***
Стенли решил устроить поход, где автоматически определил себя главным. Тоже мне, он хотя бы знает, как ставить палатку? Нет, не знает. Только что проверил в его голове. Стенфорд отказался от этой затеи. По сути, о нём я знать не должен. Очень смешно наблюдать за тем, как они шифруют его лаборатории "Складом". Я едва удерживаю улыбку, и, видимо, не очень удачно, если Диппер прикладывает палец к губам, замечая меня. Что мне показалось странным, при всей моей наплевательской натуре, меня начали беспокоить вещи. И самая главная из них - Мейбл. Эта девчонка ведёт себя так, будто знает, что я. Иногда я замечаю, как она таращится на меня. Я не знаю, как мне удаётся не закричать: "Что уставилась? Ни разу в жизни Билла Сайфера не видела? Кого ты обманываешь?" Меня действительно это насторожило (на самом деле это просто бесило, и я хотел избавиться от такого идиотизма), поэтому перед походом, согласия на которого Стенли вообще не спрашивал ни у кого, я решил заглянуть к ней в разум. По быстрому, ночью. Обычно при долгом пребывании в человеческом разуме, когда сам находишься в физической оболочке, тебя начинает трясти, а в худших случаях лишаешься части силы, идёт кровь, а на восстановление уходит около месяца. На тот момент я ожидал увидеть только кошмары или переживания, вроде "Меня бросил парень, а вот Джим ничего, но он с Диппер" и тому подобное. Но то, что оказалось в её разуме, меня не то что удивило. Меня это испугало, пусть и немного. Демон снов и страха испугался. Вот так ирония, да? У этой малышки были невероятные кошмары, главная тема которых была... Я. И такие понятия, как пустота, клаустрофобия, потеря, помутнение рассудка, шизофрения. Такое и в голову не приходило этой девочке, наверное, с момента Странногеддона. Мне пришлось закрыть себе рот рукой, чтобы не сказать что-нибудь. Это может отпечататься в её памяти, особенно мой голос, что опасно. Сны - невероятно хрупкая штука. У меня уже были предположения, что или кто так испугало Мейбл. Наверное, тогда я почувствовал волнение, но, вспоминая это позже, понимал такую вещь: тогда я чувствовал волнение больше за свою собственную шкуру, чем за неё. Я начал ходить, чтобы найти источник. Или хотя бы часть того, что могло бы побудить в ней такое волнение. Я ходил по коридорам. Почти все были ярких цветов: розовыми, жёлтыми, синими. Не удивительно, что коридор с воспоминаниями о Диппер был синим. Хотелось туда заглянуть, но времени было мало. Время было на исходе. Я прошёл очень далеко, начиная со старых воспоминаний, едва заглядывая в них. Оттуда слышались обрывки фраз: "Сколько ещё кофе, милочка?", "Диппер, скажи, что это неправда!", "Ты прав", "Поздравляю в поступлением в 7 класс!", "Дай списать", "Дядя Стен!", "Нет, этого не может быть!", "Пойдём в поход!". Я застыл. Это было явно сегодняшнее воспоминание. Я что-то пропустил. "Нет, не может, не может...". Я вернулся на три двери назад и сразу понял, что не ошибся. Этот дрожащий голос, всхлипывания. Звук шёл оттуда. Я открыл дверь, не понимая, почему Ходячая Радость плачет, да ещё и с такой дрожью, словно после кошмара. Это было 20 июня, день моего "выступления". Она сидела на диване и держала в руках жёлтый листок. "Нет, нет, нет. Такого не должно было произойти!" - я отошел к двери, понимая, что же натворил. Мейбл посмотрела на меня. Мои руки вспотели, я понимал, что это конец, теперь она всё поймёт и мне придётся делать что-то, чтобы исправить непоправимое. Сквозь меня прошла Диппер, а девочка спрятала бумажку, смотря на сестру. Слава Аду, она смотрела не на меня, а на неё.***
Проснулся я с колотящимся сердцем и злостью на себя. Я выпрямил руку и поднял её в сторону окна, представляя, как оно раскололось от моего заклинания. Не увидев результата, я заметил, что моя рука трясётся, а на штанах и футболке много крови. Всё-таки симптомы были серьёзными и мне нужно быть сдержаннее. А человеческое тело со своими эмоциями меня порядком раздражало. Это было уже не смешно. Я медленно пошёл на второй этаж, держась на перила с такой силой, что, казалось, сейчас от них останутся только щепки. Я не стал стучать, истратив силы на заклинание тишины. Никого я не должен разбудить, кроме одного человека. В слабо освещённой комнате я бросил взгляд на часы. Конечно, четыре утра. Мне даже немного жаль её, но я не справлюсь. Я подошёл к кровати слева, тихонько толкнул в бок девушку, и, видимо, получилось не слишком слабо, потому что она моментально проснулась. В мыслях я выругался про трясущиеся руки. Диппер была в шоке, увидев, что из моего носа течёт кровь. Видимо, я выглядел ещё хуже, чем думал, если она в ту же секунду встала с кровати, подхватила меня и потащила обратно в мою комнату, попутно хватая аптечку, которая, оказывается, была около моей двери. - Мне нужна помощь. - Я едва смог прокряхтеть это, но она всё поняла. - Я будто не знаю, идиот. - В тот момент дрожал не только я.***
Мне пришлось всё скинуть на долгое пребывание в человеческом теле, хотя это было наполовину правдой. Она начала меня уговаривать, чтобы я вернулся в свой мир. Этого я и боялся, но снова начал врать (я в этом мастер, я всё ещё демон) про то, что после такого всё кончится и мне будет значительно легче, хотя сам регулярно посматривал на пачку сигарет. Она вытерла всю кровь и заметила, кто никаких ран толком нет, кроме одной на руке. Видимо, я так ворочался во сне, что задел острый угол. Перекись водорода причинила мне столько боли, что она наконец додумалась спросить, не могу ли я сам восстановиться. Но я ничего не ответил, и она снова додумалась, что я не в состоянии. Видимо, утром она была непроходимой тупицей, но её беспокойство было забавным и немного отвлекало. Царапина была перебинтована, кровь протёрта, а от болеутоляющего я отказался, хотя всё тело ломило безумно. Уже из-за трёх вещей: слишком долго в человеческом теле, человеческие раны, разум Мейбл. В поход я пошёл в толстовке, которая была мужской, хоть и принадлежала Пайнс. И была мне мала. Но хоть что-то, хотя с каждым часом я всё больше и больше мечтал иметь способность испепелять взглядом. В походе было много чего, что стоило бы вспомнить, но после него мне окончательно доверились Пайнсы, что важно. Меня познакомили со Стенфордом и извинились за недоверчивость, после чего я пожал руку Шестипалому и наигранно удивился его дефекту. Он объяснил, что это с рождения и рассказал, что именно это сподвигло его изучать аномалии, а я якобы заинтересованно слушал. - Ты мне кого-то напоминаешь. - Это не было неожиданной реакцией, так что я даже решил дать ему подсказку и оставить в заблуждении. Какой же я кретин, как же здорово! - Ну и кого же? - Я прикрыл глаза и ухмыльнулся, но Форд решил ничего не говорить. Я спросил про лабораторию и про то, могу ли я посмотреть, но мне резко отказали. А потом попытались объясниться тем, что я могу испугаться. Я работал там, придурок, пугаться должен только ты. Мейбл стояла у двери и наблюдала. Если чего-то я и испугался, то того, что увидел в её голове.