Прими меня, полночь!

Наклонив голову к плечу, Деймон исподлобья смотрел на бесстрашную девочку, которой хватило смелости, отринув предрассудки и условности, честно признать свои чувства перед человеком, который лишил её девственности. Эта малышка, помимо жгучего желания, вызывала теперь еще и невольное уважение. Её выходка с демонстрацией женских прелестей ему, прожженному ловеласу, была вполне в духе его самого! «Она достойна меня», - с восхищением подумал Деймон, все еще рассматривая юное создание, изо всех своих силенок пытающееся казаться независимым и невозмутимым. Впрочем, эта попытка отнюдь не увенчалась успехом. Мужчина с хитрой усмешкой наблюдал, как её ручка беспокойно теребит полы плаща, а глаза временами испуганно останавливаются на его фигуре. Видимо, маленькая негодница гадала, не придет ли ему в голову снять своё хлипкое одеяние. Что он мог ей рассказать? Правду? Это смешно! Его история не предназначена для ушей столь юной особы. Его историю лучше не знать вообще никому из живущих! И все же… «Я не хочу начинать все со лжи», - сказала она. Почему-то и ему казалось важным попытаться сохранить эту хрупкую ниточку, что протянулась между ними. И, значит, он расскажет ей часть своей истории. Ту, что не напугает её, не заставит смертельно бояться, считая его исчадьем ада… Или безумцем. - Что Вы хотите знать, Елена? – поинтересовался он после продолжительного молчания, негласно признавая за ней право узнать его поближе. Он вновь обращался с ней уважительно, как и подобало к девушке знатного рода. Пока Елена не услышала его голос, слегка растягивающий слова, она боялась вздохнуть, сердце её трепетало. Поняв, что она победила в этой маленькой битве, девушка облегченно вздохнула и наморщила лоб, раздумывая, что именно она хотела бы узнать о таинственном незнакомце в первую очередь. - Как Вы познакомились с Кэти? – смущенно проговорила она, наконец. Деймон смешался. Он решился приоткрыть завесу тайны – в том, что касалось его самого. Но, ответив на вопрос Елены, он откроет гораздо больше, чем хотел бы. Рассказав о своем романе с Катериной, он даст возможность её сестре понять, как мало значат женщины в его жизни, как глубоко циничен он сам, как мало ценит он человеческую жизнь. Хочет ли он, чтобы графиня Гилберт увидела его звериную сущность? Нет. Готов ли он соврать ей? И снова нет! - Я много путешествую, Елена, - решился он, наконец, - Полтора года тому назад я приехал во Фландрию в поисках одной древней вещицы. Я, знаете ли, страстный коллекционер старины! – теплая улыбка смягчила его лицо, - Мои надежды не увенчались успехом, однако изыскания привели меня в замок барона Никлауса. Я был немного знаком с ним – Вам лучше не знать, откуда. Елена согласно кивнула, приглашая продолжать рассказ. Мужчина задумчиво смотрел на пламя оплывающих свечей. - Она была похожа на огонь свечи, - не глядя на девушку, понизив голос, рассказывал он, - Такая же яркая, порывистая… страстная, - почти шепотом закончил он, лаская взглядом лицо графини. Елена вспыхнула. В этом был весь Деймон! Даже говоря о серьезных вещах, он не упускал возможности вогнать её в краску, соблазнить бархатными нотками, вдруг отчетливо прорезавшимися в его голосе, дерзкими взглядами, от которых алыми маками пламенели щеки! - Вы несносны! – с досадой пожурила его юная красавица, и Деймон снова рассмеялся, забавляясь её строгостью. - Безусловно! – подтвердил он её слова с самой очаровательной и коварной улыбкой, заставляя девушку смущаться еще больше. Но, уже зная его манеру общения, она не позволила увести в сторону их разговор: - Вы рассказывали мне о Кэти, - напомнила она вовсю веселящемуся красавцу. Улыбка ушла с его лица. - Не уверен, что хочу Вам об этом рассказывать, - честно признался он, - Мне до сих пор немного не по себе от Вашей схожести! - Понимаю, - задумчиво проговорила девушка, пытаясь осознать, что сейчас чувствует Деймон, глядя на неё. - Нет, не понимаете, Елена, я уверен! Все было бы гораздо проще, если бы этот разговор состоялся, к примеру, вчера, - с кривой ухмылкой посетовал он, и Елена резко поднялась с кресла, желая испепелить взглядом беспардонного сластолюбца, готового свести любой разговор к напоминанию о её грехопадении! - Если Вы собираетесь продолжать в том же духе, предлагаю считать наш разговор законченным. Елена злилась и от того казалась еще краше. Забыв о том, что её единственной одеждой является просторный плащ, она направилась к выходу, мечтая оказаться подальше от искушения в лице Деймона Сальваторе. Его излишне заботливый голос догнал девушку в ту минуту, когда Елена уже была готова откинуть клапан, закрывающий вход. - Милейшая графиня, позвольте поинтересоваться – и куда же Вы собрались в столь… соблазнительном виде? Резко развернувшись, «милейшая графиня» едва не потеряла свое единственное одеяние. Довольный произведенным эффектом, Деймон красноречиво хмыкнул и повел красивой бровью, оценивающе поглядывая на обнажившееся точеное плечико, изящную руку и, к его глубокому удовольствию, нежную девичью грудь. - Не желаю больше терпеть Ваши насмешки! – решительно заявила она, торопливо поправляя свое нелепое одеяние. - Полноте, Елена! Не сердитесь на меня, - примиряюще заговорил Деймон, - Вы сами виноваты – в моем плаще Вы неотразимо-соблазнительны! - Что-то я не вижу здесь другой одежды! – парировала она, прожигая взглядом дерзкого шутника. - Возможно, потому, что Вы нравитесь мне гораздо больше без всех этих шелков и мехов, скрывающих первозданную красоту, - задумчиво предположил он в ответ. - Хватит, милорд! И я не шучу! Ваши высказывания неуместны! Елена была в ярости. И её собеседнику ничего не оставалось, как пойти на попятный: - Простите меня, графиня! Бес попутал! Деймон склонился в шутливом поклоне, начисто испортив впечатление от своих извинений. - И как прикажете с Вами общаться, если каждое слово Вы норовите перевести либо в шутку, либо в сомнительный комплимент? - Возможно, Вам стоит воспринимать меня таким, какой я есть? - И каким же, господин Сальваторе? Человеком настроения, который в один момент протягивает навстречу руку, а в следующий – говорит миллион двусмысленностей, нелепиц, а то и вовсе неприличных вещей? - Люблю видеть, как ты краснеешь! - интимно признался он, сводя на нет все усилия придерживаться хоть каких-то правил этикета. Леди Гилберт укоризненно смотрела на него, и Деймон почувствовал себя шкодливым мальчишкой, украдкой дергающим за косички понравившуюся соседскую девочку. Он усмехнулся, вспоминая, как давно такое было возможно в его жизни. Однако Елена, с её чувственностью, яркой индивидуальностью, взрывным нравом будила в нем человека, вдыхала жизнь. Мертвая скука, царившая в его сердце, сменялась яркими цветными красками, радостью и смехом. Так же быстро, как вспыхнула, Елена внезапно остыла. Ей пришла в голову простая мысль, объясняющая несносное поведение Деймона. Она посмотрела на предмет своей головной боли понимающе, но с насмешкой, тонкими лучиками застывшей в уголках глаз. - Ведешь себя, как ребенок! - обронила она свысока, изо всех сил пытаясь скрыть улыбку, - Лучший способ защиты не всегда нападение, и, представь себе, я об этом знаю! Иногда строить из себя дурня выгодно, позволяет уйти от неудобных вопросов. - Умна, - констатировал Деймон, салютуя ей тяжелым серебряным бокалом, в котором плескалось густое вино. - Пропойца, - сквозь зубы пробормотала в ответ Гилберт. - Это еще почему? - возмутился её собеседник. - Деймон, солнце едва взошло! Пить в это время — моветон, - поджав губки, сообщила ему Елена, из последних сил сдерживающая хохот. - М-да? - недоверчиво изогнул он бровь. - Именно! И снова они расхохотались — теперь уже в унисон. Вытирая глаза от слез, Елена с теплотой взглянула на темноволосого мужчину. Она вновь стала серьезной. - Если ты не хочешь отвечать на этот вопрос, просто скажи, - попросила она. Деймон затих. Вот и еще одна причина держаться от этой умницы подальше — Елена не похожа на молоденькую дурочку, в голове у которой гуляет ветер. Бог наделил её не только умом, но и прозорливостью, способностью заглянуть в душу... Вот только у него этой самой души не было. И, если она заглянет внутрь него, все, что она сможет увидеть — поглощающая всё и вся темнота. Он так привык жить в мире, где не существует близости, что проницательность Елены вызывала почти болезненные ощущения. Это было необычно и волнующе. Это было... страшно, но так заманчиво! Деймон задумчиво смотрел на девушку, размышляя. Позволить ей стать ближе... Узнать её... Это было бы так... по-человечески! Cкривив губы в жалком подобии усмешки, он одернул сам себя. Впустить её в свою жизнь — значит, открыть ей свою сущность. Как бы ни была умна и добра эта стройная красавица, узнав о том, кем является её соблазнитель, она отшатнется от него, как от самого большого кошмара в своей жизни. Он не человек. Он монстр. Чудовище с божественно красивым лицом и телом. В нем живет жажда, о которой Елена никогда не должна узнать. А он... Он не может себе позволить быть зависимым от кого-то. От человека. Женщины. Да и что за глупости приходят ему в голову? Он знает эту темноволосую красавицу едва ли не несколько часов, откуда такие мысли? Его взгляд впился в лицо Елены, будто он надеялся обнаружить на нем ответ на свои мысли. Девушка смотрела на него с участием, безо всякой боязни. А вот Деймон начинал злиться. На неё – за то, что, сама того не осознавая, она могла привязать его к себе. На себя – за то, что, пусть на минуту, но он поверил, что это возможно. Более того – он возжелал её близости. Одиночество… За бесконечные века оно стало вторым его именем. И он смирился со своей участью, которую мог разделить разве что с себе подобными: такими же равнодушными, эгоистичными, застывшими в вечности, как и он сам. В его мире не было места доверию, привязанности, близости – всему тому, чем живут люди. В его мире всегда царила ночь. Он был её сыном, лишь благодаря магии способным существовать при свете дня. Покой и безмолвие – вот то, что подарила своим детям ночь. В этом мире не было места Елене… Она забавляет его, - решил, наконец, Деймон. И в этом качестве он готов был признать в своей жизни графиню Гилберт, позволить ей существовать подле. Но и только. Ей нужны ответы? Она их получит. То, что хочет услышать, что позволит завоевать её доверие – настолько, чтобы она захотела быть рядом сама. И настолько, чтобы не позволить ей приблизиться ближе ни на шаг. - Я никогда не любил Кэтрин, - пристально глядя в глаза своей собеседницы, вернулся он к их разговору, - Твоя сестра была яркой бабочкой, которая изо всех сил пыталась привлечь мое внимание, и я позволил ей это сделать. И, поверьте, она знала, на что идет! Не в моих правилах давать пустые надежды. Елена осела в кресло, услышав это признание. То, что она так долго пестовала в своей душе, рушилось. Кэтрин была всего лишь неверной женой, поплатившейся жизнью за измену. Так, как говорил отец. Из-за невоздержанности сестры Клаус убил её родных и, если бы Деймон не пришел на помощь, сама она стала бы наложницей неверного, готового выложить баснословную сумму за белую рабыню. Что же ты натворила, сестричка? Зачем?! Её остановившийся взгляд туманили слезы. Деймон почти с жалостью посматривал в её сторону, понимая, как сложно принять такую правду о близком человеке, о своей единоутробной сестре. Но лучше сжечь все мосты к прошлому сейчас, чем позволить Елене и дальше жить с заблуждением, что Катерина была несчастной обманутой жертвой. Её смерть была несчастным случаем, результатом пренебрежения всякой осторожностью. Жена барона Никлауса знала о буйной одержимости супруга, её погоня за мечтой о любви с самого начала была обречена. И это было единственной правдой. Чем быстрее Елена смирится с этим, тем раньше сможет смириться с собственной участью – быть любимой игрушкой Деймона Сальваторе. - Зачем Вы спасли меня? – голос девушки дрожал от сдерживаемых слез. Деймон невесело усмехнулся: - Ваше присутствие в лагере Никлауса стало для меня большим сюрпризом! – признался он, - Я знал, что барон ищет меня, пылая ненавистью, но, поверьте, и предположить не мог, что тому виной! Увидев Вас привязанной к столбу, истерзанной, я решил, что наш спятивший безумец узнал о связи его жены со мною – и был не так уж далек от истины. Вот только бесчувственная девушка, которую я освободил, оказалась не той, за кого я её принял. - Неудивительно, - бескровными губами прошептала Елена. - Я даже предположить не мог иного, - будто оправдываясь, заговорил мужчина, - Роман с Катериной был столь быстротечен… Она никогда не говорила о сестре-близнеце, - он развел руками. Случай. Совпадение. Шутка судьбы. И вот она оказалась в объятиях незнакомца, принявшего её за другую, разделила с ним постель. Та буря эмоций, что вызывал в ней черноволосый красавец с пронзительным взглядом, была непохожа ни на что, что довелось до сих пор испытать графине. Она боялась признаться себе в этом, но правда заключалась в том, что девушка совершенно потеряла голову, её влекло к Деймону Сальваторе с неодолимой силой! Даже когда он был несносен, её сердце стремилось к нему, ей нравилось с ним спорить, и разговаривать, и… «И принимать его ласки», - подсказало сердце. Любовь… Елена думала, что однажды в её жизни появится мужчина – особенный, единственный. И в один момент станет ясно – это Он! За ним она будет готова пойти на край света. Ради него будет способна на все. Каждый миг жизни с ним станет самым большим счастьем. Во все глаза смотрела она сейчас на раздосадованного чем-то человека, и понимала, что все именно так – и не так вовсе. Пойти на край света? «Не знаю», - думала Елена. Но даже проблеск мысли о том, чтобы остаться одной, без него, приводила её в ужас. Быть способной на все ради любимого… Готова она раствориться без остатка в человеке, которого едва знала? Она не могла ответить на этот вопрос, но отчего-то была готова без раздумий отдать за него свою жизнь. «Из благодарности, ведь он спас меня» - попыталась обмануть себя Елена. «Представь на мгновение мир без него» - вмешалось упрямое сердце, и Елена сдалась. Это было невозможно, невероятно… Но она любила Деймона Сальваторе. Не зная о нем почти ничего, не имя на то ни малейшего права, чувствуя его сопротивление – любила его! Она отдала свое сердце темноволосому незнакомцу в тот же миг, когда увидела его… быть может, еще в ту ночь, когда он пришел к ней во сне. Не за что-то, как думала когда-то Елена. Она полюбила этого человека вопреки всему. Её бросало то в холод, то в жар, из легких, казалось, выпустили весь воздух… Елене было и беспричинно радостно, и горько. Страх и предчувствие грядущих испытаний сковали все её члены. Она будет бороться – девушка знала это. Но с кем предстоит борьба? С собой и неразделенными чувствами, или же с завладевшим ею мужчиной - за его любовь, которая стала бы для неё высшей наградой небес или страшным проклятьем? Деймон упрямо молчал, сверля её недобрым взглядом, и от этого на душе у Елены было неспокойно. Она не позволит ему узнать о той власти, которую он обрел над нею, - решила девушка. До той поры, пока не узнает его ближе. Пока не удостоверится, что у неё есть шанс обрести его любовь. Она гнала от себя мысли о том, что этого может не случится никогда. Потому что… Потому что тогда её жизнь станет пустой и безрадостной. В один миг этот мужчина стал светочем её жизни, и Елена ничего не могла с этим поделать! Но сохранить свою гордость – на это она была еще способна! Он никогда не узнает, что графиня Елена Гилберт сгорает от любви к нему… Никогда! Если только он не скажет о своих чувствах первым. Успокоившись на этой мысли, девушка попыталась отвлечься, возвращаясь к делам насущным. - Что случилось с Клаусом и его людьми? – внезапно севшим голосом поинтересовалась она. Деймон посмотрел на неё с интересом, не понимая, что стало причиной волнения. - Вы напуганы? Не стоит. Они больше не причинят Вам вреда. Вы под моей защитой, Елена. - Он мертв? Деймон поморщился. - Очень надеюсь на это… В последний раз я видел его изуродованное лицо перед тем, как он рухнул в воду и, по-моему, пошел к дну, - он хмыкнул, - Хотел бы я посмотреть на того, кто разукрасил его таким шрамом! - Так смотрите, - Елена годеливо поднялась во весь рост. - Вы?! – не поверил мужчина. Елена лишь кивнула в ответ. Во взгляде Деймона сквозило восхищение: - Надеюсь, что при случае Вы сначала напомните мне о том, что лишний раз Вас лучше не раздражать – прежде чем начнете размахивать мечом? - Обещаю! – торжественно поклялась Елена, невольно начиная улыбаться. - А Вы, графиня, оказывается, преопаснейшая особа! – жалобно посетовал он, вновь приходя в хорошее настроение. - Лишь для спятивших выродков, способных убить безоружных, - сквозь зубы произнесла в ответ графиня. Боль от потери родных с новой силой впилась в сердце, от веселости не осталось и следа. Елена сглотнула, пытаясь сдержать непрошенные слезы. Деймон внимательно изучал её. Внезапная перемена в девушке, которая только что гордилась своей выучкой, говорила о том, что в её жизни случилось что-то страшное, и виной тому был Клаус. Он ждал, что Елена сама расскажет ему свою историю, надеясь на его жалость или помощь. Так поступила бы любая из тех, кого он знал, но графиня упрямо не размыкала плотно сжатых губ. Лицо её было бледным и слишком бесстрастным для того, чтобы поверить в её нарочитое спокойствие. Он не выдержал первым: - За кого вы мстили, Елена? Мысль о том, что Клаус, возможно, убил её возлюбленного, была ему нестерпима, однако он упрямо объяснял причину своей беспричинной ярости чувством собственника. Он выбрал эту девушку для себя, и никто больше не имел на неё права! - На окраине монастырского кладбища могилы моих родителей, - донесся до него её мертвый голос. Первым чувством было облегчение – не любимого Елена потеряла и молчаливо оплакивала сейчас. Но, осознав то, что она сказала, Деймон сам шагнул к гордой девочке, прячущей свою боль от других, не желающей сочувствия. Он неловко обнял её, привлекая к себе, чертыхаясь из-за своей нелепой «тоги», норовящей сползти с тела. Елена на мгновение прильнула к нему, прикрыв глаза, будто черпая в его объятиях силу, но уже через секунду отстранилась: - Не нужно, милорд. Её тело одеревенело. Елена вновь заковала себя в рамки сдержанности, пытаясь отгородиться от унижающей её гордость жалости. - Ты смелая, - он обнял её фигурку, - и сильная, - мягко шепнул ей на ушко Деймон. Елена оказалась у него на руках. Вместе со своей драгоценной ношей мужчина опустился в кресло, усадив её на колени, устроил её головку на своем плече и опустил тяжелую руку на макушку. - Я не жалею тебя, не думай. Просто… Мне не довелось еще встречать женщин, подобных тебе. Он не хотел говорить ей об этом, не хотел чувствовать её боль, но все снова выходило из-под контроля. И сейчас, когда она доверчиво прижалась к нему всем телом, слова, казалось, вырываются сами по себе. - Ты боец, Елена. Ты справишься со всем. Будет завтра, и послезавтра, и еще великое множество рассветов и закатов, - проникновенно говорил он ей, красивые пальцы неторопливо скользили по шелку длинных волос, - Однажды ты проснешься и поймешь, что боль ушла. Ты не забудешь своих родных, они всегда будут жить в твоем сердце. Но ты сможешь жить дальше. Просто дышать. Смотреть и видеть. Думать и говорить. Чувствовать. Любить… Едва последние слова сорвались с его губ, как Деймон пожалел о них. Он весь сжался, снова отчаянно злясь на себя. Его план держаться подальше от искусительной красавицы трещал по всем швам. И, что хуже всего, он переставал видеть в ней лишь прекрасное тело и привлекательное личико. Елена с легкостью сметала все барьеры, которыми он хотел отгородиться от неё, заставляя не только вожделеть, но и уважать, сочувствовать, беспокоиться за неё! И это было в корне неправильно! Он поднялся, чтобы отнести Елену на ложе. Отстранившись от рук, обвивавших его шею, он холодно проговорил: - Вам следует отдохнуть, графиня. Девушка недоуменно уставилась на него, не понимая причин такой перемены. Избегая сталкиваться с нею взглядом, Деймон скрылся за ширмой, не рискуя больше показаться нагим под прицелом её острого язычка. Быстро натянув на себя черный атласный камзол, простеганный серебряной нитью и простые черные лосины, он подошел к невысокой оттоманке, опоясался мечом и, не обращая внимания на сжавшуюся на кровати маленькую фигурку, направился к выходу. Уязвленная и обиженная Елена окликнула его, когда тот почти покинул палатку. - И последний вопрос, монсеньор, - ледяным, надменным голосом остановила она его, - Вместе со мной была девушка, мавританка. Могу я узнать о её судьбе? Деймон понимал, что Елена злится и недоумевает, но он уже убедил себя, что так будет лучше, и не собирался отказываться от своих первоначальных планов. - Я пришлю Вашу служанку и распоряжусь о гардеробе, - небрежно бросил он в ответ, и оставил девушку в одиночестве.