Кохэй 2

Острое беспокойство буквально выпихивало на ночь глядя меня из дому. Я должна что-то сделать, но что? Решив, раз, сидя дома это все равно не узнаю, выскочила на улицу и по крышам домов устремилась вперед, прислушиваясь к источнику беспокойства, ворочающемуся у меня в груди. Чужие сандалии опустились в миллиметре от моего носа. Задержала дыхание, дабы током воздуха себя не обнаружить. Мои зрачки расширились, отслеживая каждое движение. Тело, хоть и выглядело расслабленным, напряглось перед броском. Если он сдвинет сандалию хоть на сантиметр, то обнаружит меня, и я его убью. - Ну куда же без азарта?!! Действительно, как я могла в эту ночь пойти простым путем и не идти тропами патруля? – подзуживала я себя, отползая в тени. Парни из патруля даже не заподозрили, насколько близко были к чужаку и сейчас, тихо переговариваясь, удалялись в сторону. До следующего обхода у меня есть час и девять минут. Фух! Едва пронесло, но это было близко! Иши давно ушла по земле, я призвала ее еще в первый день, но волчица нигде не появлялась в открытую, так что о ее существовании даже не подозревали. Я же застряла на крыше, луна выглянула из-за туч, ярко освещая все вокруг. Вдали прозвучал неслышный вой, отдавшись вибрацией в моих костях. Такие звуковые волны может уловить только волк, даже собака его не услышит, слишком высока частота, а значит патруль ушел. Глянув вверх, понимаю, что скоро опять будет сумрак и темнота, ветер очень быстро несет по небу облака. Я бы могла уйти и сейчас в тени домов и ограждений, но это чужая территория и здесь я максимально осторожна – сказала та, кто пошел по тропам патруля! Фырх! Резко выдыхаю воздух. Ветер поднял не только пыль, он так же принес с собой запах безумия. Для кого-то эта ночь должна быть последней, чутье меня не обманывало еще никогда. Оглянувшись и убедившись, что за мной не следят, я крадучись пошла на запах. Хвоста и так за мной не было, но дежурный патруль прошел слишком близко от меня, что обострило мою предосторожность. Облако опять закрыло луну, облегчив передвижение. Запах. Очень густой запах. Такое учует даже обычный человек, не говоря про меня. Чем дальше я углублялась на северную окраину, тем тяжелее становился сам воздух. Прижавшись к земле, я волком взвилась на более высокую крышу, ползя чуть ли не на животе, и осторожно заглянула через край. Чуть дальше стоял одинокий особняк, он не казался заброшенным, но все как будто сторонилось его. Дворик перед ним был пуст и даже здания, как будто в ужасе от него, накренились в разные стороны. В окнах нет поздних огней и ни одного следа на песке в округе. На крыше особняка качнулась тень, заставляя меня прищуриться. Даже с такого расстояния я смогла увидеть, что на крыше пятна. Нет, скорее лужи. Ветер сменил направление и мне в нос ударил запах смерти, облака побежали по небу заставляя ожить море крови напротив. Под луной оно плескалось и перетекало серебристыми светом среди темных пятен, поглощая маленькую фигурку, что стояла на крыше в крови. Прыжок. Еще один. И я оказываюсь на крыше особняка, тихонечко подкрадываясь со спины к незнакомцу. - Убийца. Ты Убийца! - Нет! Это он пришел меня убить! Я не хотел! - Ты кровожадный, безжалостный убийца! - Но он ранил, пытался… - убий… Шепот ребенка становился то громче, то тише. Маленькая фигурка раскачивалась в луже, смотря на окровавленные руки и шепча. От его жертв даже трупов не осталось, только какие–то нечеткие ошметки. Я уже видела подобное однажды, тогда единственное избавление от безумия была смерть. Но, может, он еще не перешел предел? - Убийца Громкий холодный голос заставил меня вздрогнуть, а инстинкты откатиться в сторону. В том месте, где секунду назад была я, теперь плясала песчаная буря. На меня же смотрели бездушные глаза без проблеска эмоции. Медленно поднимаясь с крыши, я ожидающе оскалилась. Тихое рычание вырвалось из горла, а руки подрагивали в возбуждении перед боем. То, что драки не избежать, было понятно с самого начала. - Начнем? – спросила я, лязгая зубами и отпрыгивая вновь. Песок живой стеной заметался по моим следам. Знакомая тень метнулась на краю крыши, я же только громче рыкнула, останавливая ее. Это мой бой! Это моя добыча!!! Шагнуть в сторону, пригнуться, подпрыгнуть, уклониться. Никакого шума, никаких техник, только молчаливый бой до смерти. Песочные жгуты взвились в воздух, переплетаясь и окружая меня в попытке загнать в ловушку. Я даже остановилась, восхищенно прицокнув. В свете яркой луны они казались красивыми клинками, танцующими смертельный танец. Мгновение, и они обрушиваются туда, где меня уже нет, звук падающего осколка черепицы разбавляет нашу тишину. Да, так мы полгорода разгромим, а остальных перебудим, подумала я, ставя барьер. Мерцающая стена поднялась по бокам крыши, пробежалась по полу и закрыла небо. Все! Теперь никто не услышит и не увидит нас, ну и вмешаться тоже не смогут. Выкидываю вперед водные жгуты. Вода плотно обвила ребенка, его кожа при соприкосновении с ней стремительно темнела. Так не должно быть! Отскакиваю снова в сторону, песчаная буря заметалась по моим следам. Песок! Песок должен темнеть при столкновении с водой, а это значит, что пока мне парня не достать. Волны песка притесняли меня с разных сторон, не давая и шанса вырваться из этой ловушки. Вплотную подобравшись ко мне, он плотно обхватил мою левую ступню. Не хорошо. Соединив ладони вместе, резко развожу их в стороны. Мощный поток воздуха буквально разметал все на песчинки. Припав к земле, прикрываю нос и закрываю глаза. Скрежет песка напоминал скрип чешуи змеи и скрежет металла. Усилив поток чакры, наощупь продвигаюсь вперед. Там, за воем бури отчетливо слышался уже не человеческий крик. Ужасная, по мощи и отвратительная по запаху тупого безумия, чакра клубилась в одном месте. - АААА!!!! – крик мальчишки был едва слышен среди воя ветра, как и его смех. Песок, не сумев собраться в одну мощную волну, жалил меня песчинками, сдирая первый слой одежды. Вслепую кинувшись к эпицентру безумия, наращиваю когти. Это надо уничтожить. Как за спиной мальчика выросли две песчаные руки, перевитые черными венами, я не видела. Я только и могла рвать когтями источник ненавистного мне смрада. Песок захрустел под ногтями и заскрипел на зубах. Убить, уничтожить, пока есть возможность, пока есть время. Сладковатый, приторный, похожий на запах плесени и прокисшего молока, он раздражал нюх, сводил с ума, подтачивал волю, заставлял в неистовстве рвать все, что попадется на пути, запах бойни и безумия. Он зарождал во мне самой огонь сумасшествия, искажая инстинкты и реальность. Ненавистный песок постоянно залатывал бреши, не давая добраться до мягкого тела внутри. Рыкнув, покрепче вцепляюсь в окутанное броней тело и валю его спиной на пол. Глаза ребенка цвета молодой мяты, совершенно пусты. Скорей всего он уже перешел рубеж и его не вернуть. Осталось только убить. Губы ребенка кривились в неестественной ухмылке, что смотрелась совершенно чужеродно и оттого пугала. Руками и ногами он активно махал, посылая в меня все новые волны песка, которые стали собираться вместе. Пласты песка проходятся по моему телу теркой, снимая кожу. Боль заставляет еще сильнее сжать его жесткое тело в руках. Скатываясь на бок, я прячу голову и шею под ним. Ветер, бушующий в барьере, не дает песчинкам собраться в жгут и пронзить меня насквозь. Зато у них есть прекрасная возможность стереть мое мясо с костей. Барьер слегка гудит, мерцая от перегрузок. Моя кровь уже залила пол, мешая делать вдох, или это просто мне уже разорвали легкие? Кровь была везде: на лице, полу, стекала из раненной спины и правой руки, слепила волосы в неопределенный ком, даже казалось, в глотке и то стоит ком крови. Пора! Взметнувшись волной, кровь полностью окутывает мальчика в моих руках. Он кричит, пытается вырваться, но темно алая субстанция, смешавшись с другими лужами крови его жертв, накрыла мальчика с головой. Пропитав его полностью, не оставляя и шанса. Кожа ребенка стала бардовой, почти черной и, подчиняясь моему жесту, зашевелилась. Отставая все большими кусками, взлетела вверх, заключая меня в защитную сферу. Стало очень тихо. В темноте послышался сдавленный хрип и скулеж, кажется, кто-то плачет. Прижимаю к себе на этот раз теплое и живое тельце ребенка. Вой стал громче, а маленькие ручки намертво вцепились мне в одежду. Чакрой исследую организм ребенка и, наконец, нахожу эпицентр всех бед. Печать, поставленная халатно и неумело, держалась буквально на воле джинчурики, еще немного и слетит. Нащупав в темноте живот ребенка, ставлю такую же печать, как и на Наруто. Завопив, ребенок выгнулся в позвоночнике так, что казалось еще немного, и он сломается. Успокаивающе глажу его по волосам, прижимая к себе, все, что зависело от меня, я сделала. Теперь все зависит только от него, если ребенок все же безумен, то у меня не будет выбора, придется его убить. Прислушавшись к происходящему за гранью сферы, медленно ее снимаю. Лунный свет дает рассмотреть крышу, покрытую ровным слоем песка и ребенка, бездумно смотрящего в пустоту. Принюхавшись, понимаю, что больше безумием не тянет. Конечно, в воздухе висел удушающий смрад и приторный запах безумия, но он не увеличивался и больше не плескал из ребенка фонтаном. Ну и слава богу. - Вставай! – хлопаю его по плечу. Сама же, пошатываясь, приподнимаюсь и отыскиваю мечущуюся перед барьером в волнении волчицу. - Убил! – в прострации твердит ребенок, раскачиваясь и держась за коленки. - Вставай, говорю! – подпинываю его носком ботинка придавая ускорения. Тот, не удержав равновесия, падает на руки и с шоком рассматривает их. Ломаными движениями подносит руку к лицу и завороженно наблюдает за прозрачными капельками, собирающимися на ладони. Не став ждать, пока он наконец очнется, громко прикрикиваю: - Вставай! Чего расселся? Я тебя ждать не буду! Ребенок все же слушается и поднимается на ноги. Но, посмотрев на меня отшатывается. Неужели настолько страшная? - Убил? – тупо спрашивает он, пялясь на меня. - Нет. Пошли. Вязнув в песке по щиколотку, пошла к краю крыши. Песок загудел и начал уползать из-под ног, собираясь в огромную волну за спиной мальчика, оказавшегося ко мне очень близко. - Убью. – кивает он. - Такое ощущение, что он больше слов не знает! – с раздражением думаю я, поднимая глаза к небу. Совсем скоро будет следующий патруль, нужно уходить. Но, как ни странно, этот малыш меня заинтересовал. - Мы с тобой обязательно еще сразимся, потом как-нибудь. – говорю ему, собирая вместе остатки крови с крыши - Только этот будет уже серьезно. Вырасти сильным, ладно? Я очень хочу с тобой поспарринговаться. Песок качнулся вперед, угрожающе шелестя. Мальчик смотрел серьезно, явно ожидая подвоха и нападения сию секунду. - Поспарринговаться, а не убить! - Ерошу я его макушку. Ребенок настолько растерялся от этого простого движения, что весь собранный за его спиной песок рассыпался по крыше. У меня нет особо времени на бессмысленные разговоры, но малец явно потерялся в этом мире. Это естественно, ведь его только что выдернули из-за грани. - Ты мне проиграла. – уверенно говорит он, а я демонстративно оглядываю живую себя. - Неа! Выиграла. – разглаживаю пальцем складки на его лбу. На этот раз мою руку попытались отбить песком, но я волной воздуха придавила песчинки к полу. Хватит с меня на сегодня, наигралась! – Моей целью было не подраться с тобой и тем более не убить. Мне нужно было снять твою защиту и установить новый барьер. Это я и сделала. – серьезно говорю ему, настроение шутить совсем отпало. Я чертовски устала за сегодня, но разъяснить ему ситуацию надо, а то придумает себе фиг знает что. - Твой песок очень плотный и снять бы я его смогла, только пропитав своей чакрой. А самая чакроемкая жидкость – кровь. – Подозвала жестом к себе кровавый песок, что даже и не думал слушаться ребенка. - По сути, ты сделал за меня мою работу, расцарапав мне спину и руки. На руках больше всего сосудов и крови тоже будет больше. Мальчик задумчиво кивает, с настороженностью наблюдая, как кровавые жгуты песка вьются возле моих ног, словно живые змеи. - Смотри – закатываю рукав, меня уже заметно ведет от потери крови и все движения выходят смазанными. - Я не дала повредить свою левую руку, там слишком много печатей, они бы начали меня защищать. Поэтому подставила правую - показываю кровоточащие царапины. Заметив страх и ужас в глазах ребенка, строго командую: – А теперь помогай мне добраться до дома и поскорее. Схватив его за плечо, подталкиваю в сторону барьера не давая очухаться или углубиться в свои мысли. Возле прозрачной стены ждала Иши, раздраженно оскалившись и прижав к голове уши. Сняв барьер, вижу, как серая молния метнулась мне на встречу. Клацнув на ребенка зубами проформы ради, ткнула меня носом под коленку, выражая свое недовольство моей глупостью, Иши развернулась и побежала вперед. Подхватываю за талию мальчика и вместе с ним спрыгиваю с крыши. - Ну, не сердись! – окликнула я трусившую впереди волчицу. Та повернулась, оскалилась, огрызнулась, и побежала дальше. - Вот зараза! – беззлобно ответила ей, опираясь здоровой рукой на плечо мальчика. Пока он хлопал в непонимании как сова глазами, подпихиваю его в нужном направлении. - А не укусит? – серьезно спросил он, глядя на волчицу, как примеривая убить. - Может и укусит. – хмыкнула я – Она волнуется за меня и бесится от того, что я заставила ее волноваться. По улице шли быстро и молча. Уже зайдя в дом, я направилась в ванную, а мальчик замер истуканом в коридоре. Иши с независимым видом легла на кухне, показывая, что нас для нее не существует. Но ее уши четко отслеживали звуки, значит, встала на стреме. Покрутившись перед зеркалом, смываю основную кровь с лица. Распечатав оружие, направляюсь прямиком в коридор. Протягиваю кунай ручкой вперед ребенку и поворачиваюсь к нему спиной. - Нет. Нет. НЕТ!!! – роняет он оружие и забивается в угол. - Что нет? Напакостил, теперь убирай! Надо срезать всю одежду со спины и рук. Оружие-то подними! Чем резать собрался? Пальцем? – прикрикнула я на ребенка, поворачивая голову. Малыш несмело сжал пальцы на рукояти, и я отвернулась к стенке. Приблизившись ко мне, он просто застыл. - Ну, долго мне тебя еще ждать? – раздраженно говорю ему. Холодный металл скользнул выше лопатки. Все-таки, я самоубийца! Отдавать оружие и подставлять уязвимые места тому, кто всего полчаса назад был за гранью безумия! Хряк. Путы одежды начали ослабевать, и ткань лоскутами расползлась на мне. - Молодец! – поворачиваюсь к ребенку, ошарашено смотрящему на свои руки испачканные в моей крови. За лезвие вытягиваю кунай из его зажатых рук и откладываю в сторону. - Так, теперь быстро сгонял за моей сумкой, она в зале. – разворачиваю ребенка за плечи и буквально выпихиваю в зал. Через минуту мне все же приносят сумку уже в ванную. - Теперь берешь вот этот бинт – сложила в несколько раз полоску ткани и протянула ему – и вытираешь всю грязь и кровь у меня со спины. Трясущимися руками Гаара взял тряпку и теперь огромными глазами тупо смотрел на меня. Наклонилась над ванной, давая ему возможность дотянуться до меня. - Ну?! – тороплю его. Тряпка несмелыми движениями заскользила по плечам. Щиплет и жжет. Да еще и движения дерганные и смазанные. Неловко промазав, ребенок ткнул пальцем мне прямо в рану. - Шшшш!!!! – зашипела я, сжимая кулаки. - Что? – роняя тряпку в ванную, отскакивает ребенок от меня. - Больно! Вот что! – рычу я – Чего встал? Хочешь, чтобы у меня все воспалилось? Чем быстрее обработаем, тем быстрее заживет! Мой тон подействовал, и мальчик уже смелей начал смывать с меня грязь. Если бы начала сюсюкать, то он бы мне не поверил. Да я бы сама себе не поверила! А сейчас ребенок уже спокойно под моим контролем обрабатывает рану, накладывает повязку и заваривает чай. Как он оказался за столом перед блюдечком с пирогом, он видно и сам не понял! Не давая ему залипнуть в шоковом состоянии отката, спрашиваю: - А как тебя зовут-то? – отпиваю горячего чая, подавая пример. - Гаара – опять робея, ответил он. - А я Кохэй! Очень приятно познакомится. – протягиваю ему руку. Он недоуменно на нее смотрит и после минутного подвисания неуверенно жмет. Посмотрев на садящуюся луну, сказала. - Тебе, наверное, уже пора домой. Ребенок расстроился, но мне не нужна международная война с криками: Коноха украла джинчурики! Нужно вернуть ребенка, до тех пор, пока его не хватились. - Иши проводит тебя. Из-под стола раздалось угрожающее рычание. - Или не проводит! - Смеюсь я. То, что она ни разу не тяпнула никого из нас за ногу, показывает, что не так уж сильно и злится она на нас. Обижается, да! Но не злится. Гаара растеряно переводит взгляд с волчицы на меня и обратно. - Сам доберешься? – спрашиваю у пацана. - Да – решительно откладывает он кружку. - Да, и завтра ночью я тебя жду. Мне будет снова нужна твоя помощь при перевязке. И попробуй только не прийти! – грожу ему пальцем. За это время мы уже дошли до порога. - Все, вали отсюда! Мне спать надо! – выпихиваю растерявшегося ребенка из квартиры и, напоследок улыбнувшись ему, закрываю дверь. - Не смотри на меня так, Иши! – отвернулась я от укоряющего взгляда. От меня за версту несло мазями и кровью. И если я могла притупить обоняние, то волчицу эти запахи раздражали. Но больше всего меня беспокоили укоряющие взгляды, на меня смотрели как на откровенную дуру и явно прикидывали, не заразилась ли я сумасшествием на той крыше во время боя. - Я обязана была ему помочь, понимаешь? Она склонила серебристую голову к плечу. - Нет? Я опустила свою голову и посмотрела на сжатые в кулаки руки. - Понимаешь, если бы я ему не помогла, острое сожаление — вот здесь, стучу кулаком по груди - просто сожрало бы меня. Оно бы ныло, тянуло, выгрызало разочарованием все внутри. Я не могла ему не помочь. Да и в какой-то мере я сделала это из-за себя – подняла на нее горящий взгляд – для того что бы не чувствовать разочарования в том, что я не сделала то, что могла и хотела. Это тебе понятно? Иши, вывалив язык, фыркнула – это, ей естественно понятно! - Присмотри за ним, ладно? Она опять насмешливо фыркнула и отвернулась, но я поняла, что да, присмотрит.

***

Песок тисками сжал мою руку и закрутился теркой вокруг нее. Я едва успела остановить активизировавшиеся печати. Вот идиот! Еще бы секунда и его убило! Нашел, за какую руку хвататься! – горела от злости я, поворачиваясь назад. Но видя истеричное состояние агрессора весь мой гнев улетучился. - Вот видишь! Я в любой момент тебя могу убить! – истерически крикнул он, пытаясь не всхлипывать. - Да ничего ты не можешь! Да, твое нападение было неожиданным, но смотри – сую руку ему под нос. - Пострадала только кожа, где не было печатей. Не сделаешь ты мне ничего. О том, что я уже едва его не прикончила, промолчала. Даже недолго зная характер этого ребенка, могу с точностью сказать, что после таких слов он ринется доказывать мне обратное и пострадает. Но вот ж дьяволенок маленький! Исцарапал мне и вторую руку! Ррррр!!! Ребенок, несмотря на все мои сомнения, пришел ко мне следующей ночью, но вместо перевязки я получила новые ранения. Убить паршивца мало! Хоть одно утешает – шумихи по поводу вчерашнего инцидента я не слышала. - Не веришь? – посмотрела в его закаменевшее лицо – Давай я уменьшу мощность печатей, а ты снова попытаешься схватить меня за левую руку. Гаара решительно кивнул и, без предупреждения, сразу напал. Хорошо, что я предвидела такую реакцию! Иначе ребенок уже валялся бы трупиком или горсткой пепла, не знаю, как конкретно отреагировали бы печати, но непременно нашли бы самый короткий и эффективный способ. Песок, зажавший мою руку по локоть, мгновенно намок и в ту же секунду по нему зазмеились молнии, печать сработала. Отряхнув с себя стеклянную крошку, с сожалением смотрю на дергающегося на полу в припадке ребенка. Теперь только ждать когда он придет в себя. Мощность печатей я значительно убавила, а небольшая шоковая терапия этому психу явно будет на пользу. Через пару минут ребенок очнулся и зашевелился, с него мелкими кусками посыпалась «абсолютная» защита, которая снова покрывала его тело, превратившаяся в жженый песок и стекло. Песок, роившийся вокруг него облаком, моментально стал заново облеплять ребенка с ног до головы. - Ну как? Убедился? Больше не будешь хватать меня без предупреждения? – заглянула ему в глаза, проверяя зрачки. Гаара медленно кивнул, явно еще приходя в себя. Подождав еще пару минут пока он окончательно придет в себя, спрашиваю: - Ну, хочешь, и тебе печать сделаем, только придумай, для чего она тебе нужна. - А как понять? - Смотри – присаживаюсь возле него, закатывая рукав. – Эта пространственная на запястьях, из них я распечатываю оружие, когда оно мне нужно. – вытаскиваю кунай и снова запечатываю - Вот эти и эти, слишком сложны в действии, мне долго объяснять. А вот эти маленькие цветочки, что чуть не убили тебя, настроены на защиту. Какую хочешь, такую и сделаем. Гаара скривился, видимо, вспоминая шоковую терапию, но больше лезть руками в розетку не спешил. - А еще что–то есть? - Нуу… есть еще одна, вот тут, за ухом, она не позволяет никому рыться в моей голове. – Отодвинула я волосы, показывая печать. - Хочу такую. – насупился ребенок, рассматривая печать, как будто я ему отказывать собралась! - Ну такую, так такую – покладисто соглашаюсь – Но эту печать можно разместить только на голове, не передумаешь? - Нет. – подумав ответил Гаара. - Ладно, куда ставить будем? - Сюда – ткнул он большим пальцем чуть выше своей левой брови. - Уверен? – засомневалась я, все-таки такое заметное место может вызвать кучу вопросов и проблем. Но ребенок только пристально смотрел мне в глаза, держа палец чуть выше брови. - Ладно, дело хозяйское, туда так туда. – сдалась я. - Только можно не цветочек? – замялся он. - А в виде чего? – прикинула я, как можно развернуть печать и подстроить индивидуально под ребенка. - Иероглиф – немного поразмышляв, определяется с выбором Гаара. - Ну, это быстро, за пару минут составлю. – Подтягиваю к себе ближе чистый лист бумаги – Тебе какой иероглиф? - Любовь. - Любовь? – не поверила я. Я думала, он сейчас скажет, что–то вроде ненависть, смерть, но любовь… это странно. - Да. - Хорошо. – не знаю уж что творится у него в голове, но мне не сложно – Через пару минут будет тебе печать, а ты пока собери весь мусор, оставшийся после твоего песка. Гаара, вначале кинувшийся к полу, так в полусогнутом виде и застыл. Стекло то его больше не слушалось, а сметать осколки стекла песком – маразм. - Совок и веник там. – Не глядя ткнула пальцем в сторону мойки. Когда я закончила прорисовывать печать, комната если и не сияла чистотой, то хотя бы не была завалена ошметками стекла и каменного песка. Можно было справиться и быстрее, но я подстраивала печать под однохвостого, и теперь будет казаться, что именно он защищает разум ребенка. Сам же зверь больше не сможет доставать своего джинчурики, разговаривать и влиять у него тоже не будет возможности, если Гаара сам захочет – спустится в подсознание и повидается с этим зверем, а так нефиг! На этот раз Гаара сам справился со своей абсолютной защитой, которая просто еще не нарастила достаточно песка. Надо будет ему, кстати, посоветовать таскать его с собой, пока не научиться извлекать свой драгоценный песок из земной породы. Чакра сконцентрировалась и приняла форму, не медля более, ткнула пальцем ему в лоб, ставя печать. Защита взбунтовалась и попыталась оттяпать мой палец, но поздно. Печать, перекручиваясь, уже разворачивалась и охватывала всю голову ребенка. Подхватив воздушными потоками маленькое тельце, перенесла его на диван. Пойду, чай заварю, пока он спит. Как раз к тому времени как закипел чайник, печать полностью вжилась в носителя и сформировала иероглиф, еще минут через пятнадцать ребенок проснулся. Я специально его вырубила еще до действия печати, все-таки воздействие на мозги — это не просто болезненная процедура. До конца моей миссии в Суне мы почти каждую ночь встречались у меня. Я накидывала на ребенка полог из энергии природы и эти походы никто не засек. Не скажу, что Гаара оказался общительным или просто приятным собеседником. Наоборот, большую часть времени мы молчали. Но по какой-то причине эти молчаливые разговоры нужны были нам обоим. Я за это время рассказала ему про своего брата джинчурики. Гаара даже подумывал пойти налаживать отношения со своими родственниками, как всегда обвиняя во всех бедах и несчастьях себя. Но мне удалось уговорить его быть осмотрительней. Я же не знаю, что у него за родственники такие. Пришлось объяснять ребенку, что не бывает, как абсолютно хороших людей, так и плохих. Я ни на чем не настаивала, он почти ничего не рассказывал. Все скорее было похоже на мой рассказ жизненных историй, где каждый слушатель сам для себя определяет, что хорошо, а что плохо. Иши так и не подпустила его к себе, а Гаара сдержался и не стал на нее нападать. Были, конечно, и эксцессы, когда мне приходилось насильно усмирять разыгравшуюся в моей временной квартире песчаную бурю, но такое происходило все реже и реже. Вот что значит положительное влияние уборки! Ведь если я и могла утихомирить песок Гаары, то убираться после этого приходилось ему. Но всему приходит конец, мое пребывание в Суне исчерпало себя, и я могла отправляться в Коноху. Гаара почти никак не отреагировал на известие о том, что я ухожу и не нужно больше приходить. Кивнув, он безразлично уставился в чашку с чаем, что вертел в своих руках. - Но я все еще жду. – улыбнувшись ему, проверила последние вещи в рюкзаке. - Чего? – нахмурился он. - Нашего спарринга. Солнце уже почти встало и мне пора отправляться в путь. Выпроводив мальчика за порог, завозилась с ключами, закрывая дверь. - Вырасти сильным, а то будет не интересно. Мы еще встретимся. – проведя на прощание рукой по шевелюре ребенка, в последний раз накладываю на него полог энергии природы. Гаара, кивнув с непонятным выражением лица, наблюдал за мной. Махнув рукой на прощание и грустно улыбнувшись, скрываю среди переулков в сторону ворот.