неловкий и смазанный, как первый штрих начинающего художника на новом холсте. Ивайзуми оттолкнул Ойкаву, ярким росчерком проведя между ними черту: -Ты с дубу рухнул, идиот? – доигровщик вскочил, вытирая губы. -Нет, - бесцветным голосом ответил Тоору, опуская взгляд. -Знаешь, это уже ни в какие ворота не лезет, Ойкава! Гормоны зашкаливают?! Так это не ко мне! Обратись к какой-нибудь своей поклоннице. Тоору думал, что он сейчас обязательно его ударит, и был не против этого. Он почти шептал: «Ударь, ударь», ведь это означало бы, что Ивайзуми не уйдёт, что позлится, но потом простит его. Только Хаджиме и не собирался ничего ему делать. -Сделай милость, больше ко мне не подходи, - и с этими словами развернулся и зашагал прочь, оставив растерянного Ойкаву, проигравшего самый важный сет в своей жизни.