В дальней северной стране...

      Нет, конечно, Орофер не стал выяснять, зачем этот странный орк убивает своих. Должно быть, захотел забрать себе ценную добычу, или получить награду за его голову.       Теперь же король смотрел на непонятное, явно не орочье, тело и слишком знакомые золотые волосы, выбившиеся из-под шлема, пытаясь понять, от чего так странно что-то заныло в груди.       Звуки битвы стихли. Кажется, кто-то звал его.       Король Эрин Гален нагнулся и, уже обо всём догадываясь, но ещё отказываясь верить, трясущимися руками снял с Трандуила орочий шлем. Шлем тут же выпал из его рук и покатился по камням. Ужасающая мысль пульсировала в голове.       Я убил собственного сына.       Король опустился на землю, закрыл лицо руками, тело его затряслось от слёз.       - Сынок… Я… Я не хотел… Правда… Я не хотел…       Сзади послышались шаги. Затем раздался крик Аворнрава.       - Кто-нибудь! Лекаря сюда! Срочно!       Подбежал ещё один эльф в одеждах лекаря.       - Он ещё жив! - произнёс Аворнрав, внимательно осмотрев Трандуила. - Перенесите его в шатёр!       Орофер поднял лицо.       - Он… Он жив? – Король неожиданно вцепился в лекаря.       - Пока жив. Пожалуйста, не мешайте!       Давний друг обнял Орофера за плечи и потянул в сторону.       - Лекарь прав. Пойдём!       - Но мой сын…       - Дай им сделать их работу!       Где-то через час Ороферу разрешили подойти к сыну. Тот лежал в шатре лекарей, без сознания, перевязанный, мертвенно бледный и с ярко алым пятном на груди.       - Он будет жить?       - Мы не знаем. У него пробито лёгкое. Мы сделали всё, что могли.       Лекари поклонились и вышли из шатра. Раненных было ещё много, и их ожидал долгий труд.       Король сел возле сына и коснулся рукой его лба. На глазах снова навернулись слёзы.       Через пару часов такого сидения Трандуил неожиданно дернулся, из его горла вырвался кашель, а на губах выступила кровь. Отец потянулся вытереть её платком и заметил, что глаза сына чуть приоткрылись.       - Сыночек… ты… ты меня слышишь?       - Пап… - тихий шёпот вновь был прерван приступом кашля.       - Тихо. Не говори ничего, – Орофер коснулся лица сына своей ладонью и начал ласково поглаживать его по щеке и золотым кудрям. Слёзы опять потекли из его глаз. – Сынок… ты прости меня. Пожалуйста. Я не знал что это ты. Честное слово. Я не знал…       - Пап, спой мне песенку… - вновь прошептал Трандуил. Слабый свет в его глазах лихорадочно мерцал. - Как мама пела…       - Песенку? – Орофер побледнел. – Я спою тебе… в другой раз, хорошо? Сейчас ты должен отдыхать.       - Я к маме хочу…       - Сыночек, что ты такое говоришь?       - Я к маме хочу. А они меня не пускают.       - Кто? Кто тебя не пускает? – король всхлипнул.       - Деревья. Ты прогонишь их?       - Какие деревья? О чём ты?       - Я слышу её голос… - Трандуил опять закашлялся.       В этот момент в шатер заглянул лекарь. Глаза его округлились.       - Он очнулся? Выйдете, пожалуйста!       Зашла ещё пара лекарей. Кто-то опять аккуратно взял Орофера за плечи и выставил из шатра.       Через некоторое время всех раненных погрузили на повозки, и эльфийское войско двинулось в сторону Амон Ланк. Ехали медленно, а потому путь занял несколько дней. За всё это время Трандуил ни разу не приходил в сознание. Орофер ехал на коне рядом с повозкой, а во время привалов, сидел рядом с сыном и держал его за руку.       По приезде на Амон Ланк, раненный эльф был помещён в лазарет к Ринганелю. Лекарь, посмотрев на короля несколько осуждающим взглядом, всё же поинтересовался, как это произошло, но тот в ответ лишь снова разрыдался, и Ринганель решил оставить его в покое. Понимая, однако, что с родным отцом Трандуилу будет лучше, он позволил Ороферу навещать его.       Возле кровати Трандуила, у изголовья, дочь Ринганеля, к удивлению короля, поставила большой горшок с анютиными глазками. На вопрос: «Зачем это?», девушка ответила, что Тули сильно связан с растениями, и может это поможет ему как-нибудь.       Где-то на пятый день, когда несчастный отец начал впадать в отчаяние, цветы в горшке расцвели, и теперь весело смотрели на него своими "глазами". Король, впрочем, находился в не совсем адекватном состоянии, а потому оценить их веселье по достоинству не смог.       Проклятые цветы! Как они могут радоваться, когда его сын умирает?       Подойдя к горшку, Орофер сжал несчастные цветы в кулак, и, со всей силы, дёрнул их.       Внезапно Трандуил открыл глаза и заметался по кровати, явно пытаясь встать.       Орофер выронил цветы и бросился к сыну.       - Сыночек! Ты очнулся!       Трандуил посмотрел на отца, потом присмотрелся повнимательнее, явно с трудом фокусируя зрение. И после этого нервно дёрнулся.       - Отец? Это ты?       Орофер сгрёб сына в охапку.       - Я…       - Ты ведь не уйдёшь, правда?       - Не уйду. Обещаю.       - Ты простишь меня? Я знаю, я не должен был тебя бросать… Прости пожалуйста! Прости!       - Это ты меня прости. Я чуть не убил тебя! Вот, выпей воды, - Орофер внезапно вспомнил о наказах лекарей.       Сделав несколько глотков, Трандуил прижался к отцу и, потихоньку, начал проваливаться в сон. Напоследок он еле слышно пробормотал:       - Мама была права.       - В чём же?       - Она тоже сказала, что ты меня простишь.       Орофер прижал сына покрепче и снова начал всхлипывать.       - Солнышко моё…       Именно в таком виде, плачущим и обнимающим неподвижного Трандуила, его и застал Ринганель. Лицо лекаря резко побледнело, а на глазах тоже проступили слёзы.       - Он… Он умер?       - Что?!       - Ваш сын… Он умер?       - Никогда не смей так говорить! Мой сын жив! Он только что приходил в себя!       Ринганель быстро подошёл к кровати. Убедившись, что Трандуил действительно жив, лекарь с трудом уговорил Орофера положить его обратно в постель.       - Кажется, худшее миновало. Всё же повезло ему.       - Повезло?       - Кинжал мог бы попасть в сердце, но он наткнулся на этот странный амулет и соскочил в сторону.       - Какой амулет?       Ринганель подошёл к столу, достал из ящика амулет и положил перед Орофером. Тот присмотрелся. Волчьи клыки и грязные железки, связанные грубой верёвкой. Одна из железок поцарапана. Король готов был поклясться, что от амулета идёт просто отвратительный запах.       - Амулет лежал у него в кармане, - пояснил лекарь. - Не знаю, зачем он носил его.