В дальней северной стране...

Какая-то странная описательная глава без диалогов.       Поначалу всё шло не так уж и плохо. Воины Эрин Гален быстро окопались в своём новом лагере. Площадок, по сути, оказалось несколько. На самой нижней, вдоль обрыва были сложены камни, за которыми могли укрываться лучники, обстреливая противника. Место для засады оказалось просто идеальное. Кто бы ни шёл снизу, всё, что он мог – это биться лбом об скалу, пока эльфы не подстрелят его.       Помимо единственного подъемника, были закреплены многочисленные верёвки, по которым воины могли бы быстро спуститься вниз для совершения набегов.       Имелась тут и пещера. Впрочем, была она довольно небольшой, а в её углу из стены потихоньку бежала струйка воды, что, собственно, и послужило главным доводом в пользу именно этой площадки. Жить, однако, в данной пещере было нельзя из-за ужасной сырости. Склизкие каменные стены покрывали многочисленные грибы, самого подозрительного вида, от чего в воздухе стоял запах плесени.       Было и еще несколько, скорее даже не пещер, а просто ниш в скале, которые и решили перестроить в казармы, обложив снаружи камнями. Одну такую нишу выделили Трандуилу лично. Жаль, но вещей у него оказалось совсем немного. Только ларец со всякими бумагами и картами, характерный для военных штабов. Спать приходилось на голой земле, завернувшись в собственный плащ.       Наконец подошло войско противника, и эльфы накрыли его целой тучей стрел. Сработал эффект неожиданности. Многие вражеские воины даже не успели вовремя прикрыться щитами. Выжившие враги заметались. Увы, но количество стрел у эльфов было ограниченно, а потому приходилось идти в рукопашную атаку.       Трандуил отдал команду и вместе со своими воинами быстро съехал вниз по верёвке, тут же выхватив свой меч. Зачарованный эрегионский клинок вспыхнул холодным светом. В отличие от нолдор, лесные эльфы никогда не умели создавать мечи, светящиеся при приближении врага, но зато обожали создавать иллюзии свечения вокруг всего своего оружия, что немало этого врага пугало.       Остатки вражеских воинов тоже похватали мечи, только сразу было понятно, что они обречены. Эльфов оказалось значительно больше. После непродолжительной, но весьма яростной, битвы, враг был повержен. Довольные эльфы отправились собирать стрелы, не брезгуя и вражескими. Как сказал Фарфион – в хозяйстве всё сгодится.       Радость от победы вскоре, однако, была сильно омрачена. Ведь это оказалось не единственное войско, посланное врагом к Минас Итилю. Второе войско, гораздо большее, подошло к крепости не через Кирит-Дуат, а с юга, из Харада, и окружило её. Аратан и Кирион как-то держались, но стало понятно, что свой обоз эльфы в ближайшее время не получат.       Признаться, на такое Трандуил совсем не рассчитывал. Лорд Астельдоторн пересчитал все съедобные припасы, после чего размер порций в походных кухнях был очень сильно урезан. Воины ворчали, но больше в шутку. Эльфы могли обходиться без еды гораздо дольше, чем люди.       Другой серьёзной проблемой стали холод и ветер. Дело шло к зиме, и в горах это начало весьма ощущаться. Сложенные из камней постройки сильно продувались, да и вход ничем не закрывался.       И внезапно навалившиеся проблемы заставили Трандуила серьёзно задуматься.       Прошло ещё некоторое время, а связи с людьми из Минас Итиля так и не было. Король Эрин Гален даже начал испытывать радость от того факта, что Саурон не прекращал попыток посылать войска через перевал. Особенно если эти войска состояли из людей. Есть орочью еду эльфы точно не собирались, а вот у людей вполне можно было чем-нибудь поживиться.       Теперь его воины не отказывались ни от чего. Вражеские телеги разбирались на доски и шли на сооружение крыш. Снятые с противников плащи и любые найденные тряпки использовались для утепления стен, завешивания входов, затыкания щелей или же просто стелились на землю. Даже сам Трандуил спал теперь на вражеских плащах и ими же накрывался, несмотря на багровое око, что взирало на него с любой Сауроновой тряпки. Настал такой момент, когда и вражеских коней начали забивать на мясо, а лошадиные шкуры использовать в качестве подстилок.       Зима принесла серьёзные холода. Эльфы, конечно, были выносливыми, но это ещё не означало, что им нравилось мёрзнуть. В каждую сооружённую каменную берлогу набивалось столько эльфов, сколько туда влезало. Спали они, плотно прижавшись друг к другу, да набросав сверху разного тряпья и плащей.       Хуже всего было Трандуилу. Он жил в одиночку, и согреть его было некому. Но, в попытке улучшить положение простого народа, про короля как-то не вспомнили, что впоследствии дало о себе знать.       Постепенно положение ухудшилось ещё больше. Враг понял, что кто-то засел в здешних скалах, и перестал посылать войска с обозами. Вместо этого теперь над скалами летали тучи воронья, выслеживая эльфов. Вороны тоже оказались на вкус вполне сносными, но на всех эльфов их не хватало.       Воины Эрин Гален, впрочем, нашли и ещё один странный источник пропитания. Разведчики обнаружили не очень далеко узкую лестницу, высеченную в скале. Лестница та шла высоко вверх и приводила к большой пещере. А в пещере той, как оказалось, жили удивительно крупные пауки. Никто теперь уже не помнил, кому первому пришло в голову зажарить паука, но блюдо оказалось вполне съедобным. Разве что, чуть сладковатым. После такого эльфы в шутку предлагали зажарить ещё и орка. Ну а вдруг они тоже вкусные?       Дни потихоньку шли, а кушать всё хотелось. Длительное отсутствие вражеских обозов привело к тому, что многие начали поглядывать на подозрительные грибы, растущие в той пещере, что находилась в их лагере. Присмотрелся к ним и король. Грибы были бледно зелёными, с белыми крапинками и на тонкой ножке. Всё в них будто бы говорило: «Не ешь меня»! Трандуил, правда, думал, что смог бы их зачаровать и внести изменение в их Музыку, сделав съедобными. Но, увы. Как он сам был хозяином в своём лесу, так и Саурон был хозяином в этих скалах. Грибы не слушались и меняться не желали, вдобавок высказав эльфу всё, что они про него думали.       Впрочем, как-то раз один воин всё же не выдержал и съел такой гриб. Через некоторое время он впал в странное забытьё и целый день метался по постели, бормоча что-то непонятное. Бедняга, как ни странно, остался жив. Так выяснилось, что грибы не настолько уж и ядовиты. Эльфийский организм справлялся с их ядом примерно за сутки.       Это дало войскам некоторую надежду. Есть решили по-очереди. Часть эльфов ест и потом, в течение дня, приходит в себя. Другая часть эльфов в это время несёт службу. Далее они меняются. Но, где-то через месяц такого питания, выявился неожиданный побочный эффект. Яд грибов видимо всё же накапливался где-то в организме, и потому начал вызывать у воинов лихорадку. Болезнь эта нападала только на самых ослабших, но по мере ослабления всего войска, постепенно находила всё новых и новых жертв.       Протекало заболевание следующим образом: вначале эльфа лихорадило слегка и чаще всего к вечеру, потом длительность приступов увеличивалась, далее больной впадал в забытьё, лишь изредка приходя в себя, и наконец, ослабнув окончательно, несчастный лишался возможности поддерживать собственное тепло и умирал от холода и голода.       При смене питания на другое и при употреблении лекарств, болезнь отступала. Вот только менять грибы было почти не на что, а лекарства также заканчивались. Правда, в какой-то момент Ринганель обнаружил, что от грибного яда немного помогает употребление местной глины, но и глина лишь оттягивала неизбежный конец.       Так в эльфийском лагере были введены новые жёсткие правила. Вся раздобытая еда, за исключением грибов, отдавалась больным, дабы продлить их жизнь до прихода подмоги и возвращения своего обоза (в том, что подмога придёт, и обоз вернётся, многие начали сомневаться, но вслух говорить не рискнули). Разные тёплые вещи также были отправлены в лазарет. На особом положении оказались лекари, среди которых, по эльфийской традиции, было немало женщин. Их кормили лучше, так как от них зависела жизнь всех остальных.       Вести о тяжёлом положении войск Эрин Гален доходили и до Гил-Гэлада. Прежде всего, он получил письмо от сыновей Исилдура, в котором те сообщали, что Трандуил ушёл в горы, оставив обоз, а доставить ему этот обоз люди не могут из-за постоянных набегов харадрим.       Ещё через некоторое время тревожные вести стали поступать и от пленных. Захваченные южане утверждали, что видели, как лесные эльфы забивали мордорских коней на мясо. Ещё один клялся и божился, что на мясо забивали и всадников. В последнее Гил-Гэлад решил всё же не верить (по крайней мере, пока не увидит это собственными глазами).       Наверное, именно тогда король Линдона впервые ощутил себя в чём-то виноватым. Ведь идея послать Трандуила в горы была его. И наверняка этот вздорный король опять обвинит нолдор в том, что те не пришли лесным эльфам на помощь. Но послать эту самую помощь он не мог. Обстановка у Врат резко ухудшилась. Построенные гномами осадные машины и башни спалили, как оказалось, те самые гномы-предатели. Виновные были казнены, и теперь приходилось строить всё заново, усилив охрану. Вдобавок, вражеские набеги участились, а над лагерем часто летали назгулы.       Хуже того, Гил-Гэлад хорошо понимал, что оставлять Кирит-Дуат нельзя, а следовательно, надо как-то дать Трандуилу знать, что о нём не забыли. Моральная поддержка – тоже поддержка. Кирион написал Гил-Гэладу, что хочет попытаться незаметно для врага пробраться в лагерь лесных эльфов, с несколькими следопытами, дабы выяснить, как там дела.       Наверное, это было немного лицемерно, но король нолдор решил отправить Трандуилу своё послание и небольшой подарок. Это всё, что он мог себе позволить на данный момент.       Ещё немало дней ушло на то, чтобы данный подарок переправить в Минас Итиль, где кучка следопытов собиралась осуществить свой план, внимательно изучая карты и разрабатывая маршрут. Люди не забыли, как лесные эльфы тренировали их, и теперь хотели помочь своим попавшим в беду друзьям хоть как-нибудь.