___
В доме Агрестов было несколько негласных (но все равно соблюдаемых) правил. Большинство из них было связано с соблюдением этикета. С ними приходилось мириться, будучи частью богатой семьи. И по правде говоря, им было не так уж и трудно следовать. 1. Шляпы и пиджаки нужно снимать при входе. 2. Голос нужно держать на приемлемом уровне. 3. Бегать запрещено. Ясно? Никаких возмутительных ограничений, ничего невыполнимого. На самом деле, прошло немало времени с тех пор, как одно из этих правил кто-то нарушал. Наверное, это было когда младший обитатель (ростом в метр с кепкой), сверкая детской улыбкой, гоцал по коридорам. А это было очень давно. Но похоже, настал подходящий день, чтобы нарушить правило. Огромное закатное солнце освещало парню путь, когда тот, крепко сжимая пальто в руках и перепрыгивая сразу через две ступеньки, крикнул Натали, чтобы этим вечером его не беспокоили. Лишним будет сказать, что соблюдение этикета было наименьшей из проблем. Адриан на всех парах мчался в свою комнату, с бешено стучащим сердцем, телефоном в руке и мыслями где-то очень далеко отсюда. «Прошу, Кот», — последнее сообщение от Ледибаг, и будь он проклят, если из-за каких-то правил поведения в доме заставит ее ждать. Или себя, если это важно. Так что Адриан не чувствовал никаких угрызений совести. Он не чувствовал даже раскаяния из-за того, что не очень-то-аккуратно вытащил Плагга из кармана, когда зашел в комнату. Или из-за того, что грозно рыкнул на квами, чтобы тот дал ему уединиться. И вот, наконец, оставшись в гордом одиночестве, когда Адриан быстро стянул с себя футболку и штаны и нетерпеливо вцепился в телефон, он понял, что не может ощутить даже капельку раскаяния, потому что каждую клеточку его тела заполнило пьянящее возбуждение. Ведь пришло время второго раунда, и на этот раз он готов ко всему, что она ему преподнесет. По крайней мере, он так думал… пока не зазвонил телефон. По иронии судьбы, первой его реакцией стало раздражение. «Ну и кто решил позвонить мне именно сейчас?» — подумал он и взглянул на экран, зависая на целых десять секунд, прежде чем осознать, кто ему звонит. Когда его мозг снова принялся за работу, раздражение сменилось чистым шоком и трепетом. Входящий звонок: ЛБ<3 Никогда в жизни он не брал трубку быстрее. — Да? — сказал Адриан, и его сердце забилось с невероятной скоростью. «Неужели Ледибаг и правда мне звонит?» В ответ на другом конце послышался вздох, а за ним опьяняюще-знакомый голос. — Привет, Кот. Адриан не смог бы подавить довольную улыбку, даже если бы попытался. — Ух, привет, — ответил он, усаживаясь на кровати и пытаясь понять, почему она звонит ему прямо сейчас. Адриан был абсолютно уверен, что они устроят второй раунд секстинга. Но, похоже, она передумала? Длинная пауза. — Ледибаг? — Ох! — пискнула она, затем послышалось шуршание. — Ух, да, Кот? — Зачем ты позвонила? — Ну, я… Я хотела выполнить обещание… но я могу… могу повесить трубку, если хочешь… Адриан растерянно нахмурился. О чем она, и почему она так нервничает? — Нет, не вешай, — он напряг мозги, пытаясь вспомнить, что она ему такого обещала. Но на ум ничего не пришло. — О… чем ты говоришь? — Дерьмо, — пробормотала Ледибаг, и Адриан услышал глухой шлепок, словно она стукнула себя ладонью по лбу. — Слушай, так как я никогда не занималась сексом по телефону… «Стоп, что?» — …понятное дело, что я не очень х-хороша в этом, но… — Ледибаг сделала глубокий вдох, а Адриан, последовав ее примеру, попытался загнать кислород обратно в мозг, так как тот отключился, в тот же момент, когда она упомянула «секс». — …Но я обещала тебе оргазм, и сейчас я хочу… ну, хочу… ух… предоставить тебе его? Адриан тут же вернулся к воспоминаниям недельной давности, когда он (отчасти несерьезно) сказал ей, что хочет кончить… а потом они пожали руки, заключая договор, о предмете которого он не имел ни малейшего представления. «Договорились», — сказала Ледибаг, и он вообще не догнал смысл сказанного. А теперь Ледибаг пытается выполнить обещание. Обещание, что он кончит. — Ты хочешь заняться со мной сексом по телефону? — переспросил Адриан, чудом сохраняя спокойствие в голосе, несмотря на то, что внизу у него дернулось от неожиданного осознания ситуации. «Секс по телефону. Ледибаг хочет секс по телефону. Это не учения. Это, мать его, не учения…» — Ну, я попытаюсь… — ответила она, выпуская нервный смешок, который вонзился ему куда-то очень глубоко. — Ты не против? «Не против» — мягко сказано. — Да, совсем не против. О, черт возьми, да! — воскликнул Адриан, победно потрясая кулаком в воздухе и пытаясь не засмеяться. И вот опять, эта странная смесь любви и возбуждения, которую Ледибаг насылает на него, как по волшебству. Смертельный яд, от которого его разум летит в тартарары, а тело словно искрится, хотя он пытается оставаться спокойным. — Отлично, — ответила она, — та-а-ак… у тебя есть идеи, как нам начать? У него не было. — Может, начнем с прелюдий? — предложил Адриан, передвигаясь к подушкам и принимая полулежачее положение. Он уже ломал голову над тем, как вообще занимаются сексом по телефону. «К этому меня домашнее обучение не готовило…» — О! Да, — сказала Леди. В ее голосе слышалось облегчение. — Прелюдии… Еще одна болезненная пауза. — Похоже мы оба крайне в этом плохи… — поморщившись, сказал Адриан и почесал свободной рукой затылок. К счастью, на это Ледибаг рассмеялась, и повисшее напряжение между ними рассеялось в ее мелодичном смехе. — Ага, у меня намного лучше получается, когда есть время на то, чтобы продумать флирт, — сказала она. — …К тому же, трудновато заикаться через текст. — Ох, даже не думал об этом, — ответил Адриан, вкладывая в тон нотку кокетливого Нуара, чтобы вернуть Леди ее уверенность. — Не могу не сказать, что твой голос куда сексуальнее, чем любое из твоих сообщений, моя Леди. С заиканием или без. Похоже это сработало: когда его девушка заговорила, то у него по спине побежали мурашки. — Что ж, если ты считаешь мой голос сексуальным… тебе стоит услышать мои стоны. «Определенно стоит». — Поверь мне, этого и добиваюсь, — заверил ее Адриан, и свободной рукой потянулся вниз по обнаженному торсу. — Оу, правда? И как ты собираешься заставить меня стонать, chaton? — низким голосом осведомилась Ледибаг. — Ну, для начала, скажу тебе, как сильно ты меня уже завела… — он даже не посмел к себе притронуться, несмотря на то, как сильно этого хотел, Адриан знал, что первое касание станет началом конца, и будь он проклят, если максимально не растянет удовольствие. Она ответила не совсем то, чего он хотел бы ожидать (она его явно дразнила), но протяжного «м-м-м-м» было достаточно, чтобы он закусил нижнюю губу в ответ. — Раз так, — протянула Ледибаг (ее голос становился все уверенней с каждым словом), — я должна сказать, как сильно я возбудилась… — И насколько же ты возбуждена, моя Леди? — Так, что у меня намокли бы трусики… если бы, конечно, они вообще на мне были. Черт, он уже забыл о ее маленьком стриптизе. Адриан застонал, представляя ее обнаженной, и заерзал на простынях. Одной рукой он держал телефон, а другой… Ему очень надо знать, где сейчас ее вторая рука. — Ты себя трогаешь? — прохрипел он, пытаясь не представлять, как она это делает, чтобы избавить себя от лишней стирки белья. Недолго думая, Адриан решил полностью избавиться от трусов, и с шипением освободил твердый член, прижавшийся к животу. — Я ждала, пока ты меня попросишь, — Ледибаг почти мурлыкала, и он чуть не потерял над собой контроль. — Хочешь, чтобы я сказал тебе, когда тебе начать ласкать себя пальчиками? — Будь так добр, — с придыханием сказала она. Оно выдавало, насколько Леди взволнована от его внимания. Адриан медленно вжался бедрами в кровать от желания в ее голосе. Мысль, что он сотворил такое, что он довел такую неземную девушку до подобного состояния, послала пьянящий толчок куда-то меж ребер. — Тогда вперед, принцесса, исследуй себя, — приказал Адриан. Его пальцы (как и кое-что другое) подергивались от желания, когда он напряг слух, чтобы услышать все звуки, что издаст его девушка. Он отчаянно хотел притронуться к себе, но по-прежнему не убрал руку со вздымающейся груди. Он не мог позволить себе поддаться искушению, потому что понимал, как он близок к финишу от одного ее голоса. Адриан ощущал почти инстинктивное желание, чтобы она кончила первой, и не мог сдаться, пока она не расслабится на своих простынях в блаженной неге, пока она не начнет, вздрагивая, всхлипывать и шумно дышать на другом конце провода. Адриан ясно вообразил себе, как ее крепкое тело содрогается от оргазма, как она стонет его имя своим сладким голосом. Он желал ее удовлетворения так сильно, что не мог выразить этого словами… и поэтому его рука покорно лежала на месте. Наконец она ответила. — Кот… — Ледибаг выдохнула, мягко и чувственно. Адриан кончил. Он кончил, и это было совсем не грациозно. Это была не мелкая дрожь, пробегающая вниз по позвоночнику. И не разворачивающееся по телу удовольствие. Если обычный оргазм был похож на накатывающую волну, то это был словно взрывающаяся плотина, мгновенный и жестокий взрыв. Словно четыре года томительного ожидания сконденсировались в четыре секунды ослепляющего удовольствия и всего от одного предложения, пронизанного желанием, слетевшего с губ его любви. Запутавшись руками в простынях и толкаясь бедрами в воздух, Адриан не мог остановить сносящее чувство, накрывшее его. Со сдавленным дрожащим стоном он излился. У него заняло пару секунд, чтобы привести в норму дыхание. Адриан поднял телефон, который умудрился уронить на кровать. Он. Хотел. Сдохнуть. — Блять… Я… — залепетал Адриан, трясущимися руками поднося трубку обратно к уху. «ГОДЫ ТРЕНИРОВОК КОТУ ПОД ХВОСТ». — Ледибаг, я просто… «БЕССЧИТАННЫЕ ЧАСЫ МЕЧТАНИЙ ОБ ЭТОМ МОМЕНТЕ — И РАДИ ЧЕГО?» — Да, Кот? — ее голос был словно ножом, вонзающимся в грудь. «ТРИ МИНУТЫ?!» — Кажется, ты только что выполнила свою часть сделки… — застонал Адриан и зажмурился. К неприятному липкому ощущению после оргазма примешался горячий стыд. Он никогда, никогда не сможет с этим жить. — Тебе… кажется? — как-то неопределенно спросила Леди. — Я уверен, — договорил он, морщась и разглядывая доказательство своих слов, забрызгавшее ему живот. Каждая секунда молчания добавляла по новому гвоздю в крышку его гроба… Пока истерический смех его девушки не забил последний гвоздь. — Ты правда? Ты только что… ох ты ж господи… — она даже не могла закончить предложение. Слова утонули в мучительном торжествующем смехе. Адриан уже хотел зарыться под одеяло и не вылезать оттуда никогда, но Леди сумела взять себя в руки и продолжила говорить. — И сколько ты работал рукой? Секунд пять? — Как бы ни одной, — жалобно промычал Адриан, даже не пытаясь приукрасить действительность. — Подожди, — Ледибаг перестала смеяться. — …хочешь сказать, что ты кончил от одного моего голоса? Он кивнул, а потом понял, что она не может его видеть (и это на самом деле хорошо, учитывая, что он представляет собой не самое сексуальное зрелище — забившийся в угол кровати, с обмякнувшим членом и кислым выражением на красном лице). — Да, — признался Адриан, с гордостью поднимая белый флаг. — Черт возьми… — Да… — Да я — самая лучшая телефонная путана на этой планете! — и с этим нельзя было поспорить. — Полагаю, я в таком случае — худшая, хех? — сказал он, горько усмехаясь. — Ну, я бы не сказала, что худшая… — Ледибаг, меня хватило на три минуты. — Зато это были потрясающие три минуты. Молчание. — Что, правда? — взбодрившись, спросил Адриан. Может, он сможет исправиться, может… — Ну, да, — услышал он. Она говорила не так оживленно, будто… «Ей что, стыдно?» — То есть, мне все понравилось, — медленно продолжила Леди, — и если бы ты дал мне еще несколько минут, я бы точно… — О господи, ты не кончила! Адриан хотел убиться об стену. Он так зациклился на мыслях о своем отвратительном самоконтроле, что совсем забыл, что она тоже пытается кончить! «Прекрасно, теперь я не только безвольный, но еще и эгоист», — подумал он, стыдливо проводя по лицу незанятой рукой. — Да-а все нормально, — отозвалась Ледибаг. Она снова говорила в обычном тоне, как в начале разговора. — Я сама могу, раз ты… — Нет! — Адриан вздрогнул. Он перебивал ее уже второй раз за вечер. «И приз в номинации «Парень года» получает…» Он сделал глубокий вдох: — Я хочу удовлетворить тебя, особенно после того, что сделала ты. — Ты еще в настроении? Несмотря на подорванную самооценку, Адриан усмехнулся. — Несколько минут и твоих сладких стонов — и я снова в строю, моя Леди.***
— С прямомыслящей силой, зовущейся эрекцией парня-подростка… — выдохнула Маринетт в полутемной комнате. — …Может конкурировать только дикость полового влечения девушки, — ответил Кот, и ей внезапно захотелось сказать «спасибо» его поистине мужской выносливости. Маринетт удобно устроилась на подушке, готовая снова поймать настроение. Она была все еще возбуждена от того, что заставила его кончить от одного ее голоса, и Мари никак не могла обидеться, что он кончил раньше нее. Оказывается, довести кого-то до оргазма может быть очень полезным стимулом для поднятия самооценки. — Так… хочешь сказать, что мы начнем заново? — спросила она, ерзая от нетерпения, ведь она надеялась на более длинный второй раунд. — Я скажу, что буду только рад, но на этот раз все для тебя, принцесса, — промурчал Кот, возвращая свой обычный нахальный тон слишком быстро для того, кто был готов провалиться под землю пару минут назад. Ну, Кот — не Кот, если бы это его сломало. — И как ты собираешься меня удовлетворить? — А ты уже готова? Смотри внимательно, моя Леди. — Я слишком долго ждала… — И сколько… — томно протянул Кот, — …ты ждала? — Х-м-м? — промычала Мари, ее уже заволокло похотливой дымкой, свободная рука потянулась по внутренней стороне бедра. — Как долго ты ждала, чтобы сделать это со мной? — уточнил он. Его голос стал низким от возбуждения, от чего Маринетт распалялась только больше. — Я-я… Она не знала, что ответить, но, к счастью, Кот продолжил: — Я хотел этого так долго, — благоговейно говорил он. — С того дня, как ты впервые поцеловала меня… и если честно и задолго до этого… Я упоминал, какой облегающий у тебя костюм? — Не более облегающий, чем твой, — ответила Маринетт, представляя изгибы его тела, выступающие из-под матового блеска спандекса. — Это да… — со смешком ответил Кот. — Но ты уходишь от вопроса. — Напомни? У меня голова думает совсем не о том. — Я хочу знать, как давно ты хочешь меня, Ледибаг. «Ох, ну ладно…» Она сделала глубокий вдох. — В первый раз, когда ты приснился мне после нашего первого поцелуя, — медленно и совершенно искренне заговорила Маринетт, мысленно возвращаясь к тому времени, когда все эти чувства были для нее новы. Она едва не рассмеялась, вспоминая, как категорично та «Прошлая Маринетт» отрицала очевидные чувства к Коту. Как быстро все меняется. «Дорогая, у меня для тебя новости, — иронично заявила нынешняя Маринетт прошлой себе, — …ты еще не осознала, что надвигается буря». Ее мысли прервал мурлычущий голос. — Хороший был сон, моя Леди? — Очень, — подтвердила Маринетт, стряхивая с себя задумчивость. — И что я делал в твоем хорошем сне? — Целовал меня…. Трогал… — Забавно, мне кажется, что я видел такой же сон, — низко рассмеявшись, сказал Кот. — О, правда, и когда это было? — спросила Мари. — Каждую ночь на протяжении всего прошлого года. — Это как-то слишком. — «Слишком» — для тебя, ты же невинная девочка… Хотя нет, как раз-таки не особо невинная. — И мои ручки тоже на многое способны, знаешь ли. В ответ Кот задумчиво промычал. — Кстати говоря о руках…. — начал он. — Где… — На груди, — перебила Маринетт, заранее зная, что он спросит, — и она ждет не дождется, пока ты скажешь ей, что делать. — О-ох, — чуть заикнулся Кот, отчего она ощутила огонек гордости. «Да он в шоке…» — Я уже заждалась, — сказала Маринетт и усмехнулась, услышав, как он чертыхается. — Прости-прости, потерялся, — поморщился он, — но сейчас все будет, обещаю. Наступила пауза, и Маринетт, практически услышав его поток мыслей, сжалилась над бедным котенком. — Если хочешь намек, то мой сосок прямо тут… — Как я мог забыть, — пробормотал Кот и прочистил горло, а потом заговорил четко. — Ладно, я хочу, чтобы ты потрогала свою грудь… и потом пробежалась пальцами по соску? «Ну, все было так хорошо, пока он не выдал это в вопросительной форме». Маринетт все равно ощутила дрожь, исполняя рукой то, что он описал. Задев подушечками пальцев чувствительную кожу соска, она тихо мурлыкнула — и больше ради Кота, чем себя. — Тебе… тебе хорошо? — спросил он. Маринетт тронуло то, как искренне он о ней беспокоится. Он правда старался. — М-м-м, очень хорошо, — она говорила правду. Было что-то непередаваемо возбуждающее в том, чтобы ласкать себя по его просьбам, и от происходящего она так распалялась, что на плечах выступал румянец. — Рад слышать… Так может ты хочешь ущипнуть… Она перебила его резким стоном, обхватив сосок двумя пальцами. — Ну, думаю, я понял, — крякнул Кот, часто дыша. — Эм… Ледибаг? — Да? — Ты можешь плечом прижать к уху телефон? «Что он…» — Эм-м-м… думаю, да? — сказала Маринетт, моргнув на такую неожиданную просьбу. — Хорошо, — его голос стал ниже. — Я хочу, чтобы ты ласкала себя обеими руками. — Хо-о-рошо, — Маринетт покраснела, попутно освобождая руки. Послышалось шуршание, пока она пыталась прижать головой телефон, но в итоге ей удалось удобно устроиться. — Куда мне деть вторую руку? — Ну, думаю, я позволю тебе решить, с чего начать. — В таком случае, я уверена, что ты знаешь где. — Моя Леди… — Котенок… — ухмыльнулась она на умоляющий тон. — Знаешь, как мне тяжело не надрачивать себе прямо сейчас? — в отчаянии застонал Кот. — Хм-м-м… Очень тяжело, представляю, — торжествующе напела Маринетт. Имея во всеоружии обе руки, она могла уделить внимание обеим грудям. Мари улыбнулась на очевидное желание парня. — Бинго. «Нет-нет, он не кончит раньше меня снова». — Ненавижу признавать, но я не думаю, что позволю тебе трогать себя сейчас, — вздохнула она, добавляя немного властной нотки в голос. — Сначала я. — Понял, — спокойно уступил Кот. — Но пока что… куда моя Леди хочет, чтобы я приложил руки? — Маринетт прикусила губу. Она хотела, чтобы он повторял за ней. — Потрогай свою грудь. — Как пожелаешь, — ответил он, — но я бы предпочел потрогать твою, моя Леди. Я не получу столько же удовольствия, как ты. — Тебе хватит, — ответила Маринетт, вспоминая фото с его оголенной грудью. — Но, я серьезно, Кот, только грудь и бедра. Нам не нужен еще один… перерыв… и я не постесняюсь бросить трубку и закончить сама, если ты решишь снова опрокинуть меня. — Больше ни слова. Кстати говоря, я бы предпочел быть с тобой, пока ты ублажаешь себя, — Маринетт испустила хриплый стон в ответ, начиная щипать и мять свою грудь. Кот ответил возбужденным урчанием, и оно завело ее еще сильнее, заставляя все внутри сворачиваться от напряжения. Не поймите ее неправильно, ей было очень хорошо, но Маринетт подумала, что если она не двинется ниже (и как можно скорее), то просто сойдет с ума. Несколько секунд отделяло ее от того, чтобы пойти на поводу своих желаний, когда Кот снова заговорил: — Ты решила, где хотят прогуляться твои пальчики, моя Леди? Если нет, то у меня есть пара предложений… «Как вовремя». — Предложения? — отозвалась Маринетт, надеясь, что он думает о том, что и она. В конце концов, он был не просто требующим внимания котенком. — Ну, если честно, только одно предложение… — Скажи мне. Краткая пауза. Кот колебался. — Ты… — начал он, колеблясь, будто сомневался, стоит ли продолжать. — Тебе нравится трахать себя пальцами? Если тебе удобно, что я спрашиваю у тебя такое… — Да! — перебила его Маринетт и прикусила губу, осознавая, как нуждающееся она звучит. — То есть… Да, Кот… все нормально… — Он вздохнул с таким облегчением, какое она никогда и не слышала. — Тогда… — сказал он, его голос, пролетая через динамик, отражался в раковине ее уха. — Я хочу, чтобы ты опустила свою руку вниз… Она так и сделала, следуя его указаниям, ее рука скользнула по коже. — …раздвинь ножки, широко… чувствуй, как твоя ладонь скользит по бедрам… Кот говорил невыносимо медленно, и Маринетт скулила, потому что дрожащим пальцам еще не позволили погрузиться в пульсирующий жар, и она продолжала гладить себя по бедру. «Поторопись, я хочу…» — …а потом… Я не могу, ух-х… Эй-эй, он снова колеблется. — Дальше я обычно начинаю ласкать себя двумя пальцами, — намекнула Маринетт, даже не скрывая желания. — Вверх и вниз… пока я не буду готова. — К счастью, он подхватил волну. — Хорошо… это очень хорошо, Ледибаг. — запыхтел Кот. — Потрогай себя. Маринетт восприняла это, как разрешение, и наконец-то раздвинула нижние губы долгожданным прикосновением пальцев. Она застонала, чтобы Кот точно понял, что она делает. Ее пальцы задвигались в привычном ритме напротив до невозможности скользких складок. — Кот… это… — она ахнула, покрываясь мурашками. Ее бедра толкнулись навстречу, когда один палец задел самое чувствительное местечко. — Я знаю, Ледибаг, — ответил он. Забота и похоть в его тоне только подстегивали ее нажимать сильнее. — Когда ты будешь готова… Я хочу, чтобы ты протолкнула палец внутрь… Как бы я хотел, чтобы это был мой палец… Маринетт была только рада. Из нее вырвался стон. Наполовину в ответ на его слова, наполовину, потому что ее указательный палец скользнул глубоко внутрь сжимающейся щели. — Как бы я хотела… Я х-хочу… — лепетала дрожащая она, не смея остановиться. Это было слишком хорошо. — Продолжай, Ледибаг… скажи мне, чего ты хочешь, — умолял Кот, начиная почти также бессвязно бормотать, выдыхая в трубку. «Я бы могла умереть, попасть в ад, и все равно остаться счастливой», — подумала Маринетт. Возбуждение обостряло ощущения. Ее пальцы буквально летали. Она без сомнений окажется в аду, если кончит прямо сейчас. И в голове ничего, кроме сплошной похоти. Его тело вжимающееся в ее, его голос, отзывающийся где-то у шеи. Она подумала о плавных линиях его торса, его губах, зеленых глазах, в которых бурлит желание. Она… — Я хочу почувствовать твой член внутри. — … «Я же не простонала это?» Маринетт густо покраснела и прикусила губу, когда Кот низко простонал ей на ухо. Она не планировала произносить вслух именно эту мысль, но реакция Кота уничтожила все следы смущения. — Блять… Я… Я не знал, что моя Леди может так грязно говорить, — он похоже опешил. — Кот… — Я тоже этого хотел бы… Его голос, да еще и его слова — мощное сочетание, вызвавшее чистый поток возбуждения, скрутивший Маринетт живот. — Как бы я хотел быть с тобой сейчас, — продолжил Кот, — и взять тебя так, как ты этого хочешь. — Маринетт выгнулась, слушая его гортанный стон, и зажмурила глаза, проталкивая в себя второй палец. Феноменально узко. — Скажи мне… Скажи мне, как мне взять тебя. — Я… эм, — пробормотала Маринетт, пытаясь заставить забитые-похотью-мысли сотрудничать с плохо-ворочающимся-языком. — …Быстро? — Кот издал бездыханный смешок. — Конечно, Принцесса… так быстро, как тебе нравится. Что еще? — Я хочу… — Маринетт умолкла. Ее бедра двинулись навстречу пальцам. Этим движением она прижала ладонь к клитору, и давление принесло кучу грязных ругательств из ее рта. — Продолжай, пожалуйста, продолжай, Ледибаг. — Я хочу быть сверху, — практически всхлипнула она. Маринетт прижала вторую руку к подрагивающим губам, пытаясь заглушить себя. Не надо говорить, что она бы не хотела перебудить весь дом, когда кончит. — О, черт… да… я практически вижу, как ты оседлала меня… Она тоже, и эта картинка только ускорила ее ритм. — …Ты будешь выглядеть великолепно… двигаясь вверх и вниз на моих коленях. — Речь Кота прерывалась жалобными стонами, которые посылали новые волны мурашек прямо вниз. — Ты хочешь этого, моя Леди? «ДА! ДА!» Маринетт хотела ответить, хотела рассказать ему о всех тех развратных сценах, что она вообразила, но ее голосистая привычка как бы сама по себе намекала, что не стоит убирать руку от рта. Хоть бы ее сдавленного крика было достаточно. Но нет. — Ты сдерживаешь себя? — спросил Кот. В его запыхавшийся голос вползла нотка предостережения. «Попалась». — Да… — призналась Маринетт сквозь пальцы, а потом снова зажала рот, чтобы приглушить громкий стон. — Не стоит, — это была не просьба. — Я хочу, чтобы ты кричала для меня, Ледибаг. — Я не-е могу… — выпустила стон Маринетт, отнимая руку ото рта, чтобы вдохнуть ртом воздуха. — Мои родители дома. Момент молчания. — Ну, в таком случае… моей Леди нужен кляп? — по его тону было слышно, что он дразнит ее, но, черт возьми, это отличная идея. Она ухмыльнулась. Ее грудь тяжело вздымалась. Возбуждение было трудно сдерживать. Незанятой рукой Маринетт принялась щупать по простыням, пока не нашла смятые трусики. — У меня как раз есть для этого трусики, — дразняще ответила она, упиваясь стонами Кота. — Боже… да… хорошо… — он был более чем за. — Я не смогу особо много говорить, — предупредила Маринетт, — так что жду, что ты сам будешь поддерживать разговор. — А ты хочешь, чтобы я говорил еще больше? — недоверчиво спросил он. Маринетт никогда не думала, что наступит день, когда она будет одновременно закатывать глаза и трахать себя пальцами… До этого самого дня. — Просто дразню, Жучок, — успокоил он, возвращаясь к заботливому тону. — Давай устроим тебе оргазм? «Я только за». — Хорошо… — сказала она, сминая трусики в руке. — О, и Кот? — Да, моя Леди? — Можешь спокойно трогать себя. Отсчет пошел. Смяв хлопковую ткань в руке, Маринетт зажала ее между зубов и хмыкнув, дала сигнал, что готова продолжить. К счастью, Кот похоже поймал волну. — Как бы я хотел видеть тебя сейчас, — его низкий и завораживающий голос будто направлял ее руки вновь двигаться. Они вернулись в изначальную позицию — одна на груди, вторая на теплом холмике, и принялись ласкать. — Я бы сказал тебе, как прекрасно ты выглядишь, когда твои ноги разведены и… м-м-м… твоя обнаженная грудь… Она представила себя в его фантазиях, раздвинула бедра и немного выгнула спину, горя от предвкушения. — Ты снова себя трогаешь? Маринетт утвердительно хмыкнула. Этот звук завибрировал через импровизированный кляп, и в тот же самый момент она снова протолкнула указательный палец внутрь. Он прошел беспрепятственно, потому что смазка выделялась каждую секунду с тех пор, как она начала себя ласкать. — Хорошо, — сказал Кот. От его похвалы Маринетт завелась еще больше и позволила второму пальцу скользнуть внутрь и согнуть их напротив чувствительной точки. Попав по ней, она почувствовала, как по позвоночнику пробежала волна чистого удовольствия. Но она не сможет этим насладиться достаточно, зная, что Кот говорит абсолютно серьезно. — Я безумно хочу быть там с тобой… — его голос излучал голод, который был отражением ее собственного опьяняющего чувства потребности. Маринетт со сдавленным криком двигалась навстречу своей руке. — Я хочу быть с тобой в одной постели, чтобы мои пальцы могли заменить твои… чтобы я мог прикасаться к тебе в этих местах, что ты будешь извиваться и умолять меня… чтобы я мог ублажить тебя, как принцессу… «Я тоже хочу», — жалобно думала Маринетт, не в состоянии говорить вслух, но надеясь, что ее сдавленные стоны вполне понятны. Взвинченная от ранних ласк, дрожащая, она ощутила, что с каждым движением ее тело натягивается, как невероятно тугая струна. — Меня так влечет к тебе… Ты не представляешь, что ты со мной делаешь, — продолжил Кот, и верный своим словам, он говорил дальше. — Когда я думаю о тебе… думаю о всех тех вещах, что я хочу сделать с тобой… Черт, я твердею просто на глазах. Маринетт не могла перестать представлять все то, что говорит он, и резко оттянув грудь, она подумала о том, как кое-что намного толще и длиннее, чем два пальца, входит меж скользких складок. — Я хочу чувствовать, как ты вся дрожишь от оргазма… на моем члене… моих пальцах… и языке… поверь, наша ночь будет длинная… Звуки, срывающиеся с ее дрожащих губ, были жалкими всхлипами. Короткие стоны вырывались в такт с дергающимися бедрами, содрогающимися плечами. Никогда в жизни Маринетт не хотела кончить сильнее. — Боже… Ледибаг… — Кот застонал. — Боже, прошу, просто продолжай. Толкай в себя пальцы… щипай соски… просто продолжай стонать. Стони именно, пока не кончишь для меня. Если по его заикающемуся тону можно было судить, то ее парень сам был недалеко от второго оргазма. И думая о том, что они кончат вместе, Маринетт оказалась еще ближе к финишу, которого отчаянно желала. — Пожалуйста… прошу… ты так прекрасна… «Так близко… Так хорошо…» — …ты прекрасна… и-и невероятна… не могу поверить, что ты моя… Что-то в его словах разожгло ее, и движения пальцев достигли такого апогея, что она просто вдалбливалась ими, подмахивала бедрами вперед, лишь бы поскорее достичь разрядки. Ее тело трепетало, между бедер сладко покалывало, а голос Кота подводил ее только ближе. — Кончи для меня. П-прошу, просто кончи для меня, моя Леди… «Так здорово…» И это томящийся стон, каким он произнес ее имя, стал последней каплей. Из ее горла вырвался тонкий, прерывистый плач. Смешавшись со стоном Кота, он подстегивал Маринетт. Она кончила резко и громко, пальцы сжало внутри, а ее всю окатили волны дрожи. Сквозь экстаз, она смутно подумала о том, что кляп не особо помог подавить звуки сметающего все на пути удовольствия, но именно сейчас она не могла заставить себя об этом беспокоиться. Потому что сейчас она содрогалась. Содрогалась на постели, держа руки на месте в тщетной попытке хоть как-то остановить накрывающий поток оргазма. Но ох-какое-классное давление на сверхчувствительные места работали против нее. Пульсировало буквально все, сердце громко стучало в груди — Маринетт металась в туманной волне ощущений. Этот оргазм был жаром, сносящим жестоким потоком, помноженным на два, потому что она слышала, как Кот громко кончает на том конце линии. — Моя Леди… моя Леди… — снова и снова шептал он, ее тело медленно расслаблялось, а затем Маринетт опала на кровать. И внезапно все стало чувствоваться правильным. Без затопляющего жара, без сжимающего напряжения. Просто их смешивающиеся вздохи, и невидимые друг другу улыбки напротив дисплеев телефонов. Все еще немного вздрагивая от удовлетворения, Маринетт улучила секунду, чтобы послушать полный обожания шепот Кота (его леди, она его леди), прежде чем попытаться сориентироваться в пространстве. Она вытянула руку, до того находящуюся между бедер. Пальцы были все липкие от смазки, когда Маринетт достала изо рта трусики. Первой полусвязной мыслью было: «Это… охренеть, как круто». Весьма… красноречиво. — Кот… котенок… — низким голосом выдыхала Маринетт, приходя в себя. Язык едва ворочался от усталости, что говорило о том, насколько офигенный был оргазм. «Лучшее, от чего я уставала». Кот уже успел собрать себя по кусочкам. Он заговорил невероятно сладко, отчего у Маринетт внутри все запорхало в пост-оргазменном блаженстве. — Это было… невероятно. Ты, моя Леди, невероятна. — Ты тоже ничего, — согласилась Маринетт. И покраснела на этот раз от того, какой оборот приняло происходящее. «У меня только что был секс по телефону с Котом Нуаром». Но она попсихует от этого попозже, потому что сейчас… — Я не знаю, — протянул Кот, — твой последний стон заслуживает оценки получше, чем просто «тоже ничего», согласись? — Он наверняка сейчас хитро так лыбится. — Не начинай, иначе я повешу трубку, — предупредила Маринетт и в очередной раз закатила глаза на то, как быстро ее котяра снова начал важничать. «Много болтаешь для парня, который кончил от одного моего голоса», — самодовольно подумала она. — Ты не посмеешь, — усмехнувшись, ответил Кот. — Тебе же нравится, когда я говорю, забыла уже, Жучок? Она промычала в трубку. — Кот, мы лежим в кроватях голые после классного секса по телефону… может, подберешь что-нибудь получше «Жучка»? — Моя алая богиня? — Нет. — Лавбаг? — Ух, ближе. — Принцесса Грязный Ротик? — Только если ты будешь Принцем Скорострелом. И знаешь… если бы ты не устроил мне только что два лучших оргазма в моей жизни, я бы точно повесила трубку, — хихикнула Маринетт. Кот на том конце линии наверняка надулся. — И не хочу этого говорить, — продолжила она, — но отключиться все-таки придется… — Маринетт убрала телефон от уха и посмотрела на время: 10:23. «Мы реально так долго висим на телефоне?» — Устала, да? — спросил Кот, заражая ее зевком. — Думаю, этого следовало ожидать. Маринетт уклончиво промычала, ерзая в постели. Между ног еще пульсировало. — Я устала, потому что уже поздно, а еще мне завтра на занятия. Мне нужно выспаться, и тебе тоже. — Не могу не согласиться, — признал он со вздохом. — …Ледибаг? — Да? — Нам стоит… то есть… мне правда очень хочется сделать это снова, и не только в сексуальном плане. — Кот замолк, а когда он заговорил снова, Маринетт могла слышать его тоскливую улыбку. — Мне правда очень нравится говорить с тобой. — Мне тоже, — она улыбнулась, упиваясь их разделяемым чувством детской взбалмошности. — Да, нам стоит повторить. — Прекрасно. В приятное молчание, что никому не хотелось прерывать, наконец, вклинился мягкий голос Кота. — Увидимся на патруле в среду? — Если Париж не атакуют раньше, — сонно ответила Маринетт. — Отлично, с нетерпением жду этого. — И я. …Спокойной ночи, котенок. — Сладких снов, моя Леди. Насколько она успела полюбить его кошачьи смайлики, настолько Маринетт понравился его голос, желающий спокойной ночи. Особенно, когда в его тоне еще слышались нотки недавнего удовольствия. И когда Мари в итоге нехотя закончила разговор, она не смогла сдержать улыбку, чувствуя ленивое тепло, обволакивающее ее удобнее и тяжелее, чем одеяло. Операция «Пофиг на название» возымела успех, пусть даже с некоторыми отклонениями от первоначального плана, но Маринетт не могла не чувствовать гордость. Она перевернулась на живот и зарылась горящим лицом в подушку. Она не могла дождаться увидеть его.***
По счастливому (или нет) стечению обстоятельств ей не пришлось дожидаться патруля, чтобы увидеть своего парня… …потому что на следующий день она врезалась в него на обеденном перерыве. Опешив от неожиданного открытия, Маринетт застыла на углу улицы, ведущей в их с Альей любимое кафе. Они ходили этой дорогой почти каждый день, в одно и то же время, на протяжении последних двух лет, и мысль о том, что она может столкнуться с Нуаром на такой знакомой ей территории, никогда не приходила Маринетт в голову. Но вот он перед ней. Он и его ухмылочка (он о-о-очень знакомо растянул губы). Он и его изумрудные глаза (которые всегда блестели во время гонок по крышам). Он и его уверенная осанка (плечи расправлены, бедра вперед, одна рука за головой). Он. Маринетт сосредоточила взгляд и, глядя на своего парня без маски и средь бела дня, просто не могла пошевелиться и привести мысли в порядок. Он тоже не двигался под тяжестью ее взгляда, застыв в одной позе. Неудивительно, ведь он был лишь изображением на рекламном щите. А рекламные щиты обычно и не двигаются… даже если и рекламируют знаменитый бренд Агреста. — Мари… ты в порядке? — Убью, — будничным тоном ответила Мари. В ее голосе проскакивали истерические нотки и некая кровожадность. Она быстро кивнула лучшей подруге и развернулась на сто восемьдесят градусов с одной целью — уйти домой. — Эм, ладно… — ответила Алья ей в спину, поняв намек не задавать лишних вопросов. — Так ты хочешь сегодня потусоваться или…? Маринетт не ответила. Может потому что она не слышала подругу за громким пульсом, стучащим в барабанные перепонки. Или потому что она была слишком занята своими жужжащими мыслями, слишком занята картинкой, стоящей перед глазами. Билборд с изображением растрепанного Адриана Агреста. На его плечи небрежно накинута черная кожаная куртка, а на растянутых в улыбке губах красуется оранжевая помада. Тот самый оттенок, что ужасно не идет ее азиатской коже. Тот самый, на который она потратила уйму времени и сил, чтобы смыть со своей исцелованной щеки. Тот самый, которым он шутливо покрыл ее лицо, говоря о том, что будет любить девушку под маской, какой бы она ни была. И, несмотря на это ужасающее и срывающее покровы открытие, с которым Маринетт столкнулась лицом к лицу, она не могла не признать снова, что… «Ему правда идет этот цвет».