Я не верю в фей!

Предварительный сбор сведений не привел ни к каким обнадеживающим результатам. У Митзи сложилось впечатление, что на Магиксе и сами-то толком не знают, что там за «феи» такие, описывая скорее неких духов природы. Как девушка теперь знала, за многими языческими верованиями на земле стояли именно коварные волшебницы, заставлявшие себя почитать как богинь, например, леса, а неугодных превращающие в оленя и затравливающие собаками, так что вполне можно было ожидать, что и в мире под названием Эндикс такое сейчас в самом разгаре, но никаких подтверждений не нашлось.        Никаких подтверждений, что описываемые духи природы обладали разумом, чтобы стремиться к власти и даже подтверждений их существования вообще, кроме голословных утверждений магов, не было.        В ходе предварительного расследования поступило предложение называть вероятных духов природы не «феями», а «спиритами», поскольку по существующей уже классификации феей являлась волшебница-человек, подвергнувшаяся в ходе использования магии частичной мутации, но в целом сохранившая человеческую природу и генетику.        Пока что самым здравым объяснением казалось, что никаких спиритов и не существовало, а катаклизм на планете Эндикс произошел из-за того, что какие-нибудь местные волшебники высосали из мира слишком много энергии, ослабив этим планету. Король к этому отношение вряд ли имел, как это ни было странно для государств волшебного измерения, но королевский род Эндикса не был магическим. Даже непонятно, как им удавалось оставаться у власти так долго при такой беззащитности…        Странно, что подобного переворота не произошло значительно раньше.        Митзи видела в рабочей гипотезе лишь один минус. Допустим, волшебники истратили все природные силы планеты, а теперь пытаются выставить короля виноватым, сочиняя сказки про изгнанных природных духов – но на что они потратили столько силы? Если бы все время правления короля-немага за его спиной волшебники постепенно тянули бы из планеты соки, свидетельства упадка появились бы раньше, а на это ничего не указывало. Пока все не стало совсем плохо, жители просто не замечали плавного спада, а стариков, замечавших, что полвека назад трава была зеленее, не очень-то слушали? Если же волшебники хапнули такое количество силы единым махом, сотворенное заклинание подобного масштаба заметили бы все. В волшебстве не особо получается хранить силу, даже в специальных накопителях, так называемых «чармиксах» забранную энергию целого мира не уместить. В этом скорее можно было заподозрить колдунов, но колдуны, хоть и преуспевающие в накоплении Силы, черпать ее напрямую из природы не умели. Заговор волшебников, укравших силу, с колдунами, ее куда-то припрятавшими? А выборы нового короля служат прикрытием, чтобы кто-то из преступников под видом случайного участника мог легально придти к власти на планете? Не слишком ли сложно – для такого они могли просто заколдовать короля и через него диктовать свою волю…        И самое главное – никаких следов трех рыцарей Черного Круга. Розыски спиритов были поручены участникам Турнира, и никаких подтверждений того, что еще свергнутый король нанимал охотников! Тем более, если «феи» оказались и не феями. А если так, вероятно, что отдел безопасности просто впустую тратил на всю эту историю свое время. Уже третий день домой Митзи возвращалась вымотанная не столько тяжестью навалившихся забот, сколько их морально опустошающей бесполезностью. В семье не было принято лезть в дела друг друга, к тому же старшей и наиболее разумной дочери отец доверял, давно уже считая Митзи достаточно взрослой, чтобы самостоятельно организовывать свою жизнь, а если потребуется какая-то помощь – то прямо попросить. Это было бы идеальным взаимопониманием, если бы младшая сестренка при этом не тосковала от отсутствия чуткости: Мейси сама толком не знала, чего хочет, а поэтому не радовалась ни красивым нарядам, ни игрушкам, ни домашнему кинотеатру, ни карманным расходам, ни разрешению приглашать школьных друзей, устраивая дома праздники чуть ли не каждые выходные – а хотела от отца какого-то расплывчатого «внимания» и даже говорила, что завидует подросткам, которые донашивали за другими перешитую одежду и сладости видели только на Рождество и дни рождения, но родители которых не пропадали на работе, а гуляли всей семьей в парке, играли с детьми и пели песенки. Чем это было веселее, чем прогулки и песенки с няней, а когда подросла – с друзьями, Митзи так и не смогла понять, хотя с некоторых пор и пыталась уделять больше внимания. Отец так старался ради того, чтобы у них все было – Митзи еще в младшей школе научилась это ценить, но Мейси… нет, не капризничала, но просто не чувствовала себя счастливой.        С этого когда-то и началось ее увлечение этим, чтобы ему провалиться, волшебством.        Но сегодня дома что-то изменилось. Митзи вернулась поздно, пропустив ужин, но как-то все же обратила внимание на подавленное настроение отца. Такое редко бывало ему свойственно, если только…        - Появилось подозрение, что у Мейси проблемы с психикой. Пока это еще только предположение, – неохотно признался отец, после расспросов. – Так что не будем нагнетать панику, тем более, это может спровоцировать ухудшения. Митзи удивилась. После того, как ее сестренка попала в больницу из-за «прыжка веры», очень уж надеясь пробудить в себе магию, с ней, конечно же, работали психотерапевты, но, кроме того, что девочка чувствует себя в семье одинокой и непонятой, чем страдают добрая половина подростков, никаких душевных проблем не нашли.        - Она разговаривает с пустотой, играет, утверждая, что нашла в парке маленькую фею. На завтра мы пригласили доктора Гари взглянуть на нее.        - Может, опять фантазирует и пытается вовлечь тебя в игру, – неуверенно предположила Митзи. Мейси и в детстве пыталась вести себя странно, надеясь привлечь внимание, но обычно только пока не поняла, что повышенное внимание получит не от родных, а от нанятых психотерапевтов.        - Я тоже надеюсь, что так. Но она разговаривает со своей воображаемой феей даже сидя одна в комнате… пусть специалист скажет точно.        Девушка устало вздохнула. Для нее не было секретом, что сестренка восхищалась пикси – магическими паразитами, привязывающимися только к тем, кто обладал способностями к магии и, главное, невидимыми для людей, за исключением маленьких детей и взрослых инфантильных мечтателей. Вполне в духе Мейси было бы придумать игру, будто такая пикси есть у нее самой, просто отец и сестра ее не могут видеть. Но все-таки она уж подросток, а не малышка, и давно должна бы понимать, что не совсем нормально пытаться втянуть в свои фантазии всех окружающих людей без разбора.        Когда Митзи заглянула в детскую спальню на втором этаже, сестричка, уже одетая в пижаму и не думающая ложиться в кровать, сидела на ковре посреди комнаты, зачем-то вывалив из ящика игрушки, в которые играла еще будучи дошкольницей, вперемешку с карандашами, фломастерами и разрисованными альбомами и детскими иллюстрированными книгами.        - Смотри! – глядя прямо перед собой и демонстрируя пустоте кубик из алфавитного набора, воскликнула Мейси, заставив открывшую дверь сестру легонько вздрогнуть. – Это буква «и». Я ее доложу к остальным – и получится мое имя «Мейси». Можешь так же составить свое? Я буду подсказывать, как звучат… нет? Может, ты могла бы как-нибудь показать его?        К еще большему шоку Митзи, одна из книг с картинками взлетела, открывшись на иллюстрации леса.