Потерянный

Жара стояла несусветная. Который день приходилось торчать на стрельбищах за городом, плавясь от беспощадного солнца и маясь от скуки. Ричард сидел рядом с развалившимся на пожухшей от солнца траве монсеньором и задумчиво жевал травинку. Скучно — это да, но Окделл ни за что на свете не заикнулся бы об этом своему эру, своему монсеньору, своему… Рокэ. Даже скучать рядом с Алвой сейчас было блаженством, после всего того, что Дикону пришлось пережить. Рокэ, прикрыв лицо шляпой, лениво перебрасывался фразами с сидящим по другую сторону от него адмиралом Джильди, с которым маршал в последнее время был так же неразлучен, как и с Ричардом. Дикон мог бы заревновать, если бы не тот факт, что почтенный Фоккио вечером, в отличие от Окделла, отправлялся ночевать к себе домой, а юный герцог с некоторых пор спал в постели своего монсеньора и был этим весьма доволен. Ричард скосил глаза и, не вслушиваясь в болтовню об успехах, которые делают канониры, расстреливающие из малых мортир ни в чем не повинные телеги, в который раз залюбовался своим эром. Несмотря на жару, Рокэ был при полном параде. Мундир, перевязь, шпага… и венчала все это великолепие шляпа, которая сейчас прятала от солнца бесстыжие синие глаза Алвы. Ричард снова поймал себя на мысли, что может до бесконечности любоваться маршалом. Даже если стрельбища были скучны, даже если победы канониров были весьма скромными, сидеть вот так и думать о том, что самый великий человек в Талиге — твой, огромное наслаждение. Как и вспоминать о тех вещах, которые монсеньор проделывал с Ричардом, когда на Фельп опускалась ночь… Дикон с трудом удерживал слишком красноречивую улыбку, благо на такой жаре румянец не вызовет подозрений. И все же… Они сидели так уже битый час. Неугомонный Герард — и тот уселся и послушно пялился на стреляющих. Ричард, сперва фыркающий и злящийся от того, что Арамона всюду таскался за Вороном (его, Окделла, Вороном) в итоге смирился и стал смотреть на мнимого соперника с некоторой долей снисхождения. Пусть будет, пусть путается под ногами, пусть вечно болтается рядом, но любит-то Рокэ Ричарда, и только его… Тут же рядом с кислой миной сидел Марсель, которому, в отличии от Дика, утешаться было нечем. И только адмирал получал от такого времяпровождения явное удовольствие. Вон с каким удовольствием он только что рассказал Рокэ про местную фельпскую гадость — киркореллы… Здоровые, волосатые пауканы… Тьфу… Алва заинтересовался, даже сдвинул с лица шляпу, разглядывая пологий и заросший высокой, жесткой и совершенно сухой травой склон. Марсель тяжело вздохнул, разделяя мнение Ричарда о том, что такая закатная пакость вряд ли стоит столь пристального внимания. Со стороны горы показался всадник. Он направлялся в сторону командного лежбища. Довольно быстро. — Скучаете, — улыбнулся Алва, глядя на приближающегося всадника, — ничего, сейчас развлечемся. Верховой добрался быстро. Рокэ поднялся. Вид у него был при этом совершенно необъяснимо идеальный, словно это не он только что валялся на траве и интересовался разной нечистью, населяющей эту самую траву. — Теньент Джованни Марци к услугам монсеньора, — четко доложил прибывший. — Генерал Вейзель просил передать, что он готов. — Вот и отлично, — улыбнулся Рокэ, глядя на теньента, а потом вдруг спросил: — Фоккио, где живут киркореллы? — В норках, — просто, но удивленно отозвался старший Джильди. — Умницы какие! — Голосом полным умиления отозвался Рокэ, стреляя глазами в сторону Ричарда, который едва сдерживал неуместный, но такой желанный смех. Рокэ явно что-то задумал, Дикон видел это по озорно блестевшим синим глазам. Такой взгляд у Алвы частенько был в Сагране. Ричард замер в ожидании. И монсеньор не обманул его надежд. — Джованни, слезайте с коня и надевайте мой мундир, — заявил Рокэ, невзирая на удивление, появившееся на лицах Джильди, Марселя, Герарда и шок, в который впал Джованни, — давайте мне свой и отправляйтесь искать норки. Норки? Фоккио прыснул. — И чтобы с дороги было ясно, что я от жары совсем свихнулся, — глаза Рокэ при этом смеялись. — Юноши, помогите теньенту, завтра мы пойдем на охоту. Рокэ быстро напялил на себя мундир Джованни, спрятал длинные волосы под шляпой теньента и, легко вскочив на чужую лошадь, скомандовал:  — Все ищем норки! Виконт, за мной. — Монсеньор, но… — Ричарду сразу стало не смешно. Алва бросал его тут, на солнцепеке, да еще велел искать норы пауканов. Пф… — Это не обсуждается, Окделл, — оборвал его Рокэ тоном, с которым спорить было совершенно бесполезно. И не глядя на Дика, направил лошадь в сторону гор. — Слушаю монсеньора, — уныло отозвался Дикон ему вслед, сердито подумав, что он в долгу не останется. Месть будет неотвратимая и жестокая. Не сейчас. Позже. Когда на Фельп опустится ночь.