***
Командир Шингай смотрел вслед удаляющейся из зала Чиори. Он испытывал разные чувства, но острее всего было разочарование в самом себе и злость. Он опять всё испортил. Несколько минут назад, когда он увидел ослепительную улыбку Чиори, когда она бросилась к нему в объятия, он был самым счастливым ангелом в зале. А сейчас Сейджи корил себя за несдержанность. Но разве мог он сдержаться, когда она собралась уйти с Сином? В тот момент ревность запустила свои когти прямо в сердце, заставила любой ценной избавиться от соперника. И он сделал это. Сделал, но сломал то, что только построил. Всё вернулось на круги своя. — А вы мученик, командир. Вас уже можно причислить к святым. Шингай услышал за спиной насмешливый голос Фурикатэ. Обернулся и смерил его равнодушным взглядом. — Ты всё ещё здесь, Син? — твёрдо спросил он. — Как видите, — тот пожал плечами и устремил взгляд в толпу гостей. — Спорим, здесь и останусь? — Вот как? — усмехнулся Шингай. — Уйдёте вы, — уверенно ответил Син и дежурно улыбнулся. — Госпожа Курара. Шингай заметил подошедшую к ним Инрё и приготовился к нападениям с её стороны. — Сейджи, вот ты где! — буквально пропела она, повиснув у него на руке. — Вы что-то хотели? — он натянуто улыбнулся. — Боже, что же случилось за эти несколько минут, пока мы были порознь, что ты стал таким холодным и неучтивым? — Курара надула губки, как капризный ребёнок. — Прошу прощения. Появилось одно неотложное дело… — Шингай предпринял попытку к бегству. Уже не первую за этот вечер… — Что-о? Но ты же потанцуешь со мной, прежде чем уйдёшь, верно? — Курара незаметно провела ладонью по его спине и крепче прижалась к нему. Настойчивость этой женщины выводила Шингая из себя. Он терпеть не мог назойливых личностей, но Инрё была самой назойливой из всех. Каждый раз, когда они виделись, она висла на нём, делала навязчивые недвусмысленные намёки. Однако сегодня она превзошла саму себя. — Госпожа Курара… — Я ведь просила тебя, чтобы ты обращался ко мне просто по имени, — раздражённо перебила она. — В неформальной обстановке — разумеется. Но при гостях я не могу себе этого позволить. Извините. А он уж постарается, чтобы неформальной обстановки не было. Никогда. — Ладно… — неохотно согласилась Инрё, нарочно прикусив губу. — Но что насчёт танца? Нет! — не дала ему ответить. — Никаких возражений, Сейджи. Я не отпущу тебя, пока ты не потанцуешь со мной. — Боже правый… Здесь столько замечательных кавалеров, мечтающих потанцевать с вами… — Но я желаю танцевать лишь с тобой, — этим она поставила точку. Деваться было некуда — пришлось согласиться. Он отдал свой кубок проходившему мимо слуге и приказал доставить его к нему в покои. Перед тем как он повёл Курару в центр зала, Шингай увидел довольное лицо Фурикатэ. Син отсалютовал ему и скрылся за колонной. «Засранец!» Заиграла медленная музыка. Шингай уверенно вёл в танце. Он любезно отвечал Инрё на каждую её фразу, был тем, кого все хотели видеть — командиром и наследником семьи водных драконов. В конце концов он уже привык к фальши и лицемерию. — Ты замечательно танцуешь, Сейджи, — Инрё глупо жеманничала, стараясь обольстить командира. — Вы тоже, — сухо ответил он, прекрасно понимая её намерения. — Что же это за дело, которое так испортило тебе настроение? — Особой важности, — вновь сухой ответ с натянутой улыбкой. — Оно не требует отлагательств? — Очередное па. — Никак нет. Вопрос жизни или смерти, — ответил он, притянув её обратно. — Уж не побежишь ли ты за той девчонкой? — Инрё задала вопрос в лоб, потеряв терпение, но не самообладание. — Я не понимаю о чём и о ком вы, госпожа Курара. — Нехорошо лгать мне прямо в лицо, Сейджи. Возможно, других ты и проведёшь, но меня тебе не одурачить. И мой тебе совет: забудь. Эта пигалица тебе не ровня, — Курара пристально смотрела в глаза Шингая. — А вы, значит, ровня? — усмехнулся Сейджи, понимая, что карты раскрыты. — Считаешь, я недостаточно хороша? — для неё это было словно пощёчина. — Бесспорно, вы очень хороши, но мне этого катастрофически мало. Мелодия закончилась. Шингай поклонился, бросил на Инрё красноречивый взгляд и ушёл прочь. Он был бы рад покинуть пир сию же минуту, но он не мог себе этого позволить, поэтому пробыл здесь ещё чуть больше часа. Командир спокойно прошёл между гостями, чтобы не вызвать подозрений, добрался до дальней колонны, за которой был спрятан вход на кухню. Прошёл мимо трудящихся поваров, слуг, и выбрался в коридор замка. Быстро, чуть ли не бегом, спустился на первый этаж и вышел на улицу. Шингай огляделся. Конечно, было бы глупо полагать, что Амамия стояла здесь и ждала его. Но куда она пошла? «Узнаю у караульных». Он подошёл к трём стражникам. Те, при виде командира, выпрямились и отдали честь. — Вольно. Скажите-ка: вы не видели здесь Амамию Чиори? — Видели, командир Шингай! — заголосили они хором. — Тише-тише. Незачем так кричать. — Лишний шум мог только помешать. — И куда она пошла? — Амамия прошла через ворота замка примерно час назад и ушла в направлении центральной площади, командир. — Спасибо, — Шингай глупо улыбнулся, ввергая солдат в крайнюю степень недоумения. — Смирно! — скомандовал он так, что они вновь вытянулись по струнке. Тихо смеясь, он направился к центральной площади. В голове он обдумывал варианты, куда бы могла пойти Чиори. Однако, к несчастью для него, таверн и других питейный заведений в Дарума было множество. Он потратит полночи, прежде чем обойдёт все и найдёт её. Но выбора у него не было. Он ничего не мог с собой поделать, поэтому уже скоро вошёл в первую таверну. Шингай окинул заведение внимательным взглядом, стараясь отыскать здесь Амамию, но, увы — её не было. Зашёл в другую таверну, и снова неудача. В третью. Четвёртую. Шестую. Прошло не меньше часа, когда он стоял перед входом в очередную таверну под названием «Два сапога». Уверенности становилось всё меньше и меньше. «Хоть бы здесь». Он вошёл и снова стал выискивать взглядом Чиори, словно коршун, кружащий над добычей. И вот, удача! «Нашёл!» Однако, когда он увидел, что она танцует с какой-то женщиной, в окружении пьяных посетителей, вся радость сошла на нет. Приглядевшись получше, командир понял, что сама Чиори была не трезвее гостей таверны. Она чуть ли не падала в объятия своей партнёрше по танцу — хотя это уже мало походило на танец, — смеялась до слёз и выглядела куда более счастливой, чем на пиру. Когда танец закончился, Чиори вернулась к столу с неизвестными ему солдатами. Шингай смотрел, как она наливает вино в выигранный кубок, неуклюже встаёт на стол и заплетающимся языком громко обращается ко всем: — Тост, за этот заму…замечательный вечер! Ик… — Ура! Послышались громкие перезвоны кружек. Вновь заиграла весёлая музыка, перекрывая гул голосов. Больше Шингай не мог терпеть. Он быстро прошёл между пьяными в стельку посетителями и оказался за спиной Чиори. Командир холодно оглядел всех за столом, заставляя солдат застыть от удивления. Как раз, когда Амамия поднесла кубок ко рту, он ловко выхватил его из её руки. — Веселишься? — голос командира был непривычно строг. Он вылил вино прямо на пол, ни на миг не отрывая взгляда от ошарашенных глаз Чиори. — Думаю, на сегодня тебе достаточно. — Че-чего?! — Амамия начала закипать от наглости командира. — Я сама решу, когда мне достаточно! Какого тебе здесь надо? — Я здесь, чтобы вернуть тебя в замок, так что пошли! — он повысил голос. Взял её за руку и повёл к выходу из таверны. — Никуда я с тобой не пойду! — Чиори вырвала руку. — Ты меня уже достал! — Да-да, я в курсе. Однако детское время закончилось, — Шингай снова схватил её за руку, но в этот раз держал крепко, не давая и шанса вырваться. Он уверенно пробирался между гостями таверны к выходу, всякий раз загораживая Чиори от других посетителей. — Отпусти меня! — Амамия плелась позади, вырывалась, как могла, старалась укусить. — Перестань, Чиори! Отставить! — Шингай начал терять терпение. — Да пшёл ты со своими приказами, прокля́тый! — Амамия уже не стеснялась в выражениях. Она ухватилась свободной рукой об косяк входной двери. — Сколько ещё ты намерен цепляться ко мне, а? Что-о, наслаждаешься тем, что я простой солдат, ничего не могу сделать тебе — командиру? Ты такой же мерзкий, как и те снобы с пира!.. Ненавижу тебя! — Чиори, — голос Шингая потяжелел, — ещё одно слово, и вернёшься в замок связанной с кляпом во рту. Я многое спускаю тебе с рук, однако не нужно испытывать моё терпение. — Он дёрнул её на себя, заставляя отпустить косяк двери, и вышел на улицу. — Убирайся к Дьяволу! — шипя, проговорила она. Её буквально душила обида за то, что она ничем не может ему ответить. — С тобой хоть на край света, — его голос слегка потеплел. Как только они оказались на улице, прохладный ночной воздух слегка отрезвил Амамию. Она шла за командиром, спотыкалась, старалась вырвать руку, но безуспешно — Шингай держал мёртвой хваткой. В какой-то момент она почувствовала, что выпитый алкоголь просится наружу. Сначала Чиори старалась подавить тошноту, но очень скоро поняла, что больше не может сдерживаться. — Стой… — Но командир не останавливался. — Да стой ты!.. — Амамия зажала рот рукой. — Ну что ещё? — Шингай раздражённо обернулся, однако когда увидел позеленевшее лицо Чиори, сразу же остановился. — Тебе плохо?.. — обеспокоенно спросил он. — Кажется, меня сейчас… В этот момент Амамию стошнило. Она успела только повернуться к нему спиной, чтобы он не видел её лица. Её рвало так, как никогда раньше. Она уже тысячу раз пожалела о том, что столько выпила. Чиори не хватало воздуха, сердце колотилось, её бил озноб, тряслись руки. Когда желудок совсем опустел, Чиори наконец смогла нормально дышать. В этот момент до неё начало доходить, что её вырвало прямо на глазах у командира, и Амамия ощутила такой жгучий стыд, такой позор, от которого ей никогда уже не отмыться. Только при мысли об этом её снова замутило. — Боже… как плохо… — жалость к самой себе вызвала слёзы, но она старалась их сдерживать. — «Лишь бы не разрыдаться у него на глазах… Это будет контрольный в голову…» — Да уж, верю, — Шингай подошёл к ней, помог выпрямиться. — Пойдём к колодцу. Вот он, видишь? — Указал вперёд. Довёл до него. Усадил Амамию на оголовок колодца. — Тц, ведра нет. Что ж, тогда… — Воспользовался силой и достал немного воды. — Промочи горлышко, птичка, только не пей, иначе снова может стать плохо. Направил воду ей в рот. Чиори сделала, как он велел. Сейджи помог ей умыться, а оставшуюся воду превратил в лёд, и приложил его к затылку. Постепенно Чиори становилось легче. — Как мне плохо… я умираю… — жалостливо пробормотала она. Шингай усмехнулся её словам: — От этого ещё никто не умирал, дорогая моя. — Чёрт… из всех существ в мире… почему именно ты увидел это?.. — Чиори отвернулась. — А кого бы ты предпочла? — командир насторожился. — Да кого угодно… — ляпнула Амамия не подумав. — Даже командира Котонами? — усмехнулся Шингай. — Кто угодно, кроме вас обоих! — возмущённо просипела она. — Горло болит… — Ну, это ни… — И спать хочу… — перебила она. Чиори заторможено моргала — её начало клонить в сон. — Погоди спать! Не здесь же! — Шингай не ожидал подобного исхода. Он придержал её за плечи, выронив лёд. — Чиори, просыпайся. Чиори? — он заглянул ей в лицо. — Спать… Амамия закрыла глаза и погрузилась в крепкий сон. Она обмякла в руках Шингая, прижавшись к его груди. Неосознанно она жалась к единственному источнику тепла, и сейчас было не важно, что это был ненавистный ей командир. Шингаю ничего не оставалось, кроме как подхватить её на руки и направиться в ближайшую гостиницу. Он старался идти осторожно, чтобы не потревожить сон Чиори. В этот момент она казалась ему особенно хрупкой и беззащитной. Его сердце билось быстрее — она впервые оказалась в его руках. Хотелось сильней прижать её к себе, держать и не отпускать. Но… это были лишь мечты. В мире, в котором они живут, он не имеет права быть с ней, как бы сильно ему этого не хотелось. Он — наследник семьи водных драконов, она — безродная сирота. Он может позволить себе только этот краткий миг. Шингай зашёл в гостиницу и запросил у хозяина самую лучшую комнату. Тот, в свою очередь, узнал командира, и сопроводив его до номера, находящегося на втором этаже, любезно открыл перед Шингаем дверь и вернулся вниз ждать оплаты. Сейджи аккуратно положил Чиори на кровать, стянул с неё сапоги, снял пояс с клинком и укрыл одеялом. Сел рядом в кресло, положил ногу на ногу. Стоящая на тумбочке свеча заливала комнату мягким тёплым светом. Шингай неотрывно смотрел на Амамию — скользил взглядом по каждой черте лица. Он видел, как трепетали её длинные ресницы под властью сна, как приоткрывались пухлые губы, чтобы вдохнуть побольше воздуха, как плавно вздымалась грудь. Сидя с правой стороны он мог увидеть прелестную маленькую родинку на виске. Каждый раз, когда он её видел, ему хотелось прижаться к ней губами. Шингай шумно выдохнул, прогоняя наваждение. Мечты о Чиори были самыми сокровенными. Они бередили в сердце старую рану. Было невыносимо от одной мысли, что она так далека от него, хоть и находится совсем рядом. Он старался понять её, хотел стать ближе, но не мог. Видит бог, не мог. В эту ночь командир Шингай Сейджи не сомкнул глаз. Он томился в присутствии Чиори, как страстно влюблённый мальчишка, и грустно вздыхал каждый раз, как только понимал, что может только мечтать.***
Чиори проснулась от ужасной головной боли. Она села на кровати, запустила руки в волосы. Во рту было сухо, как в пустыне. Амамия огляделась. — Где это я?.. — голос был хриплым. В комнату без стука вошёл тот, кого она меньше всего хотела увидеть. Воспоминания позорного инцидента в красках всплыли в голове. Чиори рухнула обратно лицом в подушку и простонала от отчаяния. — Господи… за что?.. — Пить меньше надо, — Шингай присел в кресло и привычно положил ногу на ногу. — Нет… Убейте меня… — проскулила она, сгорая со стыда. — Ничего, скоро оклемаешься, — командир сделал паузу, а затем продолжил: — Чиори, послушай меня внимательно. Амамия нехотя посмотрела ему в глаза. — Ты понимаешь, что своими действиями могла свести на нет свои старания в этом задании? — Шингай старался говорить спокойно, чтобы она правильно его поняла. — Я знаю, что тебе не по душе светское общество, но теперь они часть твоей жизни. И только в твоих силах заставить аристократов признать тебя. — С чего ты взял, что мне нужно их признание? — напряжённо спросила Чиори. — Мне так показалось. По крайней мере на «Поединке драконов» ты была этому рада, — Шингай слегка улыбнулся. Амамия промолчала. — Быть командиром — значит нести огромный груз ответственности. Нельзя позволять себе промахи, иначе доверие и уважение солдат пошатнётся. Ты понимаешь? — Понимаю… — тихо проговорила она. — Хорошо, если так, — командир снова сделал паузу. — Будь осторожна с другими солдатами. Бывает, даже знакомые доносят на своих. — Да кому я нужна? — Амамия медленно села, свесив ноги с кровати. — Где мои вещи? Шингай кивнул в сторону шкафа. Чиори слезла с кровати, держась за виски, добралась до своей одежды. Она села на пол, чтобы натянуть длинные сапоги. Так было проще и безопаснее в её нынешнем состоянии. — Поверь мне, нужна. Особенно теперь, после завершения миссии. Теперь за тобой будут пристально наблюдать, оценивать, — пояснял он очевидные вещи. — Или ты не поняла, что тебя не просто так послали с командирами? — Хочешь сказать… они?.. — до Чиори начало медленно доходить. «Твою ж! Меня отправили на это задание, чтобы проверить: могу ли я быть командующим?! Боже, не могу в это поверить! Ура! Стоп. Я вчера?..» — Да. Но теперь я не знаю. Ты могла перечеркнуть всё, что сделала в Дербине. Если это так, то теперь тебе ещё долго ничего не доверят. Так что, хорошо отдохнула. — Сейджи заметил, как поникли её плечи и голова. Она, наконец, поняла. Значит, теперь можно и пожалеть, и обнадёжить. — Однако не стоит сразу ставить на себе крест. Я быстро нашёл тебя, надеюсь этот инцидент не отразится на твоих заслугах. Так что не делай такое лицо. — Какое «такое»? — тихо спросила она, обняв ноги. — Такое, — Шингай постарался изобразить сокрушённое горем и отчаянием лицо Чиори. — Чего?! У меня не такое дебильное лицо! — Амамия разозлилась от пародии Шингая. — И вообще, не твоё дело, какое у меня лицо! Понял? Уй… — по голове словно забарабанили, когда она повысила голос. — Понял, понял. Но ты бы лучше сейчас помолчала. В дверь постучали, и в комнату вошли слуги. Они поклонились Шингаю, быстро накрыли на стол и так же быстро ушли. — Госпожа, — серьёзность пропала из голоса Шингая. Он изогнул губы в усмешке, — не желаете ли присоединиться к моему столу? — Хах, ещё чего не хватало, — Амамия встала и гордо вздёрнула подбородок. — Что ж, не хочешь, как хочешь. Мне больше достанется. Командир снял крышку с одной тарелки: в ней была молочная каша. На второй лежала свежеиспечённая выпечка. На третьей — фрукты. И приступил к трапезе. Налил себе зелёного чая, намазал на хлеб ягодное варенье. Откусил и картинно замычал. — Как вкусно! — Шингай посмотрел на Амамию и чуть не разразился смехом. Он был уверен, что аромат вкусной еды пробудит её аппетит, и не ошибся. Она неотрывно следила за каждым его движением. — Пальчики оближешь! Может, всё же поешь? — Он увидел нешуточную борьбу между её гордостью и голодным желудком. Когда она села за стол, Шингай понял, что голод победил. — Если скажешь хоть слово, я сразу же уйду, — предостерегла она, серьёзно посмотрев ему в глаза. — Приятного аппетита, Чиори, — командир мягко улыбнулся и продолжил есть. Как он и обещал — они молча позавтракали. Допивая чай, Шингай задумчиво смотрел на Амамию. — Дыру просверлишь, — не выдержала она. — А? А… Извини, просто задумался, — однако не перестал за ней наблюдать. — Лучше не стоит, тебе не идёт, — пошутила Чиори и взяла из вазочки яблоко. — А тебе не идёт столько ехидничать… — Вот чёрт! — Амамия соскочила с места. — Мой кубок! — Не кричи так. Он у меня, — успокоил Шингай. Он потянулся рукой вниз. Рядом с его креслом стоял трофей Чиори. — Какое кощунство было пить из него эту третьесортную дрянь… — Дай сюда, неженка! — Амамия подошла к командиру и протянула руку. — Хм, — Сейджи сощурил глаза. — Нет. — Что ты сказал? — Чиори сощурила в ответ. — Когда заслужишь, я верну его, а пока он останется у меня. Считай это наказанием, — Шингай положил его рядом с собой. Он видел, как Амамия покраснела от злости. — Временами… — Чиори сжала кулаки. — Что? Так и хочется мне врезать? — Шингай улыбнулся. — Знаю. Но если продолжишь так рассуждать, то он у меня останется надолго, — довольно ответил. — Твоя главная ошибка в том, что ты не умеешь сдерживать свой нрав, Чиори. Будь ласкова со мной, и я прощу тебе все грехи. — Как скажете, командир, — процедила она и криво улыбнулась. — Вот, уже лучше. Только не скалься так, а то чувствую себя не в своей тарелке, — подмигнул и вернулся к чаепитию. Амамия буквально кипела от злости. Только он один был способен довести её до такого состояния. «Какого чёрта?! Строит из себя добренького, а на деле хуже демона! Ужасный тип! Грр… Да ещё и кубок мой прибрал к своим рукам! Уй, голова… раскалывается…» — Не напрягайся так сильно, ругая меня, Чиори. «Чего?! Мысли читает?» — Что? Думаешь, я твои мысли читаю? — Шингай довольно ухмыльнулся, увидев шокированное лицо Амамии. — У тебя на лице всё написано, — командир вновь изобразил Чиори. — Вор! Как я его ненавижу! Негодяй! — Прочь из моей головы! — Ха-ха-ха! — командир больше не мог сдерживать смех. — Какая же ты дурочка, Чиори… — Сам такой… — недовольно пробубнила она. — «Но всё же, он и правда помог, хотя мог ничего не делать… Это и раздражает». — Ладно тебе, на правду не обижаются, — безобидно подтрунивал он. — Хочешь, я излечу тебя? — он заметил её недоверчивый взгляд. — Что? Я неплохо владею медицинской техникой. Может, мне даже удастся вытравить эти злые слова из твоей прелестной головки. — Обойдусь! — Чиори направилась к выходу. — Я возвращаюсь в замок. — Эй, подожди меня! — Шингай поднялся с места, быстро затянул пояс под клинок и подвязал к нему кубок Амамии. Затем быстро вышел из комнаты вслед за Чиори.***
Канаэ проснулась ещё до восхода солнца. Встала, застелила постель. Умылась холодной водой. Надела форму. Затем села на стул и занялась заточкой своего клинка, проводя по нему гранитовым камнем. Всё как всегда, ничего необычного. Однако под глазами залегли тени от бессонной ночи. Лишь к утру ей удалось уснуть и отдохнуть пару часов. Причиной бессонницы стал прошедший пир. Она проиграла Чиори. Умом она понимала, что это была всего лишь игра, но сердце неприятно кололо каждый раз, как она вспоминала вчерашний вечер. Чувство, которое не давало ей покоя всю ночь, было схоже с тем, что она испытала в ночь падения Гурона. Поражение. В дверь покоев постучали. Канаэ догадывалась, кто пришёл к ней. Вероятно, вчера он смог ощутить толику её переживаний. — Входи, Юкихито. Командир неспешно вошёл, взял стул и сел напротив Канаэ. Он внимательно оглядел её, хмыкнул и сказал: — Как я и думал — ты не спала, — он снова хмыкнул, будто нашёл подтверждение всех своих подозрений. — Нет, я смогла подремать пару часов, — Канаэ не смотрела на него, но ощущала на себе его пристальный взгляд. — Не волнуйся, я в полном порядке. — Причина, по которой ты не спала — наш проигрыш? — Котонами промолчала. — Ты ведь знаешь, что это бесполезно. — Что бесполезно? — толика раздражения пробралась в голос. — Отмалчиваться и увиливать от разговора со мной. — Что ты хочешь от меня услышать? Да, я проиграла Чиори. И что? Какая-то игра ничего не значит для меня, — она уверенно посмотрела Яширо в глаза. — Ложь, — мягко возразил он. — Тебя это волнует. Почему? — Мне немного это неприятно, только и всего, — Канаэ продолжала отмалчиваться. — А если бы кто-то другой нас вчера одолел. Ты бы сказала тоже самое? — допытывался Яширо, не спуская с неё глаз. — Конечно. — И снова ты лжёшь, Канаэ, — Юкихито снисходительно улыбнулся. Он был аккуратен в словах, не допускал резких высказываний. Знал, что так он правды не добьётся. — Я повторю свой вопрос: что ты хочешь от меня услышать? — «Я растеряна из-за проигрыша Чиори. Я зла. Раздосадована. Опечалена». Ты, конечно же, этого не скажешь, поэтому я сказал за тебя. — Яширо, ты — рыба-прилипала, — Канаэ шумно выдохнула и посмотрела в окно, где начинал розоветь горизонт, в ожидании восхода солнца. — Хех, знаю. Но ещё я знаю, что ты намерена и дальше в тайне переживать об этом. Но как твой друг я готов выслушать тебя. Поверь, станет легче. — Откуда ты знаешь? — Мне тогда стало, — Яширо намекнул на тот день, когда он вернулся со своего задания в Макадеон. — К тому же, ты как-то обещала рассказать мне о том, что вас связывает. Думаю, сейчас самое время излить душу, — он покорно ждал, пока она не заговорила. — Чиори и я… Мы соперницы, — с трудом выдавила она. — Вот как? И? — Что «и»? — Довольно необычно, если брать во внимание, что ты никогда ни с кем не соперничала, — пояснил он. — Как же она удостоилась такой чести? — Рыба-прилипала… — Канаэ сдалась. — Это случилось на ежегодном турнире «Сайкё» в Кагакотэнси. Ты закончил военную школу раньше меня на девять лет, и тебя сразу же призвали в армию посыльным. — Да уж… было время. — Поэтому ты и не знал, — Канаэ сделала небольшую паузу. — Помню, как подошла к стенду после первых промежуточных тестов и увидела своё имя первым в списке. Я не была удивлена. Я была горда собой. Настолько, что гордость граничила с тщеславием. Оно-то и подтолкнуло меня посмотреть на самого худшего ученика, чтобы подчеркнуть своё превосходство. — И конечно же, этим худшим оказалась Чиори, — сделал он простой вывод. — Да. Она была столь несуразной, примитивной, ограниченной. Меня охватывало недовольство и брезгливость каждый раз, когда я думала о том, что такая, как я, учусь вместе с такой, как она. Разница между нами была столь колоссальной, что про́пасть показалась бы небольшим оврагом. — Чистоплюйка. Канаэ недовольно фыркнула, но продолжила рассказ: — Да. Я была такой. Примерно за год до выпуска я записалась на Сайкё. Всё было как всегда. Поединки, победы. Однако то, что Чиори дошла до предпоследнего круга, было для меня неожиданностью. — Иначе говоря, ты была в шоке, — упростил он. — Ещё бы. Та, кого я презирала на протяжении одиннадцати лет, вдруг пробилась не просто в отборочные. Она была бы моим противником в финальной битве, если бы не проиграла Зэну. Помнишь его? — А, тот парнишка с рыжими волосами? Да. Славный малый. Был… — последнее слово было сказано с печалью. — Точно. Я, конечно же, победила, однако после награждения, Чиори ждала меня возле моего блока общежития. Она пришла, чтобы поговорить. Слово за слово… Скрывать не буду: мы тогда здорово повздорили на глазах у всех. Всего и не упомнишь, но именно в тот день она заявила, что однажды превзойдёт меня. «Я докажу, что даже такой отброс и ничтожество, как я, способен стоять рядом с таким гением и аристократкой, как ты». Тогда и началось наше противостояние. — Занимательная история. Теперь я могу понять твои чувства и причину, по которой ты сегодня не спала, — Яширо опёрся о спинку стула. — Однако, я не думал, что ты настолько горделивая. И именно эта гордость заставляет тебя жариться на медленном огне. Но, Канаэ, она уже не та, что прежде. Ты — тоже. — Именно! — внезапно ответила она. — И, похоже, она сдержала своё слово. — И тебя это задевает? — Канаэ молчала. — Понятно. — Пойми меня правильно, я больше не испытываю к ней тех чувств. Но я не могу признать в ней ровню. Просто не выходит. Я рождена в прославленной семье электрических драконов. Я обязана унаследовать пост главы. И… — У тебя в голове конфликт, — перебил он её. — Одна часть тебя признаёт Чиори, как соперницу. Другая — считает это неправильным, так как ангелы уровня Амамии не ровня знати. Я понимаю, поверь, ведь меня воспитывали примерно так же. Изо дня в день твердили, что мы, семья земного дракона, одна из пяти великих семей. Нам никто не ровня, потому что в наших жилах течёт кровь королей, благословлённая богом. Я не смел перечить и задавать ненужных вопросов, вроде: «А чем хуже обычные ангелы?» Мы лучше только потому, что в наших жилах течёт иная, благородная кровь? Но ведь мы все ангелы. Тогда почему? Я долго искал ответ. Побывал во многих местах, увидел разные стороны бытия. И однажды он открылся мне. — И каков он? — Ничем, — Яширо подошёл к окну. — Они ничем не хуже. Я встречал ангелов, которые были даже лучше нас — поцелованных судьбой. С тех пор «благородство крови» для меня не так важно, как личные качества ангела. — Я не могу полностью с тобой согласиться. Но… всё это слишком сложно. — Хех, знаю. Возможно, скоро придёт день, когда ты всё поймёшь. А до тех пор, не лишай себя сна поиском ответа. Подумать можно и в дневное время. — Днём мне некогда бездельничать, в отличие от некоторых. — Как грубо. Между прочим, я тоже командир. У меня такие же обязанности перед солдатами, как и у тебя. — Тогда, прошу меня извинить, командир Яширо, — Канаэ слегка улыбнулась. — Принято, командир Котонами. Ненадолго воцарилась тишина, но она не была гнетущей. Командиры находили в этом молчании успокоение. Благодаря их крепкой дружбе, между ними была нерушимая связь. — Рассвет, — прошептал Яширо, и услышал скрежет камня по клинку. Солнце поднялось над горизонтом. День вступил в свои владения. Для командиров он обещает быть непростым, ведь им предстояло завершить последнее в этом походе задание.