Это должны были быть однострочники... 1

1. Ронднуар/(фем!)Рафаэлло. Рубиновое колье. Чётко фем! не прописывала специально, поэтому в скобочках. Рафаэлло идёт красный цвет, он выгодно оттеняет и подчёркивает необычную внешность альбиноса. Красный не утяжеляет, не создаёт впечатление вульгарной и развратной персоны, привлекает и притягивает. Красный сливается с белоснежным, создавая воздушный и гармоничный образ, выделяет из толпы однотипных красавцев и красоток. Красный – неотделимая часть Рафаэлло. Алой радужкой сверкает взгляд в полусвете ночника, белую кожу и волосы серебрит лунный свет из окна, а на шее красной лентой лежит тяжёлое рубиновое колье – единственный предмет туалета, если можно так выразиться. И даже эта игра контрастов не даёт нужного эффекта: Рафаэлло – ангел, сама невинность с алыми каплями драгоценных камней на шее, которые сверкают на ней по чужой прихоти. Ронднуар никогда не замечал за собой подобных наклонностей, но теперь может со стопроцентной уверенностью записать себя в число фетишистов и совращённых невинным ангелом. Если можно так выразиться… 2. Ронднуар/фем!Рафаэлло. Духи (в смысле парфюм). Мало того, что Рафаэлло посмела занимать все гениальные мозги Ронднуара днём, так теперь и запах её духов преследует его во снах по ночам. *** Ронднуар, в раздражении морщась от сладко-ванильного аромата духов какой-то девицы, которую ему представил Роше, в очередной раз убеждается, что всё познаётся в сравнении, потому что этот самый аромат на Рафаэлло сводит его с ума. 3. Рафаэлло. Тиканье часов. Рафаэлло не нравится главный дом Ферреро – слишком большой, слишком мрачный, слишком одинокий и тихий. Рафаэлло не претит ни одиночество, ни тишина, но в этом месте они давят настолько, что тиканье часов въедается под корку мозга. Главный дом семьи Ферреро похож на чёрную дыру, поглощающую солнечную, шумную и яркую Италию. И Рафаэлло хочет сбежать. *** Главное поместье Ферреро большое, мрачное и монументальное, насквозь принизанное одиночеством и тиканьем часов в оглушительной тишине. Его двери открыты не для каждого, но если оно примет кого-то, то уже не отпустит. 4. Ронднуар/Рафаэлло. Твоя рука в моей руке. Ронднуар не позволяет себе ни одной лишней эмоции, ни одной слабости даже с семьёй, даже с Рафаэлло. Но сейчас, когда кузен лежит на больничной койке с дырой в груди, Ронд плюёт на принципы и сжимает тонкую бледную ладонь в своей руке. 5. Сникерс. Как бы Вы поступили, окажись в фильме ужасов? - Что бы я сделал, окажись в фильме ужасов? – Сникерс считывает вопрос с монитора ноутбука перед началом ужастика и задумывается, теребя кончик носа. – Что бы я сделал? Что бы сделал… Во-первых, скажем «Bye-bye» подвалам и чердакам (мало кто знает, то есть почти никто, что Сник до заикания бо… опасается всяких там тёмных замкнутых пространств со скрипучими лестницами – и неважно, ведут они наверх или же вниз). Во-вторых, скажем «Arrivederci» кладбищам ночью! Ночью нужно спать, ну, или заниматься более приятными вещами (на этом Сник старается не замечать горящих ушей). В-третьих, скажем «Oui» солнцу, пляжам и скейту, скажем «Да» шумной компании весёлых, находчивых и ленивых задниц (под кислотой Скита*) вместо леса и полуразвалившегося сарая. В-четвёртых! – патетично восклицает парень, становясь ногой на журнальный столик. – А что в-четвёртых?.. Защита нужна, во! Капканы там разные под дверь, верёвки через порог, штанги с лестницы, топор не забыть. А у Марса ещё дробовик был… – бормочет Сникерс. – Рояль можно у Рафа одолжить – он хороший, тяжёлый. Не, рояль не! Раф может и простит… Нет, не простит, простит Ферреро**, а Раф нет, значит, обойдёмся без рояля. В-пятых, никаких подозрительных кассет, книг, телефонов... <…> В-двадцать седьмых, – можно было это сразу сказать и не париться, вот я идиот! – ДОМА СИДЕТЬ НАДО! В больничку они заброшенную собрались, ну, идите-идите. Дробовик-то взяли?.. *Скит – Скиттлз. **Ронд. 6. Сникерс, Пикник как неудачный свидетель. У меня тут своя атмосфера с блекджеком и шлюхами. Пикник знал, что Сникерс любит не только пьянки-гулянки, лезть на рожон и свой скейт, но и игры. Много игр. ОЧЕНЬ много игр, самых разных игр, но, в основном, стрелялки и адское мочилово с кишками по стенам (Пик сколько ни пытался, запомнить названия жанров так и не смог). Пик после столь долгого общения с этой вечной батарейкой Энерджайзер свыкся с подобной любовью – всё же лучше, когда неугомонный Сник сидит дома с джостиком, целый и невредимый, а не расшибает локти-коленки в скейт-парке. Пик привык… Но он не был готов к тому, что застанет однажды вопящего что-то воинственно-ликующее Сникерса за прохождением отоме-игрушки. Причём проходит он её за какую-то миловидную и большеглазую цыпочку, окружённую толпой красавцев под кальку. И Пикник уже готов к тому, чтобы хвататься за аптечку и звонить отцу для консультации, но выбор концовки «уговорил» его повременить, потому что… Ну, да, потому что это Сник. Потому что концовка самая сумасшедшая и труднодоступная, если судить по довольным воплям друга, его полубезумной улыбке, которая всегда расплывается по лицу, когда тот находит суперсекретный уровень, и кровище на экране. - У меня тут своя атмосфера, придурки, - ржёт Сникерс, глядя, как его «подопечная» вырезает очередного красавчика, - с блекджеком и шлюхами! И Пикник сваливает от греха подальше – когда Сник увлечён процессом, его лучше не трогать. 7. Ронднуар, Ренуар. Кот и шторы. Найденный Рафаэлло кот, по словам всё того же Рафаэлло, был породист (перс), воспитан (гадил только в строго отведённое место), пушист (это ощутила на себе прислуга, замучавшаяся отчищать диваны), ленив и неконфликтен (за отдавленную лапу Мандерли получил нагоняй только от Роше, случайно проходившего мимо). И при всех достоинствах животного, подтверждённых семьёй, включая Гардена, Ронднуар категорически не понимает, почему воспитанный и ленивый пушистый засранец дерёт шторы только в его спальне. 8. Ронднуар/фем!Рафаэлло. Совместный ужин на крыше. Ронднуар не умеет ухаживать, точнее, никогда этим не заморачивался. Он может получить любую женщину, стоит пальцем поманить. Ещё бы! Красавец, аристократ и бизнесмен, да ещё и холостой - таким не нужно вдаваться в подробности правил ухаживания. Но в каждом правиле есть своё исключение. Для Ронднуара им стала Рафаэлло. Очень красивое и необычное исключение, к которому жизненно необходимо подобрать ключик. Ужин на крыше одного из лучших отелей Рима ночью под аккомпанемент рояля, скрипки и арфы и непрекращающегося звездопада над головой – что может быть романтичнее? Пожалуй, только вальс среди потока мерцающих звёзд. И ведя Рафаэлло в танце, держа её руку в своей, смуглой и сильной, Ронднуар соглашается с тем фактом, что чёрное и белое – идеальное сочетание, идеальная гармония. И они бы тоже стали идеальной парой, если бы не были родственниками…