Потерянный

Дикон стоял и молча наблюдал за тем, как к гавани приближается флотилия противника. Этим можно было бы залюбоваться, если бы не было так страшно. Все море до самого горизонта, именно так показалось Ричарду, заполнилось бордонскими галерами, среди которых грузными тушами громоздились галеасы. Ричард невольно обернулся и посмотрел за спину, туда, где готовились к бою фельпские галеры. Красавицы с наполненными ветром парусами на мачтах и изображениями хранительницы города, удивительной девы с птичьими крыльями и рыбьим хвостом, но Создатель, их было так мало! «Влюбленная акула» стояла бок о бок с флагманом, которым командовал адмирал Джильди. Ричард без труда мог видеть отца Луиджи, бывалого моряка, даже вид которого вызывал у Дика уважение. Фоккио был до мозга костей военным, бывалым и закаленным моряком. Адмирал хмуро смотрел на приближающуюся «саранчу», но никогда Ричард не заподозрил бы в этом человеке страха. На плечо Дикону опустилась рука. Он вздрогнул и обернулся. Рядом стоял Луиджи. — Боишься? Дикон честно кивнул. Как можно было ТАКОГО не испугаться? Да, он боялся. Однажды ему уже посчастливилось побывать в похожем положении, перед атакой казаронов, под Дарамой. Но в тот раз все было иначе, хотя неравенство было похожим. Перед началом той памятной битвы армия Талига была в вопиющем меньшинстве, но бой планировал Рокэ Алва. Дикон боялся и тогда, но стоило ему глянуть на своего эра, и страх растворялся — Первый маршал Талига считался непобедимым, и вера в это помогала Ричарду обрести храбрость. Сейчас же… — Дик, я настаиваю на том, чтобы ты покинул судно и отправился на берег, — Луиджи выглядел предельно серьезным. — Прошу, позвольте мне остаться, капитан, — Дик заглянул в серые глаза Джильди, едва не плача и сжимая эфес новой казенной шпаги, — это очень важно лично для меня. Прошу. Остаться на «акуле» действительно было важно. Дик считал себя виноватым в том, что помощь из Талига не появилась, он был уверен в том, что она и не придет, а потому просто обязан был принять участие в предстоящей бойне и, если будет угодно Создателю, отдать свою жизнь за этих людей. — Тебе необязательно умирать за чужой город, — капитан невесело усмехнулся. — Другого дома у меня больше не осталось, — Дик тряхнул отросшей и выгоревшей на солнце челкой. Это была чистая правда. За то время, что Ричард провел в Фельпе, он свыкся с мыслью, что этот морской красивый город станет его прибежищем. Безродный чужестранный юноша нашел приют в доме своего капитана, и теперь он чувствовал, что запрудившие гавань чужаки угрожают его дому, а значит, Ричард Окделл… тьфу… Дикон Стоун, будет биться за Фельп до последнего вздоха. — С некоторых пор ваш дом стал и моим, — просто ответил Ричард, поджимая губы, — позвольте мне сражаться, капитан. Луиджи фыркнул, но было похоже на то, что он готов уступить. Ричард улыбнулся. Первую победу он, кажется, уже одержал. — Ты бывал когда-нибудь в настоящем бою? — спросил Джильди. — Да, — радостно выпалил Ричард, поняв, что получил разрешение не спускаться на берег, — я участвовал в большом кавалеристском сражении, да и в рукопашном тоже побывал не раз, однажды даже стрелял из пушки, опыт у меня имеется. Брови капитана удивленно приподнялись, а на лице отразилось нечто такое, что Дикону очень не понравилось. Ричард понял, что дал маху, сболтнув лишнего, много лишнего. Но было уже поздно. Луиджи задумался, хмуро разглядывая своего порученца, а потом выдал: — Ты сражался под Дарамой. Под знаменами Алвы, — не вопрос, а утверждение. — С чего вы это взяли, капитан? — Внутри Дикона все похолодело. Надо же было так глупо попасться, и как Луиджи только догадался? — Тебе едва ли больше семнадцати, Дик, значит, участвовать в настоящем сражении ты мог совсем недавно. Ты талигоец, я в этом уверен, то, что ты не захотел вернуться в Агарис, только подтвердило мои соображения. Последняя война, которую вел Талиг — кампания в Варасте, это известно всем, — спокойно высказал свою точку зрения капитан, а потом лаконично закончил: — Я прав? Дик кивнул. Луиджи попал в точку. Капитану оставалось только еще немного подумать, чтобы вычислить положение Дикона при штабе и… Но Джильдо сейчас волновало не таинственное прошлое юноши, а грозовое настоящее. — Хорошо, если ты побывал на поле боя, значит, не растеряешься и не позволишь снести себе голову в первые пять минут абордажа, если такой, конечно, случится, и нас не утопят раньше. Ты говоришь, что тебе это важно, что ж, оставайся, вот только… — Что - только? — Дикон едва сдерживался, чтобы не рассмеяться от радости — ему позволили остаться и он сейчас готов был пообещать капитану хоть луну с неба. — Обещай мне держаться рядом и быть осторожным. — Обещаю, мой капитан, — Ричард улыбался. Но бой еще даже не начался, а что такое морское сражение, оруженосец герцога Алвы представить себе не мог. *** Это было… безумие. Ни один Закат и Лабиринт не могли сравниться с тем адом, в который попал Дикон. Дым, гром, разрывающиеся ядра, кипящая за бортом вода, огонь… Ричард был бесполезен, он послушно не отходил от своего капитана, стараясь не путаться у Луиджи под ногами, но проявить себя воином случая не представилось. Ядра падали и рвались, не задевая мальчишку, едкий дым разъедал глаза… Фельпская флотилия методично и жестоко уничтожалась — галера за галерой. Гремели пушки, ломались весла, падали мачты, свистели ядра…. До абордажа дело не дошло. Подобрав людей с растоптанного громадным галеасом флагмана, Луиджи, по приказу чудом выжившего адмирала, дал приказ к отступлению. Когда все закончилось, и галера развернулась к берегу, Дикон был жив, он не получил ни единой царапины. Луиджи и команда «Влюбленной акулы» тоже в большинстве своем уцелела, но этот бой лишил их самого главного — надежды на то, что пришельцев можно победить. Для этого нужно было чудо.