Прими меня, полночь!

Кале* встретил путешественников промозглым туманом. Серые стены богатого портового города с изумлением взирали на кавалькаду рыцарей на огромных боевых конях, за которыми следовали разодетые в пух и прах глашатаи и сопровождающие. - Дорогу его светлости графу Гилберту! - доносились громкие крики до самых отдаленных улочек. Процессию, состоявшую из великолепной кареты графа и семи других, с багажом, приданым Елены и слугами, сопровождали восемь форейторов, следующих позади. Их долгое путешествие, которое должно было завершиться через три недели в родом замке ди Вителли в самом сердце далекой Флоренции, началось. 1540 год был поистине благословенным для Франции. Страна медленно оправлялась от нищеты и ужасов Столетней войны, Франциск I лишь недавно издал эдикт** о послаблении податей*** для крестьян, за что народ платил красавцу-королю всеобщей любовью. Опрятно одетые, радостные крестьяне на всем пути следования выстраивались вдоль дороги, чтобы полюбоваться великолепным зрелищем: трепещущие флажки, бряцающая серебряная сбруя, слуги в бордовых с золотом ливреях и черный лакированный экипаж графа с гербом Гилбертов — парящем в воздухе соколом, изготовившимся для охоты. Три дня Елена не могла оторваться от окна — весенняя Франция пленяла её сердце! Молодая поросль виноградников, бесконечные поля восходящих злаков, удивительно красивые, напоенные солнцем лесные полянки, усеянные весенними первоцветами... Душа девушки радовалась пробуждению природы. Постоялые дворы, где останавливались граф с семьёй и их свита, так отличались от суровых английских строений! Светлые беленые стены, темные от времени ставни на узких окнах, сердечность простых людей, радостно принимающих её семью на своей земле — и удивительная галантность французских мужчин, будь то розовощекий лавочник, предлагающий разноцветные ленты, зеленщик, уговаривающий купить самые свежие прованские травы или владелец трактира, рассыпающийся в комплиментах её дивной красоте! Улыбка не сходила с лица юной девушки, глаза её задорно блестели. Она наслаждалась этим первым в её жизни путешествием, пытаясь не думать о том, что её ждет в конце пути. Елена радовалась, что с каждой милей её семья оказывается всё дальше и дальше от мстительного Генриха. Опасность пришла оттуда, откуда её совсем не ждали. Ранним утром, когда кавалькада карет в сопровождении охраны только тронулась в путь после ночного отдыха, вдалеке на дороге показался вооруженный отряд. Разглядев герб на флагштоке****, что нес оруженосец, граф Гилберт заскрежетал зубами — оскаленная лисья морда на однотонном черном полотнище, бившем по ветру, была слишком хорошо ему знакома. Миранда, выглянувшая в окно, недоумевая, кто посмел преградить им путь, бросила быстрый взгляд на мрачного мужа. Её лицо побледнело, бедная женщина бессознательно вцепилась в серый бархат, обтягивающий сиденья. Недоумевающая Елена переводила взгляд с отца на мать. Всадники поравнялись с каретой графа, но тот не торопился выходить навстречу незваным гостям. Дверцу отворили снаружи. Закованный в латы рыцарь, оглядев из под забрала шлема сидящих, остановился на юном лице Елены. Под слишком пристальным и изучающим взглядом та почувствовала себя как бабочка, попавшая в ловушку. Предательские мурашки побежали по рукам, но, сопротивляясь своему страху, дочь графа ответила дерзкому наглецу долгим высокомерным взглядом. Напряженное молчание затягивалось... - Мой дорогой тесть! - произнес, наконец, издевательски высокий мужчина, обращаясь к упрямо молчавшему лорду Гилберту. - Здравствуй, Клаус, - ответил тот, стараясь не смотреть на младшую дочь. - Леди Миранда, - обратился рыцарь к смертельно напуганной женщине, стаскивая с головы шлем. Услышав его имя, Елена впилась ненавидящим взглядом в вызывающе-наглого незнакомца. Его жесткие густые светлые волосы были растрепаны и ложились грязными лохмами на широкие плечи, лицо было бы красивым, если бы не выражение глубокого презрения и превосходства, застывшее на нем вечной маской. Миндалевидные зеленые глаза смотрели зло и вызывающе. Миранда Гилберт протянула гостю дрожащую руку, и тот, глумливо улыбаясь, склонился над ней в преувеличенно-галантном поцелуе. Во все глаза смотрела Елена на убийцу своей сестры, даже не догадываясь, как хороша сейчас! Щеки девушки пылали, глаза бросали гневные молнии, нежно-розовые губы сжаты в тонкую полоску... Елена изо всех сил стиснула кулаки, стараясь держать себя в руках, но гневно раздувающиеся ноздри и убийственный взгляд, который она была не в силах отвести от этого красивого самца, однозначно говорили Вольфу о её чувствах. Еще раз пристально изучив девушку, барон, откинув голову назад, оглушительно-громко захохотал. - Ну, надо же! - послышался его насмешливый голос, - точная копия моей безвременно почившей супруги! Право, граф, мне следовало стребовать с вас взамен никчемной дешёвки Кэтрин этого ангела! Или же она так же порочна и неразборчива, как старшая сестричка? - Замолчите, барон! - одернул его Гилберт и красноречиво положил тяжелую ладонь на рукоять меча. - Ваши речи оскорбительны и не достойны благородного человека! - Ах, простите! - отвесил шутовской поклон Никлаус. Не добавив ни слова, он резко вышел из кареты и тут же взгромоздился на огромного каурого жеребца. - Мы еще встретимся, - пообещал он, перебирая в руках узду. Забрало шлема с громким стуком опустилось на его лицо, скрывая гнусную ухмылку. Его слова прозвучали настолько зловеще, что отрезвили юную графиню. Дикая ярость, бушующая в её сердце, отступила перед ледяными щупальцами страха, подступившими к сердцу; мороз пробежал по коже, вырывая её из ступора. Елена судорожно сглотнула и вцепилась в руку матери: - Не бойтесь. Уверена, он не сможет причинить нам вреда, - солгала она, совершенно уверенная в противоположном, но изо всех сил пытаясь успокоить перепуганную женщину. Бросив настороженный взгляд на дочь, Грейсон прижал дрожащую жену к себе: - Елена права, любовь моя! Не тревожься понапрасну. Миранда неуверенно кивнула в ответ и, ища поддержки, уткнулась лбом в плечо мужа, с облегчением ощущая, как по спине скользят его длинные пальцы. Посмотрев на родителей, Елена отвела глаза. Любовь, которую Грейсон и Миранда питали друг к другу, была очевидна даже для непосвященных. Когда взгляд её матери останавливался на загорелом, обветренном лице мужа, она на глазах молодела, в мгновение ока превращаясь в ту юную девушку, что много лет назад отдала в его руки свое сердце, да и граф был влюблен в свою жену со всем пылом юности! Один лишь только взгляд Миранды был способен заставить его смягчиться! Вот и сейчас эти двое забыли, казалось, обо всем на свете, нежно глядя друг на друга. Сосредоточившись на пейзаже за окном, Елена безуспешно пыталась побороть внутреннюю дрожь. Обещание Клауса не показалось ей пустой угрозой. Но шли дни за днями, их кортеж с привычным комфортом приближался к границе Франции и Италии, вдалеке уже показались острые пики Альпийский гор, а о бароне Никлаусе фон дер Вольфе ничего не было слышно. Страх и ярость, терзающие Елену, постепенно стали отступать под новыми впечатлениями от поездки, но она по-прежнему временами невольно бросала тревожный взгляд назад, опасаясь преследования. Вдали от крупных городов девушка все чаще и чаще покидала душную карету, предпочитая, переодевшись в мужскую одежду, скакать во весь опор на лошади, всей грудью вдыхая запахи весенней зелени, распаханной земли, пёстрого разнотравья и солнечного света. Её белоснежная лошадка Моргана, перебирая изящными ногами, не меньше хозяйки радовалась вновь обретенной свободе. Далеко оторвавшись от неторопливо движущегося кортежа, Елена, низко пригнувшись к шее белой, как снег, красавицы, посылала её в галоп, держась в седле с уверенностью, достойной опытного наездника. Светлые пряди лошадиной гривы переплетались с темным медом волос молодой девушки, и даже граф в восхищении замирал перед этим зрелищем! Внимательный взгляд заметил бы затаенную печаль, с которой тот смотрел на свою отчаянную и слишком упрямую дочь. Теперь лорд Гилберт не одергивал её, даже когда Елена появлялась пред его очами в обтягивающих лосинах, заправленных в высокие сапоги, и плотном стеганом мужском камзоле с широкими пуфами — граф понимал, что его дочери очень скоро предстоит навсегда распрощаться с забавами юности. - Этой ночью нам предстоит остановиться близ обители Сент-Пюи, - недовольно хмурясь, обратился он к Джону Синклеру, возглавляющему отряд охраны, сопровождавшей их, - Нужно будет удвоить посты. Закаленный в боях рыцарь, плечом к плечу с графом прошедший не одну военную кампанию, согласно кивнул. Глаза мужчин были прикованы к ладной фигурке девушки, радостно слившейся с идущей широким шагом лошадью. - Мисс Елена мало похожа на своих сверстниц, - решился нарушить восхищенное молчание Синклер. - К сожалению, ты прав, мой добрый друг, - Гилберт положил ладонь на его плечо, - Елене несладко придется, когда она станет замужней женщиной. У моей малышки мятежный дух, а я так и не нашел в себе ни сил, ни желания, чтобы укротить её. Боюсь, что этим я сослужил дочери плохую службу. - Не печальтесь, Грейсон! Князь Антонио без ума от любви, уж поверьте, - хохотнул старый вояка, - Уверен, он будет потакать малейшим капризам своей обожаемой женушки! - Возможно, Джон, возможно... Но долгие годы я тешил себя надеждой, что среди её почитателей найдется мужчина достаточно сильный и мудрый, перед которым Елена сама захочет склониться. Антонио, к сожалению, не таков — моя дочь будет вить из него веревки и убеждать себя, что вседозволенность и есть величайшее для женщины счастье. Его собеседник отрывисто рассмеялся: - Вы правы, граф! В их семье именно Елене, пожалуй, пристало носить штаны, - грубовато пошутил Синклер. Всей душой он любил эту отважную девушку, которую пестовал с малых лет! Невольно сравнивая хрупкого князя с бесстрашной красавицей, выделывающей головокружительные кульбиты на лошади, он не верил в то, что Елена станет тому послушной и безответной женой. - Да, ди Вителли ждет масса сюрпризов, - согласился со старым другом Гилберт и, обращаясь к Елене, крикнул: - Несносная девчонка! Немедленно отправляйся к матери и прими подобающий благородной леди вид! Моргана перешла на шаг, смущенная девушка остановилась подле отца, бросила поводья подбежавшему груму***** и ласточкой вылетела из седла. - Простите, отец! - её голос, полный раскаяния, растопил суровое сердце графа, но взгляд, обращенный на дочь, был по-прежнему строг: - Вам давно пора научиться вести себя в соответствии с именем и положением, которое вот-вот предстоит занять, - сварливо начал он. - Отец, - взмолилась Елена, - не будьте так суровы! Через неделю я стану замужней дамой и, клянусь, никогда не уроню чести нашего рода! Но прежде, чем меня запрут в золотой клетке, я в последний раз хочу почувствовать вкус свободы! Ни слова не говоря, граф развернулся и пошел прочь. Все еще тяжело дышавшая девушка недоуменно смотрела ему вслед, гадая, сердится отец или дает таким образом свое молчаливое согласие. - Он волнуется за тебя, малышка, - Синклер подошёл ближе и с нежностью приобнял юную красавицу, заменившую ему дочь, которой у него никогда не было. - Волноваться не о чем, - Елена легко пожала плечами, - я осознаю свой долг перед семьёй и будущим мужем. Закаленный в боях воин невесело рассмеялся, глядя на её расстроенное лицо: - Какое же ты дитя, Елена! Мне так жаль, что вы с Грейсоном никак не можете понять, что похожи друг на друга больше, чем вам того хотелось бы! Девушка недоверчиво уставилась на него, уже собираясь возразить, но Джон, махнув рукой, отправился догонять друга. - Похожи, - пробормотала оставшаяся в одиночестве девушка себе под нос, - как бы ни так! И, вздохнув, обернулась к тревожно прядущей ушами лошади. *** Ночь опустилась внезапно. Обитель Сент-Пюи была слишком мала, чтобы вместить путешественников, и, по молчаливому согласию, было решено разбить дорожные шатры вблизи от старых мраморных стен пристанища добрых монахинь. В глубокой низине, защищенной от ветра поросшими молодой травой холмами, разожгли костер. Елена зачарованно смотрела, как жадно огонь лижет поленья, временами рассыпая снопы ярких разноцветных искр. За её спиной тихо несла свои воды неглубокая речушка, умиротворяющий плеск волн навевал покой. Чуть в стороне расположились лагерем рыцари графа, оттуда звучали веселые голоса, слышался звон мечей и доносились умопомрачительные ароматы жарящегося на вертеле окорока. Промелькнул перед глазами и пропал в ночи Синклер, напряженно прислушивающийся к темноте, отправилась на покой матушка... Елена скорее почувствовала, чем увидела, как рядом с ней опустился отец. Не отрывая взгляда от языков пламени, девушка придвинулась ближе и положила голову ему на плечо. Граф неловко привлек её к себе, обнимая за плечи. Им было хорошо вдвоем. И все же после долгого уютного молчания граф, поцеловав её в лоб сухими губами, смущенно сказал: - Прости меня, дочка! Видит Бог, не такой судьбы я хотел тебе! Ты должна знать, что я сожалею о том, что принудил тебя к браку с ди Вителли. - У тебя не было выбора, отец, - сострадание к этому суровому человеку, совершенно не умеющему просить прощения, переполняло девушку. Переносицу заломило, слезы грозили брызнуть из глаз, и она поспешно спрятала лицо у отца на груди, - Антонио добрый и щедрый человек, он любит меня, - Елена повторяла те слова, которыми убеждала саму себя смириться с предстоящим браком,- Думаю, я сумею обрести с ним счастье. Неожиданная откровенность отца бесконечно трогала её душу, ей хотелось успокоить его, унять тревогу и чувство вины. - И все равно, - тихо промолвил граф, убирая за ухо выбившуюся тонкую прядку темных волос, - ты достойна большего, Елена. Ты, как никто другой, заслуживаешь настоящей любви. Голос отца дрогнул, в темноте Елена нащупала его мозолистую родную руку и прижалась к ней губами. - Я знаю, я чувствую, что буду счастлива, - её голос был едва слышен, но в нем звучала глубокая убежденность, - Сердце говорит, что где-то там, - Елена взмахнула рукой в сторону черной в ночи гряды далеких гор, - я обрету самоё себя. - Дай-то Бог, дочка, дай-то Бог, - задумчиво проговорил граф, глядя на её одухотворенное лицо. Громкие крики и звонкий лязг мечей прервал их разговор. Лорд Гилберт вскочил на ноги, выхватывая меч и закрывая собой дочь. С вершин холмов темной волной хлынули вооруженные до зубов воины, сминая сопротивление немногочисленной стражи. В мгновение ока лагерь был окружен. Из долины, где расположились рыцари графа, еще доносились звуки жестокой схватки и крики умирающих. Елена с ужасом взирала на молчаливые тени, застывшие вокруг костра подобном демонам. Двое или трое нападавших рубили веревки, крепящие шатры, выволакивая из них полусонных перепуганных людей. Крепкая рука необычайно высокого воина швырнула в круг света, исходящего от костра, Миранду. В отличие от вопящих от страха людей, леди Гилберт сохраняла видимость спокойствия, и лишь руки, нервно теребящие завязки длинной нижней рубашки и огромные, широко распахнутые глаза выдавали её испуг. Муж подхватил под руку едва не рухнувшую на колени от резкого толчка женщину, одним движением сдергивая с себя плащ. Не обращая внимания на нападавших, он заботливо укутал по-прежнему стройную фигурку Миранды тяжелым бархатом, скрывая от нескромных взглядов и вновь взял меч на изготовку, оглядываясь вокруг. Строй темных силуэтов, чуть различимых в неверном пламени костра, расступился — и вперед вышел их предводитель. Оскаленная морда лисицы, глядящая с его кирасы******, лучше любых слов сказала графу, кто же виноват в этом безжалостном кровавом побоище... *Кале - порт во Франции на берегу пролива Ла-Манш. **Эдикт - указ, закон, издаваемый монархом ***Подати - налоги, чаще всего собираемые в натуральном виде с крестьянства и ремесленников ****Флагшток - небольшой флаг, чаще всего с изображением герба дворянина *****Грум - слуга, ухаживающий за лошадьми ******Кираса - легкий металлический доспех (среднев.)