Я имею систему, а не людей.
— Не отдавай маме, не отдавай маме, пожалуйста! — Лиза никак не отлипала от отца. Стас оставил Пашу в кабинете, сидел в детской и успокаивал дочь, как мог. Когда все меры, включая повышенный тон иссякли, мужчина задал самый простой и логичный, по его мнению, вопрос: — Ты мне веришь? — Мне страшно, пап… Я не хочу в дом для инвалидов! — Я тебе когда-нибудь врал, Рыжик? — Нет, — Лиза мотнула головой, чувствуя, как её начинает клонить в сон. — Но меня могут отсудить у тебя… — Никто тебя не заберёт, я обещаю. Ты моя девочка, слышишь? Уставшая и зарёванная, девочка заснула, прижимая к себе смешную рыжую белку. Игрушка была старой, потрёпанной, но очень любимой. Стас накрыл дочь одеялом, немного постоял, то ли думая, то ли любуясь и, погасив свет, вышел. Эмилия Карловна и медсестра Вика из частной клиники сидели на кухне и тихонько пили чай. Убедившись, что за Лиза останется под присмотром в его отсутствие, Карпов вернулся в кабинет, к работающему хакеру.***
— Ты Костя? — Карпов поставил ногу между дверью и косяком, не давая парнишке возможности закрыться. — Я вас не приглашал! — подросток занервничал, бутылка светлого «Реддса» чуть не выскользнула из вспотевшей ладони. — Слушай, мальчик, — Стас кивнул Диме и Юре, после чего нахально прошёл в прихожую, оттесняя хозяина вглубь квартиры. — Ты понимаешь, что тебе будет? — Юлия говорила, что ты отморозок… — выпалил Гришин и опустил глаза, ожидая затрещины или удара. — Я таких как ты, Костик, на завтрак ем. Смотри мне в глаза, сученыш, когда я с тобой разговариваю! — Стас дернул подростка за шиворот футболки, тот прикрыл глаза и, чуть не рухнул на колени, ноги не слушались. — Сколько она тебе заплатила? — Т-т-триста… — Баксов? — Ну ясно не рублей, дядя. — Парни, ищите заначку. Триста гринов. Воронов и Пономаренко понимающе кивнули и прошли в комнату Кости. Дверь и стены украшали постеры с каким-то музыкантами, актерами, персонажами из игр. — Ну и свинарник тут… — Мы в его возрасте такими не были, — ухмыльнулся Дима, скидывая с тахты подушки. — Такой продажный ублюдок как ты, моей дочери даже коснуться не имеет права. Чё, легких денег захотелось? Вроде не нуждаешься. Мама с папой лепилы заслуженные, пашут как проклятые… Всё есть. Чё было девчонке голову морочить, а? — Я… я подумал, что ничего страшного не будет… Ну покажу ей видео, тем более, Юля — мать, она так просила, так уговаривала… — Мать, мать твою. Да ты знаешь, Костя, что эта, кхм, мать… — Стас не договорил. Юра протянул ему пачку денег, перетянутую резинкой. Купюры были по десять и пятьдесят долларов — этот факт Стаса крайне порадовал, заставил усмехнуться. Воронов, понимавший шефа без слов, скрутил руки парня за спиной таким образом, чтобы он мог общаться со Стасом, но при этом не вырвался. — Жри, гадёныш, — Карпов сжал в пальцах Костин подбородок и стал методично запихивать ему в рот смятые купюры. Пацан, обливаясь слезами, жевал, задыхался и давился, но продолжал двигать челюстями. Периодически Стас давал Гришину запить бумагу, и насладившись полученным эффектом, рявкнул: — Хватит. Поедешь с нами. И попробуй только заорать и позвать на помощь. Понял? — Угу… — всхлипнул Костя, понимая, что ночь у него будет незабываемая, если вообще будет. — Родители на работе? Пацан кивнул, размазывая по лицу слезы и сопли. — Утром будут? Снова последовал кивок. — Вот и отлично, — Стас показал глазами в сторону выхода и спустя пару минут все четверо садились по машинам. Юрец и Воронов везли пацана, а Карпов поехал дальше, по своим делам, попутно, несмотря на поздний час, решая вопросы по телефону.***
Серебристая «Тойота» Воронова притормозила на обочине и воцарилась немного жутковатая тишина, нарушаемая лишь негромким «ворчанием» мотора. — Выгребайся, придурок. Костя, трясущийся и бледный, стал сопротивляться, когда Юра его довольно мягко вытащил наружу и, чуть наподдав под зад коленом, оставил на пригорке. Подросток остался стоять, проводив растерянным взглядом отъезжающий автомобиль и сжимая в руке смартфон, отчаянно сигналящий о том, что заряд батареи на исходе. — Мама… — парень разревелся громко и отчаянно, его трясло от холода и безнадёжности. Похоже, его завезли далеко, куда-то за МКАД. Белый, светящийся в темноте неоном знак «Малая Малиновка» как-то не добавил успокоения, вокруг чернели поля, похоже, шумел какой-то водоём, а справа от трассы темнел и угрожающе нависал самый натуральный лес. Так близко к природе Костик Гришин не был ужасно давно, года четыре и представления о том, какой же бывает жизнь вне города, а уж тем более, за МКАДом, были более чем скромными. — Слушай, а мы палку не перегнули? — Юрец как-то засомневался, едва они отъехал на пару десятков метров. — Стас сказал этого имбецила проучить. Вот и проучили. Надеюсь, поймёт, что-нибудь. Или ты предлагаешь пойти против Стаса и помочь этому ушлёпку? — Дима следил за дорогой, расслабленно устроившись на водительском месте и придерживая одной рукой руль. — Не, ты чё. Я ж не совсем дебил. Капец, как спать хочется… Поскорее бы домой, к холодильнику и дивану. — Ага… Антошин дежурный сегодня, тоже не повезло. — Да ладно, мы — одна система. Сегодня помог ты, завтра — тебе. Слушай, Димон, а как тебе новенькие? — А чё мне новенькие. Нормальные вроде мужики, и из отдела ничё так, нормального. Стас не в восторге, орёт, что полуфабрикаты… Но когда и кем он был сразу доволен? — Как нас в своё время гонял… — Юрец ностальгически улыбнулся. — А вообще, хорошо, что дебилы всякие не держатся. — Карпов таких крыс за километр чует. — Но Макса же не сразу… — как-то задумчиво вздохнул Пономаренко. — И на старуху бывает проруха. Может, пожрём заедем? — Давай. А то пока до дома доберёмся… Только ты пойдешь покупать. — А чё я-то? — А то, что у тебя руки больше, унесёшь всё сразу. И тачку не закрывать, я тут посижу. — Ладно, — Воронов смирился, понимая некоторую правоту напарника. «Тойота» остановилась у круглосуточного МакДональдса, Воронов, ссутулившись и убрав руки в карманы, поспешил к ярко освещённому заведению.***
— Сука, ну какая же сука… — Карпов мчался по трассе, взведённый до предела, улыбающийся, а точнее яростно скалящийся, в ответ на свои мысли. Подумать было о чём, точнее о ком — дочери, бывшей жене-идиотке, Ирине, с которой был весьма приятный, с лёгким налётом сарказма, вечер, Лёньке, который опять нахватал троек, сестре, которая была успешно помещена в частную клинику. Мимо пролетали огни редких встречных машин, вывески магазинов, окна полу-спящих домов, но в целом город был тёмным, серым и каким-то бесконечно чужим для Стаса. Несмотря на то, что подполковник здесь родился и вырос. Перед глазами, по мимо асфальтового полотна, мелькали кадры из недавно просмотренного видео. «Лизка… Дурная моя, неужели думала, что я реально отдам её матери или в интернат? Вот придушу блядь своими руками, у ребёнка и так всё непросто, а она ещё усугубляет… Свалила в Америку, сидела бы там, воплощала бы американскую мечту. Пожалеет, что вернулась» — в том, что Юлии будет более чем непросто, сомневаться не приходилось. Стас всегда был человеком слова, если говорил, то делал, чего бы это ему не стоило. Несмотря на полыхающие эмоции, подполковник твёрдо решил, что для начала встретится с госпожой Бронштейн, спокойно переговорит, а уже потом преступит к активным действиям. Сразу же после того, как Стас выехал из дома, он с помощью хакера Паши добыл номер Юлии и договорился о встрече, в полдень, в ресторане «Габен». Туда же попросил подъехать Вадика — лучшего друга и «брата». Тот по счастливой случайности был в Москве и разумеется, согласился помочь. Прежде чем выяснять отношения с бывшей женой, Стасу предстояло сделать ещё одну крайне неприятную вещь — вторым подельником Юлии, помимо получившего своё Костика, был опер из Пятницкого — Максим Рудаков, как раз вступивший на ночное дежурство вместе с Антошиным. И если в Дэне Карпов был уверен, то насчёт Макса были сомнения — парню вечно не хватало денег, он кормил огромную семью, денег, выделяемых из «кормушки», вечно не хватало. В общем, купить Рудакова было не сложно, особой моралью Макс был не отягощён.***
Дежурный, всё тот же вечный и незаменимый Олег, дремал за пультом, за его спиной сонно бормотал телевизор, а в обезьяннике мирно храпело тело без определённого места жительства. Миновав дежурку, Карпов направился в комнату к операм, но тут же наткнулся на выходящего из обители следаков Антошина. — Стас, чё-то случилось? — Макс где? — Спит. Я вот и торчу тут, на диване. Бдю. — Иди, бди дальше. Мне Макс на пару слов нужен, — похлопав Антошина по плечу, Стас развернулся и хотел было уйти, но, вовремя вспомнив, обернулся. — Следак кто дежурный? Глухарёв? — Так это, Щукин. А Глухарь в отпуске, летит в Ялту. Рейс в семь утра, — в голосе Дениса промелькнула зависть. Ему-то до отпуска было ещё довольно долго. — Стас, может, я могу помочь? — Слишком много вопросов задаёшь, Антошин. Карпов усмехнулся и пошёл в нужном направлении. Денис ещё немного постоял и ушёл обратно в комнату следаков, к мягкому дивану, плюшкам и чаю. Через четверть часа Рудакова с территории Пятницкого увезли тёмно-вишнёвые «Жигули», а на столе Стаса дожидался своего часа рапорт о переводе Рудакова М.Н. в замшелый ОВД где-то на окраине Бирюлёва.***
Ирину, судорожно собирающуюся на работу и пытающуюся запихнуть в сына завтрак, отвлёк звонок в дверь. Оставив Сашку бороться с ненавистной в такое раннее время едой, Зимина вышла в коридор и был крайне удивлена, увидев на пороге собственной квартиры курьера. Он передал ей фантастически красивый букет фрезий и бланк для подписи, после чего, с дежурной улыбкой, поспешил дальше по адресам. — Ма, кто там? — Курьер, — Ира заметила среди зелени вложенную открытку и, прочитав послание, улыбнулась. Текст был крайне лаконичным, но от этого не менее приятным и возмутительным. Стас, а в том, что автор букета именно он, подполковница не сомневалась, был верен себе. Белый глянцевый прямоугольник украшали простые четыре буквы, написанные синей шариковой ручкой: «Моей». — Нахал… Я не чья-нибудь там, а своя собственная, — проворчала Зимина, направляясь на кухню. Теперь следовало найти вазу, поставить такой приятный и весенний презент в воду, а уже после продолжить сборы. План Карпова сработал — настроение у начальницы отдела значительно улучшилось, и тоскливые мысли об уехавшем в отпуск Сергее сменились на более приятные.