Парадигма Рей

Свобода – избитое понятие, такое же условное, как мир и справедливость. Настоящая свобода начинается только там, где кончается мораль и исчезает представление об устройстве жизни, теперь я знаю это точно. Мы тысячелетиями сражались за то, чего заведомо в нашем мире существовать не может. И я не собиралась участвовать в этом бессмысленном действии. - Ты мыслишь, как подросток, - язвительно бросил Бен, убрав руку от моего лба. - Может быть, - я отодвинулась от него на стуле и подобрала под себя ноги, - тогда я не понимаю, что ты пытаешься найти в моей голове теперь. Он помолчал секунду, собираясь с мыслями, а затем сказал с доброжелательной улыбкой, от которой мне стало не по себе: - Я хочу кое-что понять. Ты сказала, что не чувствуешь притяжения Света. Ты ведь сама понимаешь, этого не может быть просто так. Я сдвинула брови. - Меня, например, постоянно манит Тьма, - продолжил он, поднявшись со своего места, - Всех джедаев она испытывает время от времени, от нее никуда не деться. Ты же и в самом деле ничего не чувствуешь и не допускаешь никаких сомнений и зова Света. Внутри твоего сознания стена, которую не способно пробить никакое убеждение. Он заглянул мне в глаза. - Что произошло, отчего ты навсегда отогнала от тебя Светлую сторону, Рей? А, вот оно что. - Хочешь правду-истину? – спросила я, усмехнувшись. Встала, подошла к Бену почти вплотную и подняла руку. В этот момент внутри меня произошло какое-то странное замешательство; меня почти что остановило непонятное чувство – странная смесь страха, радости и еще чего-то. В глазах Бена и в его мыслях я увидела то же смятение, что и у меня, но я поспешила отогнать от себя этот коктейль эмоций и с интонацией спросила: - Позволите? – и привычным маневром отправилась в чертоги своей памяти. *** Мне тринадцать. Я в шаттле из старых имперских запасов, теперь принадлежащих Ордену, вместе с группой штурмовиков, старшим поколением рыцарей Рен и вступившим в должность офицера Хаксом, которого я на дух не переношу. Это моё первое важное задание. Я держусь стойко, стараюсь совладать со страхом, как учил меня Сноук: не позволять эмоциям бесконтрольно выливаться, а направлять их к живущей внутри меня Силе. Только тогда они соединятся в один поток энергии, гораздо большей, чем энергия клинка светового меча, и станут моим главным оружием в бою. - Вот и храм джедаев, девочки, - радостно оповещает Хакс. Петух. Я слышу взрывы. Мы атакуем храм несколько минут, а затем открывается шлюз, и я выпрыгиваю из шаттла на одну из каменных крыш. Хакс тем временем сажает шаттл на площади перед храмом и выпускает остальных. Все ученики Люка, более-менее способные сражаться, пытаются дать нам отпор, но бессмысленность этой затеи очевидна даже мне: их слишком мало. Я осматриваюсь. Освещением мне служит только пламя битвы, разгоревшейся под моими ногами. Я нахожусь на одной из самых высоких точек храма, но свою цель чувствую совсем рядом. Как и предсказывал Сноук, Люк Скайуокер решил спрятать всех младших джедаев вместе. Я ощущаю мощное средоточие Силы, необузданной и пока абсолютно бесполезной… прямо под собой. Их всего пятнадцать; видимо, Люк еще не успел найти больше потенциальных учеников. С крыши я спрыгиваю на балкон, или какую-то террасу, заросшую дикими растениями, открываю с помощью Силы дверь, ведущую в нужную мне комнату, и вхожу внутрь. Здесь нет ничего, кроме мягких сидений – очевидно, эта комната предназначена для проведения здесь свободного времени. Я вижу выглядывающих из-за этих сидений детей. Самый смелый из них, ненамного младше меня, громко спрашивает: - Ты кто? Я делаю шаг вперед, Силой запираю дверь позади себя и ту, что ведет в коридор, и зажигаю меч. Один из них, похоже, самый маленький, вдруг срывается со своего места и с криком бросается прямо на меня. Я делаю легкое движение – меч рассекает маленькое туловище, и детский вопль резко обрывается. Я замираю. Меч в моей руке внезапно тяжелеет. Я смотрю на бездыханное тельце этого малыша с огромной глубокой раной через всё туловище, и мои внутренности скручивает. Я судорожно хватаю ртом воздух. Некоторые начинают истерически вопить и пытаться выбраться. Другие же, смелые, снова бросаются на меня, уже по несколько, пытаясь отнять меч, и я Силой отбрасываю их от себя; они бьются головами о стены и падают замертво. Мою грудную клетку сдавливает холод, в горле встаёт ком – не вздохнуть. У двери толпятся шесть малышей. Они изо всех сил пытаются открыть её, кто-то плачет, кто-то злится, кто-то надрывает голосовые связки, зовя на помощь. Я вижу их расплывчато – в глазах стоят слёзы. Жалость сдавливает горло комком слёз. Я беру меч обеими руками. Ещё одно легкое движение. Все крики смолкают. Я моргаю; слезы обжигают лицо. Меч, руки, держащие его – всё чужое. Я ненавижу себя. Но это еще не всё. Я оборачиваюсь – остался последний ребенок. Глаза без радужки – арканианец. Единственный, кто не плачет и не кричит. Он молча ждёт, зная, что сейчас случится. Непривычные, жуткие глаза встречаются с моими, когда я подхожу и направляю клинок к его груди. - Ты чудовище. Я расскажу обо всём великим магистрам. - Кому? - из-за стучащей в ушах крови мне кажется, что я ослышалась. - Тем, кто тоже умер, - с недетской серьёзностью отвечает мальчик. Клинок с легкостью пронзает отчаянно бьющееся сердечко. Сила, которая была в этой комнате, испаряется и уходит в космос, чтобы соединиться с призраками джедаев прошлого. Я чувствую, как что-то исчезает и во мне. Я выхожу обратно на балкон. Смотрю вниз – кажется, штурмовики и мои ребята тоже закончили. Они поднимаются в шаттл и сейчас заберут меня. Я чувствую движение позади себя. Оборачиваюсь – джедай. Его лица не видно, но чувствуется его ужас. Он спрыгивает с крыши. - Ты же… совсем еще ребенок, - тихо говорит он. Это срабатывает как спусковой крючок бластера. Ничего не соображая, не видя ничего от полных слёз глаз, я делаю колющий удар в его живот - он выше почти на две головы - но лезвие в последний момент соскальзывает и, прорвав его лёгкую тканевую тунику, оставляет глубокий след на рёбрах. Он даже не пытается сопротивляться. Ветер от подлетающего шаттла откидывает назад его капюшон, и я успеваю заметить темные, полные недоумения и ужаса глаза, и до смешного большой нос. *** - Как ты… - Бен, не смотря на меня, медленно проковылял к столу и уперся в него обеими руками, - как ты вообще смогла? - Как твоя рана? – спросила я. - Испортила аппетит. Я отвернулась от него и отошла к белоснежной стене. Отрешенно стала рисовать пальцем какие-то узоры на ней. - Я это сделала, потому что так решила для себя, - ответила я его мыслям. – А ты думал, что на Тёмной стороне только поддаются соблазнам? Я противоречила своей природе в тот день. Я уничтожала жизнь, которую могла бы подарить сама. Даже будучи ребенком, я это понимала. Он повернулся ко мне, и я снова увидела этот взгляд – полный тоски, страха, а теперь еще и разочарования. Каким же дерьмом он меня считает. Мне стало плохо. - Теперь ты понимаешь, - продолжила я, - с кем пытаешься быть дружелюбным? Маленькая милая дурочка с подростковым максимализмом, оказывается, монстр. Сюрприз не из приятных, верно? Бен ничего не ответил. Он сверлил меня взглядом еще несколько секунд, потом так же молча вышел вон.