«Концентрация, внимание, долгосрочные размышления — это те качества, которые отличают воина от обычного драчуна.» Траун
Пантора — В Имперской Центре прошёл парад по случаю Десятого Дня Империи. Его Величество Император Палпатин лично выступил с торжественной речью: «…Именно в этот день, ровно десять лет назад, был положен конец долгой эпохе разложения! Именно в этот день государственная система, годами паразитировавшая на теле галактики, была уничтожена! Именно в этот день галактика вступила в новую эпоху развития и процветания! Прошло всего десять лет, но уже сейчас Галактическая Империя вышла на новые высоты во всех областях. Впервые за более чем полвека наши корабли снова бороздят просторы Неизведанных Регионов. Наша армия по праву зовётся сильнейшей в галактике…» Неожиданно голопроектор погас. Как и все лампы в кабинете. — Простите, что без предупреждения. Не люблю слушать имперскую пропаганду. Председатель поворачивает кресло к окну, женщину замечает не сразу — то ли глаза к внезапному мраку ещё не привыкли, то ли тогрута на секунду-другую стала прозрачной. — Фалкрам*, — в голосе Папаноиды давно нет удивления. К странной привычке подкрадываться он привык. Стоит спиной, алые лучи заходящего солнца очерчивают высокий, стройный силуэт тогруты. Она слегка наклоняет голову, позволяя увидеть неприкрытый подбородок. — Поздравляю с переизбранием, председатель, — Фалкрам круто развернулась. Лицо закрывает капюшон, тёмно-бордовая, на его взгляд слишком облегающая одежда будто поглощает свет. — Я думала, Вы модернизируете кабинет. Для «обители» медиамагната здесь слишком мало голопроекторов. — Но ведь это не «обитель» медиамагната. — И то верно. То, что Фалкрам практикует одну очень запрещённую религию, для Папаноиды секретом не было давно, как и последствия, которые настигнут всю планету, если Империя узнает о ее визитах. Однако игра стоит свеч. Тогруте нужны его знания, а ему… Ему необходимы «знакомые» по обе стороны баррикад. — Вы сказали, что Вам есть о чём сообщить, — говорит тогрута. — Конечно. Нет, он не наивный глупец, прекрасно знает, на чьей стороне джедайка и что делает с полученной информацией. Но она готова платить способами, не доступными большинству клиентов, и это соблазняет получше гор кредиток. Никто не способствовал его карьере больше, чем эта женщина: от спасения раскрытых шпионов до уничтожения компромата, Фалкрам на многое шла для «друзей». Потайной ящик стола беззвучно открывается, и Папаноида передаёт посетительнице датакарту. — Ваши друзья это оценят. — Если здесь то, о что Вы обещали, — председатель замечает её ухмылку. — Более чем. Да будет так. Ведь Папаноида знает, что на самом деле происходит, иллюзорная эйфория имперских голопередач его не обманывает. Фалкрам далеко не единственная, кто ищет трещины в фундаменте режима. Она — часть механизма, с каждым годом набирающим всё большие и большие обороты. Его члены прячутся, скрываются в тенях, наносят удары из-за угла и бегут. Бегут, пока не находят другую цель. И так по кругу. Они разносят конфликт по галактике, как вирус: от планеты к планете, повергая их в хаос бунта. Этот конфликт разрушителен, и если игра с тенями — цена, которую требуется заплатить, дабы остаться в стороне — он заплатит. — Сообщите, если понадобится помощь, — сказала Фалкрам. — Наступили неспокойные времена. Мгновение, и как сквозь стену прошла. В кабинете загорелся свет.***
Ничто не сравнится с ощущением как слегка вибрирует под ногами палуба звёздного разрушителя. Ещё лучше, если твоего звёздного разрушителя. Капитан Мэрбур улыбнулся. Сколько раз его обходили стороной! Не ценили: ни непосредственные начальники, ни главком, ни тем более Командование. Адмиральские чины выдавались любимчикам Вейдера, а те набирали команду на своё усмотрение, оставляя абсолютно ноль пространства для здорового карьерного роста. Но правильно говорил отец: «Хаос — это лестница». Именно хаос позволил его семье протянуть отпрыску руку помощи и не попасться на глаза людям главнокомандующего. Если регулярных проявлений патриотизма недостаточно, чтобы запрыгнуть на ступень выше, то Мэрбур не побрезгует «влиянием со стороны». Так даже лучше для державы. В конце концов, какая разница как ты получил ранг и задание, если ты его выполнил? Раздался хлопок и разрушитель вышел из гиперпространства — в иллюминаторе стала видна небольшая покрытая густыми лесами планета. — Капитан, по данным разведки база повстанцев находится в районе экватора, но сканеры не фиксируют никаких энергетических полей. — Войдите в атмосферу и просканируйте ещё раз. — Но, сэр… — Выполняйте приказ, лейтенант. Планета стала приближаться, пока нос корабля не врезался в пушистое месиво облаков. Поражающая своими размерами машина зарычала, борясь с гравитацией, палуба задрожала. Возможно, он действительно сделал ошибку. — Сэр, сканеры улавливают… Послышался свист, и корабль вздрогнул. Истребители! — Отправляйте перехватчики! Немедленно! Мостик тут же погрузился в хаос. Истребители повстанцев выныривали из плотного покрова облаков, словно насекомые: двенадцать остроносых машин. Капитан замер. С полоумной отрешённостью наблюдал как взорвался один СИД, подбили второй. Но почему? Не им ли рассказывали в учебке, что пилотам Империи нет равных? Офицеры выкрикивали что-то наперебой, и Мэрбур осознал две вещи: он абсолютно точно совершил ошибку, и совсем не знает как это исправить. Полный хаос, и он по лестнице не поднимается, а кубарем катится вниз. — Сэр… — Лейтенант, верните корабль на орбиту. Он честно старался звучать твёрже. — Неопознанный корабль идёт на сближение! Взгляд автоматически цепляется за один из многочисленных экранов: алая точка с чудовищной скоростью приближается к главным двигателям разрушителя. Похоже на описание недавней атаки на… «Брандер**!». Точка соприкасается с силуэтом корабля. Судно опять вздрагивает, да с такой силой, что Мэрбура сбивает с ног. — Сарлакк, — шипит он. Медленно — картинка перед глазами вращается — встаёт. Из разбитого при падении носа уже течёт кровь. Стандартное освещение гаснет — его сменяет аварийное: бордовое и едва ли позволяющее что-то перед собой различить. По палубе уже разносится вой сирены, от чего неприятный шум в голове только удваивается. — Потеряны первый и третий двигатели, возгорание во втором, крен на правый борт, — хрипит офицер в яме управления. — Теряем мощность. Осознание собственной глупости грозится опять сбить с ног. Их занесло в такую очевидную ловушку… У них несколько минут, прежде чем разрушитель впечатает в поверхность планеты. — Объявляйте эвакуацию. На долю секунды лейтенант замирает, а после молниеносно впечатывает кулак в нужную кнопку. Сирена взвыла ещё громче, люди засуетились, каждый в отчаянной попытке добраться до спасательных капсул, давка в коридоре слышна даже здесь. Капитан Мэрбур не двигается. Вот-вот разразится истерическим хохотом. Первое и последнее задание. Катастрофический провал. Обязан заплатить за свои ошибки. — Сэр? — лейтенант смотрит на начальство с недоумением. Откуда такой книжный приступ благородства? Не тронулся ли умом? — Идите без меня. Это приказ. Тот повинуется. Мэрбур остаётся один. И впервые за годы он думает о том, что сделал, а что нет. Стоило ли просить помощи у отца? Получать незаслуженное, а ведь так оно и есть, повышение? Он не справился и даже не знал, какие были варианты. Не было времени учиться. Он сам отказал себе в этом времени. Остался только привкус обиды и разочарования. Смерть всё ближе — надвигается вместе с поверхностью планеты в иллюминаторе. «Выживших будет немного, » — мелькает у него в голове, и там же сверкает искра злобы. Даже не ясно, на кого — себя, за то что пошёл на поводу у тщеславия, на отца или кучку мятежников. Не произошла абсолютная победа, о коей мечтает Командование и кричат по голосети. Здесь нет никакого штаба. Крысы прячутся от справедливости в тёмных уголках галактики, а вылезают лишь затем, чтобы в сотый раз навредить Империи. Продолжают сеять хаос, в то время как он никогда не увидит свадьбу своей сестры, поплатившись за наивность. Нос корабля врезается в землю. Корпус идёт волнами, выпуская наружу пламя сотен взрывов. И прежде, чем смерть заберёт его, Мэрбур шипит сквозь зубы: — Будьте прокляты… Пантора — Вы уверены? — Абсолютно. — И источник не сообщил, откуда у него эта информация? — Мы не затрагиваем эту тему. Канцлер ответил не сразу — не случайно лицо полностью закрыто капюшоном, сводя к нулю все попытки понять истинный настрой. — Если это правда, Фалкрам, то у нас появился шанс нанести Империи болезненный удар. Однако я не намерен рисковать впустую. Такая информация нуждается в тщательной проверке. — Я этим займусь. — Хорошо. Да прибудет с Вами Сила, Фалкрам. Конец связи. Асока спрятала комлинк и подняла взгляд на ночное небо Панторы. Красивый мир. Можно со спокойной совестью ставить в один ряд с Набу. Или Алдарааном. Неудивительно, что Папаноида, при всей его симпатии к повстанцам, так печётся о нейтралитете — даже непродолжительный военный конфликт уничтожит хрупкую гармонию в считанные дни. Но сейчас волноваться не о чем: флот Альянса в эту систему не суётся, а Империя… Палпатин держит своё слово — легко узнаваемых звёздных разрушителей пока не видать. Тогрута вздыхает и поудобнее усаживается на краю. Не такое уж плохое место — крыша небоскрёба. Сказали проверить информацию, она и проверит. Всего-то отследить использованные уважаемым председателем контакты и разузнать как об их надёжности, так и о последних телодвижениях. От силы неделя-две работы. В любом случае — минуту отдыха заслужила. Большего всего в Панторе привлекает атмосфера: не соотношение газов, а резонирующие в Силе эмоции. Повидав сотни сломленных и опустошённых по указке Сидиуса миров, Асока не могла не радоваться царящему здесь Свету. Покорившая галактику Тьма никуда не делась, но где-то там, далеко. Здесь Свет, здесь пульсирует жизнь: Тано чувствует, когда в космопорте приземляется очередной туристический лайнер и пассажиры выходят на поверхность, почти физически слышит звон посуды в квартире неподалёку… Здесь Сила жива. Асока скрещивает ноги, выпрямляет спину, делает глубокий вдох… Медитация не привлечёт лишнее внимание, но приведёт в порядок мысли и чувства, что могут помешать на задании. Ей ли не знать. Пурпурный клинок врезается в жёлтый. Саднит ожог на левом плече, да и усталость начинает вмешиваться в ход поединка. Асока отталкивает джедайку, прыгает и замахивается мечом. — Никогда не теряй бдительность. — Анʼя отбрасывает падавана Силой, словно куклу. — Ты ждёшь честной схватки! Лайтсейбер Асоки падает в паре метров от неё. Куро двигается молниеносно, но тогрута успевает увернуться. Клинок проскальзывает в считанных сантиметрах от её шеи. Тано выдыхает. Выбрасывает вперёд ладонь, призывая Великую на помощь. Не срабатывает. Анʼя ловко взмывает в воздух и приземляется на другом краю зала. В ушах стучит кровь, соблазн поддаться злобе удваивается. «Не эмоции, а покой.» В ладонь снова ложится рукоять. Самое время. Джедайки синхронно бросаются навстречу друг к другу, скрещивают мечи. Зал наполняет шипение и треск соприкасающихся клинков. Куро опытнее, её техника владения лайтесейбером безупречна, но Асока не намерена сдаваться, даже когда кулак противника разбивает ей губу. Звёзды, ей действительно не хватает шото. — Ты слишком зависима от второго клинка. Совершенно не приемлемо. Тано молчит. Блокирует новый удар. Атакует. Блокирует и снова атакует. По кругу, раз за разом выжимает из измождённого многочасовой тренировкой тела капли энергии. Внезапно Анʼя исчезает. Старый трюк, но действенный. Падаван не успевает уклонится от Волны Силы. Опять на полу. Куро пропадает из виду, но ненадолго — тогрута в который раз вынуждена отражать скользящие удары наставницы. Та крадётся, словно тень, заходит за спину — не брезгует никакими уловками. «Не неведение, а знание.» Больше нет схватки ученицы и учителя, есть бой — быстрый и непредсказуемый. Лайтсейбер сливается с рукой. Нет нужды думать о движениях противника. Сила сама шепчет подсказки на ухо. Важно лишь слушать. — Приемлемо, Тано. Но не достаточно. Удар локтём в живот сбивает дыхание. На глазах наворачиваются непрошеные слёзы боли. Асока смахивает с лица каплю крови и крепче сжимает рукоять. Нельзя терять концентрацию. — Я чувствую в тебе гнев. Используй его, как сделал твой учитель! Докажи, что тебе не место среди нас. Асока уклоняется от очередного удара и заносит клинок. «Не страсть, а безмятежность.» Вдох-выдох, вдох-выдох. Следить за темпом, не путать формы. Блок, удар, отступление. Упрямо игнорирует нарастающие боль и усталость. Сначала победа, затем отдых. Эмоции — в сторону, эмоции мешают. Анʼя наносит удары с нечеловеческой точностью, будто заранее знает каждый ход падавана. — Скайуокер тебя ничему не научил? Печально, но не удивительно. Асока рубит наотмашь — Тёмная женщина без труда отражает удар. Из последних сил тогрута кидается на Куро. Отчаянная, заранее обречённая на провал попытка. Рукоять её клинка разлетается на куски. Она падает на спину. Снова. Анʼя направляет лайтсейбер на падавана. Тогрута успевает встать на колени. Протягивает руки навстречу оружию. Пурпурный клинок замирает в сантиметре от покрытых ссадинами ладоней. Осознание того, что она остановила лайтсейбер голыми руками не спешит ошарашивать. Есть только ясность. Чёткость. Как рисунок углём на стене. «Не хаос, а гармония.» Время замирает. Струя плазмы шипит, пытается преодолеть невидимый заслон и вонзиться в кожу тогруты. Тщетно. Асока Тано прикрывает глаза. Вслушивается в тихий шёпот Великой Силы. Зал содрогается. Ан’ю Куро отбрасывает назад. Мгновение — её клинок оказывается в руках у падавана, приставленный к горлу наставницы. — Давай. Убей меня. Тебя никто не осудит. Я ранила тебя, я причинила тебе боль. Ты хочешь этого, Тано. «Не смерть, а Сила.» Пурпурный лайтсейбер гаснет. Когда она пришла к Совету с просьбой дать ей место в Ордене, то заведомо настраивалась на худшее. В конце концов, кому нужна несостоявшаяся падаван павшего джедая, за пять лет комы растерявшая все навыки? Оказалось, Тёмной женщине. Тогрута не знала, радоваться или ужасаться. Хоть мастера и не встали поперёк желанию Куро, но репутация джедайки бежала впереди неё. Раньше Совет доверял ей только трудных воспитанников, и несмотря на череду успехов, добавившую в ряды Ордена несколько отменных бойцов, однажды жестокость Куро привела к провалу, породив Аурру Синг — кровожадную наёмницу, забравшую много джедайских жизней. Асока не спала ночами, пытаясь понять, чем заслужила ярлык «трудного» падавана. Возраст? Темперамент? Или не было никакого ярлыка, просто никто в Совете не захотел иметь дело с ученицей ситха? Она не знала. Полгода держалась на одном упрямстве. Днём стискивала зубы, училась пропускать мимо ушей подначки наставницы, надевая маску спокойствия поверх кипящего внутри гнева, а ночью углублялась в размышления, постепенно анализируя ситуацию. Так пришло понимание. Тёмная женщина была жестким, но едва ли жестоким учителем. Давала ей ровно столько, сколько тогрута могла вынести — не более и не менее. Не бросала раненую во время тренировки ученицу одну, а обучала исцелению Силой — раз за разом у Тано получалось всё лучше, и со временем отпала потребность наведываться в медотсек. Строго-настрого запретила Асоке использовать два клинка до тех пор, пока та не доведёт до совершенства минимум две классические формы***. Потом разрешила использовать шото или второй меч, но снова — лишь на отдельных тренировках. «У джедая не должно быть зависимостей, — повторяла Анʼя, — даже от лайтсейбера.» Падаван кивала и продолжала тренировки. Маска приросла — ничто уже не могло расшатать концентрацию Тано. Набор выученных приёмов стал разнообразнее — Тёмная женщина больше не поддавалась ученице, а сражалась с ней на равных, подталкивая девчонку к краю собственных возможностей, заставляя запоминать и применять всё новые и новые трюки. Асока Тано научилась полностью скрывать своё присутствие в Силе, бесшумно передвигаться, становиться невидимой для глаз противника, даже проходить сквозь стены — всему в течении трёх лет, назло собственной слабости, задушив желание опустить руки и сдаться. Именно на третий год, перед финальными Испытаниями джедаев, она собрала новые клинки. — Это твой меч и только ты должна решать, каким он будет, — напутствовала Куро. — Что бы тебе не говорили раньше — забудь. В этом оружии твоя жизнь. Оно должно подходить тебе и только тебе. Но едва преступив к работе, Асока столкнулась с проблемой. Ни один из «свободных» кристаллов Ордена ей не подходил. Не было той связи, что с утерянными на Кашиике зелёными клинками. Сорваться и улететь на поиски ей тоже не разрешили — опасно. Однако Сила вновь проявила снисхождение самым необычным способом. Во снах. Еле уловимый, скользящий призрак прошлого. Не враждебный. Мудрый и древний, как Телосский Храм, Светлый, как ауры всех джедаев разом. Несчётное количество часов Асока провела в медитации, пыталась ухватится за манящий след. Ничего конкретного. Только яркий белый свет, будто отблеск в воде. Она уже и не помнила, почему тогда забрела к «Озеру Воса». Очень популярное среди младшего поколения, это подземное озеро в глубине Храма получило своё название случайно: кто-то из падаванов узрел как в него нырнул Квинлан Вос. История расползлась и обросла подробностями — один юнлинг утверждал, что мастер-джедай не нырнул, а прыгнул в озеро с моста в Башню Совета после ссоры с бывшим наставником, Толмом. Но архитектура Храма сильно противоречила этой теории. Однако тогруту заботило иное. До Испытаний оставались считанные дни, а она так и не собрала клинок. Никакой. Конечно, всегда можно сдаться и попробовать соорудить из того, что имеется, но сможет ли она эффективно сражаться таким мечом? В тот день озеро пустовало. Детвора разбежалась на тренировки, а у старшего поколения времени на отдых выдавалось всё меньше. Асока отрешённо наблюдала за ленивым движением волн, рассматривала танец отражений и старалась ни о чём не думать. Её внимание привлекло отражение неподалёку от берега: две светящиеся точки совсем не походили на отражение закреплённых на стенах ламп. Они будто излучали свет со дна. Звали к себе. Тогрута ни разу не пожалела, что зашла в холодную воду по пояс. Два белоснежных кристалла того однозначно стоили. — Я узнаю эти кристаллы! — воскликнула Селеста Морн. — В мою эпоху они хранились на Корусанте как одна из величайших реликвий Ордена. Просто невероятно… — И что в них особенного? — внешне Тёмная женщина оставалась привычно холодной, но Тано уже достаточно хорошо знала наставницу, чтобы уловить нотки интереса в бесстрастном голосе. — Кроме редкой окраски? — Они принадлежали Арка Джету. Он умер за несколько десятилетий до моего рождения. — И ты уверена, что это именно те? — Я в жизни не перепутаю их ни с чем. Ты же чувствуешь, какой резонанс в Силе они создают! Эти кристаллы уникальны. — Тогда как они оказались здесь? На другом конце галактики? — Не знаю. Но неужели это так важно? Они выбрали Тано. Пусть поступает так, как считает нужным. С тех пор озеро переименовали и нарекли «Озером Арки Джета». Юного Корто Воса изменения несказанно радовали. Работа заняла два дня, однако результат превзошёл все ожидания. Две слегка изогнутые рукояти идеально ложились в ладонь, а от белоснежных клинков трудно отвезти взгляд. Просто и элегантно. Идеально. И хотя Совет освободил её от Испытаний отваги и плоти, сославшись на «жизненный опыт падавана», Испытания сноровки, духа и проницательности она сдала на удивление легко. То ли Асока повзрослела, то ли сказались тяжелейшие тренировки, но она не почувствовала ни тени страха. Словно и не произошло ничего. А может, так и должно быть? Ведь именно ей, из всех испытуемых, удалось удивить Совет своим решением. Тогрута выбрала особенный, редкий путь специализации. Она стала джедаем-тенью****. Анʼя Куро была довольна. Фалкрам открыла глаза. Даже спустя два года после получения ранга рыцаря воспоминания продолжали находить её. В минуты медитации или сна, им никогда не удавалось сбить её с толку. Что было, то прошло. Тогрута встала и поправила капюшон. Пора работать. Атцерри Здание правительства Системы Атцерри представляло собой массивное прямоугольное здание, со всех сторон окружённое садами, аллеями, большим зоопарком и даже искусственным озером. Планетарное правительство сюда и ногой не ступало — имперская верхушка давно отдала предпочтение жёстким законам сегрегации, а сохранивший лишь огрызки церемониальных полномочий орган власти ютится где-то в центре столицы. Где именно - знали не все старожилы. — Норкор Бэрвейт с супругой Вайфер Бэрвейт прибыл, — возвестил протокольный дроид с белым гербом Империи на чёрном корпусе. Из отполированного до блеска спидера вышел мужчина. С первого взгляда он производил впечатление человека, отродясь не жалевшем «на себя» денег: щегольской чёрный костюм сидит идеально, бородка аккуратно подстрижена, на правой руке дорогой хронометр — не отличить от столичных ловеласов. Вслед за ним показалась миниатюрная блондинка, минимум лет на десять младше мужа. Женщина поправила алое платье с рукавами, покрутилась, продемонстрировав всем присутствующим дерзко открытую спину, и встала рядом с супругом. Тот не медля взял жену под руку. — Поездка пошла комфортно? — Более чем, — ответил Норкор. — Чудесно! От имени моффа Каласта предлагаю вам проследовать внутрь. Приятного вечера. Вайфер улыбнулась дроиду. Убранство поражает кричащей роскошью. Нет ни единой комнаты, где посетитель не наткнётся на коллекционные картины и статуи — остатки былой монархии, что когда-то правила системой. Увешанные золотом жёны офицеров буквально поливают молодую Бэрвейт недобрыми взглядами, но та не подаёт виду. На лице улыбка, спина прямая. Ей точно не впервой ощущать злобу завистников. — Норкор и Вайфер Бэрвейт? Русоволосый статный мужчина лет сорока в военной форме дружелюбно улыбается и протягивает руку для рукопожатия. — Мофф Каласт, рад наконец-то встретится с Вами лично. — Я тоже. Как Вам Атцерри? Не слишком тихо после будней Центра Империи? — Это планета с большим потенциалом. Вот увидите, мои инвестиции окупятся дважды. — Видите, Каласт? Вы недооцениваете собственный регион. Уилхафф Таркин представлял из себя высокого, сухого человека с высокими скулами и холодными светло-голубыми глазами. Вообразить его одетым во что-либо помимо военной формы казалось чистой воды безумием, а враждовать с ним — попыткой суицида. — Не недооцениваю, гранд-мофф, а даю реалистичную оценку. Всегда есть куда стремиться, — мофф Каласт повернулся к Норкору. Тот задумчиво наблюдал за партией в сабакк. — Не соизволите присоединится к игре? — С удовольствием. Вайфер? — Ты же знаешь, мне никогда не везёт, — защебетала блондинка. — Я просто посмотрю. А Вы, гранд-мофф? — Пожалуй, откажусь. Скажите, Норкор, верно? Мы раньше не встречались? — Нет. Я бы запомнил. — Действительно. Игра в самом разгаре, и им приходится ждать, пока начнется следующая партия. Вайфер, похоже, только рада. Блондинка обменялась короткими фразами со всеми игроками, лучезарно улыбнулась и встала по левую руку от мужа. Блистающий отполированным корпусом дроид сгрёб фишки в центр стола, где уже покоились несколько осушённых стаканов. Норкор сел, успев поприветствовать сидевших, и взял в руки карты. Возвестивший начало новой игры дроид отошёл и активировал двухцветный маркер: синий означал, что замены не будет: все карты останутся прежними. Красный — замену. От маркера будет послан импульс, и одна из электронных карт каждого игрока поменяет значение в абсолютно случайном порядке. Постепенно набирая скорость, маркер запульсировал красным и синим, пока оба цвета не смазались в один фиолетовый оттенок. Вдруг мигание замедлилось: синий, красный, синий, красный… Пока не остановилось на красном. — Вы не играете, мисс…? — Вайфер. Боюсь, мне никогда не удавалось разобраться во всех ухищрениях. Это больше по части Норкора. Супруг ухмыльнулся — для него игра складывалась чертовски удачно. — Жаль, — продолжал Мотти. — Я бы не отказался от партии с такой приятной молодой особой. Всё, совершенно всё в этом человеке её отталкивало. От прилизанных волос и идеально сидящей формы до неизменной ехидной улыбки на лице. Но кто даст право быть откровенной в таком обществе? — Осторожно, адмирал, — ухмыльнулся незнакомый женщине мужчина в белоснежной форме. Директор, кажется. Она не сильна в имперских рангах. — Рискуете вступить в дуэль за честь госпожи Бэрвейт. — У нас в семье царит полное доверие. Ведь так, дорогая? — Конечно, — подмигнула блондинка. — Полное доверие. Очередная партия подошла к концу, и офицер в белоснежной форме тихо выругался. — Вижу, нам обоим сегодня не везёт, Кренник, — не скрывал собственное раздражение Мотти. — Знали бы мы, как вы играете, Норкор, не сели бы за стол. Вы случайно не профессиональный игрок? — Как-то раз оставил полтора миллиона в казино. Если это и есть профессионализм, то да. За столом стали появляться свободные места: Кренник не захотел продолжать, сославшись на скуку, чем вызвал дюжину комментариев на тему «прохудившегося кошелька», а некий генерал Тагге прямым текстом заявил о своём нежелании стать банкротом раньше времени. Их осталось трое: Норкор, Мотти и Каласт. Ставки росли, игра превратилась в напряжённую баталию, а бессмысленная болтовня — в политический диспут. — Зря волнуетесь, мофф. Хотя активность повстанцев в отдельных секторах вызывает беспокойство, о «галактическом бунте» речь не идёт, — сказал Мотти. — А джедаи? Я слышала, эти предатели затесались в ряды повстанцев, — вздохнула Вайфер. — Подумать только! Атаковать канцлера… До сих пор ума не приложу, что им в головы взбрело. — Джедаи — забота Лорда Вейдера, — ответил Мотти. — Уверен, он знает, как с ними поступать. — Говоря о Лорде Вейдере, — понизил голос, словно ему неуютно от одного имени главнокомандующего, произнёс Каласт. — Он ведь так и не появился на параде. — Он никогда не слыл публичным человеком, — возразил Норкор. — Нечему удивляться. — И всё же. День Империи это особая дата. В течение девяти лет главнокомандующий не пропустил ни одного. Конан Антонио Мотти скривился, как будто на столе валялась полуразложившая банта. — Свои решения Лорд Вейдер обсуждает только с Императором, — ответил он. — Если данная тема Вам столь интересна, мофф Каласт, Вы всегда можете попросить аудиенцию у Его Величества. Что сейчас так же реально, как встретить живого джедая на улице. — Я не хочу растить своих детей в галактике, где жив хотя бы один джедай. Они слишком опасны. — Дорогая, — супруг демонстративно поцеловал её в щёку. — Так недооценивать армию Империи — кощунство. Уверен, когда какой-нибудь «лазутчик» соизволит осчастливить нас своим появлением, в галактике будет мирно и спокойно. Каласт дёрнулся. — Как ты сказал? — рассмеялась Вайфер. — «Лазутчик»? Жуть. Объявив, что продолжать игру у них нет ни денег, ни желания, оба офицера встали. Мотти поспешил удалится — он проиграл сумму, равнозначную цене на новенький корвет. — Не хотите освежится, сэр? — спросил дроид-официант. — Хочу, — игнорируя укоризненный взгляд жены, ответил Бэрвейт. — Три порции кореллианского виски, одна порция алдараанского вермута, полпорции ароматизированного вина. Хорошенько встряхните, добавьте много льда, а затем тонкую спираль кожуры джуббл. Сделав несколько заметок дроид удалился. — Ты убиваешь собственную печень, — проворчала Вайфер. «Посмотри направо. Дальний угол.» Норкор прищурился. В правом дальнем углу стоял крепко сложенный молодой мужчина. Тёмная кожа ярко контрастировала с короткими светлыми волосами. Он, кажется, вёл разговор с некой дамой, но при этом не сводил взгляд со спины Кренника. «Шпион?» Норкор едва заметно кивнул. — Раз в год можно, дорогая. Ты тоже ни в чём себе не отказывай. Появилась группа музыкантов, и по залу потекла нежная мелодия. — Раз так, — Вайфер продолжала улыбаться, — господин мофф не откажет мне в одном танце? Каласт выглядел так, будто ему предложили дерзкую, совсем неожиданную авантюру. — Если Ваш супруг не против… — Конечно нет! — воскликнула блондинка. — Ведь так? — Естественно, — бросил Норкор. Сопротивляться юной особе было бесполезно, так уверенно повела Каласта поближе к музыкантам. Вот она остановилась и бесцеремонно положила ладони на плечи имперцу. Музыка громче, ускорился темп. — Для моффа Вы чересчур стеснительный. — Из меня отвратительный танцор. — Просто повторяйте за мной. Не все гости осмелились поддаться искушению музыки, но тем не менее пара вскоре оказалась окружена беспрерывно болтающими людьми. Вайфер прекрасно танцевала, параллельно подсказывая Каласту движения. Жаль, что неприятие общества заставляет подобных леди прятаться за маской эксцентричной недалёкости. То, что это маска, Каласт не сомневался — женщина знала кодовое слово. Неожиданно блондинка прошептала имперцу на ухо: — Вы кое-что мне обещали. Что во имя звёзд она делает? Их могут подслушать! — Не подслушают. В таком шуме немудрено поддержать внешнюю иллюзию, — она вновь ухмыляется. — Так как насчёт досье? Восхитительно. Альянс прислал джедайку. Наверняка её «супруг» тоже не из простых смертных. — Вы хотите получить его прямо здесь? — Крайне желательно. Каласт запускает руку в потайной карман пиджака: датакарта оказывается у него в ладони, но стоит ли передавать её у всех на виду? Вдруг блондинка изловчилась и перехватила желаемое, мгновенно спрятав где-то в складках платья. — Благодарю, — шепчет девчонка. — Вы же знаете, мы в долгу не останемся. Хвостиком вильнула и была такова — вон уже идёт навстречу супругу. Что, если действительно женаты? Да ну, джедаям нельзя вроде. «Мейз!» Доселе отзывавшийся на «Норкор Бэрвейт» человек инстинктивно обернулся. За прошедшие пять лет им довелось поработать вместе, и к привычке Таллисибет использовать телепатию клон-разведчик приспособился. Это серьёзно облегчало выполнение миссий. «Он передал досье?» «Я не дала передумать.» «Не раскрыли?» «Я тебя уверяю, он сам себе уже десять раз доказал, почему я не джедайка.» Мейз подавил вздох и взял «жену» под руку. Всего-то переждать оставшиеся полтора часа приёма в компании джедайки-телепатки, моффа-предателя, Таркина и парочки соглядатаев ИСБ. Лишь бы грим держался. Кореллия Правду говорят: «Затхлые кантины видят больше сделок, чем кабинеты гендиректоров». Для людей вроде Бустера Террика они — настоящий рай. Всегда найдётся работёнка. Но шли годы, и контрабандист всё реже прибегал к такому способу заработать — Одноглазый намертво привязал к линиям снабжения Альянса. Террик провозил через имперские блокпосты и засады всё: оружие, взрывчатку, медикаменты, пару раз были даже перебежчики с той стороны баррикад. Повстанцы платили по окончанию миссий, а дома ждала Миракс, на которую половина денег и уходила. Не то, чтобы Бустер жаловался. Девятилетняя дочь была главной отрадой в неспокойной жизни контрабандиста, и несмотря на её рвение помогать, он просто не мог позволить ей рисковать собой. Внезапный писк комлинка заставил мужчину дёрнутся, припомнить несколько слов на хаттезе и, в итоге, ответить на вызов. Калла. Твиʼлек со свалки, где он оставил «Yt-1300», да помогут звёзды сбыть этот мусор. — Да? — Помнишь того типа из корбеза? Хорн, кажется? Как же не помнить. — Ну? — Только что видел его здесь, на свалке. Вынюхивал про тебя тут всё… Дерьмо. — Он ещё там? — Нет, вот только ушёл… Комлинк погас, оборвав Каллу на полуслове. Бустер схватил куртку и понёсся прочь из кантины. Будь проклят ситхов фрахтовик! И на кой Альянсу его продавать… Теперь ещё КорБез влазит. Никогда Террик не позволял Хорну наступать себе на пятки, и теперь тоже окажется впереди. Нужно всего-то наверстать. Ради Миракс. К свалке шёл десятой дорогой — лишь бы с оперативником не пересечься. Отыскал посудину, залез внутрь. Попробовал завести движок — не поддаётся. Попробовал ещё раз. И снова тишина. Что там говорил Одноглазый? Эта железяка не должна попасть к импам? Да на кой им такой мусор… Вздохнул с облегчением, когда движок наконец затрещал, и поспешил поднять корыто в воздух. Сейчас необходимо как-то оживить гипердрайв и делать ноги, да подальше от Кореллии. Покупатель ждёт на Нар-Шаддаа, туда же обещал выбраться Одноглазый. И не приведи Сила джедай нарушит договор — шахты Кесселя Террика не прельщали.