___
Пока перед глазами на кусочки распадалась ее геройская личина, Маринетт все больше уверялась, что больше не любит розовый. Из легких со свистом вышел последний всхлип, пока Кот скользил по кирпичной кладке. Они грузно приземлились на землю, и Маринетт крепче вцепилась в с трудом удерживающего равновесие напарника. По всему телу вспыхивали неяркие искры. Красный материал в точку рассыпался на глазах, обнажая кожу и одежду под ним. Эта обратная трансформация не была похожа на обычную. Как правило, перевоплощение происходило мгновенно. Секунду назад — Ледибаг, а сейчас уже Маринетт. Сейчас же оно происходило заторможено, рывками, будто Тикки отчаянно пыталась удержать костюм хотя бы еще пару секунд. Но даже квами не могла держаться вечно. Открылась рука. На плечо упала прядь волос. Героиня раскрывалась кусочек за кусочком, и не в одном смысле. «Это просто должно было произойти, — подумала Маринетт. Смирение и страх смешались с былым раскаянием, отчего ей сдавило горло. — В который раз я облажалась только потому, что не могу спокойно никого выслушать». Уже второй раз за неделю она столкнулась со случайным раскрытием личности. «Счастливица…» Стряхнув эгоистичную волну жалости к самой себе, Маринетт обнаружила, что зажата между шероховатой кирпичной стеной и Котом, продолжающим прижимать ее голову к своей шее. Его дыхание повторяло неустойчивый темп ее собственного — скорее всего, это связано с тем, что он только что пробежал почти четыре квартала с пятидесятикилограммовой плачущей девушкой. Маринетт слышала его шепот, но слова были приглушены тем, что она была крепко прижата к нему. Кот держал ее в объятиях, а ее влажные щеки оставляли соленые следы на изгибе его шеи. «Теперь уже ничего не поделаешь, — подумала Мари, омрачившись тем, что сейчас все покатится в тартарары. — Нет смысла откладывать неизбежное». Подготавливая себя ко всему, что только может произойти — будь то отказ или обратное — она решила, что для начала нужно выбраться из цепких рук Кота. Потребовались внутренние уговоры (против его объятий и собственного желания сделать нечто другое), и Маринетт, наконец, свободно вдохнула воздух, ловя вымотанную Тикки в трясущиеся ладони. Она замерла, чтобы собраться с мужеством, а затем подняла голову. К бесконечному удивлению она не встретилась со взглядом зеленых глаз. Она смахнула слезы и недоуменно нахмурила брови. Медленно и осторожно поместив Тикки за пазуху, она посмотрела в лицо зажмурившегося напарника. — Я ничего не видел, — Кот Нуар покачал головой, тряся светлыми взлохмаченными волосами. — Я-я клянусь, что не открывал глаза и не видел твоего лица. «Он… не смотрел?» Маринетт почувствовала, как больно сжимается в груди от этой невероятной чуткости со стороны Нуара. Ее коленки задрожали, и она, отрывисто выдохнув, сползла спиной по стене. Ее руки лежали на плечах Кота, и он до сих пор обхватывал ее талию. Смущающая близость, возможно, была единственным, что удерживало ее от того, чтобы соскользнуть на грязную землю. Напрашивались миллионы различных вопросов, но с дрожащих губ сумел сорваться лишь один. — Почему? — шепнула Маринетт. — Ты не готова, — нежно ответил Кот. — Так ты… т-ты не собирался о-открывать глаза? — Пока ты не будешь на сто процентов уверена, моя Леди. — Почему? — повторила она, не в силах осмыслить его слов. «Он ведь этого так ждал». — Ты уже пережила одно раскрытие личности, — Кот опустил голову, — и… я не… — он прокашлялся, следующие слова прозвучали сипло: — Я не позволю тебе снова через это пройти. Маринетт почувствовала, как ее сердце разбилось и вновь собралось воедино. Она с трудом подавила второй приступ слез, которые норовили выступить на ресницах зажмуренных век. Чувства облегчения и вины клокотали в горле, пока она пыталась взять себя в руки. Это было настолько поразительно и умопомрачительно, что Маринетт просто не могла себе представить. После ада, через который Коту пришлось из-за нее пройти, после всех ее воплей и невежества, он все равно как-то нашел в себе силы быть выше всего этого. Конечно, Кот Нуар всегда отличался самопожертвованием… но это? Это выходило за рамки обычного рыцарства, а вся глубина его страданий заставила бы Маринетт проигнорировать свои страхи и попросить его открыть глаза. Но она этого не сделала. Потому что Адриан был прав: она не готова. Маринетт это возненавидела. Она взбесилась, вознегодовала, испытала отвращение к тому, что, несмотря на его вечное понимание, она не готова отказаться от этой части себя. Но он предоставил ей выбор, и она решила не растрачивать его зря из-за своей нерешительности. «Можно отложить признание на потом, — ее маленький дьяволенок, устроившийся на плече, искушал анонимностью. — Ты можешь вернуться к тому, что было… вернуться к тому, когда он любил тебя как Ледибаг». «Но это все равно скоро произойдет, — сказало более святое создание, которое было реалистом. — Он заслуживает знать. Ты обязана ему многим…» — С-спасибо тебе, — Маринетт старательно игнорировала голоса. — Спасибо тебе з-за все это. Ты заслуживаешь иметь дело с кем-то лучше меня… — от Кота послышалось характерное, вибрирующее «хм-м-м». Этот звук щекоткой прошелся от кончика носа Мари и по всему ее неприкрытому маской лицу. — А может быть и нет, — смягчился он, с тяжелым вздохом утыкаясь подбородком в макушку своей девушки, — но это не меняет того факта, что я все еще хочу помириться с тобой, — сердце Маринетт зацепилось за его слова, словно утопающий за спасательный круг. — И даже если ты бываешь глупой… и дерзкой… и упертой… — …Я знаю… — Я не договорил! — перебил Кот мягко, но настойчиво. — Даже если ты бываешь глупой, дерзкой, и упертой, и еще много какой, но я сейчас и не вспомню, ты создана, чтобы быть честной и настоящей, и… и-и иметь недостатки. И тут он отстранился, одаривая Маринетт сладостно-горькой улыбкой, которая была прекрасным отражением улыбки ее отца, когда тот грустил, что ее поразило это сходство. Кот заговорил мягче. — Ты, моя Леди, совершенно сумасшедшая девушка, но ты моя совершенно сумасшедшая девушка… поэтому я помирюсь с тобой, даже если это означает, что я буду знать тебя лишь как Ледибаг. В переулке повисла тишина, лишь холодный воздух обдувал молодых людей. «Он просто обязан стать поэтом, — подумала Маринетт, нечленораздельно промычав ответ на его идеально подобранные слова. — Я встречаюсь с моделью и гребанным поэтом». Кот зажмурился еще сильнее, и по его лбу пролегли складочки. — Я не пойму, смеешься ты или плачешь, так как не вижу твоего лица, — обеспокоенно признался он из-за ее менее-чем-ясного ответа. — Я снова сказал что-то не то? — Нет, все хорошо, — заверила его Маринетт, положив голову на широкую грудь, и попыталась отдышаться. — Ты… ты на самом деле идеален, — Адриан замолчал, будто чувствуя, что ей нужно время, чтобы все понять. «Пока ты не будешь на сто процентов уверена…» В течение следующих нескольких минут они просто сидели, позволяя их сердцам замедлить биение, а эмоциям утихнуть. Истощенная последним часом (боже, да всей неделей) Маринетт чувствовала, как уплывают, убаюканные теплом Кота, уставшие мысли. А потом она вспомнила о довольно смешном в свете сложившейся ситуации, но, тем не менее, все равно немного расстраивающем ее факте. — Мой шоколад, наверное, выпал несколько домов назад… — пробормотала Маринетт в ключицы напарнику. Последовал удивленный вздох. Затем грудь Кота задрожала, и в пустом переулке раздались сдавленные смешки. Маринетт присоединилась к хихиканью. — Я принесу тебе еще, — пообещал он, по-прежнему не открывая глаз, а вот его губы расплылись в улыбке. — Три или четыре штучки. — С-спасибо, — она почувствовала, что Адриан обнял ее. Его лицо исказилось в беспокойстве. Наверное, ощутил, что она дрожит. — Тебе нужно домой, Ледибаг, — прошептал он. — Постарайся успокоиться, и встретимся через два часа, хорошо? — Хорошо, — прошептала Маринетт, тщетно попытавшись вытащить себя из уютных объятий. Было почти невозможно покинуть теплые руки Кота, к которым она так привыкла, да еще и после времени, проведенного врозь. Вдобавок, сейчас она знала, что это руки Адриана, отчего данная задача становилась в тысячу раз сложнее. Она просидела еще немного в этой опьяняющей дымке, а потом снова раздался голос Кота. — Ты ведь понимаешь, что должна отпустить меня? — Я собираюсь с силами, — ответила Маринетт тихим голосом, уткнувшись носом ему в изгиб шеи. — Еще минутку. «Он всегда пахнет так свежо», — размышляла она, теряясь в знакомом запахе его лосьона и пытаясь придумать какой-нибудь предлог, чтобы остаться. — Я и не тороплю, Жучок, — завороженно пробормотал Кот, позволяя ей и дальше лежать в его объятиях. Пальцы в перчатках прошлись по ее волосам, коготки аккуратно цепляли темные пряди. А затем в переулке послышался шум с улицы. — Пора, — заметил он. Маринетт замычала в ответ, пользуясь последней возможностью прижаться чуть ближе. — Это было мило. Ты милая. Не нужно говорить, что нашептываемые Адрианом комплименты никак не успокаивали бурлящую кровь, но Маринетт поняла, что не хочет визжать. «Он твой парень, — напомнила она себе, подавляя приступ застенчивости. — Он был твоим парнем неделями, так что соберись, истеричка». — Я подожду здесь пять минут, — сказал Кот, прислонившись к стене, его глаза до сих пор покорно закрыты. — Этого хватит, чтобы ты ушла. Маринетт кивнула, затем угукнула, вспоминая, что он не может ее видеть. В последний раз взглянув на теперь почти комически знакомое лицо («Ага, это точно просто Адриан Агрест в маске»), она неохотно развернулась, чтобы уйти. Она уже сделала один шаг, когда в последнюю минуту ее посетила мысль, и прежде чем обдумать все дважды, Маринетт вернулась и чмокнула Кота в щеку. Это было быстро и невероятно целомудренно, но снова повлекло за собой волну стыдливости, которая окрасила кожу в румянец. «Теперь ты можешь просто… просто целовать Адриана, когда захочешь». Прошлая Маринетт точно бы рухнула в обморок. Но ее здесь не было, и нынешняя Маринетт просто жутко покраснела, когда увидела, что ее парень расплылся в ухмылке. — До скорого, моя Леди? — До скорого, котенок. «До скорого, Адриан».***
— Итак… я попала, да? Адриан развернулся на вершине дымохода, когда услышал Ледибаг и сделал деловое выражение лица, несмотря на то, что его сердце трепетало. За последние два часа он изрядно помучился, хотя не так, как страдал всю неделю. По приходу домой Адриан сразу же был вызван в кабинет отца для серьезного разговора об его предстоящем графике шоу, потом был отправлен принимать участие в какой-то видео-конференции, хотя он не имел к ней никакого интереса, потом отправлен на кухню, чтобы проконсультироваться с шеф-поваром по поводу новой высоко-протеиновой диеты, потом… Ну, вы поняли. Он был очень занятым парнем. На самом деле он был настолько занят, что даже не нашел минутки, чтобы сесть и продумать встречу с Ледибаг до того, как подкралось девять часов. У него не было времени, чему он был расстроен или рад (или, может, все сразу), до того момента, как Кот Нуар уже спешил к месту встречи. Каким-то образом ему удалось прибыть первым, так что он соорудил себе судейский подиум. — Определенно, моя Леди, — ответил Адриан, скрестив ноги, и прищурился. — Давай покотолкуем. Ледибаг слегка поморщилась, шаркнула ножкой, а затем подняла на него свое восхитительное личико, излучающее покаяние. — Я принесла круассанов, — она показала белую коробку. Адриан изогнул бровь. Обостренные кошачьи чувства уловили теплый аромат сливочного масла. — Решила подкупить меня? — поддразнил он, пытаясь усмирить желудок. «Сначала поговорим». — Ну, ты первый принес мне шоколад. — Я принес шоколад, потому что тебе надо. Ты принесла круассаны, потому что чувствуешь вину. — Хорошо… подловил, — признала Ледибаг, вытягивая руку в сторону улицы, чтобы выбросить коробку в мусорный ящик внизу. — Значит, избавлюсь от них… — Стой! — вскрикнул Адриан, почти прыгая со своего места. Она изогнула губы. — Да? — Я ведь не сказал, что не буду их, — проворчал он, когда Леди отдала ему коробку. Выбросив свое самообладание в окно, Адриан засунул руку в коробку и закинул выпечку в рот, затем перевел взгляд на напарницу. — Мы вшо рафно погофорим, — крошки вылетали из его рта с каждым словом. — Ты не отфертифся. — Я и не собиралась, — вздохнула Ледибаг, устраиваясь рядом в ожидании, пока он доест. Адриан смотрел, как она покачивается из стороны в сторону, наслаждаясь ее присутствием, по которому он соскучился, и приводил мысли в порядок. Ясно, что им нужно поговорить. Вот только с чего начать. Ледибаг уже извинилась, но Адриан заметил, что несмотря на накопившееся равнодушие, он все равно почти простил ее. То, как она вела себя после битвы, только подтвердило слова Плагга. Ее реакция на его внезапное раскрытие личности была чисто рефлекторной. Не потому, что она в нем разочаровалась или еще что. И понимание этого с удивительной легкостью отпустило затянувшуюся боль Адриана. Но, как говорится, она не отвертится. — Мне не нравится, когда ты пытаешься избежать нашего разговора, — Адриан начал с честности. «Без обожествления. Без чрезмерного осыпания комплиментами. Просто поговори с ней, скажи, что ты чувствуешь». Ледибаг сглотнула и встретилась с ним взглядом. — Ага, над этим стоит поработать, — Леди тряхнула головой. — Стой, нет. Я буду над этим работать, — Адриан кивнул, ощущая, как распутывается тот узел, которым он связал себя с прошлой недели. Впервые за долгое время их разговор не казался игрой — а освобождением. — Прости, что так себя повела… это было так с-странно, я не выдержала… что ты — это ты… Я понимаю, что ужасно извиняюсь, но… — Ледибаг, — перебил ее Адриан, боясь, что она снова будет себя накручивать, — все в порядке. У нас есть время, так что можешь объяснять все, что угодно. Я выслушаю, — она поникла, задумчиво прикусив губу. — Я никогда не разочаровывалась в тебе, — начала она, — и очень сожалею, если заставила тебя так считать, — с груди Адриана будто исчез мертвый груз, но он послушно продолжал слушать ее через воздушное облегчение. — Извини, что несла всякий бред, и мне жаль, что на тебя свалилась большая часть моей обиды. Прости, что убежала и что кричала, и очень сожалею, что избегала тебя всю неделю, — Ледибаг закрыла лицо руками, глядя на него снизу вверх меж переплетенных пальцев. — И во многом прости за то, что была полной сучкой. Адриан попытался не фыркнуть. — Ты не была сучкой, — Голубые глаза сузились. — Ну, ты не была полной сучкой. — Еще как была! — застонала Ледибаг, теперь вышагивая по крыше. — Я заставила тебя чувствовать себя так, будто ты виноват, когда на самом деле это все было из-за меня, у меня были проблемы! Я такое мудило! — Согласен. — Я лицемерка, у которой все валится из рук! — Ага. «Нет смысла спорить», — подумал Адриан, позволяя своей девушке выпустить пар, и потянулся за вторым круассаном. — Я… я… — Ледибаг начала жестикулировать, словно пыталась поймать в воздухе верные слова. — Глупая девочка-подросток? — услужливо предложил Адриан, откусив большой кусок сдобы. «Как вкусно… знакомая выпечка». — Да! — вскрикнула она, крепко становясь на ноги и крича в ночь. — Я глупая девочка-подросток, которая не может смириться с тем фактом, что ее глупый парень-подросток оказался ее глупой любовью детства! … Адриан почувствовал себя так, будто его вознесли к небесам. Ледибаг выглядела так, будто попала в ад. Он сглотнул, решив не прожёвывать в пользу улыбки на лице. «Боже, это слишком хорошо, чтобы быть правдой…» — подумал Адриан, прокручивая ее признание у себя в голове, пока Леди, сжав руки в кулаки, тихо ругалась под нос. — Простите, моя Леди, — сказал он, — неужели, ты сказала… — Нет! — взвизгнула Ледибаг, краснея в цвет маски. Кот издал возглас. — Да, ты сказала! — ликующе прокричал он, свисая с дымохода. — Я точно слышал, как ты сказала, что с детства была влюблена в меня! Ох, я прям вижу это. Маленькая Ледибаг с косичками и с выпавшими молочными зубами кружится в обнимку с журналом! — Эт-то не… и-и… ты…! — Ты рисовала сердечки в своем дневнике, приписывая мою фамилию себе? — Ох, да бога ради… — Ты уже придумала имена нашим детям? — КОТ НУАР, ПРЕКРАЩАЙ СТЕБАТЬСЯ НАДО МНОЙ ПРЯМО СЕЙЧАС! — Кот Нуар? Кто это? — пропел Адриан, спускаясь на крышу. Он схватил Ледибаг за руки, которые она скрестила на груди, наклонился, заглядывая в ее недовольное лицо, и задиристо воскликнул: — О чем ты, я же Адриан Агрест! Твоя любовь детства, забыла?! «Убить». Маринетт была удивлена тому, как ее маска еще не расплавилась на ее лице. Она была уверена, что жар румянца растопил и относительно-волшебную маскировку. Около-убийственные мысли еще побродили в ее голове, но ей удалось удержать себя от того, чтобы не затопать ногами как ребенок. Она скрипнула зубами. Ее парень продолжал давить эту чертову лыбу. Она знала, что Кот и Адриан — это один и тот же человек, но Нуар, в открытую заявляющий, что он «ее любовь детства — Адриан Агрест», немного выбивал из колеи. — Это было сто лет назад… — «Ну, год» — назад! — отвертелась Мари, избегая смотреть в зеленые глаза, будто от этого зависело ее здравомыслие (хотя так и было). — Это была просто глупая влюбленность, и с тех пор мои вкусы сильно изменились, — она обиженно засопела, по-прежнему не смотря в глаза Коту. — Но-о-о-о-о-о-о-о-о сейчас… — Кот… Адриан? Она не знала как теперь его называть. — Но-о-о-о-о-о-о-о-о сейчас… — протянул он, — ты говоришь, что твои вкусы изменились в сторону от юного меня в более мужественную версию? — он рассмеялся так заливисто, что Маринетт почти улыбнулась. — Ни на что не намекаю, моя Леди, но у тебя есть типаж. — Ты не первый про это говоришь, — заметила она, глубоко выдыхая и позволяя румянцу немного отступить с ее щек. — Значит, у тебя есть список великолепных блондинов, в которых ты успела влюбиться? — В нем только ты, честно. — Знаешь, мне нравится эта «честность», — подумал вслух Кот, наконец поймав ее взгляд. — Я уже столько успел узнать. — Не буду врать, но мне тоже нравится, — Маринетт робко улыбнулась. Они только сейчас заметили, как близко друг к другу находятся. Она ощутила крошечные всполохи внутри — реакцию на их близость. Это было похоже на тот трепет, что она чувствовала, когда их отношения только расцветали. И эти бабочки похороненных чувств к Адриану слились с поглощающим жаром нежности Кота. Очень опасно. Настолько, что даже смертельно. Казалось, она уже мертва… но не то чтобы она жаловалась. — Значит, у нас все хорошо? — спросила Маринетт, нарушая устоявшееся меж ними молчание. — Конечно, — ответил Кот, проведя большими пальцами по ее костюму. — В конце концов. — Но я не хочу, чтобы было «в конце концов». — Тогда не так. Если хочешь, можем назвать это нашим большим началом, — Маринетт кивнула, касаясь своим лбом его. — Я за, — идея открытия новой главы их истории казалась одновременно воодушевляющей и нервирующей. Честно говоря, Мари не знала, что будет от ее решения не раскрываться Коту. Она не знала, будут ли они вместе или разойдутся навсегда. Миллионы вопросов вернулись вновь, начав настойчиво колотиться о внутреннюю сторону черепа. Что изменится между Ледибаг и Котом Нуаром? Что изменится между Маринетт и Адрианом? Что выйдет из двух людей, запертых в любовном четырехугольнике, когда лишь у одного из них на руках все карты? Что… — Позволишь мне снова тебя обнять? — спросил Кот. Маринетт покачала головой и ухмыльнулась на растоптанное выражение его лица. — Да, пожалуйста, — ответила она, потянувшись к нему и вовлекаясь в объятия. Маринетт закинула руки ему на шею, а Кот расположил свои на ее талии. Одновременно выдохнув, они посмотрели друг на друга, без слов понимая, что каждый хочет сказать. Ее пальцы, перебирающие его волосы, были красноречивей извинений. Прикосновения к коже заменяли любые слова. Его щека прижалась к изгибу ее шеи, отражая своего рода прощение, выражающее куда большее, чем простое принятие, как физическое, так и эмоциональное. Их сердца стучали в унисон, и этот стук был своего рода обещанием: простым в своем замысле и не обремененным какими-либо ожиданиями. — Позволишь мне снова тебя целовать? — Кот провел носом по ее коже, пока не поднял голову до уровня ее глаз. — Да, пожалуйста, — выдохнула Маринетт, потянувшись к нему. Их губы встретились на полпути одновременно и робко, и уверенно. Движения были выверены, Кот слегка наклонил голову, как ожидалось, и она выдохнула в ответ. Но этот выдох был преисполнен абсолютно другим смыслом. Ее пальцы крепче вцепились в волосы мальчика, за которым она гонялась несколько лет. Она приоткрыла губы, чтобы поймать губы того, кого она столько ждала, даже не осознавая. Он поймал ее дыхание, а она его. Сердца стучали в унисон все быстрее, молодые люди прижались друг к другу теснее во взаимном желании более плотного контакта. — Позволишь мне снова тебя любить? — прошептал Адриан в ее приоткрытые губы. — Да, пожалуйста, — взмолилась Маринетт и потянулась к нему. Кот подхватил ее под ягодицы. Он сделал четыре больших неуклюжих шага, и Маринетт ахнула, ощутив спиной холодный кирпич дымохода. Кот в одно мгновение захватил ее губы, пробуя на вкус. Он никогда так грубо не исследовал ее рот, и его пламенные движения только подстегивали ее с тем же рвением встречать каждый толчок его языка. Она чувствовала, как с ее губ срывается имя, которое она столько времени не желала больше произносить, и утопила его в стоне. Она знала, что может произнести его. В конце концов, это же было его имя. Но в конкретной ситуации, она не могла признать в Коте своего одноклассника. Это мгновение принадлежало Нуару. Тому парню, что ни разу не проглядел ее в толпе, напарнику, который ни разу не подвел ее в сражении, молодому человеку, который ни разу не оставил ее, когда она нуждалась в нем больше всего. Она здесь лишь для Кота Нуара. И пусть при этом руки Адриана скользили по ее спине, губы Адриана покрывали ее скулы поцелуями, Маринетт не позволит ему вторгнуться в мирок, что принадлежит лишь Ледибаг и Нуару. Поэтому, когда он куснул ей мочку уха, вжимаясь в нее бедрами, не имя Адриана выдохнула она в ночь: — Кот… — Маринетт откинула голову, давая ему пространство для действий, а затем мягко оттолкнула его от себя. Кот отнял голову и поднял на нее глаза. Большие зрачки не отрывались от нее ни на миг. — Все хорошо? — спросил он, видимо испугавшись, что перегнул палку. — Скажи мне, если хочешь остановиться. — Все замечательно, — заверила она, и ее сердце больно сжалось. — Я так скучала по тебе, — последующее за этим напомнило ей, почему она так любила, как Кот быстро подхватывает волну. — Ты скучала по мне? — его голос источал желание. — Или по этому? — он наградил ее обжигающим поцелуем. Маринетт улыбнулась, царапая ногтями вдоль чужой спины и выгибаясь под натиском. — Почему не по всему сразу? — спросила она, как только он оторвался от ее губ. — Мне же позволено скучать по всему? — Конечно, — подтвердил Кот, довольный ее ответом. — И, на заметку, я тоже по тебе скучал. — Теперь можно мне спросить? — Спросить что, моя Леди? — Спросить, скучал ли ты по мне… — Маринетт прижалась губами к нему, а затем спросила в поцелуй: — Или по этому? Стона Кота было более чем достаточно для ответа, но и следующее тоже было приятно слышать. — И по тому, и по другому, — сказал он, прислоняясь лбом к ее лбу, и приподнимая свою девушку выше, — абсолютно. — Хорошо… потому что сейчас ты получишь все. Пространство меж ними исчезло.***
— Ладно… Копикот, Разлучник и Робокоп, — спросила Ледибаг, убирая пряди волос, упавшие на лицо Адриана, пока тот обдумывал ответ. В итоге через пятнадцать минут горячих обжиманий, они улеглись в обнимку на крыше просто полюбоваться луной. Не то чтобы Адриан не хотел поцеловать Леди, (ведь это возглавляло вершину списка его любимых занятий), но оказалось, что трудно вести разговор, когда губы заняты другим, так что они решили нагнать время, а не пытаться съесть лица друг друга. Вот так они рассудили. Около часа они обсуждали все подряд, начиная от праздников, заканчивая видеоиграми и прошедшей неделей. Они не задержались на последней мрачной теме, решив не пересказывать печальные дни, и в итоге разговор свернул на нелепую и не-ведающую-запретов игру… — Трахну Копикота, женюсь на Робокопе и убью Разлучника, — Адриан решительно кивнул, и Ледибаг фыркнула. — Это как-то нарциссично, не думаешь? Трахнуть самого себя? И еще: почему жениться именно на Робокопе? — Копикот — мой клон, так что это больше похоже на мастурбацию. И серьезно? Робокоп — шикарный муж — за ним, как за каменной стеной! Ледибаг задумчиво промычала в ответ. — Веские доводы, — признала Леди, тем не менее прыснув, и посмотрела на него. Адриан притянул ее ближе, перекинув руку через ее плечо. Ее стройные ноги лежали поверх его. Он устроился поудобнее, подавив зевок. За сегодня он не сумел нормально отдохнуть, еще и эмоционально вымотался, так что его тело просто молило о сне. — Ладно, теперь ты, — сказал он, решив игнорировать сонливость. «Не упущу возможности, — решил Адриан, наблюдая, как Ледибаг задумчиво наклонила голову. — Не тогда, когда я только вернул ее». — Хм-м-м-м… — она постучала пальцем по подбородку. — Я бы убила Робокопа… — Только не моего мужа, ты монстр! — …трахнула бы Разлучника и женила бы на себе Копикота. — Ладно, требую объяснений. — Это просто. Робокоп страшный, и он мне не нравится. — Опять же, не прикасайся к моему мужчине. — Разлучник в буквальным смысле ненавидит любовь, поэтому из него бы вряд ли вышел хороший муж. — Умно, умно. — А Копикот акуманизировался, потому что влюбился в меня, что делает его идеальной кандидатурой! — закончила Ледибаг, разводя руками, словно прочитала важную лекцию. — Да, типа того, — пробормотал Адриан, вспоминая, что двигало Копикотом. — Но ты уверена, что женишь его на себе не за красивые глаза? У тебя же все-таки есть типаж… — То, что Копикот невероятно привлекателен, никак не влияет на мое решение, — засопела она. — Я сделала выводы на основе логики, — Адриан открыл рот, чтобы ответить, и не смог придушить зевок. — О-о-о-о-о… я все слышу. Думаю, пора по домам, котенок. — Ненавижу признавать, но ты права, — Адриан услышал, как хрустнули в спине позвонки, когда Ледибаг поднялась на ноги. Он поднялся вслед и отряхнул пыль с попы. — Напиши мне, как будешь в постели, — попросила Леди почти умоляющим тоном. «Боже, как я по ней скучал». — Кстати говоря, — начал Адриан, наклонившись так, чтобы Ледибаг точно увидела дрязнящую улыбку, — сегодня бы я очень хотел выспаться, так что отложил бы секстинг на попозже. Он никогда не упоминал, насколько она милая, когда смущается? Она супер-милая, когда смущается. — Я ничего такого не имела в виду, — пробормотала Леди, стукая кулачком ему в грудь и проводя им чуть ниже по застежке костюма. — Просто… пожелаешь мне спокойной ночи? Адриан почувствовал, как его сердце тает от взгляда ее умоляющих голубых глаз. Их неделя врозь, неделя непониманий и недомолвок ушла в прошлое. — Конечно, моя Леди, — ответил он, целуя костяшки ее пальцев. — Каждую ночь, сколько пожелаешь. Ее облегченная улыбка стала идеальным завершением этой ночи. Адриан обнаружил, что возвращаться домой было куда легче, чем идти на их встречу. Он двигался, не прикладывая особых усилий, несмотря на зажатую подмышкой полупустую коробку с выпечкой. Он даже не услышал ни одной жалобы от Плагга, когда они разделились уже дома. Квами лишь кивнул, (вероятно, в знак того, что он горд Адрианом), а затем отправился на свое место. Он чувствовал струи воды его душа, чувствовал, как ткань пижамы натягивается на плечах, как под спиной прогибаются простыни. Адриан чувствовал вес сотового в своей ладони и вибрацию от устройства на ответ его Леди. [ спокойной ночи, ледибаг <3 ] [ спокойной ночи, кот нуар <3 ] А еще Адриан чувствовал облегчение. Радость… и может какое-то волнение, но главное он чувствовал снова. И они снова говорили. И он никогда не спал лучше, чем в ту ночь, когда ему пожелала спокойной ночи Ледибаг.